Увядай, желай, люби

8 лет назад, организация «Процветание», Северное отделение, жилое крыло.

Холодный весенний ветерок подул в открытое окно, и девочка, сидевшая за столом, поежилась, закрыла его и снова вернулась к прежнему занятию, а именно к изучению нового параграфа в учебнике по биологии. В последнее время она совсем не уделяла этому время, так как была занята интересным на ее взгляд проектом, который прошел, как она и подозревала, весьма удачно, и седовласая девочка решила немного отдохнуть с пользой для себя. Решать задачи на генетику было не так просто, но вскоре она разобралась с трудностями и теперь просто убивала время. Она так погрузилась в свои мысли, что не услышала скрипа открывающейся двери. — Аля, ты здесь? — она вздрогнула от неожиданного голоса. — Прости, не хотел тебя напугать. Примешь ли позднего гостья? — С возвращением, Лука! — обрадовалась Аллен и кинулась брату на шею. — Наконец-то, ты вернулся с собрания. Я успела соскучится, — ее глаза искрились чистым счастьем. — Конечно, проходи. Будешь чай или кофе? — Зеленый чай без добавок… — Две ложки сахара и водой не разбавлять? — перебила она его, но потом весело улыбнулась. — Сейчас все сделаю! — Да, спасибо, — молодой ученый, откинув свои мешающие длинные светлые волосы за спину, присел в удобное кресло и расслабленно вытянул ноги. — Ты хорошо меня знаешь. — Уже 2 года прошло, как ты приютил меня, — она беспечно пожала плечами и поставила на плиту чайник. — За это время можно выучить не только характер и привычки… — Верно подметила, — вдруг Лукас сделался предельно серьезным, а температура в комнате заметно упала на пару градусов, от чего у Аллен невольно пробежали мурашки. — Но сегодня я пришел к тебе по делу. — Что-то случилось? — не заметить изменившееся настроение брата было невозможно. — Обычно собрание проходит десять дней, три из которых ученые только съезжаются в Лидс, так как не все владеют такой непримечательной чертой характера, как пунктуальность, — он тяжело вздохнул, оперся локтем о стол и положил на ладонь подбородок. – Поэтому у меня было много времени, чтобы восполнить свои знания в общественной жизни. Ко мне в руки попала очень интересная статья, — другой рукой он вытащил из внутреннего кармана документ и положил его прямо перед носом юной сестры. — Ничего не хочешь мне объяснить? Аллен скользнула взглядом по документу. Ее первая опубликованная научная статья. Она давно изучала причины возникновения холеры и способы борьбы с ней, и, наконец, это принесло свои плоды. Теперь, опираясь на ее статью, великие умы создают новое действенное лекарство, которое будет намного эффективнее бороться со страшной инфекцией. Но, к сожалению, никто так и не узнал настоящее имя автора этой усердно и кропотливо проделанной работы. — Не понимаю, о чем ты, — она посмотрела в окно, где сгущались темные свинцовые тучи. — Я знал, над чем ты работала последние два месяца, так что я был очень даже рад увидеть, как твоей работой заинтересовались другие ученые. Но ответь мне, пожалуйста… Почему в статье указано другое имя? Почему не твое? — На мою работу даже взглянуть не хотели, — убитым голосом ответила Аллен. — А все из-за того, что я девушка. Ты же знаешь, нас, девушек, дискриминируют в данной сфере деятельности. У меня связаны руки. — Только из-за этого? — не мог поверить Лукас. — Угу, — честно призналась сестра. — Я ничего лучше не придумала, поэтому сказала, что это попросил передать мой знакомый ученый-гений. Когда они прочитали мою статью, то были на седьмом небе от счастья, ведь это такая сенсация! — Но… зачем? — Я же обещала, что буду помогать людям, как делал это Мана. Я буду помогать тебе, — она грустно улыбнулась. — И если для этого нужно отказаться от своей женственности, то это не такая уж высокая плата. — Ты… ты хоть понимаешь, что сейчас сказала? — в комнате почему-то стало еще холодней. — Ты хочешь всю свою жизнь отрицать себя как девушку? — Да, брат, — серьезно не по годам ответила седовласая девочка. — Прости, но другого выхода я не вижу. — Остановись, прошу тебя… Ты же в будущем еще пожалеешь об этом, — он прикрыл глаза ладонью и покачал головой. — Все будет хорошо, — она сняла с плиты чайник и разлила воду по чашкам. — Пока я приношу пользу миру, я не имею права жаловаться. — Откуда в твоей головушке такие мысли? — он посмотрел своим глубоким синим проницательным взглядом прямо в теплое серебро глаз девочки. — Ты еще ребенок, но развита не по годам. — Я обещала… — повторила она и поставила чашку с чаем перед лицом брата. — Сейчас орудия достижения цели не имеет значения. — Неужели, ты так сильно хочешь стать ученым, просто чтобы помогать людям? — начал сдавать свои позиции Лукас. — Да, очень хочу. — Тогда я помогу тебе, — подмигнул он и пригубил чай на пробу. — Для начала тебе надо бы поступить в Академию наук. — В ту самую Академию, которая из года в год выпускает самых лучших специалистов? — не могла поверить Аллен. — Но я не имею даже среднего образования, как я туда поступлю? — Я все устрою. Я надеюсь, ты не забыла, какое место я занимаю в этой структуре? — Нет, конечно, не забыла, — она приложила свои холодные ладони к вдруг покрасневшим щекам и отвела взгляд. — Спасибо тебе, Лука. — Меня еще рано благодарить. Вот когда получишь высшее образование и займешь какое-нибудь место в «Процветании», тогда и поговорим с тобой, — потрепал ее по голове старший брат, улыбаясь ей в ответ. *** Мечник прибыл в зал очень вовремя — Аллен уже добила последнего робота-манекена для тренировок, втаптывая его голову в пол, несмотря на то, что от головы, кроме обломков и непонятных разных деталей, почти ничего не осталось. Картина была поистине страшной: повсюду поломанные тела роботов, все стены расцарапаны, будто растерзать бездушных манекенов ей было мало. И она стоит по центру, тяжело дышит, глаза спрятаны за челкой. Когда брюнет отворил дверь (или то, что от нее осталось), Аллен с ужасом посмотрела Канду, стала отходить назад, а когда наткнулась спиной на стену, то будто очнулась, закрыла лицо руками и закричала: — Не смотри на меня!!! Ее плечи задрожали, губами она шептала то ли проклятия, то ли молитвы. Юу не мог понять, плачет она или пытается сдержать новую волну гнева при виде его, поэтому попытался подойти к ней ближе, но в ответ услышал еще один крик. — Не приближайся!!! Не смей ко мне подходить! — она еще сильнее вжалась в стену. Канда стоял с удивленным выражением лица, он не мог понять, что происходит с седовласой экзорцисткой. Он только начал испытывать чувства к Аллен и сейчас находился в сметении от хаоса, творившегося в голове. Сердце Аллен разрывалось на части, она не могла понять, что же ей теперь делать дальше, ведь самая большая тайна, которую она так упорно скрывала, оказалась раскрытой, и это не давало ей покоя. Она как будто бы находилась между двух огней. Она девушка, а девушки, как правило, слабые создания, а для Аллен слабость — это непочтительная роскошь. Она не привыкла быть слабой, ведь если ты слаб, тебя легче сломать, растоптать, смешать с грязью, а после и морально уничтожить. Экс-ученая хотела, что бы ее секрет остался никому не известным, она боялась, что отношение орденовцев к ней может кардинально измениться, узнай они правду. Три человека — не смертельно, но до чертиков обидно, когда ты стараешься играть на публику, а твои слабости так легко раскрывают. — Хорошо, я больше и шага в твою сторону не сделаю, — спокойно сказал мечник. — Я даже глаза закрою, если не хочешь, чтобы я на тебя смотрел, — он выполнил сказанное. — Только знай, отсюда я не уйду. — Почему? — почти шепотом спросила она. — Почему вы не можете оставить меня в покое? — Тебя нельзя оставить одну, Мояши, ты либо загнешься, либо найдешь себе на жопу приключения. — Да когда ты уже запомнишь, у меня есть имя! — разозлилась она. — Аллен! Меня зовут Аллен! Ее щеки и глаза горели, эмоции во всю бушевали внутри нее. Но все же она смогла подавить рвущийся наружу отчаянный крик души лишь для того, чтобы робко, скромно спросить: — Скажи… что ты сейчас обо мне думаешь? — В смысле? — Я оказалась слабой, ни на что не годной девчонкой, которой не место здесь, на войне. Мне постоянно твердили, что я должна знать свое место, не смотреть на людей свысока лишь потому, что у меня есть связи с высокопоставленными людьми, — седовласая экзорцистка решила хоть немного излить накопившиеся переживания и малую боль, все равно скрывать теперь это бессмысленно. — Когда мне было одиннадцать, все вокруг думали, что я продала свое тело директору АН, чтобы я смогла получить диплом. Они думали, что в будущем я буду спать с ним! А все из-за того, что они никак не могли поверить, ведь женщина априори не может иметь технический склад ума! — пыталась донести до Канды Аллен. — Вы, мужчины, никак не могли поверить, что какая-то девчонка может быть намного умнее вас самих! Шепот и оскорбления за спиной, презрение в глазах, унижение, меня никогда не воспринимали всерьез… Понимаешь? — И из-за того, что ты девушка, тебя начали презирать? — пытался хоть как-то разобраться Канда. — Нет… презрение началось из-за того, что я просто глупышка…и не понимала тогда… что мужчины — самонадеянные ублюдки, которые самоутверждаются за счет нас, думая что так они выглядят лучше других. По природе своей мужчина сильный, умный, уверенный, защищает себя и свою семью… а девушка — слабое создание, должна сидеть дома, поддерживать очаг, рожать и воспитывать детей. Ее мозг не может мыслить логически, она не может работать там, где нужно много думать и соображать, для этого созданы мужчины, а наши мысли должны крутиться вокруг семьи, красоты, детей… Вот такие стереотипы поддерживала Академия, и не только она… Я просто физически не могла быть умной, быть выше мужчины. Я — нечто новое, отсюда рождается непонимание, а из него порождается ненависть, злость — это причино-следственная связь, — пожала она плечами. Вскоре Аллен притихла. По ее дыханию Канда понял, что она более-менее успокоилась, поэтому с нетерпением начал ждать, когда она продолжит. Юу будто чувствовал, что Аллен еще не все сказала. «Запомни, маленькая мерзавка», — всплыли в ее голове ненавистные слова Фауста Сандерли, директора той самой Академии наук. — «Женщины не бывают гениями. Они — декоративный пол. Им нечего сказать миру, но они говорят — и говорят премило. Женщина — это воплощение торжествующей над духом материи, мужчина же олицетворяет собой торжество мысли над моралью»* — Жить под постоянным давлением, недоверием сложно. Мысль перестает течь здраво, ты начинаешь зацикливаться на отвлекающих тебя вещах, отсюда вытекают глупые ошибки, над которыми потом смеются. Я... не хотела бы туда возвращаться. Тот мир, где мне постоянно приходилось врать самой себе до такой степени, что грани реальности и созданной мной иллюзии стираются, противен мне. Я ненавижу себя за привычку притворяться другим человеком. После не долгих раздумий Канда набрался сил, открыл глаза и увидел перед собой напуганную сложившимися обстоятельствами девушку. Он вспомнил про их совместные миссии, как она не раз спасала слабоумных людишек из-под пуль, как объясняла ему, далекому от науки человеку, элементарные основы и никак не мог увидеть: а в чем собственно ее слабость? «Будь Мояши хоть трижды девушкой, она любого Искателя на место поставит. Да она со мной наравне по силе. Те, кто внушил ей, что девушки слабы, сами уроды слабовольные, непонимающие всей силы женской души» — Мне нет дела до того, парень ты или девушка. Мне абсолютно все равно, это не умаляет ни твоей физической подготовки, ни твоего гениального склада ума. Те, кто не признает тебя, просто кретины. И вообще, здесь в последнюю очередь смотрят на твой пол. Вспомни маршала Найн. Прекрасная женщина, которая сильнее многих из нас, но ее никто не презирает, наоборот, ее уважают. Так что перестань забивать голову бредовыми мыслями и становись снова прежней. Улыбка тебе больше к лицу. Уолкер, наконец, убрала ладони с лица. Страх потихоньку начал отступать, взгляд серых глаз вновь стал чистым и ясным, в девушке постепенно снова просыпалась уверенность в себе. — Спасибо, — тихий искренний голос разрушил образовавшуюся тишину. Оба улыбнулись. Кто же знал, что нужно сказать всего лишь то, о чем ты думаешь,чтобы успокоить страдающую душу, и равновесие вновь вернется в их жизни. *** После позднего вечернего душа Аллен сразу надела чистую спальную одежду и решила приготовить чемодан и все, что ей может понадобиться во время пребывания в АН. Некоторые книги, записи, тетради, таблетки, блокирующие ЧС бинты, которые она создала вместе с Кроссом во время его миссии в Италии, еще парочка бесполезных вещей… Когда она начала складывать одежду, то поняла, что ни платьев, ни юбок у нее в гардеробе нет. «Попросить одежду у Линали или пробежаться завтра по магазинам?» — пыталась решить проблему Аллен, но ее прервал неожиданный стук в дверь. — Войдите, — дверь открылась, и на пороге Аллен увидела человека, которого видеть сейчас хотела меньше всего. — Комуи, разве у тебя нет бумаг, которые надо проверять? Или опять все свалишь на Ривера-сана? — Бумаги подождут, а ты скоро уедешь, — грустно сказал Смотритель, плотно закрывая дверь. — Могу я с тобой поговорить? — Я занята, — отрезала девушка, демонстративно доставая из шкафа рубашки и складывая их в чемодан. — Если это по поводу миссии, то оставь бумаги в папке, в поезде посмотрю. — Аллен, я не хотел тебя об этом спрашивать, но, кажется, придется, — помрачнел Комуи. — Почему ты притворяешься парнем? — в лоб спросил он. — Привычка, — за показной равнодушностью она скрыла свое разочарование. — Уж тебе ли не знать, что я всю жизнь скрывала свой пол, чтобы казаться сильнее, чем есть на самом деле. Страх быть не признанной обществом оказался сильнее здравой мысли, поэтому ложь рождается даже там, где в ней нет необходимости, — ее взгляд был задумчив, будто она что-то вспоминала. — И как я раньше не заметил? — начал корить себя Комуи. — Ты внушила себе, что являешься парнем и закрывала на реальность глаза. Способ самовнушения действительно страшен. Сейчас у тебя все хорошо? — Канда вставил мне мозги на место, — чуть недовольно сказала она и повернулась к Смотрителю лицом. — Я все еще обижена на тебя. — Ну, прости, — ученый пожал плечами. — Я просто хотел тебе помочь. — Комуи, ну почему ты до сих пор не можешь понять — не нужна мне от тебя такая помощь! — в отчаянии сказала Аллен, невольно добавляя в свою интонацию яда. — Ты специально хочешь привязать этих людей ко мне? Мне не нужны лишние связи, в будущем от этого будет больнее расставание. — Какое расставание, Аллен? — это слово словно резало уши. — Ты куда-то собираешься уходить? — В этом мире меня мало что держит. Когда разберусь с Кандой, тогда моя жизнь потеряет всякий смысл, — она говорила настолько серьезно, что невозможно было ей не поверить. — А… как же Черный орден? А война? — Комуи еще пытался перевести тему в шутку, он не любил говорить о смерти ни в каких ее проявлениях. — Ведь Чистая сила избрала тебя, ты должна бороться с… — Ничего и никому я не должна, — перебила своего начальника девушка. Эти слова послужили спусковым механизмом, после чего она получила звонкую сильную пощечину. — А как же мы?! — почти выкрикнул ей в лицо Комуи, сжимая ее одежду за грудки и встряхивая тело. — Что бы ты не делала, все к тебе уже привязались! Все мы — семья, и потеря любого из нас причинит боль! — Да ты сам себя послушай! Ты же прекрасно знаешь, почему Черный орден назвали именно «Черным». Ведь что ни день, а новая сметь омрачит его своими трауром и слезами. И неважно, будь то Искатель или экзорцист, перед смертью мы все равны! — Поэтому ты хочешь умереть раньше, чем привяжешься к кому-либо?! Так ты хочешь защитить себя от новой боли? — Именно, — холодная улыбка поражала своей бесчувственностью. — Я устала терять дорогих мне людей. Я хочу перестать чувствовать боль и злобу. — Я поверить в это не могу, — пораженно выдохнул Смотритель. — Не могу поверить, что это говоришь мне именно ТЫ. — От чего же? — усмехнулась Аллен. — Наоборот, к этому все и вело. У меня больше нет ничего, чем бы я дорожила. Я и не хочу, чтобы что-то такое было. Но я не хочу прожить пустой бессмысленной жизни, поверь, это намного хуже смерти. — Да как ты можешь говорить о своей смерти так легко?! — Комуи оттолкнул ее от себя, и она упала на кровать. — Где ты свои последние мозги потеряла?! Откуда у тебя в голове такие мысли? — Думаю, эта долгосрочная миссия очень кстати, — Уолкер развалилась на кровати и уставилась в потолок. — У нас обоих будет достаточно времени обдумать слова и поступки друг друга. Ты не переубедишь и не напугаешь меня, Комуи. Только не меня… — Не пойму, какая собака тебя укусила, — окончательно разозленный Смотритель подошел к двери. — Делай, что хочешь. Только меня больше не втягивай, — он вышел из комнаты, закрыв дверь очень тихо, чтобы не показать ей, как сильно ее слова задели искренно любящее сердце. Аллен осталась лежать на кровати. После того, как она не услышала громко закрывающейся двери, она больше не смогла скрывать свои чувства за маской холода, и слезы покатились крупным градом по ее щекам. Задушить отчаянный крик еще в зародыше и тихо выплакать непрошенные слезы в подушку ей не в первой. Как и ощущать покалывающую боль в сердце. Так она пролежала до глубокой ночи. Луна ярко освещала комнату, но недостаточно хорошо, как это делает солнце. Смотря через окно на подругу-Луну, которая единственная знает, сколько слез выплакали эти чистые серые глаза, Аллен становилось легче. — Твои осколки бьют мне по глазам, — обращается она к Луне, будто та действительно слышит ее. — Ночь слишком темна, чтобы видеть. Мой путь… не может быть увиден, — девушка горько улыбнулась, отворачиваясь от ночной подруги. — Прости меня, Комуи… но так будет лучше. Тебе будет легче ненавидеть меня, нежели любить. Она заворачивается в теплое одеяло и пытается уснуть. Завтра будет новый день, новые заботы и хлопоты, поэтому ей понадобятся новые силы. А как же иначе? Как же иначе заставить свое сердце замолчать? Остается только раствориться в повседневности и не думать ничего лишнего. Просто не думать. Нужно просто закрыть глаза…