Рост

      Шины внедорожника шуршат по лесным колеям. Я сижу на заднем сидении позади водителя, и потому не могу видеть его лица. Оно меня и не интересует, если честно. Как долго мы едем? Этого я тоже сказать не могу, но знаю, что довольно давно. Чувство усталости обволакивает всё больше, и сил хватает только на то, чтобы разглядывать свои собственные руки или смотреть в окно, вид за которым весьма однообразный — хвойный лес, покрытый пеленой позднего вечера. Не удостаиваю этот пейзаж даже подъёмом головы — созерцаю его исподлобья. Я уже даже ни о чём не думаю, а просто жду, когда мы приедем на место назначения; в то же время ощущаю, как к усталости прибавляется нарастающее волнение и трепет.       Так прошло какое-то время. Когда сон взял было верх надо мной, машина медленно остановилась и теперь только звук заведённого двигателя доносился до моих ушей — кажется, водитель не собирается заглушать его. Слегка тянусь и берусь за ручку двери; усилия, приложенные для её открытия, невелики, но именно они выбивают из меня последнюю сонливость. Встретившая меня прохлада неприятно расползлась по голым рукам; спасаясь от неё, я разъединяю рукава обвязанной вокруг талии камуфляжной куртки и надеваю её поверх белой майки. Уже успеваю пройти пару метров вперёд, как слышу шум разворачивающегося назад внедорожника. Да, друг, дальше я пойду в одиночестве. Провожаю взглядом удаляющийся автомобиль и устремляю свой взор вперёд…

***

      Только сейчас, когда луна — мой единственный источник света, в глаза бросается красота окружающей природы. Лес, плавно переходящий в кустарник, остался на холме позади меня, а у самых своих ног я вижу несколько папоротников и ещё несколько растений, которые я опознать, увы, не могу. В некоторых из них копошатся светлячки. Где-то вдалеке слышится стрекот вечерних сверчков вперемешку со звуками ночных птиц. Едва можно разглядеть начинающийся рассвет. Но это всё позади меня; мне же нужно идти вперёд. А впереди меня… город. Неожиданно, правда? Небольшой клочок цивилизации среди бескрайних просторов векового леса. Туда лежит мой путь, но я не тороплюсь, а изучаю его издалека. Это не тот город, который возникает в воображении, когда мы слышим это слово.       Здания на окраине невысокие — этажей пять, но они становятся тем выше, чем ближе к центру города. Тем не менее, они не выглядят жилыми: облупившиеся граффити на стенах; трещины в бетонных плитах; частично забитые окна; ржавые двери; пожелтевшие объявления на покосившихся досках — это место не беспричинно можно назвать городом-призраком. А главное — абсолютное отсутствие тротуаров, если не считать те небольшие заделанные гранитом участки суши перед парадными. Это прозвучит странно, но и дороги тоже не было — её заменяло нечто, похожее на сеть водоканалов, только вот заполнена эта «сеть» была совсем не водой. Подхожу ближе, чтобы рассмотреть получше…       Чёрная, вязкая субстанция отражает жёлтый свет старомодных фонарей и чем-то похожа на нефть или грязь. Спорю, она ещё и безумно противная на ощупь. Назовём её «Жижа», просто забавы ради. Поверхность её спокойная и гладкая, лишь изредка это спокойствие нарушают проходящие мимо существа. Они имеют едва различимый образ человеческой фигуры, но целиком покрыты той же чёрной «жижей», в которой, стоит сказать, существа находятся по пояс. Движутся они медленно, рывками, создавая при этом волны и немного покачиваясь. Именно к ним мне и предстоит присоединиться.

***

      Не вижу смысла стоять и далее у края канала, поэтому сажусь на его краешек. Между склоном холма и городскими каналами резкий переход, разделённый неким подобием поребрика; он напоминает мне переход между полом и бассейном; но если в бассейн я могла спуститься по лестнице, то тут придётся прыгать в «жижу» сразу. Опускаю в неё одну ногу по щиколотку и уже чувствую, какая эта субстанция вязкая и тягучая; повторяю то же самое со второй ногой и отталкиваюсь руками от края так, что погружаюсь почти по пояс. Пытаюсь пошевелиться и ощущаю, как облегает тело промокшая одежда, а «жижа» просачивается сквозь ткань и неприятно жжёт кожу, но я быстро привыкаю к этому ощущению. Делаю ещё несколько шагов, подметив, что всё больше похожу на тех существ.       Я знаю свою цель — мне нужно дойти до самого центра города, мне говорили, что там я смогу найти своё счастье, но каждое движение даётся с трудом, и кажется, что у меня на это уйдёт целая вечность. Но я не сдаюсь. Я продолжаю идти вперёд, чувствуя, как чёрная грязь поднимается по мне всё выше; как я становлюсь одним целым с ней.       Я знаю свою цель, и я иду вперёд.

Я вспоминаю рассвет, который был оставлен мной позади.

      Мне хочется вернуться, мне противна эта грязь, но, кажется, у меня есть теперь только один путь правда?       Идти вперёд, в центр.

А в центре ли счастье?

Мерцание светлячков в папоротниках согревает воспоминания — я больше не вижу их.