О мечтах

      — Мечты людей, Опачо, нельзя убить, — певуче-сладко протягивает Хао, слегка качнув головой, отчего серьги тоже дёргаются и привычно оттягивают мочки ушей.       Опачо, заворожённо следя за языками пламени, крепко ассоциирующимися с Господином, таким же страстным и непостоянным, спрашивает почему.       — Конечно, можно навязать свои мысли и идеалы другим людям, щедро приправив все мифическими небылицами о счастье и переврав все, что только можно, но это слишком муторно.       Маленькая подопечная Асакуры смешно морщит нос и лоб, будто бы осмысливая сказанное Господином. Тот тепло улыбается ей, подперев щёку рукой, которой упёрся в согнутое колено. Его волосы отливают золотом, пламя теряется в бездонных карих глазах, а у Опачо перехватывает дыхание, настолько она восхищена им.       — Да и вместо мечт всегда можно убить самого мечтателя. Чтоб неповадно было думать всякого. Правда, Опачо? — вкрадчиво интересуется Асакура.       — Конечно, Господин!       У Опачо не возникает сомнений насчёт слов Хао, потому что он не лжёт. Она знает, потому что умеет читать мысли (но на Господине нечасто испытывает свои силы — жизнь дорога), а ещё очень сильно верит в Хао-сама.       Он сильный, ему не надо врать почём зря.       — Опачо, какая у тебя мечта? — вновь спрашивает Хао, испытующе смотря на неё из-за полуприкрытых век. Опачо наклоняет голову набок.       — Господин, вы ведь знаете, что Опачо желает вам победы. Чтобы вы стали Королём и уничтожили людей.       Иных желаний у неё не возникает. Что она может хотеть, кроме как свершения целей того, кто когда-то спас ей, как и многим другим его последователям, жизнь?       Хао тихо смеётся. Наивность и чистота помыслов его подопечной по-настоящему умиляют. Пожалуй, если хотя бы половина человечества была, как Опачо, он ещё подумал бы, избавиться от них или нет.       Но это не так, потому он с чистой совестью и душой готов убивать во благо Земли.       В конце концов, это его мечта, и надо хотя бы в этой жизни её исполнить.