Огненный Хрусталь

Бал во дворце Его Величества:       Дамы в бархатных платьях украшенных золотом и серебром, мужчины в ярких пурпуэнах. Вальс живет в сердце каждого и задает единый ритм танца, в котором кружатся пары и тройки, создавая на полу прекрасные узоры. Даже король станцевал со своими подданными не один танец. Праздник был организован по очень важному поводу, дню рождению Его Величества, и сейчас на нем собрались все знатные особы. Среди них, разумеется, была и семья Л`Домран и все внимание было отдано их прекрасным сыновьям. Девицы застенчиво поглядывали на молодых особ, в сердце надеясь, что в быстром танце они хотя бы мимолетно встретятся друг с другом. А молодые графы то и дело заинтересовано изучали хрупкого Вернеса, что мог бы сравниться в изящности с самой прекрасной графиней. Были у него длинные волнистые волосы, белые как снег, кожа как у мраморной статуэтки, что казалось, у юноши нет ни капли крови в жилах. Лишь нежные губы имели легкий розовато-сиреневый оттенок, словно кто специально их подкрасил красным вином. И конечно голубые, словно прозрачные глаза, как хрусталь переливающиеся от света тысячи свечей. Но и старший брат красотой не был обделен. Светлые пшеничные волосы были собраны в высокий хвост и открывали тонкое и элегантное, но при всем этом мужественное лицо и выразительно подчеркивали высокие скулы и аристократичный нос. Серые глаза казались неземными, но имели легкий голубой оттенок. - Ох, такие быстрые танцы не для меня, - засмеялся юноша, обращаясь к старшему брату. - А говорил, что на этом балу станцуешь не меньше дюжины раз, - с издевкой ответил ему Берам. - Говорил - значит станцую, но дай мне передохнуть, - с вызовом ответил Вернес. - Тогда может, следующий станцуешь со мной? – послышался голос за спиной юноши и тот скривился, ведь он был ему хорошо знаком. - За кого ты в очередной раз принял меня, Люций? Разве я похож на миледи? – хмуря брови, спросил юноша, оборачиваясь к негодяю. - Честно сказать даже в мужской одежде не отличишь, - с усмешкой сказал черноволосый граф и, приблизившись к Вернесу ближе шепотом произнес, - Может докажешь, что ты мужчина, показав мне главное отличие?       Вернес, не сдержав такого похотливого намека, отвесил звонкую пощечину графу. Тот опешил, смотря на Вернеса, как на раба, недостойного коснуться лица божества. - Как ты посмел?! – взвыл граф и сжал хрупкое запястье юноши. - Позвольте граф, - перехватил его руку старший брат, - соглашусь, мой брат несколько не сдержан и все же я бы тоже не стерпел столь унизительных предложений. Я как его старший брат мог бы вызвать вас на дуэль, если вы, конечно, не выпили лишнего и потому не можете сделать достойного предложения.       Граф проскрипел зубами, сверля гневным взглядом Берама. И все же, согласиться на дуэль с ним было равносильно смертной казни. - Прошу простить. Этот бокал был лишним, - прошипел он и, отдернув руку, ушел прочь.       Как только граф удалился, старший брат строго посмотрел на младшего. - Вернес, ты ведешь себя неразумно. Конечно, граф, прогнивший до самого нутра, негодяй, но лишь болтун. Умей достойно ответить, а рукоприкладство однажды может стоить тебе жизни, - с этими словами он вернулся к торжеству, а Вернес так и остался стоять и прожигать гневным взглядом мраморный пол, не в силах возразить.

***

      Прошли месяцы с того злосчастного бала. К счастью братьев, коварный Люций не подготовил им никакой подлянки. Либо они о ней еще не догадались. В северных угодьях время тянулось в своем привычном ритме, но близился день рождения Берама и потому дворец стал собирать гостей. Отец души не чаял в умном и талантливом старшем сыне, младшего же либо игнорировал, либо был слишком строг к нему. Вернес так привык к такому отношению отца, что старался и сам его игнорировать насколько это возможно и уж тем более не обращаться к нему за помощью. Вот и в очередной праздник, отец ходил мимо него, словно тот являлся призраком его жены, которого он никогда не увидит, а вот старшему сыну он строил поистине богатое и роскошное празднество. Вот только не знал он, что на деле же этот праздник был один на двоих, ведь старший брат очень любил младшего и делился с ним всей своей радостью и подарками поровну, ведь на день рождение младшего не организовывалось даже простого семейного ужина. Но Вернеса это не обижало, он привык к этому с рождения. Главным для него было внимание от брата, единственного человека, кто заменил ему умершую мать и потерянного отца. - Дорогой мой брат, сегодняшний вечер обещает быть шумным, - с улыбкой произнес Берам проходящий в комнату младшего брата.       Тот в свою очередь подбирал наряд на вечерний бал и потому был полностью в подчинении шустрого портного, который подобно грациозной лани вертелся вокруг, дорабатывая последние штрихи наряда. - Бал маскарад это замечательная идея, - воодушевленно ответил ему Вернес, - я так ждал этого события и уверен, что и многие другие дворяне ждали его! - Верно, об этом я и хотел тебе сказать, - сменил веселье на строгость старший брат, - под маской не разглядишь, кто там: друг или недруг. Я буду занят гостями и потому не смогу следить за тобою. Будь осторожнее, дорогой брат, - сказал он, серьезно смотря в серебряные прозрачные омуты глаз излишне расслабленного младшего брата. - Ты всегда так тревожишься обо мне, но что может случиться? Кто посмеет обидеть меня в твоем доме? Но если тебе будет легче от моих слов, то хорошо, я буду осторожен, - с улыбкой ответил ему Вернес и вздрогнул, когда тонкая иголка кольнула бледную кожу.       Берам вздохнул и, покачав головой, ушел из комнаты младшего брата. Оставшаяся подготовка требовала его внимания, но тревога за брата никак не унималась и давила на разум, шепча проклятия. Старший брат и во время бала никак не мог найти себе места, но начавшие съезжаться гости отвлекли его от раздумий.       Танцы сменяли один за другим и все были в масках. Впрочем, когда это придворные снимали маски улыбок и дружелюбия? Искусственные маски лишь помогали тем показать себя во всей своей черной красе, и никто бы не узнал, кто под этой чернотой скрывается. Вернес кружился в танце среди этих черных фальшивых лиц, совершенно позабыв о наставлениях брата. Он танцевал снова и снова, сменяя партнерш и даже иногда партнеров. И совершенно не видел, как на него уже давно устремился голодный похотливый взгляд лишь ожидающий, когда юноша оступится и это станет для него роковым шагом. И этот опасный шаг был сделан. Вскоре утомленный столь быстрыми танцами Вернес вышел на балкон, чтобы вдохнуть полной грудью свежего северного воздуха, и обладатель взгляда вышел за ним следом. Вернес желал уединиться от шума и просто полюбоваться красотами родного края, а потому отошел подальше от шумного места. Прислонившись к каменной стене спиной, он устремил уставший взгляд на снежную долину. - Ох, и закружили меня, - устало озвучил молодой человек свои мысли. - Ты всегда любил танцевать, а теперь я вижу, что ты уставший спрятался от всех. Взрослеет прекрасный бриллиант графа, - услышал юноша знакомый противный голос, в каждом слове которого чувствовался яд. - Не век же оставаться ребенком, - насторожился Вернес, тут же становясь более уверено на ноги и смотря на человека в пышно украшенной красной маске. - Верно, такой красоте не гоже оставаться ребенком, - усмехнувшись, сказал мужчина приближаясь. Вернес хотел бы отойти, но сейчас он был загнан в угол балкона. Точнее он сам загнал себя в него, так наивно пожелав уединения. - Пожалуй я уже готов танцевать дальше. Поэтому позвольте откланяться, - с вежливой улыбкой заявил Вернес и попытался уйти, но человек в маске резко и грубо вжал его в каменную стену за плечи. - К чему спешить Вернес? Я научу тебя танцу поинтереснее, - ядовито прошептал незнакомец и попытался поцеловать юношу, но тот тут же отвернулся, сморщившись, и губы попали на светлую скулу. - Как вы смеете! – возмутился Вернес и начал сопротивляться, пытаясь улизнуть от насильника, но тот посчитал это игрой и начал разгуливать рукой по телу юноши с новым рвением. - К чему это все? Ты же сам пришел сюда, - говорил отуманенный страстью голос, - или ты хочешь поиграть в строптивца? - Проваливай! – закричал юноша и что было мочи ударил насильнику между ног, от чего тот болезненно взвыл.       Вернес, ощутив слабость противника, тут же вырвался из цепких рук и побежал в сторону бального зала. Но насильник не планировал так легко отпускать свою жертву. Он схватил Вернеса за длинные белоснежные волосы, из-за чего молодой человек вскрикнул от боли и чуть не упал. - Не так быстро, Вернес, – прошипел граф Люций, с лица которого уже слетела маска, - ты мне задолжал.       Он снова грубо вжал юношу в холодную стену и на это раз без церемоний начал кусать и жадно целовать нежную шею. От каждого нового поцелуя юношу воротило все больше и казалось вот-вот вывернет наизнанку прямо на графа. Он пытался увернуться от противной ласки, но насильник был настойчив. Рука Люция уже разобралась с досадными застежками и нашла путь к нежной коже, чем сразу и воспользовалась огладив тело. - Пусти, - прошипел не хуже змеи Вернес. - Это твоя вина, - шептал опьяненный страстью граф, - твоя красота пленила меня, когда ты еще был ребенком, - он впился в шею юноши и тот взвыл от бессилия, в очередной раз попытавшись сопротивляться, - я наблюдал как ты рос, как расцветал с каждым мигом и каждым часом. Ты околдовал меня… демон, - Люций грубо сжал белоснежные волосы, поворачивая юношу к себе и жадно смотря в ледяные глаза. - Ты сам в этом виноват, - прорычал Вернес, который все это время нащупывал рукой изящный, но тяжелый подсвечник, служивший освещением на балконе.       Как только тот оказался в руке юноши, тот со всей своей силы ударил по косой насильника. Мужчина закричал, схватившись за лицо, и тут же отстранился, падая на колени перед своей жертвой. Вернес продолжал сжимать подсвечник в руке, смотря на корчившегося от боли и кричащего насильника и пытаясь осознать происходящее. На подсвечнике было много тонкий деталей, которые стали острием не хуже нескольких кинжалов, и потому те разворотили пол лица Люция, превратив в кровавое месиво. Воск с огнем же оставили яркий ядовитый ожог на, и без того уродливой, ране. На такой звериный крик из бального зала выбежали люди, включая Берама и отца. Женщины тут же попадали в обморок от ужасного зрелища, а мужчины в ужасе смотрели на корчившегося от боли графа. - Он! – закричал граф, показывая на Вернеса трясущейся рукой, - он колдун! Порожденье снежной ведьмы! Он околдовал меня, а затем попытался убить! В нем возродился Люцифер! Колдун! Он всех околдовал своей красотой!       Кричал в ненависти граф, прижимая окровавленную руку к развороченному лицу, которое больше напоминало кровавое месиво, и не сулило благополучного выздоровления. - Что за гнусная ложь! – закричал Берам, желая заступится за брата. - Это правда! Он слишком прекрасен для человека! – закричала одна из дам, - он колдун, он всех очаровал! - Колдун! - Люцифер в обличии ангела! - Сын ведьмы! Она посмертно передала ему свою колдовскую силу!       Начали подхватывать завистники и «доброжелатели». Вмиг ангел, коим все восхищались, стал демоном, и все желали одного, глядя на него с триумфальными улыбками, под лживыми масками. - В темницу. Через три дня состоится казнь, - эти жестокие слова, сказанные леденящим душу тоном, Вернес не забудет никогда.       Юноша поднял ледяные глаза и увидел перед собой отца. Он смотрел на своего сына пустыми серыми глазами, в которых не было ничего, ни любви к сыну, ни ненависти. - Отец, – дрожащим голос сказал Берам, впервые растерявший свою неподкупную мужественность и силу, - ты не можешь…       Но тот лишь приказал страже схватить «колдуна», который не смог вымолвить и слова, и запереть его в башне, до наступления третьего дня, по итогу которого его сын должен был публично распят и сожжен на правосудном костре. Вернес кричал и сопротивлялся, звал на помощь и клялся в своей невинности, но никто кроме брата его не услышал. Никто, кроме старшего брата, который так же пытался образумить отца, не пытался за него вступиться.       Три дня. Это много? Для человека, приговоренного к казни, они пролетают мгновенно, вопреки желанию, чтобы они длились вечно. И за что приговорен? За то, что красив? Красота стала проклятием для Вернеса, хоть она и была единственной его гордостью. Как же был прав Берам, во всем прав, а Вернес его не послушал. И теперь завтра его казнят за колдовство, которого он не совершал. Три дня без еды и воды. Три дня без сна, окутанный мрачными мыслями. Вернес сидел у единственного окна, через решетку которого не пролетел бы даже голубь, символ мира и свободы. Силы начали покидать тело, привыкшее к комфорту и роскоши. Прекрасный бальный наряд, стал для него саваном. Но нет юноша не плакал, не молил о спасении. Отец, единственный кто мог вытащить его отсюда, сам же его и отправил за решетку. Конечно, Вернес знал о том, что тот его не любит. Но даже если ты не любишь собственное дитя, неужели ты отправишь его собственными руками на костер? Неужели сам приговоришь его к прилюдным пыткам? Нет, отцом такого человека назвать никак нельзя, и нет оправдания такому его поступку. И все равно все мысли Вернеса сходились к тому, что ему все равно на отца. Он не зол, не полон ненависти. Ему уже все равно, ведь за три дня он все обдумал и был готов предстать перед людьми на казни с чистой совестью. И пускай они его считают колдуном, но он знает, что чист, и Бог знает. А остальное теперь не важно. И все же на дне под усталостью и апатией скрывался гнев и ярость. Достаточно было лишь вспомнить о Люции и сердце молодого человека начинало бешено биться от гнева, а в голове всплывали кровавые картины расправы. Но апатия и усталость были сильнее, а потому Вернес просто сидел, и смотрел в окно. Луна с издевкой смотрела в в ответ на Вернеса, что был похож на прекрасного призрака, спрятанного в высокой башнею. Впрочем, может оно так и будет, как знать. Или же он может стать мстительным духом преследующим Люция, пока тот не сойдет с ума и не покончит с собою.       Из глубоких мыслей Вернеса вырвал неожиданный поворот ключа в замке тяжелый дубовой двери. Молодой человек встал, непонимающе смотря на нее. Тяжелая дверь открылась и в комнату вошел мужчина, спрятанный под черной мантией, но Вернес сразу узнал его. - Берам, что ты делаешь? – испуганно спросил младший брат. Он был готов к смерти, но сейчас сам подтолкнул себя к смерти и его старший брат.       Берам рукой попросил Вернеса замолчать и кинул молодому человеку еще один черный плащ. - Внизу нас ждут два коня. Мы бежим, - сказал коротко Берам. - Ты с ума сошел? Теперь и тебя казнят! - Не казнят, мы будет прятаться вместе. Давай скорее. Время не ждет.       Вернес не стал спорить. Теперь они либо вдвоем пойдут на костер, либо вдвоем сбегут. Он быстро накинул черный плащ и вместе они побежали по темной винтовой каменной лестнице в недра замка. Куда подевалась основная часть стражи, Вернес понять никак не мог, а задавать лишние вопросы времени не было. Они пробирались все быстрее тенями к выходу из замка, как раздался сигнальный рев. - Колдун сбежал! – раздался крик с башни. - Быстро, - цокнул Берам и схватив младшего брата за руку со всех ног побежал к коням. Сейчас каждый миг был на счету.       Позади послышались крики и шум погони. В один миг весь дворец ожил и вскипел. Вернес услышал, как бьется его собственное сердце от погони. Как впервые в его жилах закипает холодная кровь. Страх бил в голову, затмевая разум снова и снова. В мыслях было лишь одно единственное слово«Бежать!». Беженцы выбежали на улицу и ледяной воздух ударил под черную мантию, заставляя молодых людей опомнится и взглянуть на ситуацию. Весь двор оживился с побегом колдуна. Все пытались применить меры против побега и стать героем, схватившего пленника. Прямо перед входом два белых коня встали на дыбы, завидев своих хозяев. - Вот они! – закричал грубый мужской голос.       Горн взвывал, вновь и вновь возвещая о тревоге. Погоня ринулась к беглецам, но те, уже вскочив на скакунов, помчались к воротам. - Закрыть ворота! – прокричал командир погони, и железная решетка начала опускаться, но слишком медленно, что бы остановить беглецов, - стрелять! Не дать им уйти!       Продолжал командовать чей-то голос, но братья уже вырвались на мост, который был единственным путем через заледеневший от холода ров. Вернес смотрел лишь вперед в лес, желая скрыться и спрятаться от врагов. Страх бился тяжелым ритмом в венах, заставляя адреналин поступать в кровь.        Лишь бы добраться до Леса, лишь бы убежать.       Но вдруг Берам взвыл. Молодой человек увидел плотно засевшую в спину брата стрелу, и сердце перестало биться. - Берам! – закричал он, видя, как старший брат свалился с лошади и рухнул в ров.       Вернес ведомый чем-то потянулся в его сторону и тут же его конь взвыл от боли и встал на дыбы с диким ржанием. Он увидел в теле коня такую же стрелу, а в следующий миг ощутил, что падает вслед за братом. Мир словно замер и стал двигаться чертовски медленно. Вернес увидел, как на мост выбежали стражники, но за ним никто не потянулся. Главнокомандующий кричал и ругался на всех, но те знали, что что-то делать бесполезно. Никто не мог выжить от падения в ледяную воду. Резкий удар. Вернес проломил своим телом лед и теперь опускался на дно скованный холодом и под тяжестью намокшей одежды. Голубые холодные глаза устремились за пределы воды, но в следующий миг все погрузилось во мрак.