У всего есть цена

Я иду по гулким коридорам Министерства магии. Ловлю испуганные взгляды клерков и посетителей. Многие старательно отводят глаза, как будто я могу проклясть их. Слышу подобострастный шепот: «Мистер Поттер», «Спаситель», «Избранный». Они тщательно обходят меня. Не приближаются. Не касаются меня, словно я прокаженный. Чувствую себя гадко, точно от меня за версту разит какой-то жуткой мерзостью. Да я и сам уже ощущаю этот кошмарный запах тлена и разложения. Это смердит моя почившая в день битвы за Хогвартс душа. Я трусливо бросил ее умирать, так же, как бросил Снейпа в Визжащей хижине. И вот теперь он — по последним долетевшим до меня слухам — влачит свои дни в Азкабане, а моя душа — гниет где-то глубоко у меня внутри. Но все это сейчас совершенно не важно. В кармане мантии лежит разрешение, подписанное Министром магии Шеклболтом. «Заключенный номер 01 настоящим распоряжением передается в полное и безраздельное владение Гарри Джеймсу Поттеру». * * * Северус Снейп — хлесткое, как удар хлыста, имя. Я думал о нем все эти долгие месяцы, прошедшие со дня битвы за Хогвартс. Я знал: мне врут о его смерти и тихих похоронах на маггловском кладбище в Коукворте — рядом с могилами отца-маггла, который все детство издевался над сыном, родившимся волшебником, и матери-колдуньи, ради любви к мужу предавшей единственного ребенка. МакГонагалл боялась посмотреть мне в глаза, когда сообщала это. Я тогда угодил в Мунго из-за сильнейшего спонтанного выброса магии, случившегося через несколько месяцев после победы. — Ничего нельзя было сделать, Гарри, — почти шептала мой суровый декан. В ее опущенном взгляде плескалась ложь. Ложь! ЛОЖЬ! И страх. — Он умер. Не вспоминай о нем больше. Целители утверждают — тебе необходимо контролировать эмоции, иначе может произойти еще один выброс. Я чувствовал, как магия буквально просачивалась сквозь поры, вместо крови бежала по моим венам, заставляя сердце стучать в сумасшедшем ритме. Я понимал: еще один миг — и я разнесу Мунго по кирпичику. Титаническим усилием воли я загнал взбесившуюся магическую энергию обратно. Усмирил ее, подобно дикому зверю. Осознав, что у меня все получилось, покорно согласился с новым директором Хогвартса: — Хорошо, профессор МакГонагалл, мы не будем вспоминать о Снейпе. — Вот и молодец! — фальшиво одобряюще кивнула она. — Поправляйся, Гарри! Мы все волнуемся за тебя. Ну еще бы им не волноваться! Вчера ночью, когда персонал больницы посчитал, что я без сознания, был созван небольшой консилиум. Колдомедики говорили тихо, но мне казалось, их слова громом отдавались под потолком палаты. — Это невероятно! — голос главного целителя Сметвика был насквозь пропитан страхом. — Сначала я проверил его магическую ауру несколько раз, а затем — наш коллега Стивенс, и показания диагностических чар полностью совпали. — Да уж, не удивительно, что его не взяла вторая Авада. А с Вол... Волдемортом он покончил простым Экспеллиармусом... — Мерлин, Сметвик, да что вы там обнаружили?! — третий голос, судя по неприятному дребезжанию, принадлежал, видимо, очень старому волшебнику. — Магический выброс подобной силы должен был его убить. Никакое человеческое сердце не выдержало бы такого напряжения. Смею утверждать, коллеги, что мистер Поттер в его нынешнем состоянии — не совсем человек. — Что вы хотите этим сказать? — еле слышно спросил пожилой колдомедик. — Не знаю, ЧТО именно представляет из себя Поттер, но одно совершенно точно — он абсолютно неуязвим и вдобавок бессмертен... * * * На следующий день меня навестили Рон и Гермиона. В другое время меня бы, несомненно, умилило то, как они держались за руки, но только не теперь, когда мои лучшие друзья замерли у входа в палату, не осмеливаясь приблизиться ко мне. Герми, отважная девушка, всего год назад пустившаяся в невероятно опасный поход за крестражами, чуть ли не пряталась за спину Рона. «Они уже знают! — обреченно догадался я. — Если целителей не связали клятвой о неразглашении, сейчас наверняка вся магическая Британия в курсе того, что ее герой — Мальчик, который выжил — практически перестал быть человеком и превратился в излучающее угрозу НЕЧТО». — Как ты, Гарри? — спросила Гермиона, и голос ее предательски дрожал. — Все в порядке, — дежурно улыбнулся я. «Подумаешь, бессмертие! Бывал я в ситуациях и похуже!» И выдал бодрую фразу: — Колдомедики говорят: ничего страшного. Обещают скоро выписать. — Это же великолепно! — просиял Рон, в глазах которого застыл ужас. — А мы тебе вот гостинцев принесли. Мамин пирог с мясом. Я из вежливости ел пирог, совершенно не ощущая его вкуса. После услышанной от целителей информации у меня кусок в горло не лез. «Интересно, велика ли разница между "не совсем человек" и "совсем не человек"»? — размышлял я, нахваливая выпечку. — Дин и Симус передают тебе привет, — сказал Рон, чтобы поддержать видимость дружеской беседы. — Да, да, и Невилл с Полумной тоже, — с признательностью взглянув на жениха, подхватила Гермиона. Возможно, со стороны это казалось абсолютно ненормальным, но у меня не было ни малейшего желания общаться ни с кем из Отряда Дамблдора. Я вообще в последние месяцы будто выпал из жизни. Вокруг меня кипела бурная деятельность: кто-то, как Невилл и Полумна, неожиданно спешно поженились, кто-то, как Рон, Дин или Симус, бросился с головой в учебу, благо в Академию авроров героев сопротивления Волдеморту брали без экзаменов, и лишь я... просто сидел в доме на Гриммо и ждал неизвестно чего... или кого. — Тебе, наверное, нужно отдыхать, — улыбнулась Гермиона, осторожно погладив меня по руке. — Так мы пойдем? — Рон покосился на меня, словно я того гляди мог превратиться в зеленоглазое подобие Волдеморта и проклясть их обоих. — Да, здорово, что зашли, ребята. Поблагодарите Молли за замечательный пирог. * * * А назавтра меня выписали. Главный целитель Сметвик напоследок долго водил палочкой вдоль моего тела, жевал губами, будто неслышно беседовал сам с собой. — Вас ничего не беспокоит, молодой человек? — А должно? — криво усмехнулся я. — Нет, — солгал он, глядя мне прямо в глаза, — диагностические чары показывают: все абсолютно в норме. Если вдруг почувствуете... В общем, можете всегда обращаться лично ко мне. — А вы не хотите рассказать, что со мной происходит? — Все с вами в порядке, юноша! — неожиданно раздраженно произнес он. — Одевайтесь и отправляйтесь домой. Статья в «Ежедневном пророке» появилась на следующий день. Рита Скитер — ну куда же без нее! — взяла обстоятельное интервью у Стивенса — ассистента целителя Сметвика. В результате магическая общественность Британии была поставлена в известность о необратимых изменениях, произошедших с ее национальным героем, вероятнее всего, вследствие получения им повторной Авады Кедавры, а также выплеснувшегося на него — то бишь на меня — потока энергии в момент гибели Волдеморта. «По утверждению авторитетного колдомедика Стивенса, — распиналась Скитер в конце репортажа, — Гарри Поттера отныне вряд ли можно считать человеком в полном смысле этого слова. Его магическая аура преобразилась до неузнаваемости. А вдруг «Мальчик, который победил Темного Лорда» теперь и сам представляет угрозу для населения магической Британии? Министру Шеклболту придется на деле доказать свою беспристрастность и провести доскональное расследование относительно новой сущности Избранного». Уж не знаю, как там насчет беспристрастности, но Стивенс со скандалом вылетел с работы, а Рите Скитер настоятельно «посоветовали» держаться подальше от Гарри Поттера. Обо всем этом мне рассказал Рон, когда все же отважился навестить меня в моей цитадели примерно через неделю после публикации злосчастной статьи. За это время я успел выпить все имевшиеся в Блэк-хаусе запасы огневиски, вдрызг поругаться с Кричером за испорченный ковер, разбитую люстру и сожженный дотла портрет старой Вальбурги Блэк, опрометчиво назвавшей меня «грязным полукровкой» (а к вечеру вымолить у вредного эльфа прощение), и, наконец, пережить два мощнейших выброса. Впрочем, второй выброс мог закончиться для меня весьма плачевно. Откровенно говоря, все происходившее тогда я запомнил не слишком хорошо: словно в тумане, я слышал дикие вопли Кричера, грохот расколовшейся вдребезги вазы, почувствовал удар об пол и страшную, обжигающую боль — сперва в ладонях, а потом в области сердца. Когда я немного пришел в себя, то обнаружил, что лежу в громадной луже крови. Кричер стоял напротив меня и тихо, по-собачьи, поскуливал. Я поднес к глазам изрезанные руки и лишь после заметил, что из моей груди торчал здоровенный осколок. К горлу тут же подступила тошнота, а голова начала предательски кружиться. — Хозяин Гарри... — пролепетал старый эльф, в страхе указав на пронзивший меня кусок стекла. — Не волнуйся, Кричер, — сказал я, стараясь сдержать приступ паники, — я сейчас все тут уберу. Непослушными пальцами я вытянул окровавленный осколок. Вот теперь по всем законам жанра я должен был — нет, просто обязан был! — умереть. Как ни странно, мое самочувствие резко улучшилось. Я стряхнул с ладоней стеклянное крошево. Глубокие, почти до кости, порезы затягивались прямо на глазах. Задрав пропитанную кровью майку, я посмотрел на рваную рану в собственной груди. Она тоже выглядела так, как будто это не я заработал «несовместимую с жизнью травму» всего пару минут назад. — Хозяин Гарри, — повторил Кричер уже с благоговением, а затем низко поклонился, подметая огромными ушами пол, — сама Смерть отныне не властна над вами! — Ты еще скажи: Гарри Поттер — Повелитель Смерти, — усмехнулся я, небрежным движением руки убрав кровавую лужу и осколки, но тут же осекся. Потому что Кричер, похоже, был прав. Я предпочитал никогда не вспоминать об этом, но в моей спальне, в самом дальнем углу шкафа, хранились Бузинная палочка и Воскрешающий камень, завернутые в мантию-невидимку, принадлежавшую когда-то моему отцу. После битвы за Хогвартс я спрятал бесполезные для меня артефакты и ни разу за прошедшие со дня окончания войны месяцы у меня не появилось желания взглянуть на них. Вот, значит, о чем толковали целители в Мунго! Бессмертие. Ну что ж, Поттер, поздравляю тебя! Ты с твоей невероятной везучестью вляпался в очередную переделку, только теперь рядом не будет никого, чтобы направить, подсказать, объяснить, наконец, как с этим жить. А жить, видимо, придется долго. Очень долго. Пораженный этим открытием, я все еще стоял посреди гостиной, когда в камине появилась голова Рона. — Гарри, дружище, я могу зайти к тебе? * * * — Надо же, не убоялся Великого и Ужасного Поттера? — поприветствовал я школьного товарища, вышагнувшего из зеленого пламени. Камин по своей кошмарной рассеянности я не запечатал, и тем больнее было наблюдать все эти дни, что ко мне никто особенно не рвался. Ну, разве что толпа репортеров, слонявшаяся под скверно выполненными Дезиллюминационными чарами по площади Гриммо. — Раз уж явился, может, поделишься последними новостями, а то я тут немного отстал от жизни, — ядовито произнес я. — Так я же за этим и пришел, — у Рона был настолько виноватый вид, что мне на краткий миг стало его жаль. Но потом весьма кстати в памяти всплыло, как на праздничном банкете после церемонии вручения орденов я сказал: — Это несправедливо. Мало того, что Снейп не получил награду, хотя бы посмертно, так его имя вообще не упоминалось в связи с победой над Волдемортом! — А чего его упоминать-то?! — возмутился тогда Рон. — Пусть благодарит Нагайну, иначе гнить бы ему сейчас в Азкабане. Ты вот все твердишь о каких-то там его воспоминаниях, о том, что он, мол, все эти годы работал на светлую сторону... А сам забываешь, КЕМ был твой Снейп... Пожирателем смерти, правой рукой Волдеморта, а еще — прекрасным менталистом. И чего ему стоило подделать любые воспоминания? А ты, как дурак, поверил! И правильно Кингсли не позволил провести показательные суды. Хватит нам и того, что Малфои выкрутились, использовав свои связи и деньги. Все, кто поддерживал Волдеморта, должны сидеть в Азкабане, а мертвым Пожирателям — и твоему Снейпу в том числе — место в могиле. Это каждому идиоту ясно! В результате я сорвался и дал ему по морде. И ушел с праздничного мероприятия под недоуменные взгляды собравшихся. Потом был еще один скандал, когда я отказался подтвердить помолвку с Джинни. За время наших скитаний по лесам и полям в поисках крестражей я осознал, что не люблю ее так, как она того заслуживает. В чем честно и признался. И тут уже на меня накинулись втроем миссис Уизли, Джордж и, конечно же, сам Рон. Меня назвали предателем и обманщиком, больше года водившим за нос девушку, которая до последнего ждала и верила... На меня вылился поток упреков в непорядочности и подлости. Мы с Джинни и целовались-то, пожалуй, всего раз или два, а тут, на семейном совете Уизли, меня выставили едва ли не растлителем малолетних. — Я ужасно разочарована в тебе, Гарри! — раздувая ноздри не хуже Снейпа, заявила миссис Уизли. Голос ее дрожал от слез и еле сдерживаемого гнева. — Я считала тебя чуть ли не сыном, а ты... Ноги чтобы твоей отныне не было в этом доме! В общем, этим летом мои отношения с Роном, да и со всем семейством Уизли, переживали серьезнейший кризис, но тем не менее именно он, мой, как мне уже казалось, бывший лучший друг, сидел сейчас на самом кончике дивана в гостиной Блэк-хауса. Единственный, кому, несмотря на все обиды, похоже, действительно было до меня дело. Рон выложил мне свежие новости: о целителе Стивенсе, Рите Скитер и о панике в Министерстве и всей магической Британии. Волшебники боялись, что я возомню себя новым Волдемортом и потребую свою часть пирога. Полезу в политику и решу скинуть Шеклболта. Начну убивать магглов и введу санкции против полулюдей... Список моих гипотетических злодеяний получался весьма впечатляющим. — Интересно, как меня еще не попытались ликвидировать при таком всеобщем страхе перед моей персоной? — совершенно спокойно осведомился я. Лицо Уизли побледнело и вытянулось. Он, вероятно, тоже догадывался, что подобный вариант развития событий вполне логичен. — Ах, да! — запоздало спохватился я. — Меня же НЕЛЬЗЯ убить. — Но можно посадить в Азкабан, — прошептал Рон. — Пусть попробуют! — я скрестил на груди руки — жест, который неоднократно видел у Снейпа — и без малейших усилий поднялся в воздух. Всего на пару метров. Даже не достиг люстры, но Уизли от демонстрации моих сверхспособностей едва не хлопнулся в обморок. — Так это правда?! — судорожно выдохнул он, глядя на меня расширенными от ужаса глазами. — Ты унаследовал ЕГО силу? — Не знаю, Рон, — устало ответил я, плавно опустившись обратно на диван. — Я очень многого не понимаю. Я собрал Дары Смерти, победил Волдеморта и теперь, похоже, бессмертен. Вот и все мои «грехи» перед магическим сообществом. Я не собираюсь рваться в политику, свергать Министра, устраивать «новые порядки». Я просто хочу получить достоверную информацию о судьбе Снейпа. Почему у меня такое ощущение, что он не умер, а все, кого я спрашивал о нем — меня обманывают? Скажи, ты видел, кто забирал его тело из Визжащей хижины? — А ты сам не помнишь? — Рон старательно отводил взгляд. Я начал раздражаться и почувствовал, как по моим пальцам побежали разряды, подобные электрическим. Мебель в гостиной затрещала и закачалась, а Уизли в страхе заозирался по сторонам. — Я был несколько не в форме после того, как отправил Волдеморта на тот свет, — сказал я как можно спокойнее. — Так кто? — Пятеро авроров, — тихо произнес Рон и еле слышно добавил: — И два колдомедика...