i'll take your pain

Мама Гарри познакомилась с его отчимом в баре ночью четверга, веселясь с друзьями по работе. Она подвернула лодыжку на танцполе и упала на своих огромных каблуках. Тут же мужчина в баре захромал. Он предложил ей выпить, а лучше — подвезти до больницы, ибо он до сих пор чувствовал боль по всей ноге. Она согласилась, и они решили выпить в следующий раз. Со дня их свадьбы прошёл уже год. Гарри думает, что это даже романтично — чувствовать всю боль человека, которого будешь любить до конца жизни. Конечно, не совсем удобно, когда он на уроке, а его соулмейт получает по яйцам, или когда он спит, а второй ударяется головой или коленом. Было бы чудесно, если бы это помогало им найти друг друга, хотя Стайлс может прожить жизнь, просто зная, что когда-нибудь они встретятся. Иногда это может занять годы, как в случае с мамой Гарри. Она нашла родственную душу только после брака и развода, имея двух детей и кошку. Её соулмейт уже знал, что она рожала дважды, а она, в свою очередь, знала о сломанной несколько раз руке и пальце. Гарри надеется, что ему не придётся ждать свою родственную душу так долго, поэтому всегда держит в голове всевозможные травмы, что у него были, чтобы не упустить в разговоре с каким-нибудь особенно милым мальчиком. Родственная душа Гарри три раза ломала лодыжку (два раза правую и один раз левую), два раза — запястье (левое) и разбивала нос. Он думает, что его соулмейт, наверное, спортсмен или кто-то в этом роде, потому что время от времени Стайлс просыпается с ноющей болью в руках и ногах, а иногда из него как будто выбивают воздух футбольным мячом. Сам Гарри ничего не ломал, его соулмейту досталось лишь множество синяков и ушибов, потому что он постоянно путается в своих ногах или падает с лестницы. Иногда Стайлс обжигается в пекарне, так что он надеется, что его соулмейт не ненавидит его за всё это. Временами Гарри забывает искать соулмейта среди окружающих, когда делает с собой что-то, например, выдёргивает непослушный волос, который лезет в глаза, или щипает запястья, когда сильно нервничает. Но сегодня не такой день. Гарри не может перестать думать о своём соулмейте, ожидая, когда дойдёт его очередь, в салоне. Он бы хотел хоть как-то предупредить родственную душу о предстоящем. Так получилось, что он оказался здесь: его мама из тех, кто лучше накрасит ногти дома, поэтому подарочный сертификат в салон от подруги тут же перепал Джемме. Сестра, в свою очередь, оставила его неделями лежать на кофейном столике, и Гарри на самом деле пришлось его взять, особенно когда он узнал, что там предлагают депиляцию. И вот он здесь, нервно ждёт какого-нибудь полного бразильца, щипает себя за запястье и стучит ногой. Ему всегда было интересно узнать: каково это — лежать полностью голым там, ведь это не то же самое, что дома в комфорте экспериментировать с восковыми полосками Джеммы для лица. Он просто хочет попробовать и узнать, стоит ли того вся шумиха вокруг депиляции. Вдруг это лучше, чем когда он самостоятельно пытается дотянуться до себя. Стайлс пытается не думать об этом и переключается на мысли о своём соулмейте. Гарри всей душой надеется, что тот не делает сейчас ничего важного или опасного типа выступления перед классом или спуска по лестнице. Он пришёл пораньше, на случай, если сможет встретиться с родственной душой и предупредить, но Гарри не настолько везучий. Скоро настанет его очередь, как только девушка перед ним закончит с коррекцией бровей. Остаётся буквально пять минут, но он тут же забывает о времени, когда самый красивый мальчик, которого он когда-либо видел, входит в салон с двумя маленькими девочками. Невооружённым глазом видно, что они близняшки, а парень с ними — их старший брат. Гарри так уверен, потому что они безумно похожи. Кудрявый не может справиться с желанием пялиться на этого шатена, который стоит у регистрации, отводит девочек на маникюр, помогая сесть на стулья, а затем возвращается в комнату ожидания. Гарри тут же выпрямляется, когда тот садится рядом с ним, и тысячи бабочек начинают порхать в его животе. Он чувствует себя сходящей с ума от очередного милахи школьницей, пока парень не решает с ним заговорить, и бабочки внутри успокаиваются. — Мама должна была привести их, — говорит шатен, указывая на девочек, — но у неё разболелась голова, и, угадайте, кто единственный человек в семье, который может вести машину и не работает? — Я полагаю, ты, — отвечает Гарри и поворачивается к мальчику, даря ему свою самую прелестную улыбку. — Думаю, это очаровательно. — Да, они ужасно милые. Я люблю делать их счастливыми, понимаешь? — проговаривает парень, пожимая одним плечом. — Безумно очаровательно, — говорит Гарри, надеясь, что он не чертовски покраснел сейчас. — Меня зовут Гарри. — Луи, — говорит мальчик, на секунду всматриваясь в лицо напротив. — Гарри — прекрасное имя для тебя. Мне нравятся твои кудряшки. Стайлс не может удержаться и хихикает, окончательно превращаясь в школьницу. — Спасибо. Мне нравятся твои веснушки, — говорит он, становясь пунцово-красным, когда понимает, что сказал это вслух. — Спасибо, — Луи улыбается, и лёгкий румянец украшает его щёки. — А ты почему здесь? Я вот думаю ещё педикюр сделать, — он хмыкает и поднимает ноги, шевеля пальцами в своих поношенных Adidas. — Звучит прекрасно, — отвечает Гарри, а его живот скручивает от одной мысли о том, чтобы рассказать, зачем он сюда пришёл, этому великолепному человеку. — На самом деле я, эм… — Гарри? — окликает его нежный голос, и парень поднимает взгляд на маленькую и изящную женщину с тёплыми глазами, которая машет ему. Именно такую Гарри хотел бы для депиляции своей задницы: прелестную, добрую и нежную. Он неловко улыбается и указывает на неё, пожимая Луи плечами. Тот, кажется, ничего не понимает, но всё равно улыбается в ответ, кивая на прощание, когда Гарри встаёт и направляется в приоткрытую для него женщиной комнату. Он чуть ли не молится, чтобы сёстры Луи закончили маникюр раньше него, или чтобы нашёлся чёрный вход, дабы он смог уйти, не пересекаясь с Луи. Женщина двигает табурет к стулу, который похож на сиденье у дантиста, но с подставками для ног и чистой простынёю на нём. Гарри заливается краской, как только подходит к сиденью, абсолютно неуверенный в своих действиях. — Вы можете раздеться, — говорит женщина, чувствуя его рассеянность. — Всё в порядке, я занимаюсь этим по тридцать раз в день. Я отвернусь, а когда вы будете готовы, просто сядьте копчиком прямо на край сиденья и поставьте ноги на подставки, — поясняет она. Женщина отворачивается и садится за маленькую столешницу в углу комнаты, берёт в руки чашку с воском и помешивает его, проверяя, достаточно ли он горячий, берёт восковые полоски из картонной коробки рядом с раковиной и складывает всё на небольшой серебряный поднос. Гарри быстро стягивает с себя джинсы и трусы, а затем, недолго думая, ботинки, и взбирается на сиденье, укладывая ноги на подставки. Женщина даёт ему больше времени, чем требуется, и потом разворачивается обратно, ставя поднос на столик рядом с сиденьем и присаживаясь на табурет. — Так, эм, я Гарри, — говорит Стайлс, смотря на женщину между его раздвинутых ног. Его лицо пылает, а она кажется непоколебимым профессионалом. — Милла, — она улыбается в ответ, надевает перчатки и гладит Гарри по щеке. Кудрявый откидывает голову на сиденье, смотря в потолок, ослеплённый светом, пока в глазах не начинает размываться. — Это твой первый раз? — Да, — отвечает Гарри, взглянув на неё буквально на секунду. — Сильно заметно? — Видно, что ты нервничаешь, и всего, — говорит Милла. — Будет немного жечь, но не так сильно, если ты расслабишься. Не стоит стесняться, — дополняет она, подождав минуту, прежде чем похлопать по его бедру. — Расслабь ноги, милый. — Простите, — Гарри смеётся, чтобы было легче. Он пялится на лампочки, пытаясь оставаться расслабленным, пока Милла осторожно наносит воск на кожу, тут же беря в руки бумажную полоску. Она начинает обратный отсчёт с трёх и одним движением отдирает полоску, заставляя Гарри стиснуть зубы от боли. Он слышит крик и с запозданием понимает, что это не его, нахмурившись, он смотрит на Миллу, которая оборачивается через плечо на дверь. — Что там происходит? — спрашивает она больше у себя, убирая полоску в сторону и подготавливая следующую. На бумаге остаётся столько волос, что Гарри без понятия, как женщина не засмеялась. Она снова отсчитывает от трёх и отрывает полоску, но сейчас Гарри готов к этому и, хоть до жути больно, даже не вздрагивает. Кто-то за дверью скулит в это же время, Милла качает головой и, не обращая внимания, продолжает работать. Больше криков нет, но, несмотря на это, всю процедуру чувствуется беспокойство. Такое ощущение, что кому-то за дверью и правда больно, но Гарри даже не думает о том, что это происходит как раз в те моменты, когда полоска с волосами отрывается от его кожи. Наконец Милла, громко напевая, выкидывает последнюю полоску в ведро, берёт тёплое полотенце с обогревателя под стулом и вытирает остатки воска с нежной кожи Гарри. Закончив, она направляется к столешнице, а Гарри спрыгивает с сиденья и натягивает джинсы с трусами обратно. Он уже представляет, как идёт домой и принимает долгую расслабляющую ванну. На сайте салона гарантируется гладкая кожа на протяжении шести недель, и Гарри действительно хочет, чтобы это было правдой, потому что он не желает проходить через это опять так скоро. Гарри чувствует напряжённость, когда выходит из кабинета, а Милла ведёт его к стойке регистрации, как будто никто на него и не пялится. Луи нигде не видно, слава Богу, но все в салоне краснеют, а маленькие сёстры шатена хихикают в своих стульчиках. Гарри тянется за подарочной картой в его кошельке, чтобы расплатиться, но тут же дверь позади распахивается, кто-то хватает его за руку и разворачивает. Он встречается лицом к лицу с раскрасневшимся и потным Луи, который находится в панике и выглядит до жути бледным, и сердце Гарри падает. — Что ты только что делал? — задыхается Луи, смотря на то, как стоит Гарри: немного согнувшись и в развалку. — Ты хромаешь, — выдыхает Луи и поднимает свои глаза на кудрявого. — Твою мать. — Оу, — Гарри оглядывается и заливается краской, когда понимает, что абсолютно все смотрят на него, включая сестёр Луи с их совиными глазками. — Оу… — Ты моя родственная душа, — говорит Луи настолько шокированно, насколько сейчас себя чувствует сам Гарри. — О мой Бог, — Стайлс скулит, пряча лицо, пока Луи радостно смеётся. — Что мы расскажем нашим детям, когда они спросят, как мы познакомились? На что Томлинсон фыркает, качая головой. Гарри не может посмотреть ему в глаза и поворачивается к Милле, чтобы оплатить процедуру. Она выглядит довольной, слишком довольной, и Гарри интересно, случалось ли с ней уже подобное. Когда он разворачивается обратно, Луи всё ещё стоит на месте, смотря на него со звёздами в глазах. — Не хочешь выпить кофе? — спрашивает он, отвечая на улыбку Стайлса. — Эм, после того, как мои сестрёнки закончат? — С удовольствием, — кивает Гарри, проходя за шатеном в зал ожидания. Луи расплачивается за маникюр девочек, когда они заканчивают, и затем все четверо выходят из салона, садясь в машину Луи. Девочки дразнят их всю дорогу домой, где старший их и оставляет, но Гарри не возражает.

Он просто счастлив, что нашёл свою родственную душу.