I open out my wings of glass.

Середина весны – прекрасное время года. Идти по улице, наслаждаясь еще по-зимнему прохладным солнечным светом, свежим, заново родившимся воздухом – идеальное времяпровождение для этой поры. Ты идешь и дышишь, дышишь этим воздухом, до боли в легких, до хруста ребер – ты жив, ты наслаждаешься этим осознанием. Ты не видишь ни людей, погрязших в своем равнодушии и занятости, не слышишь назойливого шума оживленных улиц, не чувствуешь спертого запаха большого города. И один единственный взгляд в прозрачное, хрустальное небо над твоей головой – и ты хочешь лететь. Желание полета оказывается сильнее любого другого желания, сильнее даже самых твоих древних, еще заложенных природой потребностей. Ты хочешь чувствовать , как за спиной с шорохом расправляются крылья, как ветер пружинит под маховыми перьями… Неожиданно желание отдается болью, выворачивающей наизнанку болью в лопатках – твое человеческое естество протестует, пытается отрезвить тебя. Летать, подобно птицам, нереально, говорит оно. Ты хочешь лететь – вспомни о самолетах или дельтапланах. К чему мечты о нереальном? К чему эта блажь? Ты ведь уже человек, ты уже сверхсущество. Тебе не нужны крылья. Но ты знаешь, что ты хочешь отнюдь не крыльев. Тебе не нужно это физическое и материальное обладание – ты хочешь свободы за своей спиной. И ты снова смотришь в небо – и ты понимаешь, что оно вовсе не голубое, как ты привык в те времена, когда солнечные зайчики были живыми, а монстры под кроватью боялись строгого отцовского голоса. Твое небо, которое ты так желаешь – оно неистово-белое, до слепоты в глазах прозрачное. Оно стеклянное, чище даже самого дорогого горного хрусталя, сверкает ярче алмаза с тысячей граней. И твое желание бьет тебе в голову с удвоенной силой, заставляет сорваться с места и бежать, бежать так быстро, что свист в ушах рождает собственную мелодию, от встречного воздуха режет глаза, и текут слезы. И ты бежишь, слушая бешеный стук своего сердца, знакомым ритмом оседающим у тебя в голове. Ты не знаешь, куда бежишь, не знаешь, зачем. Ты хочешь достичь этого небесного хрусталя, коснуться его, чувствуя взмахи крыльев за спиной… Беги. Беги до тех пор, пока сердце не остановится, пока связки ног не треснут, пока легкие не лопнут от избытка кислорода. Ты взбегаешь на крышу здания, в желании стать ближе к небу. Ты тянешь к нему руки, в стремлении коснуться его, но не видишь их – твоя кожа стала прозрачной, подобно хрусталю, отражая прохладный солнечный свет. И снова сильная боль в лопатках сбивает с ног, заставляя упасть на колени и судорожно обхватить себя руками, в беспомощной попытке разорвать кожу на своей спине, чтобы отвлечься от этой боли. Ты стоишь на коленях, тяжело дыша, едва сдерживая рвущийся наружу крик. Боль становится разрывающей, она распирает тебя изнутри, ты чувствуешь, как кожа натягивается и с жутким треском рвется, исторгая наружу нечто огромное, такое же неистово-белое, как и небесный хрустальный свод над твоей головой. И ты кричишь, кричишь от заигравшей с новой силой боли и дикого счастья, чувствуя щекочущее скольжение мягких перьев по разорванной коже. Твоя свобода, которую ты получил с болью и клочками кожи, малоприятными сгустками лежащими вокруг тебя – теперь она трепещет у тебя за спиной, сверкая небесным хрусталем. И ты уже летишь навстречу новорожденному весеннему воздуху и сверкающему солнцу, слыша приветственный звон стеклянного неба, зовущего в свои объятия. Середина весны – непредсказуемое время года. Солнце спряталось за тонким шелком облаков, серым налетом покрывшим хрусталь неба. Лететь нет ни сил, ни настроения – твои крылья сложены за спиной, неприятным зудом требуя полета. Свобода требует постоянства, ограничивать её – все равно, что душить самого себя. Ты идешь по улице, хмурясь от колкой мороси в воздухе, со слепой надеждой вслушиваясь в небо, желая услышать ставший родным хрустальный звон. Но шелковые облака надежно приглушают звуки – прислушиваться бессмысленно. И ты идешь дальше, раздраженно поводя плечами, идешь к очередному безликому зданию. Ты приходишь и ждешь, ждешь тех, с кем договорился встретиться. Обычный будничный ритуал – тебе нужно с кем-то обсудить работу. Или свою жизнь. Или просто сказать «привет» и уйти прочь по своим делам, которыми ты еще не обременен. Ты дожидаешься тех, кто стал твоей семьей. Ты видишь их в толпе, видишь – и не веришь своим глазам. Хрустальное сияние небесного оттенка мягко блестит за их спинами, сверкая оттенками радуги на гранях преломления – и диким красным, и глубоким фиолетовым, и жизнерадостным синим, и сверкающим желтым. Это и есть ваша свобода, ваше проклятье и ваше благословление, принадлежащая только вам. И вам нести осколки этого небесного хрусталя за своими спинами.