Влюбленные Дин и Кас, или Великий 7 сезон

Превосходная вещь в истории о Левиафанах – это то, как она отражает природу страданий. Левиафан выглядит как нормальный, обычный человек, но в действительности это не так; Дин тоже выглядит нормальным, но и это не так на самом деле. Только когда вы заглядываете внутрь, отметая маски и иллюзии – как может Кас, одинаково хорошо ощущая и Левиафана, и Дина – вы понимаете, как ужасно и неправильно все то, что скрывается под поверхностью. Со стороны Левиафан выглядит как все, и так же стараются выглядеть и те, кто борется с горем и депрессией, и это - одна из главных причин, по которой я люблю этот сезон. Потому что не часто увидишь в попсовом мейнстриме, коим является «Сверхъестественное», что-то настолько сложное и глубокое, как переживание человеческого горя, да еще и столь впечатляюще показанное! Все это приходит в голову, когда смотришь серию «Как завоевать друзей и подчинить монстров» (эпизод Эдлунда, заметьте!). Начнем со слов Дина, сказанных под влиянием «нафаршированного» бургера: Дин: Шутишь что ли? Все отлично! Отлично себя чувствую. Уже давно так хорошо не было. Кас? Черная слизь? Мне теперь все пофиг! А знаете, что лучше всего? Мне пофигу, что мне пофигу. Только верните мне мой бутер. Это первый раз, когда Дин называет вслух то, что гложет его изнутри. И речь не о Сэме с его психическими расстройствами. И не о Бене с Лизой, которых Дин потерял. Речь о Касе. В частности, речь идет не о предательстве Каса или о его пребывании на посту Бога. Но о «Касе» и «черной слизи» в соединении, рука об руку. Это значит, что Дин вспоминает о смерти Каса, как о смерти от черной слизи, которая разорвала его изнутри, прорываясь наружу (еще один пример внутренних страданий при относительно здоровом внешнем виде. Вы уже начинаете видеть главную тему этого сезона, не так ли?) Сейчас, когда отравленный сэндвич временно снял боль Дина, он, наконец, посмотрел правде в глаза и облек свое горе в слова. И горе его носит имя «Кас». Большой прогресс. Нет, правда. Что важно, Бобби и Сэм обмениваются обеспокоенными взглядами после того, как Дин сказал это. Пока сон лечит Дина от проклятого бургера, двое мужчин в первый и единственный раз обсуждают психическое состояние Дина, длящееся на протяжении вот уже нескольких серий: Сэм: Так ты не волнуешься за него? Бобби: В каком смысле? Когда он не под сэндвичем? Сэм: Да. Я имел в виду, с тех пор, как… у меня крыша поехала и МЫ ПОТЕРЯЛИ КАСА. Тебе не кажется, что, хоть Дин и старается вести себя как раньше, но он изменился? Бобби: ТАК И ДОЛЖНО БЫТЬ? Послушайте, у меня недавно был точно такой же разговор. Слово в слово, разве что без упоминаний о Касе и Сэндвиче. И это не разговор о том, кого ты любишь, и кто потерял друга или члена семьи. Это разговор о том, кого ты любишь, и кто потерял самого важного для себя человека, человека. Того, кто принес в его жизнь порядок и дал смысл жизни. Это разговор о том, кто потерял любовь всей своей жизни. Заметьте, Сэм не винит Каса в том, что именно из-за него рухнула Стена в его голове. Он только упоминает это как момент эмоциональной потери Дином Каса (предшествующий физической потере), а не как нарочное деяние, совершенное с целью навредить Сэму. Это подтверждается в следующей реплике, когда Бобби спрашивает Сэма: Бобби: Тебе не надоела эта бесконечная игра в кошки-мышки с Дьяволом? Сэм: Не знаю, Бобби. Игры с Люцифером для меня в порядке вещей… Я сам от этого не в восторге, но, говоря по правде, все могло быть гораздо хуже. Вы так же сможете увидеть отражение этой беседы в диалоге Сэма и Каса в серии «Ученье – свет», где у Сэма будет возможность все высказать Касу, но вместо этого он выразит озабоченность по поводу его психического состояния. Потому что, не смотря на свое высокомерие, и гнев, и другие психические проблемы, Сэм умеет чувствовать чужую боль, чему Дин так и не научился. Основную мысль он произносит в конце их с Бобби беседы: Сэм: По крайней мере… (*сжимает поврежденную руку*) Я свою съехавшую крышу контролирую. Я знаю, с чем имею дело. Не всем так повезло. Очевидно, Сэм здесь имеет в виду брата. Как мы видели в серии «Медиумы», помешательство Дина вызвано тем, что он не понимает, с чем имеет дело. Черт возьми, прошло уже несколько месяцев, а Дин только сейчас смог назвать свою проблему! Не удивительно, что Сэм волновался. Позднее в этом эпизоде Бобби выражает отеческую обеспокоенность по поводу душевного состояния Дина, будто продолжает разговор из «Встречайте нового босса»: Бобби: Как голова? Дин: Ну, отрава, вроде как, вся вышла. Плюс во мне двадцать чашек кофе, так что я напряжен и сосредоточен. Бобби: Я не о том. Дин: (заметно напрягся) Ох, Бобби, не начинай. Не зигмундфрейдь меня сейчас, ладно? Я просто слопал сэндвич с наркотой. Язык, которым пользуется здесь Дин, очень важен. Дин не боится, что Бобби начнет разговор о его чувствах (иначе он бы включил режим «брачного консультанта», как это было в серии «Встречайте нового босса»). Он боится, что Бобби захочет подвергнуть его чувства психоанализу, интерпретировать их и судить о том, что Дин чувствует. А чего именно так боится Дин? Под кайфом он выдал свой самый большой секрет – что не может справиться со смертью Каса. Сейчас, когда действие сэндвича прекратилось, Дин вновь боится вешать ярлыки и давать имена тараканам в своей голове. Я уже миллион раз говорила о том, как Дин пытается смириться с тем, КТО он, и КАКИМ, по его мнению, должен быть настоящий мужчина, концепция которого была навязано ему еще отцом и усугубленная впоследствии гипер-мужественностью культуры охотников. «Мужчина» и «Я» - непрекращающиеся противоборство в душе Дина, показанное нам, начиная еще с первого дня. Дин свято верит, что горевать – это не по-мужски, что это слабость, которую нельзя показывать (спасибо Джону Винчестеру), и вот почему он так усиленно скрывает это, особенно от членов семьи. Дин в ужасе от собственной слабости, от того, что его горе так анти-мужественно, поэтому он компенсирует это, еще более яростно вцепляясь в свое представление о мужественности, особенно при разговоре с членами семьи. Поэтому он так отбивается от расспросов Бобби. Когда становится ясно, что Бобби хочет говорить о его новой «политике партии» и о «мировом самоубийце: мы его из петли, он – в окно», Дин вздыхает с видимым облегчением. Но Бобби не дает ему сорваться с крючка: Бобби: Я пережил многих охотников. И ты говоришь как смертник, Дин. Дин: Нет, я говорю как обычный человек, который не понимает, почему он раньше придавал всему слишком много значения. Это так же довольно сильный момент: Дин признает, что потерял цель в жизни и связь с тем, что по-настоящему имело значение. Я имею в виду, сначала он говорил «Я справлюсь», а теперь - «Я устал». Это нечто новое, нечто особое. Так говорит человек, который сдался. Как мы знаем, Кас вытащил Дина из Ада ради священной миссии по приказу Бога, и, я думаю, то, что он был особенным, что у него была цель, было очень важно для Дина, и часть его никогда не забудет об этом. Пока Кас был рядом как материальное доказательство значимости Дина, он знал, что его спасли из Ада по важной причине и что его жизнь имеет смысл. Но как-то незаметно Кас стал значить для Дина больше, чем просто доказательство божественной воли. Он стал проявлением божественной любви, того, что стоит защищать и ради чего стоит бороться. Он стал для Дина семьей. И теперь, когда Кас погиб, материальное доказательство значимости Дина тоже ушло. И Бобби понимает, насколько это важный момент, хотя по его реакции, на первый взгляд, это трудно понять. Помните, как во «Встречайте нового босса» я указала на исключительный случай, когда Бобби предложил Дину обсудить его горе? Ну так вот, в следующие разы Бобби возвращается в свой обычный режим отрицания боли и страданий Дина, но в этот раз он объяснет это: Бобби: Ах, ты, бедненький… Ты – не обычный человек. Дин: Ну спасибо. Бобби: Да перестань! Ты пытался все бросить и быть обычным человеком с Лизой и Беном. И вот ты здесь, с ворчливым стариком в машине и вооружен до зубов. Обычные люди так себя не ведут. Ты – охотник, а значит - делаешь то, что нужно. А впадешь в депрессуху, что-нибудь подкрадется сзади и отгрызет тебе голову. Бобби утверждает то, что до сих пор отрицал: Дин прекрасно понимает, что с ним творится. Неверно утверждать, что боль не влияет на чувства Дина, что она не разрушает Дина. Такова ее природа. Слова Бобби довольно резки, но в них нет зла. Тут другое. Если тонешь в страданиях, Бобби предлагает выход: не смириться и попытаться заглушить чувства, а найти новую цель, новый путь: Бобби: Так что будь добр, найди мотивацию вернуться в игру. И МНЕ ПЛЕВАТЬ, ЛЮБОВЬ ЭТО, ЗЛОБА ИЛИ ДЕСЯТИДОЛЛАРОВЫЙ СПОР! Я видел слишком много похорон, хватит!.. Умрешь раньше меня, я тебя убью. Выделенное предложение может показаться случайным комментарием, но, уверяю вас, это не так. Тем более, что мы знаем, что этот разговор – фактическое признание Бобби страданий Дина из-за смерти Каса. Предполагая, что Дин найдет цель в «любви» (имеется в виду любовь-память к тем, кого он потерял) или в «злобе» (месть за тех, кого он потерял), Бобби соглашается с тем, что Дин любит Каса, как и с тем, что Дина разрывают противоречивые чувства после его гибели. Он не отрицает чувств Дина, не говорит ему прекратить страдать. Он просто не хочет, чтобы все это свело Дина в могилу. Здесь вы должны возрадоваться и воскликнуть «О да, Бобби Сингер!», потому что, серьезно, разве Джон сказал бы нечто подобное Дину? Что знаменательно, Дин ничего не ответил на эти слова Бобби. Шутка, которую он отпускает по поводу «квартирки для Бобби», не имеет смысла в данном контексте, и она нужна лишь для снятия напряжения после того, что он услышал. Черты лица Дина чуть смягчаются, плечи расслабляются совсем немного. Может, Дина даже успокоили слова Бобби. Мне нравится, что этот момент имел место быть еще до смерти Бобби, это было довольно трогательно, ведь Дин всегда прислушивается к советам Бобби, а сам Бобби всегда знает, как нужно сказать, чтобы Дин услышал. И учитывая, что несколько следующих эпизодов Дин будет получать ужасные советы от авторитетных фигур, я рада, что действительно стоящий совет он получил здесь и сейчас. И я надеюсь, что это навсегда останется где-то в глубине сердца Дина.