Настоящие люди

Кто бы рассказал Комуи, что долгожданная весть («Джокер Бога и Сердце вместе одолели всё-таки проклятого Графа!») застанет его в полном раздрае: на больничных носилках посреди руин Главного Управления, прижимающим к дыре в животе какую-то сомнительной чистоты тряпку и обеспокоенным лишь одной вещью: не слишком ли быстро он теряет кровь, может, позвать на помощь погромче, пока в сон не начало клонить… А носилки уже обступили, и каждый стремился коснуться его, поддержать, удержать. — Смотритель! — доносилось со всех сторон. — Смотритель Комуи! Держитесь! — Шеф! — пробился сквозь толпу Ривер и рухнул на колени, вытирая оборванным рукавом рассечённый лоб, чтобы кровь не мешала. — Шеф! Вы только глаза не закрывайте! Эй, слышите меня! Не смейте спать, чёрт бы вас побрал! Умрёте — я вас самолично прибью! Он схватил Комуи за руку, стиснул покрепче в своих ладонях, наклонился и проговорил: — А ещё я скажу Линали, когда она вернётся, чтобы больше не варила вам кофе. — Что-о-о?! — распахнул и вправду слипающиеся глаза Комуи, от возмущения передумавший умирать. — Да, именно так и сделаю, — Ривер прижал вымазанный в крови рукав к лицу и сдавленным голосом добавил: — Вот только попробуйте… Комуи часто-часто заморгал. Он нужен столь многим, а значит, не имеет права уходить. Он отвечает за них, он готов отвечать за них — за каждого из них — хоть перед престолом Господа, но сдать отчёт Творцу всегда успеет, верно? «Комуи, — внезапно пробился сквозь помехи по рации знакомый голос, — твои ребята дело говорят». — Бак?.. — прохрипел Комуи. «Да я это, я, — слабо отозвался Чан и перевёл дух: видимо, Азиатскому Управлению тоже досталось. — Слушай, Комуи, а мы ведь выстояли. Обычно в таких случаях говорят, что теперь и умереть спокойно можно, но нам-то с тобой не дадут, правда?» На фоне заорала Фо: «Я тебе помру, Бак-дурак! А ну держись давай!» Комуи блаженно улыбнулся. Настоящие люди — их окружают настоящие люди. Мечи для Канды из таких ковать бы — не было бы крепче. И умирать от какой-то пустячной раны в живот рядом с такими людьми — преступление. «Комуи, — эхом откликнулся Бак, словно мысли его прочитал, — что мы делали бы без них?» — Я не знаю, — просто сказал Комуи. — Я не знаю. «А вот они и без нас отлично справились бы, думаю, — продолжил Бак и вдруг сбился: — Фо, оставь ты меня в покое, я сам могу идти!» Фо отчаянно завопила: «Да чёрта с два ты можешь!!!» «Комуи, меня в госпиталь тащат, — объяснил Чан. — Короче. Умрёшь — будешь иметь дело с Фо. Я всё сказал». — Умрёшь — будешь иметь дело со мной, милочка Бак, — пробормотал Комуи, из последних сил вцепившись в своё ускользающее сознание. «Я тебе не милочка!» — привычно огрызнулся Чан и резко осёкся, словно чем-то подавился. Шорох, скрип, глухой шум падения. «Бак!» — закричала Фо. Помехи. Комуи стянул с головы наушники, сунул их кому-то из стоящих вокруг — кажется, всхлипывающему Джонни — в руки и наконец-то позволил поднять носилки: в глазах уже то и дело совсем темнело, да и пронзительный взгляд подбежавшей Матроны, которая решительно подобрала юбки, не сулил Смотрителю вообще ничего хорошего. А с Баком всё будет в порядке, у него же Фо есть. С ними со всеми всё будет в порядке. Теперь — точно. И даже если вдруг сейчас его мягко — и навсегда — обнимет тьма, у неё будет голос — нежный голос Линали, вернувшейся с победой, целой и невредимой, и наконец-то свободной. «…мы дома, братик!»