Это будет не яд

Это будет не яд, не огонь, не топор, не нож — своей песнею гневной сама себя проклянешь, ибо в слабости даже ты верою не слаба — вес дольмена у слов, что хоронятся на губах. Не поднять им ни плит, ни надгробий и ни целин — лучше словом могучим сама себя исцели, уврачуй тонкой нотой, дыханьем, пером, рукой, нашепчи себе злата, каменьев, корон, венков. Это будет не яд, не огонь, не вино, не тать — с них же станется тоже самим себя проклинать, к тем кто клялся, да предал, прощенье придет само — тонкий саван да соль вместо песен да теремов, они мечены соком смоковниц, берез, осин — кого хочешь из вещих найди, разыщи, спроси, что содеется с ворогом? — верят да говорят: это будет не нож, не огонь, не топор, не яд. Они мечены соком и меткой горит чело: уходить ли в шатер им из терема кочевой, уплывать ли из порта, идти к золотым пескам — их сумеют повсюду слова твои разыскать, повязать да представить незримому палачу. Так забудь о прощеньи, сама себя уврачуй, строй фрегаты и замки, поместья и терема, их найдут, их накажут, а ты исцелись сама, напиши сто историй, найди для себя приют, без тебя все равно их не сломят, не отпоют — в день когда завершатся погони, суды, бои, тебе будет позволено медом их опоить, поднести хлеб и соль, дать огня да тяжелый крест, и стоять и смотреть, пока верить не надоест, что у слов вес дольмена, особенно этих слов. Вместо нас есть та магия, что возвращает зло, вместо нас она платит отступнику по счетам, ей слова твои легкие истинно не чета, тем кто предал и года короны не проносить, не плясать, не искать, не пробиться из всех трясин, посмотри, будет терем разрушен и стяг помят. Это будет не нож, не огонь, не топор, не яд, не удушит их не тихий омут и не лоза. Все равно им дано умереть на твоих глазах.