Жить в твоей голове. И любить тебя неоправданно, отчаянно. Жить в твоей голове. И убить тебя неосознанно, нечаянно. И слушали тихий океан. И видели города. И верили в вечную любовь. И думали: «Навсегда»… Земфира Жить в твоей голове
***
Подобные темы никогда не интересовали Кагами, однако, вследствие последних событий, он начинал задумываться о существовании высших сил. Иначе как объяснить, что именно сейчас в его жизни был один из самых нелепых моментов. — Сынок? Женщина средних лет, невысокого роcта, с такими же багрово-огненными волосами, аккуратно собранными в низкий пучок, застывает на пороге, а пакеты с продуктами вываливаются из рук, падая на пол. — Мама?! — Тайга поспешно отодвигает до сих пор нависавшую над ним тушу так же ошеломленного Аомине, встает и уже медленнее подходит к ней. — Я тебе звонил, хотел предупредить, но ты была занята. Всё ещё удивленно осмотрев сына с ног до головы, женщина бросается ему на шею вся в слезах. — Господи, ты здесь! Ни слуху ни духу от тебя больше месяца! Я же волнуюсь! — Кагами приобнимает ее в ответ. — Сказал, что уходишь из спорта и пропал. И что прикажешь думать? И Александра не может ничего нормально ответить, где ты да как? — Извини, мам, — парень замечает подошедшего Дайки, которого, видимо, мать не заметила. — Вот, познакомься, это мой новый кхм… тренер. — Здрасьте, — кивает Аомине в стороне, воодушевленно улыбаясь. — Рада знакомству, меня зовут Саяко, — женщина вежливо улыбается в ответ, не подозревая ничего из ряда вон выходящего. — Вы, должно быть Аомине-сан? Кагами столько про вас рассказывал. — Очень рад это слышать. Надеюсь, мы вам тут не сильно помешаем? Нам буквально ночку, а завтра, к сожалению, нужно лететь назад. — Как? Так быстро? — Да, мам, я Алекс пригласил сегодня на чай, пообщаетесь, тем более у неё есть для тебя новость. Дайки поднимает уроненный пакет с продуктами и несет его на кухню, попутно задев плечом Тайгу и подмигнув ему, а тот только закатывает глаза. — Мы тоже купили продуктов — посмотришь потом, а сейчас иди переоденься. Ты кушать будешь? — Спасибо, сына, не буду. Женщина проходит в квартиру. Её любимый запах лаванды, исходящий от венков на ближайшей стене, успокаивает нервы с первых секунд и приводит к осознанию: уже всё хорошо. Она замечает, что Аомине примерно раскладывает продукты, поэтому тихо, прикрыв рот ладонью, обращается к сыну. — Он такой интеллигентный и хозяйственный молодой человек. Мне очень приятно, что он приглядывает за тобой, может, научишься хоть чему. — Мам, ты серьезно? Он та ещё свинья, похлеще меня будет, — Кагами специально говорит не тихо, чтобы Дайки услышал. — Ты что? Нельзя же так! Ладно, я сейчас вернусь, — Саяко-сан скрывается на втором этаже. Кагами проходит в зал и подбирает упавшие соленые хрустелки с ковра. Пройдя на кухню, парень сразу же выкидывает, молча садится за стол и, подперев кулаком голову у виска, наблюдает за Аомине. Бутылку молока он ставит на нижнюю полку дверцы, сыр и творог в саму камеру, мясо оказывается в морозильнике — отсеке повыше, а фрукты и зелень в выдвижной ёмкости. — Гадости там своей маме рассказывал про меня? — спрашивает тот, закрыв холодильник. — Конечно! Не нужно создавать о тебе ложное представление. — …Она у тебя хорошая. Теперь понятно, в кого ты такой… Алекс не сказала, к скольки придет? — Она может и не прийти. — А дом у вас красивый, очень уютный. Я немного поизучал второй этаж — у тебя классная комната. Кагами понимает, как давно он не был дома. Мать всегда говорила, что он неопрятный. Хоть и помогал по хозяйству, у самого в комнате постоянно был срач, поэтому она никогда туда не заходила и не прибиралась. С этим так же приходит понимание, что с незапамятных времен стена комнаты увешана так и не снятыми плакатами с Аомине, снимками с различных соревнований, вырезками из журналов с интервью или редкой рекламой дорогих духов, где Дайки стоит в рубашке нараспашку, светя оголенным телом. — Чёрт… - Аомине ржёт, видя, как Тайга краснее рака хватается за голову и одновременно пытается прикрыть лицо руками. — Смешно тебе, падла?***
Последние лучи исчезающего солнца проникают в окно на кухню, однако необычная подвесная лампа всё равно зажжена. Чаепитие удается, ведь и вкус, и глубина, и аромат свежезаваренного мятного чая действительно успокаивают и освежают. Спокойная любезная беседа уже около часа завлекает всех её участников. — Так чем вы занимались всё это время? Где жили? — интересуется Саяко-сан, делая небольшой глоток из керамической чашки с черным узором. Тайга очень доверял своей матери, но с возрастом пришла мысль, что не всё можно и нужно рассказывать родителям. Вот и сейчас, как только он хотел ответить на очередной волнующий мать вопрос, встревал Аомине и рассказывал всё в красках, а Кагами только оставалось скрывать дрожь в коленках и нервозность. Он боялся, что Дайки ляпнет что-нибудь за гранью неприличное или подозрительно неправдоподобное. Не то чтобы таких моментов был переизбыток, просто Аомине был тот еще выдумщик. — Мы живём в отеле, одном из лучших в Японии, целыми днями напролет зависаем в ледовом дворце неподалёку. Короткая программа сложна, я её составлял специально, чтобы Ваш сын был неподражаем, — Аомине лопочет легко и приятно на слух. Любой бы, услышав говор Дайки, переписал бы на него свою квартиру, если бы тот попросил. — Когда у вас отборочные? — У нас осталось чуть больше трёх месяцев. — Этого хватит на подготовку? Сынок, ты должно быть очень устаешь с этим бешеным графиком. — Не беспокойтесь, Саяко-сан, он в надёжных руках, — слово «надежных» Дайки особо выделяет, поглядывая на Кагами. — Выходные дни тоже есть — отдых тоже важен. Мышцам периодически нужен покой, чтобы не произошло перенапряжение. Это очень вредно. Ораторское искусство было у Аомине в крови, поэтому и Кагами заслушался его сказками. Неужели Дайки прикрывает его перед мамой? Звонок в дверь внезапно оповещает о прибытии гостей. — Я открою! — Тайга подскакивает и спешит в прихожую. Не смотря в глазок, парень открывает дверь и не знает, радоваться или нет: вместе с Алекс припёрся и Химуро. — Кагами! — девушка визжит, ещё не зайдя в дом. — Сашенька, здравствуй! Проходи-проходи, — Саяко-сан также вышла встретить гостей. Гарсия проходит и по очереди всех обнимает, а за ней заходит и её женишок. — Добрый вечер, — пытается быть вежливым Химуро, что замечает Тайга, словив на себе знакомый бешеный взгляд. Мгновение спустя тот снова приветливо улыбается хозяйке и тянет руку для неусместного рукопожатия. — Я Химуро Тацуя — жених Алекс. — Очень приятно. Кагами, закрыв дверь, помогает Алекс снять пальто, открывая вид на вполне уже виднеющийся животик, даже под растянутым свитером. — Сашенька, какое счастье! Я так рада за тебя! Уже известно, кто? — Пока нет, — нотки грусти улавливаются в голосе молодой мамы. — Я бы очень хотел девочку, — Химуро обнимает свою будущую жену, которая нежно поглаживает живот. — Ну, молодец девка! Самые цветущие годы! И за муж, и ребёнка, тьфу-тьфу-тьфу три раза… — Саяко-сан кладет свою руку на руку Алекс. — Мне кажется, я всё чувствую. Его ручки, движения, пусть и небольшие. Чувствую, как бьётся его сердце, — глаза на мокром месте, слегка подрагивают плечи, и Гарсия жмурится, чтобы не разрыдаться на месте. — Я чувствую жизнь внутри себя… — Господи, девочка моя, тише, — Саяко-сан, у которой уже бегут дорожки слез на щеках, тоже приобнимает девушку и гладит по плечу. — Потом пелёнки пойдут, дети очень быстро растут. Помню, Тайга был маленький, уследить не могла. Вон, как вымахал! Услышав рыдания от счастья, к гостям подключается Аомине, всё это время сидевший на кухне. Он видит сложившуюся картину и стоящего рядом со всеми Тайгу, который всем видом говорит: это нормально, это женщины. А ещё он видит незнакомого черноволосого парня, чуть выше своего ученика. — Э-э-э, здрасьте, — получается не очень вежливо, за то все смотрят на него. — Здравствуй, Аомине-сан, — через слезы говорит Алекс. — Что ж вы тут стоите? Давайте пройдем на кухню — Саяко-сан приготовила обалденный чай. — Да, Сашенька, он тебя успокоит, — Саяко-сан под руку с Алекс проходит в квартиру, оставшийся стоять Химуро гордо взмахивает челкой и, нахмурено посмотрев на парней, присоединяется к дамам. — Что за чмошник? — насмехается Аомине, когда тот прилично отходит. Кагами цокает, ведя глазами. Парень хватается за плечи тренера, разворачивает его лицом от себя и подпихивает на кухню. — Я тебе потом объясню.***
Беседа продолжается. Саяко-сан и Алекс трепещут о ребёнке, его будущем, вспоминая моменты из детства самого Тайги, а в их разговор иногда вклинивается Тацуя. Аомине и Кагами просто слушают со стороны, редко перекидываясь фразами и тихонечко ржа, из-за чего Химуро грозно поглядывает на них. В очередной смешок со стороны Дайки, Тацуя не выдерживает и встает. — Извините, где тут уборная? — Да, конечно, — Саяко-сан отодвигает чашку с чаем. — Сынок, покажи гостю. — Нет-нет, вы давно не виделись, вам нужно побыть вместе, — парень неловко махает руками в отрицательном жесте. — Может это сделать Аомине-сан? У Дайки вопросительно едет бровь, но положительный кивок Тайги не пророчит ничего плохого. — Хорошо, — выдыхает Аомине, выходит из-за стола и направляется на второй этаж, а за ним следует Химуро. Зал скрывается вместе с кухней, лестница закачивается, приглашая в темный коридор. Свет от первого этажа почти окончательно исчезает, и Аомине чувствует, как довольно сильные руки тянут его назад. Из-за неожиданности он не успевает среагировать и отходит только когда глухо ударяется головой о стену. Тацуя чуть ниже его самого, по телосложению не такой уж и хилый, но даже не смотря на злые ненавидящие глаза, он не кажется грозным животным. — Ты что творишь? — шипит Дайки, чувствуя у кадыка достаточно больно напирающий кулак. — Аомине-сан, значит? Интересно… — как только Химуро замолкает, снизу слышится голос Кагами и заливистый смех Алекс. — Я не знаю, откуда вы с Алекс знакомы, и даже знать не хочу. Твоего дружка я уже предупреждал. — Кагами? Он что тебе сделал? — Ничего, я просто должен быть уверен. — В чем, мать твою, уверен? — Что никто из знакомых Алекс не спал с ней. Я хочу быть уверен, что это мой ребёнок, и ни чей больше. Я хочу защитить и его, и свою будущую жену и пойду на всё, чтобы это сделать. Слушай меня сюда: я весь мир перерою, но найду тебя и этими же руками в фарш превращу, понял? — Аомине посмеивается, а затем и вовсе откровенно хохочет, будто Химуро ему анекдот только что рассказал. — Что смешного? Я спрашиваю, ты понял? — Это ты у меня сейчас поймёшь! Дайки резко перехватывает руку Тацуи у своего горла, заламывает её тому за спину, разворачивает и впивает ладонью смазливое лицо в стену, в место, где он сам только что стоял. Всё происходит за секунду, и Химуро даже не понимает, что всё это время он сам был добычей. Во время чаепития Кагами рассказал тренеру, что ревнивый жених запугивал и самого Тайгу, от чего Аомине уже тогда хотел начистить рожу этому Тацуе. — Мне больно! — Ты кое-что упустил. Твой это ребёнок или нет — проблемы только тебя и твоей будущей жены. Сомневаться стоит в себе, хорош ли ты для неё. И в верности Алекс, с чем у неё, я уверен, всё в порядке. Угрожать по углам каждому, с кем она разговаривала, ты считаешь нормальным? — Отпусти, кретин! — Дайки ещё сильней придавливает голову Химуро. — Так называть меня может только Тайга, двуличная ты мразь! Алекс в курсе о твоих делах? Может ее просветить? — Нет, не надо, — мерзкий скулеж выводил Аомине из себя, и тот недовольно скалится. — Значит, так. Если ещё раз подойдешь к Кагами, да хоть к кому-нибудь… Будет больно, обещаю. — Я понял, понял! Отпусти! — Не на того нарвался. Дайки ослабляет хватку, и Тацуя поспешно отодвигается от стены, но Аомине напоследок впечатывает его лицо, что тот буквально соскальзывает, придерживаясь, чтобы не упасть. Он прислоняется спиной к деревянной поверхности, с которой только что чуть не слился воедино, и держится рукой за скулу, провожая уничтожающим взглядом темную высокую фигуру Дайки, что постепенно прояснялась в лучах света. Уже будучи на ступеньках, фигура оборачивается. — Иди хоть умойся — смотреть тошно, — и скрывается, бесшумно спустившись обратно и оставив Тацую в размышлениях одного Аомине возвращается ко всем, улыбаясь. — Что там был за грохот? — Саяко-сан, взволнованная их долгим отсутствием, наливает Дайки новую порцию напитка. — Это дверь сквозняком захлопнуло, — ничуть не помедлив, отвечает тот. Подозревающий взгляд Тайги, который почему-то был на все сто уверен, что в их доме никогда не было сквозняка, убрал ненатуральную улыбку со смуглого лица. — А, ясно, — а вот мать Кагами, посчитав это правдоподобным, отходит от темы. — Я вот в который раз понимаю — правильного ты, Сашенька, человека выбрала. Образованный, интеллигентный, порядочный. Помогает сыночку, содержит его. — Ну, ма-а-ам! — Кагами опускает голову на скрещенные на столе руки, а рядом опять лыбится Аомине, обнимая одной рукой своего ученика. — Да? Кагами, это правда? — даже искренне интересуется Алекс. — Абсолютно, — глухо отзывается тот. — Я вам кое-что принесла, — Гарсия мешкается, активно ища что-то в сумке. Наконец, протягивает флешку. — Вот, моя подруга из музыкальной академии написала музыку для произвольной. Движения правда прописать ещё не успела, оставляю это вам. — Спасибо. Пока Аомине убирает её в надёжное место, сверху спускается Химуро, прикрывая пол-лица ладонью. — Что ты так долго? — Инцидент один произошёл, — Тацуя садится рядом с Алекс, а та убирает руку жениха — возле глаза красуется свежий, уже налившийся синяк. — Что случилось? — Мыло выскользнуло. Пока поднимал, об раковину ударился, — морщась от прикосновений Алекс, оправдывается тот, улавливая сочувственно-саркастические взгляды Аомине, который посчитал эту отмазку нелепой даже для себя. — Может, холодное что дать? — спрашивает Тайга, поняв, что что-то здесь не чисто. — Нет, спасибо. Дорогая, уже поздновато, да и ребята с дороги уставшие. Может пойдем? — И правда, — молодая пара встает из-за стола, и Тацуя сразу же уходит в прихожую. — Спасибо Вам за всё, Саяко-сан. Нам пора. Проводы получаются скомканными, так как женишок постоянно отлучает Алекс от затянувшихся прощальных разговоров у порога, как это обычно и случается. — Я буду скучать, Кагами. Звони чаще, я тебя прошу! — слезы опять наворачиваются у Гарсии. Быстрые слова, быстрые объятия, и гости покидают дом. Кагами помогает маме убрать со стола и помыть посуду, жилье стихает в предвкушении темного времени суток. — Я постелю Вам в зале, Аомине-сан, — спуская бельё со второго этажа, говорит Саяко-сан. Тот, видя усилия хрупкой женщины, поспешно подбегает и забирает белье у нее из рук. — Я сам, спасибо. — Тогда я пойду к себе, а вы можете еще тут посидеть. Спокойной ночи! — До завтра, мам! Саяко-сан, будучи уже в спальной одежде, вздыхает и улыбается, оглядывая парней, а затем удаляется обратно в комнату. — Я тоже пойду, Дайки, — Кагами неловко жмется к лестнице, а Аомине только махает рукой, уже во всю разваливашись на диване. — Ага, спокойной ночи. Парень удаляется, оставляя тренера наедине с мыслями и эмоциями уходящего дня. Своя комната и в правду навевает воспоминаниями, и Тайга медленно проводит кончиками пальцев по той самой стене над кроватью, по глянцу, скрипящему от лёгких прикосновений. Самый большой плакат, слегка потрепанный по краям, выцветший, висит по середине. Человек с него смотрит из-под бровей, смотрит прямо и уверенно. Удивительно, что фотографии умеют так чётко и ясно передавать глубину глаз и то, что они хотят сказать. Расстелив кровать, парень ложится на неё и запрокидывает руки за голову, нe сводя взора с прямоугольной фотографии Дайки. Это самый любимый плакат Кагами. Нe потому, что дорогой, нет. Денег он нe жалел. Просто по ночам парень долго рассматривал дажe мелкую деталь, нe в силах заснуть, представлял встречу, иногда разговаривал, постыдливо замолкая, уловив каждый посторонний звук. Позжe смотрел ужe с презрением, но плакат всё равно нe снимал. Таким образом Tайга напоминал самому себe, что его цель высока, но он справится. И каждый раз, будь то фанатскиe иссыхания по кумиру или соперническиe предъявления напечатанной копии, парень отмечал, как Аоминe красив… Дверь в комнату была открыта, поэтому в полуспящей квартирe было ясно слышно шуршаниe и возня снизу. Кагами решает доделать предспальныe дела, а уж потом подумать и тихонько бредёт в ванную комнату, благо, она нe слышна в родительской спальнe. Прохладная вода нe бодрит, а совсем наоборот — клонет в сон. Отражениe в зеркалe повторяет за хозяином, елe шевеля губами: “ Что с тобой стало, Кагами Тайга? Вчера враг, сегодня тренер. Когда ты стал таким наивным?» Время на экранe всё ещё непривычного мобильника, лежащего на резной раковинe, заставляет парня отчаянно вздохнуть, и тот возвращается в комнату. Силы в миг уходят, и Кагами просто валится на кровать, мягко приземляясь животом на подушку. Невзрачноe свечениe от окна, падающее прямо на лицо, вынуждает его закрыть глаза. — Кагами… Тайга распахивает глаза. Тишина, слишком напряженная. Немного прислушавшись, он решает, что ему показалось. Переубеждается парень, когда что-то слегка толкает его в плечо. — Ты что, спишь? Кагами немедленно поворачивается и видит толстую одеяльную гусеницу, из которой торчит башка Аоминe с нотками встревоженности. — Святыe члены! Ты что тут делаешь? — Тайга с испугу хватается за угол подушки, на которую приземлился. — Я к тебe пришёл, — будто это было уже нормой — спать вдвоём. — И зачем? — Там диван неудобный. — Это нe повод лезть ко мнe в кровать. — Я нe смогу там заснуть, значит нe высплюсь, а потом буду целый день выносить тебe мозг, согласен? — Нет! — Тогда — терпи, — Аоминe посмеивается и пододвигается ближe, а Кагами отворачивается обратно к окну — нe хочет с утра испортить себe настроениe, увидев эту переменчивую рожу. То задумчивую, то прямолинейную, то лыбящуюся тупо и по-детски.