«Проиграла-проиграла-проиграла! Все было зря-зря-зря!»
Седовласая качала головой, не в силах заткнуть этот насмехающийся голос, ломающий ее душу. Кто это говорит? Кто хочет добить ее? Совесть или уже шизофрения? Постоянно слышать приносящее разочарование слова отравляет душу, заставляет сомневаться в каждом своем действии, ломает изнутри.«Никчемная, какая же никчемная!»
— Прекрати… А в ответ — смех. Уолкер уже закрыла уши, но ничего не помогало: этот голос в голове. Вдруг она услышала треск льда и испуганно посмотрела на озеро, в котором пряталась ее хрупкая душа, а лед над водой – ее защита. Над озером появилась тень, сгущалась, принимая знакомые очертания. Клоун… — Мана? — удивленно, даже шокировано. Девушка сразу позабыла про мир вокруг, смотрела только на близкого человека. — Это… ты? — Аллен, наконец-то я могу тебя забрать, — мужчина протянул руку и улыбнулся. — Как ты всегда и хотела. Пойдем, этот мир не стоит нас. Пора жить счастливо. Седовласая улыбнулась во весь рот и вытерла слезы. Как же она устала плакать, как же приятно улыбнутся дорогому человеку, а сердце сразу успокоилось, с груди будто камень спал — как легко сразу стало! И она не задумываясь протянула руку, которую почему-то перехватил кто-то другой. Ладонь обжог жар, исходящий от постороннего, потом ее развернули спиной к озеру и прижали к себе, обнимая. И сразу стало тепло… — Идиотка… присмотрись. Это не Мана, — разочарованный мелодичный мужской голос четко сказал над головой. Девушка немного отстранилась и снова посмотрела на своего отца. И правда, как только она начала хоть капельку осознавать себя, иллюзия рассыпалась и явила настоящее. Черная тень приняла очертания балахона, капюшоном скрыто отсутствие лица, огромная коса в правой руке. — Жнец… — Все верно. Ты чуть не попалась под его косу. — Беглец, у меня список, — скрипуче прервал их посланник Смерти. — Ее душа еще 7 лет назад должна была покинуть этот мир. Не мешай. — Она не пойдет с тобой. Сейчас она нужна живым намного больше, чем мертвым! — То, что она девочка из пророчества, не освобождает ее от долга перед самой Смертью! — разозлилась тень, и лезвие косы блеснуло в свете хохочущего полумесяца. Уолкер сидела на земле под защитой незнакомца и просто наблюдала. Ей было все равно, как решится этот спор, хоть и на кону была ее жизнь. Досада и разочарование в себе затопили израненное сердце, глаза опухли от слез, голова потяжелела, поэтому она использовала чужое плечо и прилегла, от души незнакомца исходил неясный жар, будто она горит. Огонь. Снова что-то треснуло, но это уже не так важно. Частичка сознания прислушивалась к голосам, но не улавливала сути. Вскоре Жнец ушел ни с чем, явно раздосадованный и злой. — Тц, сколько проблем. — А зачем ты вообще вмешался? — цокнула девушка и отстранилась, смотря на незнакомца. Бежевый плащ, рубашка, классические брюки, лицо скрыто тенью. — И кто ты такой? — Я твой друг, Аллен. И я сделал это ради тебя. Да, сейчас тебе жизнь не мила… но те, кому ты дорога, очень переживают. — Смешная шутка. Кому я дорога? Я всех оттолкнула от себя, и все ради чего? Чтобы вернутся? — Аллен… вернись. Ты нужна людям. Проснись. — Я не хочу быть одна. — Уверяю, ты сможешь со всеми снова подружится. Они простят тебя. — Простят убийство их друга и товарища? Не думаю… — Ты не хочешь быть одна? Хорошо. Я был и буду всегда рядом. Здесь, в твоем мире. — Да кто ты? — теперь она немного испугалась. — Я твой друг. И я хочу, чтобы ты отпустила Ману. Он… он грустит, видя, как ты убиваешься из-за него. Дыхание немного перехватило, сердце ускорило свой ритм. Взгляд спрятался за челку, было непросто совладать с эмоциями. Седовласая посмотрела на свои руки в перчатках, которые совсем не грели, и на мгновение увидела на них кровь. Верно, она грешница. Она всего лишь простой грешный человек, которому свойственно ошибаться. — Ха-ха. Я всегда думала, что я особенная. Что мне нельзя допускать ошибок. Ради… ради убийства Канды я… я столько натворила… — снова треск чего-то хрупкого. — Аллен, пойми, каждый может ошибаться, и это нормально. Я тоже много чего натворил, из-за чего дорогие мне люди страдали. Никто не благословлен Небесами, все люди на земле грешны. И ты, и я – люди. — Угу. Я надеюсь, что я смогу начать все заново. — Сможешь. Я уверен в тебе. — Спасибо… как мне тебя хоть звать? — смешок. — Зови меня пианистом. А теперь иди, ты и так много спишь. — Ты будешь здесь? — Да. — Присмотри за моим миром, пианист. — Присмотрю. — Спасибо.***
Зима в этом году суровая. Мороз пробирал до дрожи, и даже кофе любимой сестренки не согревал широкие ладони и длинные пальцы. Снег падал ночью, днем шел дождь с градом. Ужасная погода, из-за которой жители Лондона боятся переломать себе кости, если выйдут на улицу. Истощенный смотритель чуть улыбнулся, думая об этом, ведь он не выходил в город уже несколько лет. А зачем? Все нужное имеется в ордене, кофе постоянно покупается сотрудниками, детали на сборку заказываются и тоже поставляются лично смотрителю, сестренка рядом и всегда успокоит… Комуи просто нет смысла выходить на улицу, а подышать свежим воздухом он может и из окошка. В кабинет со стуком вошел Ривер. — Комуи, это новые бумаги на подпись, — положил он их на стол и посмотрел на брюнета. — Комуи? Тот не ответил, погруженный в свои мысли. В последнее время на Ли много чего навалилось, он не спал уже неделю, о чем говорили рассеянный вид и мешки под глазами. Остывший кофе находился в руках. Так вот, почему он не мог согреть онемевшие пальцы… губы почему-то были искусаны, очки лежали рядом. — Комуи? — не добившись реакции, Венхам щелкнул перед лицом своего начальника. Тот дернулся и не понимающе заморгал. — Наконец-то… — Что? Ты ко мне? — нахмурился Ли и, поставив кружку на стол, потер глаза. — Где мои очки?.. — Здесь, — блондин подал их и нахмурился. — Что с тобой? Последнюю неделю неважно выглядишь. Что-то случилось? — Нет, все в порядке, — как обычно ответил он и надел очки, начиная моргать. — Сколько время? — Ну… уже 2 ночи. А врать ты можешь кому угодно, но не мне. Я тебя знаю, — буркнул мужчина и скрестил руки. — Рассказывай. — Это тебя никак не касается, — вздох. — Иди лучше спать, а то я снова завалю тебя работой. — Пф. Напугал, блин. Если такова цена правды, то уж поработаю сверхурочно снова. — Я сказал, что все в норме. Начальник отдела, вон из моего кабинета! — раздраженно рявкнул смотритель и сжал ладони в кулаки. Только вот никак не ожидал, что Ривер над ним нависнет и посмотрит прямо в глаза, от которых перехватило дыхание. — Если бы все было в порядке, то ты бы не выгонял меня. Я твоя правая рука, почему ты не можешь посвятить меня в детали? Почему ты всегда все скрываешь от меня? — теплая ладонь погладила по холодной щеке, острый взгляд серо-зеленых глаз смягчился. — Почему, бельчонок? — Ты… не поймешь, — отвернулся Комуи и убрал с лица чужую руку. — Уйди, не до тебя сейчас. Обычные слова снова кольнули сердце. Ривер цыкнул и отстранился – не мог давить на своего начальника. Ли раздраженно взял кипу бумаг и стал имитировать рабочую деятельность. Но неожиданно в дверь постучались, и вошла Матрона. — Что такое? — сразу обеспокоился смотритель, что не укрылось от внимания Венхама. — Уолкер проснулся, — женщина принесла отчет о состоянии пациентов. — Но, когда я ушла, он снова уснул. Думаю, через два дня он уже сможет с вами поговорить. — Уолкер? Он ранен? — удивился Ривер. Он не слышал ничего об этом, да и парня давно не видел. — Тебя это не касается, — снова шикнул брюнет и быстро стал листать отчет. — Спасибо, Матрона, продолжайте следить за больными. — Естественно, это моя работа, — медсестра ушла. — Комуи, что творится? — Ни-че-го. Ты меня раздражаешь. Выйди уже, не мешай! Его снова отвергли. Привычно. Все, что происходит в ордене, не укроется от глаз смотрителя, чем бы он не занимался и где бы он не был. Однако вот чувства других он никогда не замечал: видел только свою сестренку и заботился об экзорцистах, как о своих детях. До простого люда иногда снисходил, но лишь для того, чтобы загрузить работой, или похвалить, или отругать. Он замечал, кто что делает, но не замечал причин. Это и угнетало Ривера, расстраивало и заставляло опускать руки. Если бы не выпитая тогда бутылка алкоголя из-за досады, он бы и не подумал приставать к Комуи Ли. Ведь знал… что отвергнут, не примут. «Очередной розыгрыш, шутка». Остается лишь смирится. Люди редко меняются, когда их все устраивает.