Во всем виноваты ключики...

Ночь. Серебристый свет луны проникает в окна и освещает узкие коридоры школы. Сумеречная тишина наполняет здание, но ты нарушаешь ее планы постукиванием маленьких каблучков и устало бредешь вниз по лестнице после трудного учебного дня, в душе проклиная всех преподавателей и строя злые козни им за гору домашнего задания. Со скоростью убитой гусеницы ты преодолеваешь шесть этажей и доходишь до пункта своего назначения - холла. Проходишь мимо вахты, бросая что-то нечленораздельное, подразумевая под этим вежливое прощание, как голос старинной бабуси, которая, как ты думала до недавнего времени, стояла здесь для красоты или вовсе почила на этой скучной работе, отвлекает тебя от твоего плана по возвращению домой из этого адского места. - Солнце мое, а ключики? - уже почти дойдя до резной дубовой двери, за которой скрывалось твое спасение, ты медленно разворачиваешься на каблуках и смотришь на лицо этой елейно улыбающийся бабки. - Ключики? - шипишь сквозь зубы, стараясь не наорать на это "ангельское" существо, - Какие это еще ключики? - Ну как какие? От библиотеки, конечно же! А вот я всегда говорила, что детям нужен отдых! Вообще уже ничего не помнят! А мы тут из-за них должны круглосуточно сидеть и…- дальнейшие ее жалобы ты уже не слышала, да и слышать-то их, собственно, ты уже и не хотела, ибо в душе матом поливая всех на свете, ты поперлась на шестой этаж в поисках злосчастных ключиков. - Ключики значит, да?! Ключики… Да чтоб эти ключики у вас… - прерываешься на полуслове, вспоминая, что у мамы ты девочка приличная и мат в подобном заведение лучше не использовать, ибо самой будет хуже. Поэтому, ты замолкаешь и, поправив сползающую сумку на плече, толкаешь массивную дверь библиотеки ногой, почти что наплевав на устав школы. Скидываешь сумку на пол рядом с дверью, помечая в голове галочкой, что тебе нужно будет ее потом не забыть забрать, как бы не велик был соблазн сжечь ее вместе с этой школой, и отправляешься вдоль деревянных столов и огромных стеллажей с книгами искать ключи, которых, как на зло, нигде не было. Уже чуть ли не взвыв от усталости, что подавалась в перемешку со злостью, ты садишься на широкий подоконник и распахиваешь шторы, надеясь, что хоть вид из окна тебя успокоит. Хотя, наверное лучше выброситься. Вот тогда точно успокоишься раз и навсегда. Перематывая в голове возможные варианты, где может быть спрятан ключ, ты и не заметила, как легкий шорох сзади тебя нарушил тишину библиотеки. - Не это ли ищешь, сучечка?- голос. Такой холодный, издевательский, с ноткой надменности и превосходства над остальными был тебе знаком. Быстро разворачиваешься лицом к потревожившему тебя объекту. Райто Сакамаки. Да, ты знаешь его. Наверное, не так хорошо, как хотелось бы, но ты его знаешь. По крайней мере, что он очень странный и способен на что угодно ты прекрасно знаешь. И вот сейчас, позвякивая ключами, которые ты так остервенело искала, и покручивая их на своем длинном пальце, он стоял рядом с тобой, боком облокотившись на каменную стену. От куда они у него взялись тебя не волновало вообще, собственно, как и это пренебрежительное и унизительное обращение "сучечка", ибо в его руках сейчас лежал в прямом и переносном смысле ключ к твоему спасению. Спрыгиваешь с подоконника и желаешь забрать у него ключ, но он задирает руку вверх и издевательски помахивает ключами у тебя над макушкой. Да, поговорка "от горшка два вершка" была именно про тебя. С ростом тебе не повезло, так что еще что-то выяснять с человеком, у которого рост был чуть ли не два метра относительно тебя, было бы большой ошибкой. Но ты все равно пытаешься вырвать у него ключи, будто бы надеясь, что он вдруг уменьшится, а Райто только злобно скалился на твои попытки. - Ну давай, порадуй меня еще, сучечка! Ты так забавно скачешь… - холодно смеется, от чего по спине проносится табун мурашек от самой макушки до пяток, и задирает руку с ключами все выше, вставая на носочки, а ты, по всей видимости, не рассчитав силы, прыгаешь вверх, ухватываешь парня за рукав и сама же себя прячешь в ловушку, оказываясь подпертой Райто к стенке. Его рука преграждала тебе путь к бегству, а острая коленка находилась между твоих ног и ты молила всех богов, будучи атеисткой, чтобы его нога не поползла выше. - Ого, а я и не ожидал от тебя такого, сучечка… Ты у нас, оказывается, хочешь поиграть. А я-то думал, что ты у нас девочка прилежная, не дай Бог нарушишь хоть одно правило. Какая ты грязная извращенка…- опять холодно смеется у самого твоего уха, обжигая нежную кожу горячим дыханием, и проводит от уха вниз по шеи острым коготком дорожку, словно охотник, что зажал в углу свою жертву. Впрочем, так оно и было. Ты стоишь в оцепенении, отвернув от него голову вбок. Дрожишь, словно от холода, ожидая худшего. Ты могла бы сопротивляться, но ты знаешь его, ты знаешь себя и ты понимаешь, что вырываться - будет самой большой ошибкой. - Может посмотришь на меня? Я ведь не такой монстр, - ты усиленно трясешь головой из стороны в сторону, прижимаясь к стене еще сильнее. Но его длинные пальцы ухватывают твой подбородок, тянут его на себя, больно сдавливая и заставляя посмотреть прямо ему в глаза. В до боли красивые малахитовые глаза. В такие, в каких хочется утонуть. В такие, от которых не страшно принять даже смерть… Он смотрит на тебя в ответ, словно пытаясь вынуть из тебя душу, и растягивает губы в жуткой усмешке, выставляя на показ сверкающие белизной клыки. Клыки?! Игриво обводит их контур языком. Это действие в мистическом свете луны, которая без стеснения и какого-либо зазрения совести разливала на нем свой сверкающий свет, просто заворожило тебя, выбивая из головы всякие другие мысли об опасности. Об опасности, которой от него веяло за версту. Он проводит холодной подушечкой большого пальца по нижней губе, оттягивая ее вниз, по шее, аккуратно поглаживая синюю пульсирующую жилку, отклоняет твою голову вбок, но все еще не разрывает зрительного контакта и почти что невесомо касается губами разгоряченной кожи на шее, оставляя на ней влажный след языка. Тело вмиг покрывается мурашками и приятно содрогается. Ты чувствуешь ухмылку на его губах и в твоей голове проносятся мысли о том, а какие они, эти его губы. Какие они на цвет? Какие они на запах? Какие они на вкус? Эти мысли раньше считались для тебя постыдными. Считались грязными. Считались такими запретными, что не то что не должны заполнять твою светлую головку, они в принципе не должны были там присутствовать. Но сейчас… Сейчас ты воспринимаешь их как нечто обыденное. Понятное. Как то, что должно было быть само собой всегда. Например, как он будет ими тебя целовать? Как он будет обследовать ими твое тело, пробуя его на вкус? Как он доведет тебя этими губами до вершины удовольствия? Как все это будет? Но твои мысли прерывает боль. Острая, настигшая тебя в миг, но не отпускающая тебя вечность. Словно тысячи острых иголочек, которые лишь одним мимолетным касанием разорвут твою кожу, протыкают тебя с особой жестокостью и пытаются протиснуться дальше к сердцу. Ты кричишь. Умоляешь прекратить и остановиться, прекрасно осознавая, что такую нестерпимую боль причиняет тебе именно он. Человек, который за секунду до этого заставил твои мысли заполниться лишь им и сходить с ума лишь от одного его касания губами твоей шеи. Ноги предательски дрожат, а разум пускает все на самотек. С громким стуком, который раздается у тебя в голове как звук от удара тысячи барабанов, ты падаешь на колени и разбиваешь их в кровь о холодный бетонный пол, но ему все равно. Он опускается рядом с тобой, продолжая вгрызаться в твою шею клыками. В глазах все плывет и последнее, что ты видишь - это кровавая ухмылка Сакамаки. Наверное, это смерть. Ты всегда представляла ее такой. Легкой, светлой. Тебе всегда казалось, что в этот момент вся боль должна уйти на второй план или попросту исчезнуть. Так и случилось. Боль плавно переходила в нечто еще для тебя непонятное, ранее не изведанное. Но вот почему смерть была с металлическим привкусом твоей крови на губах? Почему смерть терзала твои губы жадным поцелуем? Почему она вгрызалась в тебя, чтобы потом доставить столько удовольствия? Потому что этой смертью был Сакамаки. Ты резко распахиваешь глаза, от чего голова начинает кружиться, будто бы ты десять часов без перерыва каталась на американских горках. И первое, что ты видишь перед собой - это хищный блеск в малахитовых глазах, что как клыки минуту назад вгрызались тебе в шею, сейчас вгрызаются тебе в душу. Ты стоишь на коленях, которые сильно щипит после падения, прямо перед ним, задрав голову вверх. Он тянет тебя на себя и прижимает сильным телом к стенке, не давая ни малейшего шанса на то, чтобы бежать. - Что же ты лишь от одного укуса готова падать в обморок? Дальше ведь будет только хуже… - ты не успеваешь возразить, как на твой приоткрытый рот ложатся его губы, испачканные в твоей крови. Он их мнет, кусает и нежно посасывает, заставляя голову кружиться еще сильнее. От такого контраста чувств ты опять готова упасть в обморок и признать, что каждая часть тела Сакамаки гениальна по-своему. А ведь это только губы… От таких мыслей щеки наливаются краской, что не укрывается от Райто. Издевательски хмыкает и проводит холодным пальцем по щеке, очерчивая каждую веснушку. - Почему краснеешь? - ведет пальцем дорожку вниз, прямо до ключицы и нежно потирает ее. Дыхание замирает и ты еле-еле находишь в себе силы чтобы ответить: - Потому что стыдно…- еще ниже, очерчивая контур набухших сосков и как бы нечаянно касаясь их. Сердце начинает стучать еще сильнее, грозясь вот-вот выпрыгнуть из груди. - А почему стыдно? - цепляет блузку за вырез и тянет вниз, обнажая пышную грудь, скрытую за черным бюстгальтером. Кожа покрывается мурашками то ли от холодных порывов ветра, то ли от прикосновения горячего языка Райто к шеи. Облизываешь губы и прикрываешь в наслаждении глаза, отвечая первое, что пришло на ум: - Потому что краснею… - его смех зловеще звучит над твоим ухом и он накрывает твои губы своими. Его язык, сплетаясь с твоим в диком танце, приносит в рот вкус крови и ты думаешь, что это он задел клыками твою губу, но, оторвавшись от него видишь, что это ты прокусила его порозовевшие губы. Маленькие алые бусинки проступают на них и ты, поддавшись какому-то неизвестному желанию, аккуратно слизала кончиком языка кровь. Сакамаки прикрыл глаза и тихо простонал, притягивая тебя к себе еще сильнее. Ты, услышав это своеобразное одобрение своим действиям, начала посасывать его губу, языком слизывая все еще поступающую кровь. Его рот растягивается в улыбке. - Вампиреныш…- ты ухмыляешься столь милому прозвищу, которое нравится тебе гораздо больше той пошлой "сучечки". Он немного отстраняет тебя и срывает всю одежду с себя и с тебя, даже не позаботившись о том, как вы после всего сможете пойти домой. Тебя это, на фоне последних событий, тоже мало беспокоит. Оставшись в одних трусиках, ты стыдливо пытаешься закрыть руками грудь, чем только раззадориваешь Райто. Он перехватывает одной рукой твои руки и заводит их за голову, а другой аккуратно стягивает черные трусики вниз. Его рука нежно скользит по бедру, заставляя тело дрожать. Приятная истома начинает тянуть внизу живота, а во рту пересыхает. Холодная рука поднимается выше, пока не достигает самой чувствительной точки. Твое дыхание сбивчиво, а грудь тяжело вздымается. Один палец он вводит в тебя, а другим нежно поглаживает клитор. Ухмылка медленно расцветает на его губах, пока зеленые глаза впиваются в пунцовые твои щеки. - Девственница? - легкий кивок. Да уж, а ты и представить не могла, что твой первый раз будет проходить в школьной библиотеке… От одной только мысли возбуждение теплыми волнами разливается по телу и самым первым это чувствует Райто. - Господи, да что же ты так сильно течешь…- достает палец и эротично слизывает с него твои соки, увлеченно наблюдая за твоей реакцией. Щеки заливаются краской еще сильнее, вызывая ухмылку на лице юноши. Ты пытаешься отвести смущенный взгляд, но он снова тянет твой подбородок на себя и впивается в тебя своими малахитовыми глазами - Прости, малыш, но сейчас будет больно, - сочувствием даже и не пахло. Скорее, какое-то странное садистское желание понаблюдать за мучениями жертвы. А чтобы это было еще вкуснее, он включает свой талант актера. И как бы ты не хотела этого, но ты доставишь ему это удовольствие. Другого выхода у тебя просто нет. Толчок и он уже в тебе. Крик. Такой громкий, что, казалось его услышала даже та бабуся на первом этаже. А внутри все разорвалось на тысячи осколков. Что-то теплое заскользила по внутренней стороне бедра, капая на пол. Ты тяжело дышишь, а его губы ловят каждый твой вздох, сплетая ваши языки вместе. Медленно наращивает темп, что, казалось, он заботится о тебе, но что-то тебе подсказывало, что это только кажется… И действительно: уже через минут он с жестокостью и остервенением вдалбливался в тебя, даже не заботясь о твоем удобстве. А ты же захлебывалась в криках боли, что были перемешанные со стонами удовольствия и, забыв совсем обо всем на свете отдавала всю себя без остатка в его острые лапы. - Давай, кричи еще! Кричи сильнее! Я хочу слышать тебя! - и ты подчиняешься. Ты кричишь так, как не кричала никогда. Ты кричишь так, что легко можешь порвать связки. Ты кричишь и задыхаешься в собственном крике. Задыхаешься в нем… Ты подскакиваешь на твердой скамье, пытаясь отличить сон от реальности. Оглядываешься. Библиотека. Даже без какого-либо намека на присутствие здесь Сакамаки и всего того, что он вытворял с тобой. Бред. Сон. Сон и только сон. Ну, и слава Богу… Ночь. Серебристый свет луны проникает в окна и освещает узкие коридоры школы. Ты устало бредешь по лестнице и со скоростью убитой гусеницы преодолеваешь шесть этажей и доходишь до пункта своего назначения - холла. Проходишь мимо вахты, бросая что-то нечленораздельное, подразумевая под этим вежливое прощание. Но голос старинной бабуси, которая, как ты думала до недавнего времени, стояла здесь для красоты или вовсе почила на этой скучной работе, отвлекает тебя от твоего плана по возвращению домой из этого адского места. - Солнце мое, а ключики? - уже почти дойдя до резной дубовой двери, за которой скрывалось твое спасение, ты медленно разворачиваешься на каблуках и собираешься посмотреть на лицо этой елейно улыбающийся бабки, но видишь перед собой два огромных малахитовых глаза... Ключики…