***
— Нет. Не-а. Положи на место, Чимин! О, ты не посмеешь! Пожалуй… — Юнги не успевает договорить, прежде чем младший уже кидает в него небольшой горсткой муки. — Пак Чими-ин! На кухне слышится сначала визг Чимина, а после его заливистый смех, что отдаётся во всех уголках квартиры мягким эхом. Он пытается убежать от своего парня, дабы тот его не испачкал в ответ. Но… вот он лежит под Мином на кафельном полу с подогревом кухни их съемной на несколько дней квартиры. И вновь почти визжит или смеётся (это с какой стороны послушать), а Юнги сыпет на него муку словно сахарной пудрой булочку покрывает. — Юнги, я теперь весь в муке! — притворно обижается Пак, все ещё находясь под парнем, что гордо восседает на его бёдрах, придерживая руки коленями, и улыбается так светло, тут любой в ответ улыбнётся. Чимин не выдерживает. Впрочем, как обычно. — Ты первый начал, — возмущается Юнги, наклоняясь к младшему. — А ты продолжил! — А я лишь отмщен! — Ты старше, — Пак чуть сбивается, ведь рэпер проводит своими прекрасными пальцами по щекам, стирая муку с них, — а значит, должен быть умнее! — Знаю, — говорит Мин и наклоняется к своему мальчику, целуя щеки, нос и, наконец, губы, нежно прижимаясь, чуть двигая губами, ничего лишнего и ничего не. Чимин оглаживает мягкую кожу под футболкой Юнги. Он отпустил руки.***
До Нового года двадцать минут. Они сидят на полу перед большим панорамным окном с включенной елкой, которая является единственным источником света в гостиной. На столике сзади не так много еды, на двоих хватит, а завтра они вместе приготовят что-нибудь ещё. В остальной квартире нет света, в общем-то как и самой квартиры и всего мира. Их бесконечность сейчас в этой гостиной в съемной на пару дней квартире. Чимин жмётся ближе к Юнги, хотя куда уж ближе, они почти срослись. Конечно, не считая домашней и уютной одежды на них. Юнги размеренно дышит над ухом младшего, обнимая его поперёк груди. А тот лишь улыбается мягко, наблюдая за их отражением в стекле и вроде бы, нужно что-нибудь пожелать, ведь Новый год, новое время, новые встречи, новые они. Лишь для фанатов. Для друг друга они останутся такими же. Они прошли слишком много бок о бок, даже если они начали не с того, но сейчас, они вместе. Чимин дёргается, когда Юнги в отражении открывает рот, будто решается что-то сказать. — Что такое, милый? — немного сиплым от продолжительного молчания спрашивает танцор. Мин крепче сжимает парня в своих руках, а тот изворачивается, подтягивается ближе в руках старшего, только чтобы видеть его лицо сейчас. — Я так сильно люблю тебя, — выдыхает Юнги без капли стеснения, глядя Чимину в глаза. А у последнего сердце как в первый раз в груди сбивается и плакать хочется от счастья. — Мы прожили ещё один год, и ты весь этот год не смотря ни на что был рядом со мной. Я так благодарен тебе за все то, что ты делаешь для меня каждый день… — Юнги… — младший нежно улыбается, прикасаясь своими ладошками к щекам рэпера и осторожно гладит их. — Я чувствую то же самое… Юнги не торопясь целует любовь всей его жизни (это на самом деле так), им некуда спешить, они здесь, рядом. У них есть время. Все время мира сейчас для них. Бесконечно. — Ты знаешь… — оторвавшись от Мина, вдруг говорит Чимин, прижимая свои ладошки к груди парня прямо там, где под грудной клеткой бьется юношеское сердце. — Я знаю… За окном салюты. Новый год. И они вместе. Сейчас. Через месяц. Через год. В любое время. Всегда.