Новый год

— Надеюсь, ты не забыл, что нас приглашали тусить сегодня вечером? — телефон не передаёт и половины интонаций голоса Андрея. — Я… кх-х-кх не пойду. Заболел. Иди без меня, — Никита хрипло кашляет и надеется на то, что друг не станет сопротивляться. — Хорошо, — неожиданно быстро согласился Немодрук и положил трубку. Обычно Андрей всегда начинает сопротивляться, говорить, что один он никуда не поедет. А сейчас сдался так быстро. Козыреву даже стало немного обидно от осознания того, что друг даже не спросил как он. Парень тут же одернул себя. Нечего страдать такой сентиментальной херней. Он прошел на кухню свой квартиры, заварил большую кружку чая с лимоном и ушел в комнату смотреть Гарри Поттера. «Заболеть в Новый Год, кто ж ещё так умеет?» — пронеслась короткая мысль в слегка затуманенном болезнью сознании. Уже вечер тридцать первого декабря. Взгляд Никиты зацепился за окно. На улице было темно, наверняка, еще и холодно. Падали редкие снежинки, и из стороны в сторону колыхались голые ветки деревьев. Козырев хмыкнул. Что правда, то правда. Хоть на улице все и свидетельствовало о том, что сейчас уже давно не октябрь, новогоднего настроения у парня, как ни крути, не было. Даже ёлка и украшенная квартира почти не создавали атмосферы Нового года. Парень выпил жаропонижающего, но его все равно морозило. Он кутался в плед и без особого интереса смотрел, как на экране разворачивается что-то наподобие: «Гарри Поттер — мальчик, который выжил, пришёл, чтобы умереть» Он смотрел последнюю часть, зная, что после её окончания снова включит первую. Никита неосознанно провёл подушечками пальцев по своему запястью. На нём была надпись: Андрей Н. У каждого человека на левом запястье была такая. Только с именем его истинной пары, того человека, который поймет тебя, который идеально тебе подходит. Козырев не верил в совпадения. Его часто посещали мысли на тему: «А что если?..», и в один из таких моментов он подумал, а что если Андрей — мой соулмейт? Ему эта мысль показалась абсурдной. Он никогда не видел метку Немодрука, но почему-то Никите казалось, что он скрывает её специально. Когда ходит в футболках, то замазывает тремя слоями тоналки или заклеивает пластырем. Козырев лишь жмет плечами и ничего не говорит по этому поводу. У каждого свои заморочки. В детстве все мальчики, с которыми он дружил, смеялись над ним. Девочки тоже. Из-за того, что у него не какое-нибудь банальное Маша-Даша-Катя-Настя, а именно А н д р е й. Ему нравилось это имя. В подростковом возрасте его из-за этого гнобили. Жестоко шутили, могли даже врезать. Но парень в долгу не оставался. Иногда, когда было особенно плохо, он просто проводил по метке и тихо шептал имя. Сразу становилось легче, как будто узел в груди кто-то развязывал. Он так же иногда чувствовал, когда его истинному было плохо и старался помочь. Он не знал, как это действует, что за связь, но когда он думал, что у Андрея все будет хорошо, то ему становилось легче. Когда Никита уже начал смотреть «Гарри Поттер и философский камень» в дверь позвонили. Он встал с дивана, неловко роняя плед, стараясь не собрать все углы, по пути вышел в прихожую и, не смотря в глазок, открыл. Он даже не удивился, увидев на пороге Немодрука. Знал же, что тут нечисто. Ну, не мог он так быстро согласиться. Не мог. — Чел, нафига ты ко мне приперся? Пошел бы на ту тусу, отдохнул, — Козырев недоволько хмурится и пытается сделать недовольное выражение лица. — Ой, как будто ты не рад, — сказал Андрей и прошёл в квартиру, быстро скидывая кроссовки возле двери и снимая куртку. — Заразишься ещё, — начал было парень, но его перебили. — И ты будешь меня лечить. Ведь будешь же? — друг улыбается так искренне, что нет сил злиться на него, и Никита не замечает, как начинает улыбаться. — Куда от тебя денешься, — говорит он и смотрит в глаза Немодрука. Тот в свою очередь не спешит отводить взгляд, это как своеобразная игра в гляделки. — Уже скоро Новый Год. А ты тут чем занимаешься? Гарри Поттера пересматриваешь? — первым сдается Андрей. — Ага, — он садится на покинутое минутой ранее место и заворачивается в плед. — Тебе чаю сделать? И, да, температуру померь, — с грозным видом сказал друг, когда его взгляд наткнулся на градусник. — Да, от чая не откажусь. Температуру недавно мерил, была 37,9. А ещё горло болит. В общем, типичная простуда, — Никита вздыхает и утыкается в экран, как только Немодрук выходит из комнаты. Андрей возвращается через несколько минут, держа в руках две кружки с чаем. Одну он протянул Козыреву, другую взял себе. — Сегодня вообще-то Новый год, ты праздновать не собираешься? — Никита отрывается от экрана, хмурясь, переводит взгляд на друга. — Знаешь, горю желанием праздновать. Прям аж невтерпёж, — с насмешкой отвечает он, вновь смотря на экран. Именно поэтому он не увидит этот взгляд, который будет направлен на него в течение следующих нескольких секунд. — А я же и обидится могу, — с какой-то непонятной эмоцией в голосе сказал Немодрук. — Я как бы предупреждал, что заболел. Если хочется праздновать, то ты знаешь, где дверь, — Козырев понимает то, что сказал только через несколько секунд. Ему кажется, что сейчас друг поставит кружку, выйдет из комнаты и хлопнет входной дверью. «Наверное, не стоило так говорить» — мелькает судорожная мысль. Никита ставит кружку на стол и поворачивается к Андрею. Тот смотрит на него немигающим взглядом секунд с пять, потом придвигается ближе и кладет руку на щеку Козырева. Тот ещё не до конца понимает, что вообще происходит. У Немодрука сухие и горячие губы. Перед глазами взорвалось море огней. Никита притягивает друга ещё сильнее к себе. Они оба чувствуют это. Все поцелуи, которые были до, кажутся жалкими. Сейчас оба бы были рады не отпускать друг друга, но воздуха начинает не хватать настолько, что лёгкие начинают гореть. Никита берет левое запястье Андрея, ему немного страшно, но в то же время понятно — к чему сомнения? Если поцелуй оказался именно таким, то тут сразу все понятно. Козырев смотрит на буквы и слегка проводит подушечками пальцев по гладкой поверхности. Никита К. — Почему ты раньше не сказал? — поднимает взгляд Никита и смотрит в глаза Андрея. На него тоже смотрят в ответ. — Сомневался. Мне нужно было убедиться, что это точно ты, — Никита не выдерживает и подаётся вперёд, целуя. Ему тут же отвечают. Снова до фейерверков перед глазами, до огня в лёгких. Козырев уже не обращает внимания на то, что происходит на экране. Сейчас ему важнее тот, кто сидит рядом и так смотрит на него. Никита смотрит на часы. Три ночи. Внезапно усталость наваливается на него, он чуть не засыпает прямо на диване, но находит в себе силы дойти до комнаты и, скинув штаны, забраться под одеяло. Утром ему тепло. Он чувствует, что спит не один. Сзади к нему кто-то прижимается. Одна рука обнимает его поперёк живота. Козырев вспоминает события вчерашнего вечера и улыбается. Верьте в Новогодние чудеса. Желание Никиты сбылось, и теперь он всегда будет верить в то, что новогодняя ночь — это не просто ночь, она особенная.