И осень сменится весной

Когда я очнулась, то обнаружила, что лежу на каменной поверхности. — Ура! Мы просто упали, — сказала я облегчённо. Но тут я почувствовала, что каменный пол неровный, и это означало, что мы не в школе. Я открыла глаза, но ничего не увидела. — Я ослепла?! Паника начала меня захватывать. Я села и стала беспорядочно крутить головой. Но ни капельки света не промелькнуло. — Настя! Вадик! Денис! Агаша! — кричала я. Ответа не было. Я одна. Я захотела встать, но только чуть-чуть поднялась и ударилась головой. Я испугалась. Сердце, казалось, сейчас разорвётся. Но потом, протянув руку вверх, я поняла, что ударилась о, такой же, как и пол, каменный и неровный потолок. Я поняла, что это либо пещера, либо тоннель, правда, эта находка меня нисколько не радовала. Я расставила руки в стороны, но они наткнулись на пустоту. По-прежнему ничего не видя, я потихоньку продвинулась назад. Тут моя спина наткнулась на стену. Я решила прильнуть к ней и немного успокоиться. Тьма пугала меня. Мне было очень страшно. Паника снова залезала внутрь моего разума. Тишина. Гробовая тишина всё больше давила на меня. Я старалась усмирить своё дыхание. Внезапно, с другого конца пещеры (или тоннеля) раздался грохот. Я дёрнулась. Страх приковал меня к стене. И ещё раз этот звук. И снова. Затем я услышала чьи-то голоса: — Ещё разок, ребята! С последним звуком вдали посыпались камни, и появился свет. Какие-то люди заползли в тоннель. Я сидела возле стены, не шевелясь. Я не знала, что будет, если они меня найдут, но другого пути развития событий я не видела, но усердно искала. Мои глаза метались туда-сюда, но почти ничего не видели. И тут люди зажгли факелы. Сделав это, они заметили меня. Холод пробежал по всему моему телу, от одного их взгляда. Сначала мы просто сидели и таращились друг на друга, а потом они резко бросились на меня. Я пыталась вырваться, но не получилось. Эти люди вытащили меня из тоннеля. Они повели меня по камням вниз, к реке. Их руки крепко вцепились в меня. Я смирилась и не сражалась. Но всё равно страх не умолкал. Эти люди были неопрятно одеты, их рубашки были изодраны. Лица их были красными, потными и грязными. Они были лысыми, но каждый имел бороду, пусть и поседевшую. Мельком, наверху я увидела город. Какое же это было красивое место! Но оно не было открытым, это продолжалась всё та же каменная пещера, но сейчас здесь было огромное пространство и не без света. Оно чем-то освещалось. Справа и слева, откуда-то сверху неслись два водопада. Их шум подавлял голоса и другие звуки. Внизу эти водопады соединялись в одну реку. Река текла дальше и проходила под стеной из растений. На берегу из галек, смешанных с песком, стоял человек. На вид ему было не больше двадцати. Парень был коренастый, среднего роста, рыжий, с зелёными глазами. Лицо его всё было усыпано веснушками. Его чёрные брови были нахмурены. Одет он был в бежевые брюки, белые сапоги и рубашку, и чёрный кожаный плащ, который висел на его правом плече. На коричневом поясе в ножнах висел меч, на его рукоятку парень положил руку. Я испугалась. Голову прострелила мысль: «Они что? Убьют меня?» Но о смерти как-то пока я не думала и не особо планировала. — Господин Бромо! Мы её нашли! — громко сказали те мужики, что схватили меня. — Это не она, — так же громко ответил им тот рыжий парень. — Но сэр! Вы же сказали искать девушку! — Да, сказал. — Ну? — Но я сказал искать девушку с красными волосами, а у неё они шоколадного цвета. — Простите… А с этой что делать? — Оставьте её. Я сам решу. — Есть! Меня отпустили. Мужчины пошли назад к тоннелям. Я смотрела им вслед. Что происходит, я не понимала совсем, поэтому просто стояла и смотрела на свои ноги, не осмеливаясь обернуться. Я не знала, в безопасности ли я сейчас. Моя душа ушла полностью в себя от страха. — Ну? — разбил паническую «тишину» Бромо своим резким голосом. — Боишься меня что ли? Не поворачиваясь, я кивнула. — Обернись, не бойся. Не обижу. Я, потихоньку передвигая ноги и тело, повернулась к нему и несмело подняла голову. — Ну вот. Молодец. Как тебя зовут? Я боялась ответить и промолчала. — Говорить умеешь? — Да, — слишком по-доброму он на меня смотрел. — Так как тебя зовут? — Верика. Я не поверила своим ушам и губам. Я же… Погодите… А кто я? Но я точно помню что не Верика. — Стой, нет. Я не Верика. — А кто ты? — Я… Верика! Бромо посмотрел на меня как на сумасшедшую. Я пребывала в полнейшем непонимании ситуации. — Ну ладно. Я представлюсь. Я Бромо. Сирота. Занимаю должность исполнителя в армии королевы Тнарисы, правящей королевством МЖ, на территории коего ты находишься. А ты, кстати, из какой семьи? — Семьи? — Ну да. — Эм… Я не знала, что ответить, так как не могла вспомнить своей фамилии. — Что молчишь? Если не хочешь говорить, то покажи своё левое запястье. Ведь на нём есть герб твоей семьи. Хоть и знала, что там его нет, я машинально подняла левый рукав и посмотрела на запястье. Бромо подошёл ко мне и увидел, что рисунка нет. Я испугалась, что со мной сейчас что-то будет, но отнюдь. Бромо огляделся вокруг, будто убеждаясь, что за нами не следят, и поднял свой рукав. На его запястье не было ничего, ни чёрточки. Я поняла, что он хочет что-то мне этим показать. — И что это значит? — спросила я. — Это значит, что мы с тобой похожи. — И в чём же? Никогда не любила рыжих людей, не хочу быть с ними в чём-то похожими. — Мы сироты. У нас нет гербов. — Сироты? Значит я сирота? Нет! У меня есть родители! Я пребывала в бешенстве. У меня есть и мама и папа, вот только я не помню, как их зовут. — Да? — Да! — Ну и как их зовут? Чёрт! Села! Придётся врать. Но меня в этот момент, можно сказать, спасли те мужчины, что были в тоннеле. — Сэр! Мы её нашли! — крикнул один из них. — Отлично! Сейчас подойду! — потом Бромо обратился ко мне. — Прости. Мне нужно идти. Постараюсь поскорей вернуться и помочь тебе. Бромо поднялся по камням к тоннелю и скрылся в нём. — Да, да, иди, — тихо сказала я и лихорадочно стала искать пути к отходу. И сразу нашла: возле берега стояла лодка с вёслами. Я запрыгнула в неё, огляделась, вокруг больше никого не было. И я осторожно начала грести вёслами. Честно сказать, никогда не плавала на лодках, но, сделав два-четыре гребка, я поняла, как ею управлять и стала уплывать всё дальше от берега. И вдруг… — Стой! — послышался крик позади. — Стой я сказал! Я повернула голову, чтобы посмотреть, кто там нарушает мой идеальный план. Это был Бромо, несущийся вниз к берегу. В ответ я лишь улыбнулась и загребла быстрее веслами. «Ура! Приключения! Всегда мечтала о них!» — мысленно радовалась я. И тут я услышала, как что-то проносится мимо меня, а потом приказ Бромо: — Не стрелять! Затем послышались звуки, как будто кто-то заходит в воду. — Стой! Да ну стой же ты! — пытался остановить меня Бромо. — Нет! — отвечала я ему. Я приблизилась к зелёной стене из растений. — Сэр, она уйдёт! — забеспокоился один из мужчин. — Может всё же стрелять? — Ай, ладно. Вперёд! И начался обстрел. Как я поняла, они отправляли в меня стрелы. Мне стало страшно не на шутку. Вот теперь они точно желали мне смерти! Таких приключений мне не надо. Я заметила, что нахожусь всё ближе и ближе к стене растений. Стрелы всё неслись и неслись, но ни одна, к счастью, не попала в цель, что странно. И только я об этом подумала, как одна стрела почти попала мне в правую руку, а вторая зацепила её. Я вскрикнула, но потом стиснула зубы, чтобы не кричать. Было дико больно, так, что я легла в лодку, обняв свою раненную руку. И, кстати, легла не зря. В следующий момент стрела пронеслась прямо надо мной. Лодка, под действием течения, проплыла под зелёной стеной. Звуки водопадов стихли. Я села и осмотрела свою руку. Рана сильно кровоточила. У меня закружилась голова. Я огляделась вокруг. Справа я увидела каменную неровную стену, по которой текла вода, и рос плющ. Слева же, располагалась какая-то деревня. Покосившиеся деревянные дома, люди с грязными лицами и изношенными одеждами, домашний скот. За деревней, вдали, виднелись поля с пшеницей. Там света было больше. Женщина с корзинкой, наполненной ношенной одеждой, подошла к реке. Затем она как-то презрительно на меня посмотрела, потом на мою раненую руку и, с явной ненавистью, сказала: — Так тебе и надо! — Что? — в шоке переспросила я. — Что слышала! Её взгляд был такой, словно она меня убивала меня в мыслях всеми известными ей способами. А затем кто-то сильно ударил меня по голове, и я потеряла сознание. Когда пришла в себя, первым, что я увидела, был серый деревянный потолок. Я села. — Очнулась? — неожиданно спросил кто-то. Это был чёрноволосый мужчина, с карими глазами, с бородой, с очень густыми бровями угольного цвета, лет сорока, широкоплечий, высокого роста. Кстати сказать, его осанка совсем не подходила крестьянину. Одет он был в белую рубашку, которая уже не была белой, скорей серой, светло-коричневый жилет, чёрные брюки и тёмно-каштановые потёртые сапоги. Я недоверчиво от него отодвинулась. Он ухмыльнулся. — Правильно делаешь. Многим людям нельзя верить. Но мне можешь. А в прочем, как хочешь. Я — Норэлион. А тебя как зовут? — Верика, — ответила я, а потом заметила, что он как-то выжидающе смотрит на меня. — Хочешь спросить из какой семьи? — Нет, я уже знаю, что ты — сирота. Полюбопытствовал. — А вы? — Я из семьи Равенов. Он поднял рукав и показал мне рисунок вороны. — Так что же вы хотите от меня? — Я хочу лишь знать, как ты оказалась в королевской лодке. — В королевской? — Так ты даже не знала, что она принадлежит прихвостням королевы? — Нет, это я знала. Просто никогда не думала, что обычные лодки и лодки королевские чем-то отличаются, — ухмыльнулась я и свесила ноги с кровати. — Ты от кого-то убегала? — Почему вы спрашиваете? — Подозрительность. Хорошее, но, в то же время, плохое качество человека. А спрашиваю потому, что ты не заметила золотых украшений лодки, хотя это даже хорошо, значит ты не воровка. Воры всегда обращают внимание на золото. А ещё я задал тебе этот вопрос потому, что ты ранена. Кстати рану твою я промыл, только вот бинтов нет, пришлось порвать старую рубашку. Я кинула взор на свою руку. Она была обмотана, какой-то тряпкой, но тщательно и, как говорится, с заботой. — Ладно, тогда вот ответ. Я, со своими друзьями, решила проверить свой сон, и поэтому пошла с ними на второй этаж нашей школы. Там, в туалете, мы нашли зеркало, коснулись его и… Бах! Мы здесь, в зазеркалье! Ничего не понимая, я сидела в полной темноте, в каком-то тоннеле, а потом раздался грохот, появились какие-то люди, которые отвели меня к какому-то рыжему… Эх! Как его там?! А! Да! Бромо! И… — Бромо? Исполнитель? Интересно, что он там делал? — Вы его знаете? — Ну, он видная фигура. Единственный сирота, пробившийся в ряды королевской армии. Как его не знать… Ох, прости, перебил. Продолжай. — Так вот. Этот Бромо был, конечно, мил со мной, но что-то в нём вызывало недоверие, и я решила сбежать. Выдался удачный момент, я взяла лодку, стоявшую возле берега, села в неё и почти ушла, как вернулись они и начали стрелять. Ну, а дальше вы, в принципе, знаете. — Ну, да. То есть, ты не отсюда? — Нет. Совсем. — Чем докажешь? Я задумалась. — У меня есть телефон! — Что? — Сейчас! И я стала шарить по карманам, но потом вспомнила, что сумки мы бросили в углу в туалете! — Ну? — Нет, простите, не могу. — Ладно. Поверю на слово. Потом ещё поговорим, а сейчас надо обедать. Позову жену. Норэлион что-то пальцем написал на своей руке и сказал: «Герамиэлла». — А что вы сейчас делали? — полюбопытствовала я. Норэлион глянул на меня как на «не от мира сего» девушку. — Ты точно не из этого мира, — произнёс он с опаской и пошёл к столу. Я огляделась. Серый деревянный потёртый пол. Из стен, в местах, где бревна ложились друг на друга, пакля понемногу вылезала. Из щелей дул ветер. В комнате было всего два маленьких окна, закрытых миленькими белыми шторами с кроваво-красными птичками. Рядом с прогнившей дверью слева на крючках висела верхняя одежда, а справа начиналась кухня. Шкафчик с посудой располагался на стене, плиты не было. Я встала. Оказалось, напротив входной двери, был проход в ещё одну комнату. Я заглянула туда. Там располагался горящий полуразваленный камин. Справа стояла кровать и книжный шкаф. Слева на деревянной лошадке возле окна качался мальчик. На вид ему было лет десять. Он был кучерявый, русоволосый, с зелёными глазами, худой. Из одежды на нём было: серая рубашка, похожая на мешок, и клетчатые короткие штаны. Ещё я заметила, что на шее мальчика, на чёрной нитке висит деревянный кулон в виде медведя. — Это ваш сын? — спросила я. — Нет, — ответил Норэлион. — Я нашёл его три дня назад, возле сгоревшей избы. Мальчик был совершенно один. Мне стало его жалко. — А вы всех пропащих душ собираете? — Нет. Только тебя. — А откуда книги? — Это все, что успел схватить, когда меня забирали. Надо же что-то читать. — Забирали? — Да. Я не крестьянин в седьмом поколении, — Норэлион ухмыльнулся. — Меня заподозрили в помощи одному человеку и сослали сюда. — А вы и правда ему помогали? — Да. — Вы так спокойно об этом говорите? — А что скрывать? Ведь я помогал хорошему человеку, которого за свои деяния королева сочла предателем. — Вы считаете его хорошим человеком? — Его — да. — А королеву? — Королеву — нет. В дом зашла женщина, та, что нагрубила мне на реке. — О! Герамиэлла! Ты пришла. Садись есть, — радостно произнёс Норэлион. Я немного поджала губы. Она мне была неприятна. Герамиэлла села за стол напротив Норэлиона, я же села на его скамейку, стараясь внешне не показывать своё отношение к его жене. Когда она подала мне тарелку с супом, я улыбнулась. Суп выглядел отвратительно. На вкус он был примерно такой же. Но есть хотелось страшно, поэтому я пересилила себя и начала поглощать содержимое тарелки. — Никра! — позвал Норэлион. — А ты… Но его прервал голос мальчика из комнаты: — Я не хочу. Крестьянин разочарованно вздохнул. — Всё не ест, — обеспокоенно произнёс он. — Всё будет хорошо, — обнадёжила его Герамиэлла, наливая ему в тарелку суп. — Вот лучше, поешь.  — Спасибо. Кстати, Верика, прости, что ударил тебя тогда по голове. Просто, я тебе уже говорил, мы приняли тебя за королевскую особу. А мы их недолюбливаем. — Почему? — спросила я, но потом быстро добавила — А, кстати, да. Прощаю. — Долгая история. И не мне её рассказывать. — Понятно. Правда, на самом деле, мне ничего не было понятно. — А меня прости за то, что нагрубила, — сказала Герамиэлла. — Прощаю. Я улыбнулась. Не такая она, наверно, и плохая! Теперь она нравилась мне больше, но всё равно некое недоверие у меня сохранялось. Когда все поели, Норэлион пошёл мыть посуду. Я, решив помочь, предложила ему составить компанию. Он улыбнулся и сказал, что не против. Когда мы подошли к реке, я увидела других жителей деревни. Видимо, они тоже обедали. Вот только завидев нас, они почему-то зашушукались и ушли, оставив нас одних. — Чего это они? — спросила я. — Просто другие жители деревни побаиваются приезжих людей. — Почему? — Долгая история. — Ладно. Не хотите рассказывать — не рассказывайте. Ваше право. — Что будешь делать дальше? И тут я задумалась. Я в каком-то другом мире, где ничего не знаю. Я даже не знаю как вернуться домой. — В душе не чаю. Но для начала попробую отыскать своих друзей. — Тебе нужна помощь. — Да, не лишней будет. Вы поможете? — Я? Нет. — Почему? — Я не могу уйти отсюда. Раз в неделю сюда приходят надзорщики и делают учёт людей. Кого недостаёт, тех находят и убивают. Но я знаю, кто может помочь. — И кто он? — Для светского общества он — никто, предатель. Хоть он и из семьи Лионов. А для нас, простых людей, он — надежда. Луч света, дающий нам веру в то, что скоро наступят лучшие времена. — Как его зовут? — Анрэй. Но так ты его не найдёшь. Он скрытен. Я знаю лишь адрес комнаты, в которой жил, когда я ещё был с ним. Но стоит попробовать. — Комнаты? — Да. Всё, что он может себе позволить, так это маленькая комната в общежитии. Так вот. Найдёшь его и всё ему расскажешь. Хотя сомневаюсь, что он тебе поверит. — И как быть? — Я напишу ему письмо. Когда придёшь к Анрэю, отдашь его. — Хорошо. — Тогда не будем медлить. — А почему нельзя отправить сообщение по пальцам? Мой собеседник замялся. — По определённым причинам, о которых я не могу рассказывать. — Снова тайны? — В тяжкое время живём, приходится. Не обижайся. — Даже и не думала. Вернувшись в дом, Норэлион стал искать чернила. Герамиэлла принесла с улицы перо. Я же рыскала в поиске хоть какого-то подобия бумаги. Внезапно из комнаты с камином вышел Никра и подал мне маленький свиток. Сначала я испугалась от неожиданного появления мальчика и не поняла, чего он от меня хочет. Но потом Никра взглядом показал на свою руку со свитком, и до меня дошло. Я развернула его. Он был пуст. — Что это? — недоумённо спросила я. — Пергамент, — тихо ответил ребёнок. — Зачем? — Писать. На пергаменте пишут. — Спасибо, Никра. Мальчик ушёл обратно в комнату и сел рядом с камином. Мне было его жалко. Он так рано потерял родителей. Хотя, возможно, я сейчас не сильно от него отличаюсь. Ведь я не знаю, есть ли выход отсюда. Отдав пергамент Норэлиону и, оставив его наедине с письмом, я подошла к Никре и села рядом с ним. Он словно не заметил меня. — Никра, можешь рассказать о пожаре? Мальчик продолжал молчать и смотрел на огонь. — Не хочешь об этом говорить, да? Снова слова в никуда. — Ладно, оставлю тебя. И только я хотела уйти, как он произнёс: — Это Тнариса во всём виновата. — Тнариса? Королева? — Да. У нас с мамой в этом году урожай не удался. Мы не смогли ничего отдать Тнарисе в этот раз. Вот она и сожгла наш дом, а мать отправила за стену. — А где твой отец? — Тнариса забрала его в свою армию. С тех пор я не видел своего папу. — Мне очень жаль тебя. — Спасибо. — Верика, подойди сюда, — позвал меня Норэлион. Я встала и пошла к нему. Никра остался сидеть у огня. — Верика, вот держи, но обещай, что не будешь читать его, — сказал Норэлион, подавая мне сложенный вдвое кусок пергамента. — Чужие письма не читают. Честно сказать, его слова как-то насторожили меня. А вдруг он там чего плохого про меня написал, и после прочтения письма Анрэй убьёт меня? И, как будто прочитав мои мысли, крестьянин тут же добавил: — Прости, но мы с Анрэем друзья, и в письме есть много личного, так что, прошу, не читай его. — Ладно. А как я найду его? — Тебе нужно пройти по берегу реки до стены из растений. Так ты попадёшь в город. Затем, дойди до моста, перейди на другую сторону реки и иди налево, считая уличные фонари. Когда дойдёшь до шестнадцатого фонаря, поверни направо, на улицу напротив него. Найди там дом под номером 465. Как зайдёшь, постучишься в первую комнату, тебе откроет хозяйка общежития. Спросишь у неё, живёт ли кто-нибудь в 38 комнате. Если да, значит, возможно, Анрэй ещё там. — Спасибо. А… можно спросить? — Да. Чем смогу помогу. — Тнариса ведь королева? — Да. — Как она может так обращаться со своими подданными? — Она худшее, что могло случиться с королевством. Она считает, что она самая важная и, что если она королева, то должна быть всеми любимой просто так, за то, что она — королева. И все обязаны соглашаться с её мнением, иначе — смерть. Ну, или ссылка. — Жуткая она, наверно, стерва. — Соглашусь. И да, ещё кое-что про Анрэя. — Что? — Не уверен, но, скорее всего, приём будет холодный. Так что не обижайся. И не вини его. Просто он тебя не знает, а, как я уже говорил, Анрэй слегка недоверчив. — Поняла. Значит, мост, шестнадцатый фонарь, 465 дом, 38 комната? — Всё верно. — Тогда в путь. Спасибо большое за помощь, за кров, за еду и за то, что оставили в живых. Норэлион улыбнулся. — Что ж, не за что. Давай, иди, не теряй времени. Не хочу, чтобы ты одна шла ночью. — Ну, ладно. До свидания, Норэлион. — Увидимся, надеюсь. — Пока, Никра! Мальчик продолжал тихо сидеть у камина. Даже не шелохнулся. Мне стало как-то неловко. Но потом я улыбнулась Норэлиону и, свернув пергамент вчетверо и положив его в карман, я вышла из дома. На улице, Герамиэлла снимала с верёвок чистое бельё. Заметив меня, она помахала рукой на прощанье. Я ответила ей тем же. Неожиданно из дома вылетел Никра, подбежал ко мне и обнял. — Мы же ещё встретимся? — спросил мальчик. — Ну, конечно же! Обещаю. Никра поднял голову. В его глазах читалась улыбка, которая, впервые за всё время, что я видела его, перешла на его губы. Он ещё раз стиснул меня и вприпрыжку понёсся к Герамиэлле. Я дала ему обещание, которое не знала смогу ли выполнить. Но всё равно, я дала ему хотя бы надежду на это. И я счастлива, что он наконец-то улыбнулся. «Всё это конечно хорошо, но надо идти», — подумала я и, с чувством радости, направилась к реке.