Последние дни в жизни Стайлз Стилински

Больно. Первая мысль,появившаяся в голове Стайлз. В груди так больно. Нет, в неё не стреляли, она не ранена и эта боль она не физическая нет, она моральная. Но в груди всё равно так больно, больно там, где должна находиться душа. Израненная, больная душа самого сильного и, в то же время, слабого члена стаи. Надоело. Все так надоело. Стайлз всегда приходит на помощь, она всегда рядом. Она никогда не отворачивается от друзей,от семьи, так почему все отворачиваются от неё?? Почему, когда она нуждается в них, то их нет, просто нет рядом? Стилински не знала, что она сделала той суковатой ведьме, чем она ее задела и почему эта стерва решила наложить на неё проклятие, но факт остаётся фактом: Стайлз проклята и счётчик упорно отсчитывает дни, которые ей остались. Может, было бы не так больно пережить это, если бы её мохнатая гвардия хоть как-то интересовалось ее жизнью, но нет. Всем просто нет дела. Все игнорировали Стайлз уже около месяца. И что стало причиной такого отношения, младшая Стилински не знала. Она, конечно, догадывалась, но принять тот факт, что про неё просто забыли, принять тот факт, что она просто была балластом, оказалось выше ее возможностей. —Скотт, привет, мне нужно тебе кое-что сказать. Я...- не успевает договорить девушка как лучший друг перебивает ее. —Прости ,Стайлз, я занят поговорим позже! —Да,конечно, я перезвоню,— а в ответ только гудки. —Лидия, я тут подумала, может мы погуляем, даже сходим по магазинам, а то моя рубашка уже порвалась и все такое? —Стайлз, зайчик, я уезжаю на выходные. Совсем никак. Может потом? —Да, без проблем,— уже без того энтузиазма отвечает девушка Стилински звонила Малии, потратила последние деньги, чтобы позвонить Айзеку. Она даже звонила Кире и набралась смелости позвонить Джексону. Она писала Лиаму, звонила по сто раз Дереку, приехала к Мейсону, но никто так и не ответил, а ведь она хотела провести последние минуты рядом с ними. Обидно. Она просто приходит домой, сжимая до хруста челюсти. Срывает рубашку и плачет, плачет до воя, до крика, до истерики. Плачет, пока не чувствует такую дикую усталость, что нет сил даже думать и засыпает. Спит долго, жмурится, когда головные боли мешают увидеть ей красочные сны. Сны, в которых она нужна стае, в которых они все рядом с ней. Где они волнуются за неё. И спасают. Это так банально, но Стайлз впервые в жизни хочется быть прекрасной принцессой, чтобы ее спас от злого дракона принц и жили они долго и счастливо. Она так хочет счастья, что в груди колет. Сердце заходится от ожидания чуда, которое никогда не наступит. Она просыпается в слезах. Снова плачет, кричит до хрипоты в голосе, рвёт волосы, царапает кожу, но не может справиться с болью. Она так много пережила. Она победила Ногицуне, стаей они справились с Дараком и альфами, с тупым списком смертников и Кейт, она смогла победить докторов, но не может победить тупое проклятие. Смешно, до безумия смешно какой слабой она на деле оказалась. Она так хотела стать сильной, а стала рыдающей тряпкой. У неё синеют руки и она понимает, что осталось всего пару дней. Отчаяние заполняет без остатка. Она не может дышать, она не хочет умирать. ОНА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ХОЧЕТ ЖИТЬ! Стайлз садиться за стол и пишет письма, прощальные письма для тех, кто стал ей семьей. Даже если она им не нужна, не важно, ведь она нуждалась в них всегда. Целая ночь уходит на написание последних желаний Стилински. Слезы мешают сосредоточиться и упорно капают на белые листы, размазывая синюю пасту и заставляя Стайлз злиться. Она снова и снова яростно рвёт в клочья неудавшиеся письма и с рыком выбрасывает. Вся комната наполнена неудачными экземплярами. Солнце уже встаёт из-под под горизонта, а Стайлз все пишет. Закидывается таблетками, как наркоман на последней стадии, и пишет. Так легче, легче жить. Если она умрет, то какая уже разница насколько быстро. Она запивает обезболивающие и ещё кучу колёс кофе и энергетиками и продолжает писать. Голова даже перестаёт болеть так сильно. Дышать будто бы стало легче, Жить становится чуть легче. Жаль, что это временно. Когда все закончено, девушка отправляет смс Дитону, чтобы тот передал письма. Стайлз ещё пишет ему пару прощальных слов и благодарностей за столько подаренных знаний. Просит быть осторожным и не оставлять стаю в трудную минуту. Она знает, что тот будет звонить и просить не сдаваться. Он начнёт искать новые способы заставить ее жить чуть дольше. Но уже поздно. Смерть дышит ей в затылок, а у неё больше нет сил убегать. Её последней остановкой становится кладбище. Она не может не попрощаться с ними. Должна. Стилински медленно передвигается мимо надгробий и останавливается возле тех, что ее интересуют больше всего. Две надгробные плиты. Совсем рядом. Как они и хотели. Быть всегда рядом. Стилински медленно садится на колени и выдыхает. —Привет, Эрика и Бойд. Вы простите, что я так долго не приходила к вам, просто понимайте...эм... куча проблем, да и столько навалилось и...Боже...я не буду оправдываться, не-а. Я скоро встречусь с вами, круто? Надеюсь вы заберёте меня к себе. Хоть где-то я не буду одна. Фуух. Я скучаю по твоей улыбке Эрика, и по твоему молчаливому, но такому понимающему взгляду, Бойд. Не поминайте лихом. Девушка быстро встаёт и направляется к следующем надгробию. Она смотрит на него с сожалением. Ничего не говорит, только кладёт на землю пару стрел, которые их бывшая владелица подарила ей для самозащиты. —Прости, Элл. Я знаю, что подарки не возвращаются, но они мне больше не пригодятся. Девушка еще долго стоит возле могилы Арджент, но ничего не говорит. Молчит. И вот последнее надгробие. Идти к нему тяжелее всего. Девушка оседает на землю, произносит одно имя и начинает плакать. Не может взять себя в руки. Потеряла контроль над эмоциями. Это все из-за проклятия. Это оно что-то сделало с ее эмоциями и заставляет ее плакать, как самую настоящую девчонку. Да она в жизни так много не рыдала. Она пытается разговаривать с той, кто похоронен здесь, но не может произнести и слово. Она сидит здесь дольше всего, чуть ли не целуя землю. Извиняется, что не была достаточно сильной, что подвела всех, в первую очередь ее . Она не хочет умирать, но ей не оставили выбора. Она сидит здесь не один час и не два. И когда чувствует, что уже не может ничего сказать, целует надгробную плиту и уходит. Плиту, на которой выведено одно имя: Клаудия Стилински. Стайлз приезжает домой и заходит в комнату отца. Она садится на его кровать и вдыхает его запах. Стайлз не хочет бросать его, она нуждается в нем, а он в ней. Как он переживёт ее смерть, если он еле пережил похороны своей жены? Как ему будет хоронить свою дочь? Слезы катятся по щекам от бессилия. Противно уже от самой себя. Так раздражает, убивает мысль, что ты ничего не можешь сделать, что и бороться нет смысла, ведь исход все равно один. Она кладёт на тумбочку письмо для самого близкого человечка на планете. И уходит. Мысль, что у Джона будет Мелисса, позволяет облегченно выдохнуть. Он не останется один. Он справится. Стилински последний раз убирает в комнате и ложится на только заправленную кровать, открыв заранее окно. Не хотелось бы, чтобы ее труп завонял всю комнату. Она достаёт телефон и звонит тому, кто всегда отвечал. Он должен ответить сейчас. —Лапушка, что-то случилось? Ты никогда не звонишь мне просто поболтать. —Питер, это уже паранойя. —В нашем мире быть параноиком вполне нормально. Так что, Стилински, во что ты снова вляпалась?—а ответить не может. Так не хочется признавать, что да... вляпалась...снова вляпалась, но только без последствий уже не выкарабкается, она уже вообще не выкарабкается. Слезы снова бегут по щекам. -Стайлз! Не молчи! Что случилось, ты что плачешь?!- он волновался. Питер никогда не волнуется за других. Ни-ког-да. Хотя, возможно, он просто отличный актёр. — Я умираю, Питер, и уже поздно что-то делать. —СТАЙЛЗ?? Какого хрена?! Что происходит, где ты!? Почему ты звонишь мне, а не друзьям, которые рядом с тобой, в отличие от меня, потому что я в сотни километров от тебя!!—Стилински никогда не слышал, чтобы Хейл так тараторил. Наверное, это она всех заразила. —Они не рядом, никого рядом. Я одна, всегда была. Я лежу и, знаешь, я чувствую, что это конец. А ты? Что ты чувствовал, когда Дерек разорвал тебе горло? Я знаю, что стоит мне закрыть глаза, больше я их не открою, и звоню тебе, потому что мое прощальное письмо не дойдёт до тебя, ведь я даже не знаю где ты, а почту ты слишком часто менял. Вообщем спасибо, зомби-дядюшка, что был рядом и прошу не оставляй НАШУ стаю. Присматривай за ними, ладно? Ты был хорошим другом для меня, так будь и для них и прошу помирись уже наконец со своим племянником. И приедь на мои похороны. Хочу услышать твою прощальную речь. Встретимся на той стороне, Питер Хейл, спасибо, что не оставил Стайлз Стилински в трудную минуту,— и бросает трубку, не даёт договорить, не даёт шанса, все равно он не успеет, никто уже не успеет. Стайлз ещё раз мысленно прощается со всеми, провожает комнату прощальным взглядом и закрывает глаза. Она не пила таблетки целый день, хотя ее голова просто взрывалась. Она хочет почувствовать от смерти этот один плюс, почувствовать облегчение, свободу от боли, которая уже стала неотъемлемой частью девушки. Она хочет чувствовать, что умирает не зря. Как же она устала. Стайлз закрывает глаза и чувствует как ноющая боль, которая преследовала ее так долго, отступает, как дышать становится легче, хотя на самом деле ее дыхание просто замедляется. Боль уходит. Голова становится все легче и легче. Стилински всегда была сильной, но позволяет себе одну последнюю слабость ввиде слезинки. Даже Бетмен не бессмертный. У всего есть конец. И у неё тоже. Ощущение, будто она парит. Так легко. Последняя мысль, которая появляется в ее голове, это то, что ей хорошо, ей не больно и это такой кайф. Ей жаль оставлять всех, но она уже труп, а они должны жить дальше. Лидия кричит, падает, раздирает ладони и кричиткричиткричиткричит имя единственного нормального человека в стае. Она будет кричать всю ночь, она будет плакать, пока не упадёт от бессилия. Пока Питер, который только приедет в город, не заберёт ее и не отвезет домой. Ее крик заставит всех членов стаи затаить дыхание, чтобы потом чуть ли не одновременно произнести имя Стилински. Тело Стайлз ещё тёплое, когда в ее комнату врывается Скотт. Он подлетает к ней и трясёт. Делает искусственное дыхание и массаж сердца. Он делает все, чтобы вернуть ее к жизни как учила его мать. Он борится. Знает, что ее сердце уже не бьется, но не может остановится. МакКол рычит, воет. Его глаза горят алыми искрами. Он не может и не хочет верить. Альфа чувствует вину и думает уйти вслед за ней. Скотт рвет когтями постельное белье и плачет, как никогда. Трясёт за плечи мертвую Стайлз и умоляет ее открыть глаза , но девушка уже не слышит. Стайлз обнимает Эрику, жмёт руку Бойду и подлетает к Эллисон. Она висит на ней, а та скромно обнимает ее в ответ. А потом поднимает голову и видит маму. Она улыбается ей так тепло, как давным-давно, ещё в детстве. Она уже и забыла ее улыбку. Стайлз плачет и бежит к ней. Падает на колени перед ней и обнимает за ноги. Клаудия опускается к ней и целует в макушку. Она ещё успеет рассказать Эллисон про Скотта, порадовать Эрику достижениями Дерека и сказать Бойду, что его семья в порядке. Стайлз не раз наведывалась к ним и Бойд благодарен ей за это. Где-то вдалеке стоит Эйдан и улыбается ей. Она дарит ему ответную улыбку, мысленно ставя галочку рассказать ему о Лидии и про Итана, и что они все живы и здоровы. Она успеет, ведь теперь у них целая вечность вместе