Чудики. Предрождественская история

      — Сможете туда завернуть?       — Да тут ведь без вариантов: на сигнал SOS реагирует тот, кто ближе, а ближе нас никого нет. Мы минут через двадцать уже там будем, а вам лететь больше трех часов, за это время он может… — Манана привычно быстренько подобрала невинный эвфемизм на замену слову, которое первым просилось на язык, но шефа подобные слова так сильно огорчали, что сотрудники находили их аналоги уже на уровне рефлексов, мгновенно, не делая пауз в разговоре — …пёс знает, чего натворить.       — Ну мы-то знаем лучше всякого пса, что он там натворить сможет. Он, похоже, вразнос пошел, а там семья, детей трое.       — Угомоним! Лишь бы не опоздать.       — Вы только, пожалуйста, будьте всё время на связи!       — Не волнуйтесь, Генрих, мы справимся, угрозу ликвидируем, у меня и блокатор с собой, и жетон. Да и два декса, как-никак, — тоже хорошая подстраховка.       — Да уж прямо такие дексы… Ладно, девочки, я на вас надеюсь. Помните, что прежде всего — безопасность, безопасность и еще раз безопасность. Вы не должны…       Манана отключилась, перестав слушать: сейчас нужно было перенастроить автопилот на другую цель, выбрать место для посадки. Всё, что дальше будет говорить шеф, известно заранее: долгая и нудная накрутка по технике безопасности при захвате сорванного киборга.       Директор отделения Генрих был по профессии учителем истории, а последние лет двадцать с гаком — директором уникальной гимназии-интерната для детей с нестандартными особенностями развития (проще говоря, для трудных асоциальных детей), которая скоро прославилась в Галактике как инкубатор разнообразных талантов. Несколько лет назад он, передав бразды правления своему преемнику (некогда был доставлен в гимназию из колонии для малолетних), вышел на пенсию — и организм, много лет не знавший, что такое «покой» и «отдых», возмутился, выдав нестандартную реакцию иммунной системы: у всю жизнь прожившего на своей родной планете Генриха вдруг проявилась сильнейшая аллергия на ее природу, причем настолько сильная, что пришлось переехать.       На новом месте один из его бывших гимназистов (незаметный для СМИ и общественности человек на скромной должности референта — правда, реферировал он у Президента единственного на планете государства) попросил взять под свою руку местное отделение. Генрих попробовал, увлекся, втянулся, и — то ли иммунная система угомонилась благодаря смене планеты, то ли ее угомонило возвращение к привычному образу жизни, когда днем постоянно поступают проблемы, требующие решения, а ночью они поступают периодически, но не менее настойчиво (только более беспардонно) — но аллергия прошла бесследно, а вместе с ней прекратились и шумы в сердце и еще кое-какие, по мелочи, безобразия со здоровьем, начавшие беспокоить Генриха после выхода на пенсию.       Отделение под его руководством выдавало высокие результаты, сотрудники работали сплоченным коллективом с почти семейными отношениями, методики выявления активности мозга были отшлифованы так, что у сорванных киборгов не было никаких шансов обмануть, притворившись нормальными, а отношение всех к самому Генриху являло странную смесь из уважения, страха (потерять хорошее отношение шефа к себе) и заботы: не волновать, не расстраивать, не огорчать. Причем благие намерения иногда даже получалось реализовать… Ну, изредка…       А профессиональное педагогическое занудство шефа даже охранная пятерка очень скоро научилась фильтровать, что уж говорить об остальных — все понимали, что так проявляет себя тревога за подчиненных и подшефных: директор отделения предпочитал сам выезжать на вызовы, если была хотя бы малейшая опасность, справедливо полагая, что его реакции уроженца Шебы, прожившего на ней почти всю жизнь, дают ему серьезное преимущество перед всеми сотрудниками-людьми, а педагогический опыт — перед киборгами. И сейчас он будет привычно заниматься ОЗК-шными делами, спокойный внешне, но не отпуская ситуацию на вызове, мысленно проигрывая и просчитывая варианты того, что там может происходить. Поэтому первое, что они сделают, когда решат вопрос с предположительно сорванным киборгом, — позвонят шефу с докладом.       — …не буду вас дергать, чтобы не помешать в острый момент, но вы мне сразу же отзвонитесь, как закончите. Всё поняли, девочки?       — Да, всё ясно! — «включилась» Манана, отреагировав на триггер «всё поняли», завершающие каждый Генрихов инструктаж.       — Тогда жду информацию. — Генрих отключился.       Манана повернулась к напарнице, весь вид которой демонстрировал обиду: глаза смотрят стеклянно, лицо кукольно-невыразительное, маленькие ручки штатно лежат на коленях. Прямо идеальная киборгесса!       — Лялька, ну ты чего? Эй! — Манана ткнула ладонью в плечо… нет, в воздух рядом с плечом девушки.       — «Да уж такие дексы», — озвучила та голосом Генриха.       — Ляль, ну брось, надулась, как мышь на крупу. Все знают, что ты крутая, и Генрих знает, что у вас размер и масса на функциональность не влияют. Но ты ж пойми, у него рефлексы: маленький — значит, надо защищать; женщина — значит, надо защищать. Пора бы уж привыкнуть. Я ж терплю!       — Ты хотя бы просто женщина! — взорвалась Ляля, — а я и маленькая, и женская модификация, и при этом, между прочим, вообще-то киборг!       «Ожившая», сверкающая глазами, с гневной мимикой, Ляля вызвала сомнительную по адекватности реакцию Мананы: та засмеялась, обняла девушку за плечи и чмокнула в пушистую макушку:       — Лялька ты наша!       Впрочем, реакция себя оправдала: Ляля как-то сразу сдулась, фыркнула разок для порядка, но тут же захихикала:       — Представляешь, он — охраняемое лицо, а всё время норовит между мной и угрозой влезть, так мне приходится вокруг него крутиться, как Анжелино вокруг пилона!       — Э? А ты про пилон откуда знаешь?       — Ха! Мне Анжелино ролики показывал. Я обзавидовалась: тааакааая гибкость, тааакааая растяжка! Понятно, за что ему люди в трусы деньги совали, это реально круто. Но попробовал бы он так в боевой обстановке! А я — могу, вот.       — Ну да, ага. Именно за гибкость и растяжку, всё правильно. Но в боевой обстановке ты точно круче, это без вопросов. Как думаешь, — Манана предпочла перевести разговор, — где садиться будем: поближе, подальше? — Ляля послушно задумалась, видимо, изучая карту.       Девушка-DEX была ростом 146 сантиметров, тоненькая как травинка и такая же гибкая. Ее специализацией были разведка и диверсионная деятельность. Пролезть в небольшую щель или трубу, извернуться там, при необходимости вывернув суставы и тут же поставив их на место, прикинуться ребенком (мальчиком, девочкой — всё равно) или миниатюрной женщиной — это была ее работа на протяжении более чем шести лет, практически рекордный срок. Пока не надоело. И однажды она, выполнив задачу (приказ обойти невозможно, да и зачем?), — просто не вернулась в расположение, а пришла в ОЗК и заявила: «Приказ выполнен полностью», каким-то образом убедив систему, что таким образом исполняется команда «Потом придешь и доложишь об исполнении» (ведь пришла? Пришла. Какая разница, куда. Доложила? Доложила. Какая разница, кому. Так чего еще надо?).       Ну, а Манана, на которую Ляля (тогда еще — «Кроха») наткнулась на первую, оказалась достаточно понятливой, чтобы сразу отвести киборга на перепрошивку, да так, что система не воспротивилась: не приказывая (а смысл? прав управления всё равно нет, если только блокатором отключать, а зачем, если сама идет, причем явно именно этого и хочет), а просто показывая дорогу. Потом, правда, была долгая и сложная процедура переоформления киборга на ОЗК, выяснение отношений со спецслужбами, реальная угроза закрытия отделения, выволочка Генриху от Киры Гибульской (несколько раз, очень громко, было страшно), выволочка Манане от Генриха (один раз, тихо, было очень страшно) … Но это уже в прошлом, а они с тех пор — подруги не разлей вода: Ляля — тихая бесцветная, но очень эмоциональная крохотулечка, и Манана — высокая, ширококостная, черноволосая и черноглазая, с крупными чертами лица, пухлыми яркими губами, всегда спокойная и рассудительная. Младшая и старшая сёстры. Горячая льдинка и холодное пламя. Надежный тандем.       — Вот здесь кружок надо будет сделать, для рекогносцировки. — Ляля открыла карту на экране и ткнула пальчиком. — Я переведу управление на ручное. А вот с тем что делать? Типа-дексом?       Манана оглянулась назад и поежилась, увидев реакцию сидевшего сзади киборга на внимание временной хозяйки: к ней повернулись большие темные кукольно-неживые глаза и на лице резко возникла совершенно неестественная широкая улыбка, причем кроме раздвинувшихся в стороны губ не дрогнула ни одна мышца.       — Ипть. Бррр. Даже не знаю. Вот если бы нужно было хозяев запугивать, эта морда-кирпичом пригодилась бы. Ты глянь, улыбнулся — как галакт отобрал. Сотню галактов. Такая улыбка сто́ит бластера.       — Вижу. — Ляля даже не оглянулась, но ей это и не было нужно: она давно подключилась к камерам, которые «видели» весь салон. — А что ты хочешь от «пятерки»? Тупая жестянка, глючное оборудование, древнее барахло. Пожалеть, подкормить, перепрошить, вернуть, вправить мозги. Мозги — это хозяйке. Впрочем, это мы уже сделали, так что вернуть теперь не получится. Значит, остается пожалеть — нас, что мы его получили. Ну и ему: корм, перепрошивка, эксплуатация в меру возможного. ***       Этот звонок Генриха застал девушек, когда они возвращались с вызова.       В отделение позвонила женщина и робко поинтересовалась, можно ли как-то проверить, кажется, у нее Irien сорванный. «Только обязательно привезти, дистанционно никак? Да, поняла, извините, пожалуйста. А что, совсем-совсем никак? Ну, извините, пожалуйста. Нет, к сожалению, не смогу, дорого очень, да и с работы не отпустят. А может быть, все-таки как-то можно по телефону? Да, я поняла, никак нельзя. Извините, что побеспокоила. Признаки? Ну, всякие признаки. Много. Он не справляется. Ну, с этим… с работой… ну, со своей, как Irien, понимаете? Вы извините, я зря вас побеспокоила, до свидания. Нет-нет, ничего. Да вроде бы не опасный, просто, кажется, сорванный. Нет, агрессии нет. Ну потому сорванный, что не справляется. Вы простите, связь дорогая очень, до свидания. Сами прилетите?! А как же, ведь вызов… Я оплатить-то не смогу! Ну если бесплатно…»       В общем, и женщину и ее Irien’а нужно было разъяснить, мало ли что там: может, мальчику у нее плохо, тетка странноватая какая-то, а может, и мальчик представляет опасность для человека, и чтобы предотвратить трагедию, нужно разбираться на месте.       Трагедия оказалась даже не комедией, а фарсом. В городишке, где жила звонившая, салон DEX-company перепрофилировался в магазин электроники (после краха компании-производителя на одних киборгах было уже не выжить), в который однажды сын егеря из лесничества привел старого-престарого DEX-5, когда-то полученного отцом как служебного и — тоже когда-то — выкупленного при выходе на пенсию. Мужчина хотел узнать, можно ли сдать оборудование на комиссию («жрет много, а толку мало, то и дело сбои́т, проще самим, силушкой природа не обидела»). Дело, правда, было провальное: уж больно старая модель, устарела и морально, и физически. И отправили бы машину на утилизацию, но… черти любят пошутить!       Продавец сболтнул "по приколу", мол «да он себя три раза сожрет, пока покупателя дождется, вам смысла нет на комиссию ставить, эту рухлядь никто не купит. Если только на Irien’а перепрошить, для какой-нибудь старой девы? И Mary добавить. Так, всего по минимуму. У меня, если порыться, старое ПО есть, может на него встать. Mariendex’а соорудить — во, будет какой-нибудь дамочке и в койке, и по хозяйству, и охрана. Только везде хреновый, ни швец, ни жнец, но зато жрец. Так что мой вам совет: сдавайте на платную утилизацию, или сами утилизируйте, только акт составьте, мы зарегистрируем. Модель давняя, можно по упрощенке».       А что такое случайность? Игра судьбы? Развлечение для чертей? Или… детерминированная закономерность, не осознанная людьми?       Кто ж знает, случайно ли шла через зал бухгалтер магазина и случайно ли услышала только первую часть фразы продавца. Случайно ли пару дней назад она встретила свою одноклассницу, работавшую медсестрой местной поликлиники, которая пожаловалась, что «в сорок пять баба — ягодка опять, и ох, как мужика не хватает, что в доме, что в постели, а где ж его взять, нормальных мужиков нет», а на совет «так купила бы киборга подержанного, хотя они сейчас тоже в цене взлетели» посетовала: «ну, киборги мне точно не по зарплате». Случайно ли продавца звали Франк Эйно Штейн. Но так или иначе — а «пятерка» была перепрошита на «Mariendex’а», и сотворенный кошмарный программный монстр за мизерную цену был продан «ягодке». Вместо утилизации.       Предъявленный Манане и Ляле, киборг по имени Пупсик («Очень пупсиковый, да», — сказала Ляля, оценивая внешние параметры: 1 м 76 см, 92 кг, 56-й размер; «Ипть!» — подумала Манана, видя физиономию с застывшим на ней выражением «ждукомандывсехубить») старательно выполнял команды: улыбался (Манана вздрогнула; Ляля поцокала язычком; хозяйка вздохнула: «Видите, миленький какой!»); отслеживал тепловые объекты на улице (не делая различий между транспортом с теплым двигателем, людьми, киборгами и воробьями, объединяя их всех во «враждебные объекты» по команде «охранный режим». «Хорошо еще», — подумала Манана, — «что приказ был с уточнением „за пределами данного помещения“, а то ведь кинулся бы и пришлось бы нейтрализовывать беднягу, а фиг знает, включится ли он вообще после блокатора»); демонстрировал по команде хозяйки отдельные функции Irien’а (демонстрация сопровождалась жалобами «вот по команде всё встает и падает, ведь работает, значит, но как до дела доходит, так путается, бедненький!»). Функции Mary хозяйка демонстрировать отказалась («видите, что от пластолеума на полу осталось — это я попросила пол протереть»).       Попытки бедной женщины обратиться в магазин дали отрицательный результат. Там предложили либо перепрошить киборга на сугубо DEX’овские программы («а зачем мне охранник, у меня и охранять-то нечего, раньше хоть посуда была хорошая, но он помыл. Почти всю…»), либо утилизировать («жалко! И Пупсика жалко, и денег жалко — ведь я ж за него платила, а теперь за утилизацию платить!»). На идею позвонить в ОЗК её натолкнула фраза всё того же шутника-продавца: «Что, тупит? И сильно? Так, может, он разумный — когда тупят, это первый признак, что разум проснулся, а соображать еще не научился!»       Ляля, пообщавшись по внутренней связи и получив отчет, более-менее разобралась в монструозном миксе ПО Пупсика и сказала, что «этот раритет можно привести в относительно рабочее состояние», что тут же вызвало реакцию хозяйки: «А как он может работать?» Пришлось объяснять, что работать он может только и исключительно DEX’ом, предпочтительно — в охране, в идеале — при входе: столбом-отпугивателем зевак с функцией информатория («Кабинет директора номер девять» и «Отдел кадров кабинет номер два»), в смену к уже имеющейся пятерке «Петьке». Но, во всяком случае, жить будет.       Предложение компенсировать затраты на покупку и забрать киборга в ОЗК вызвали поток слез и сожалений, быстрое согласие и требование пообещать «хоть иногда» звонить и предъявлять «Пупсиньку», чтобы доказать, что он еще не утилизирован. Засим высокие договаривающиеся стороны пришли к согласию, выпили чайку (по очереди, в две смены, поскольку «невымытыми» остались только две чашки) без ничего («сказала Пупсиньке взять на кухне покушать, пока вас ждали, — он печеньки съел и мясо для жаркого, я его только-только размораживаться достала, а кормосмесь дорогая очень, но мясо ведь тоже не дешевое, я его немножко на диету посадила, чтобы похудел, а то для… ну вы понимаете, для такого киборга… ну… который… для женщин… он очень большой, мне кажется»), сторона-покупатель перечислила оговоренную сумму и загнала Пупсика в катер, экстренно успев погасить не вовремя проснувшуюся Irien’овскую составляющую его псевдоличности, сторона-продавец помахала в окошко рукой и вытерла уголки глаз. Сделка завершилась, задание по разруливанию ситуации с киборгом было выполнено, а уж насколько правильно — всё расскажет Генрих по возвращении.       Поскольку пустой чай никак не может заменить обед, девушки осчастливили Пупсика банкой кормосмеси, велели ему сидеть на месте, а сами забежали на перекус в кафе.       — Нет, ты представляешь, она у киборга — КИБОРГА! — нашла лишний вес. У киборга в базовых настройках прописана невозможность лишнего веса, у него только недовес может быть! Она его не на похудение, а на истощение пыталась голодом морить, у него же модификация такая, для планет с повышенной гравитацией, усиленная мышечная масса, а она… А еще «Пупсинька, Пупсинька», — полушепотом кипятилась Ляля.       — Ну не истощила же.       — Просто не успела!       — А теперь и не успеет! — Манана в ларьке у входа прикупила несколько шоколадок, убрала их в сумочку, оставив одну в руке. — Побалую дурика вкусняшкой.       — А если бы мы не прилетели? Он бы потерял мышечную массу и работоспособность, и его бы утилизировали ни за что, ни про что, а только из-за дурости хозяйки.       — Ну слопал бы ее однажды, и всё. Я никогда не перестану удивляться, как можно совершенно неподготовленным людям такое сложное в обращении и уходе оборудование продавать. А потом удивляются срывам. В общем, мы прилетели. И улетаем. Кстати, рядом они забавно будут выглядеть, Петька с Пупсом. Петька тогда что: для планет с пониженной гравитацией сделан, да? Тонкий-звонкий-высоко́нький?       Подруги зашли в катер, Манана протянула Пупсику шоколадку, которая в руке слегка подтаяла и размякла. Киборг, повинуясь команде «На, бери, ешь», взял шоколадку и уставился на нее пустым взглядом темных глаз.       — Ну ты чего, Пупс? Можно есть. Сладко. Быстрые углеводы, энергия, полезно. Киборг не сразу, но перевел взгляд на временную хозяйку, посмотрел с полсекунды, сделал улыбку, и не убирая ее, снова уставился на шоколадку, потом открыл рот и монотонно поведал:       — Осуществляется активизация программного обеспечения, необходимого для реализации сценария.       — Ляль, чего это он, а? Я что-то не понимаю, ничего подобного не видела у служебных.       — А это, Манечка, долбаный «Mariendex». Давай мы как-нибудь в выходной день сюда прилетим, а?       — Зачем?       — А я отловлю того программиста, который это сотворил, надену на него разряженный, но с полным комплектом батарей штурмовой экзоскелет и заставлю пару часиков побегать. Чтобы понял. Ты знаешь, как это мучительно, когда программа тяжело и долго активизируется?       — Ляль… ну ты чего? Он же служебный, он не мучается.       — А если служебный, так уже и не киборг? Можно издеваться, да?       Тут, видимо, необходимое для реализации сценария ПО активизировалось, потому что Пупсик не спеша развернул шоколадку, практически раздавив ее при этом, потом старательно размазал шоколад по ладоням и начал ме-е-е-едленно облизывать один палец… другой… При этом неотрывно глядя на Манану — видимо, выбрав ее в качестве объекта приложения своей сексуальной составляющей. Выглядело это… ну, как минимум, не сексуально. Скорее, жутко, но обе зрительницы впали в какой-то ступор и не могли оторваться от этого зрелища. Из прострации их вывело то, что киборг, продолжая облизывать очередной палец и не убирая улыбки, пробормотал: «Необходимо выбросить обертку в утилизатор во избежание замусоривания помещения. Руки требуется тщательно вымыть». Это сработал компонент хозяйственно-чистоплотной программы Mary.       Впрочем, уже через пять минут DEX, с чисто вытертыми под руководством Ляли руками, жевал новую шоколадку, всунутую ему прямо в рот и выглядел совершенно невозмутимым, сама Ляля поднимала катер в воздух и задавала программу автопилоту, а Манана думала о том, что она героиня, потому что удержалась и не материлась при детях. Ипть, и машинах.       Выполнившая свою работу команда возвращалась домой и везла с собой спасенную от утилизации биомашину.       И все бы было совсем хорошо, если бы в ответ на каждый взгляд Мананы на лице «пятерки» не растягивалась широченная улыбка, вызывающая неконтролируемый мышечный спазм со стороны всего комплекса её мышц, отвечающих за обсценную лексику.       И не этот звонок Генриха, направивший их на новый вызов. ***