Был

Для Хосока Юнги был всем. Только вот сейчас приходится лишь горько улыбаться через силу, сжимая глаза. Для Хосока Юнги был морем – тем, кому можно было довериться, кому можно было бесконечно описывать сегодняшний закат, и тем, кому можно было выплакать всё, что накопилось за долгое время. Только вот жаль, что от прежнего чувства морского бриза Хосок встречает лишь взгляд, полный равнодушия. Хосок правда готов мириться со всеми глупостями и недоразумениями мира, но только не с этим. Потому что самое лучшее, что случалось с ним – это встреча с Юнги, а теперь самое худшее – то, что Юнги сейчас делает вид, что не знает его. Для Хосока Юнги был домом. Потому что он был готов ждать его сколько угодно дней, даже недель, и в итоге всегда встречал лишь с теплой улыбкой и незатейливыми вопросами, после которых всё становилось в точности, как и раньше, будто никто и не исчезал вовсе. Только вот очень больно, что Юнги сейчас просто проходит мимо Хосока с пустым взглядом. А у Хосока рушится целый мир. Мир, в котором они были вместе счастливы. Хосок не понимает. Просто сжимает глаза сильнее, сам не зная, на что надеясь. Может, ему хочется, чтобы всё вдруг оказалось лишь страшным сном, или, быть может, хочется исчезнуть. Он ведь не сделал ничего плохого. Садится на корточки, зарываясь в свой шарфик, когда-то подаренный Юнги. Открыть глаза оказалось намного легче, чем казалось мгновение назад. Сидит довольно-таки долго, потому что время тянется с непонятной для него скоростью. Хосок обдумывает практически всё, что с ним успело случиться после встречи с Юнги. Возможно, он даже вспомнил все слова, сказанные им; все мелодии, написанные и исполненные вдвоем; все восторженные вскрики и такие же сильные всхлипы отчаяния, пройденные вместе. Вдруг в груди что-то неприятно колется и будто сильно сжимается, и Хосоку теперь прекрасно понятно – он сам виноват. Не стоило влюбляться.