обыденно геройское

      Ненависть ядовитой змеей вгрызается в разум, оставляя единственное слово перед глазами. «Предательство». Люнет смотрит на Рефию и Ингуса, они что-то говорят, участливо вглядываясь в его лицо, но он не может различить ни слова — в ушах звенит. Люнет оглядывается назад — гора стоит все также безмолвно и безучастно, словно ничего не случилось. Мир не остановился, а жизнь не оборвалась — видимо, мироздание и Люнет вполне себе могут прожить без Арка.       Он чувствует, как усталость, прежде забытая, возвращается в утроенном размере. Медленно оседает на землю, руки Ингуса пытаются удержать его на ногах, но Люнет лишь отмахивается. Ему хочется попросить: «Оставьте меня». Но из горла раздается утробный рык, а сам он лишь скалится раненным зверем. Рефия, аккуратно касается плеча, мол, я понимаю, и уводит Ингуса за собой. Они отходят всего на пару десятков шагов, обустраивают привал, понимая, что сейчас никто никуда не сдвинется, но и за это он им благодарен.       Люнет окончательно позволяет себе размякнуть на земле. Закрывает глаза, пытаясь забыться, но вместо этого видит чужое лицо — искаженное не страхом, а чувством вины. И в последние минуты Арк извинялся. Просил прощения за то, что оказался слаб даже для побега, что уж говорить о какой-либо битве, просил прощения за то, что уходил так быстро, даже не пройдя половину пути, хотя сам напросился вместе с ним, желая стать сильным. Люнету не нужно было, чтобы он становился таким же сильным, как он. Ему вообще ничего не нужно было. Стой там, будь рядом, живи. А защитить он всегда мог их и сам. Сейчас защитить его мог не только он, но и Ингус, и Рефия, которая только делает вид, что даже не шелохнется, а на самом деле бросится быстрее всех, словно мать, волнующаяся за свое дитя. Только вот «всегда защищу» в этот раз подвело — не смог. Ни он, ни Рефия, ни Ингус, ни этот чужак. И лишь Люнет видел этот взгляд и ненавидел себя за такую ошибку — никогда не оставлять его позади.       Больше себя он винил только Дэша, которого все время сверлил озлобленным взглядом и игнорировал, предпочитая идти далеко впереди и быть на расстоянии от него, порою срывался и кричал диким зверем, а потом кричали на него — Рефия. В отличие от него, она иногда прислушивалась к своему разуму, а разум всем говорил одно и то же — у них не было шансов, надо было бежать. И поэтому Дэш все также оставался с ними, и поэтому Люнет чувствовал еще большую тяжесть в груди, пытаясь свалить часть вины на него, потому что виновен был только он сам.       А еще — Кристалл. Тот самый Кристалл, который сказал им, что они — последняя надежда, воины света, необходимые миру. Люнет тогда и правда поверил в то, что им уготована великая судьба, воспылал радостным предвкушением грядущего. А сейчас — сейчас он был разочарован. Великая судьба ожидала их, но не Арка. Они дойдут до конца и увидят финал, а он — нет. И Люнет предпочел бы сотню раз умереть от пламени этого дракона, нежели оставить своего друга. Только, к сожалению, его путь продолжается, а добрый Арк с мягкой улыбкой и россыпью веснушек обугленным трупом лежит в гнезде дракона.