За стойкой этого бара я перестал верить в любовь, Двери по пятницам открою запросто перед любой. Только попозже, и если можно, Когда уйдешь, за собой поплотнее закрой. Взрослые играют, у взрослых все просто, Тоскливый дым в нашей попойке вместо тостов. И даже не о чем молчать, но это пока, Все поменяет один маленький заказ… Лсп Коктейль
***
Комната наполнена застоявшимся спокойствием. Небрежно сброшенные подушки раскинуты у дивана. В воздухе витают отголоски ночи, перемешиваясь с лучиками утреннего солнца. Тишина колит уши и перекрывает звуки нового дня за окном. Чьи-то мятые мятые джинсы валяются у двери, создавая щель в комнату, где пленённые тела даже не шевелятся. Вокруг кровати — остальная одежда, такая ненужная вчера, от которой избавились в порыве пылкой страсти. Впитавшуюся умиротворённость нарушает вибрация. Дайки, пытаясь залепить ресницы, шарится рукой по тумбочке у кровати в поисках источника шума. На экране высвечивается новое сообщение. Акаши: Жду внизу. Парень вздыхает и откладывает телефон. Его внимание сосредотачивается на светлой спине и огненной макушке — Кагами спит у него под боком. Подушечки длинных пальцев аккуратно очерчивают линию лопаток, выпирающие при глубоком вздохе рёбра, бугорки позвоночника. Играет легкая улыбка, воздушный поцелуй остается на плече Тайги. Аомине медленно выскальзывает из постели и также бесшумно, подобрав свои вещи по всему номеру, удаляется. Выйдя из здания, Дайки видит знакомую «Suzuki» и без лишних раздумий садится на заднее сиденье. Рядом оказывается Сейджуро, но не смотрит на него, будто не замечая. — Доброе утро, Аомине-кун. Как себя чувствуешь? — Дайки тоже упирается взглядом в тонированное окно, смотрит на выходящих из отеля людей, выдерживая паузу и давая себе возможность подумать. — Ты извини, мы вчера быстро ушли, никому не сказав. — Проводив Шинтаро, я видел, как вы с Кагами-куном садились в такси. Вы… — Что мы? — Аомине знает, что сейчас будет допрос, однако делает вид, что не понимает, зачем его друг в такую рань неожиданно назначил встречу. Почвой для которой была вчерашняя ночь. — Стали близки…в последнее время. — Н-да, это точно, — выдыхает Дайки, играясь с выдвижной мусоркой на двери авто. — Между вами что-то было? — напрямую, без всяких уклонений и мягких подходов спрашивает Акаши и устремляет свой настороженный взгляд прямо на парня, — Аомине понимает тревогу друга, ведь именно Сейджуро отмазал его тогда в суде по делу Кисе. — Я не наступаю на одни и те же грабли дважды, ты знаешь, — посмотрев на Акаши в ответ, он ловит еле заметный кивок. — Я давно изменился, да и Тайга…он…другой. — …Другой, — хмыкает Сейджуро. — Я не могу влиять на тебя, твои чувства. Только, если это не ошибка, хорошо обдумай, что в нем стало для тебя родным… Аомине отводит глаза и ухмыляется, а затем и вовсе заливается смехом под нахмуренный взор своего друга. — Странный ты, — Дайки открывает дверь, улыбаясь, выходит из машины и облокачивается о дверь, глядя на Акаши, всё ещё пребывающего в недоумении. — Я сказал что-то не то? — Кагами для меня родной весь и полностью, ведь разве любить надо обязательно за что-то? Дверь хлопает и высокая фигура уверенным шагом возвращается в здание отеля. Гонимая ветром дорожка жухлых листьев напоминает, что золотая осень уже прошла. Вот только в душе у Аомине — весна. — Я рад, что ты наконец определился, — теперь и лицо Сейджуро озаряет улыбка. Машина легко трогается. Слабый сигнал оповещает об открытии номера, и Аомине проходит. Распахнутые окна, подобранные с пола подушки — всё говорит, что второй жилец уже бодрствовал. Заглянув и в спальню, и в ванную, Дайки никого не находит. Он возвращается в зал и садится на диван, нервно закусывая губу. Нога дёргается и стучит по паркету подошвой кроссовка, руки перекатывают туда-сюда телефон. Экран от этих движений включается и показывает около полдесятого утра. Вместе с этим приходит мысль, что пропавшему Тайге можно позвонить. Длинные гудки дают надежду прекратиться и уступить низкому голосу, но они никак не останавливаются. Кагами не слышит. Аомине, выдохнув, кладет телефон на журнальный столик у дивана и только сейчас замечает небольшой листок, лежавший на той же стеклянной поверхности. Парень тут же хватает его, вскочив от переполняющих чувств. Торопливым почерком выведено: Я во дворце***
— Кагами! Остановись! Стоп! Два хлопка эхом разлетаются по арене, растворяясь в самых недоступных уголках, и парень застывает. Тело останавливается само, пустые глаза, устремленные вниз, теперь смотрят на мужчину в очках. — Я понимаю, что вчера много чего было, но, пожалуйста, соберись, — Шинтаро трёт переносицу. — Даю три минут отдыха, и произвольную сначала. Мидорима, как-то меланхолично проводя взглядом Кагами, что медленно уезжает со льда и садится на скамью, удаляется в тренерскую. Вскоре выходит, держа что-то в руках, и подсаживается к парню. — Может нам на сегодня закончить? Неважно выглядишь. — Нет, я в норме, — Тайга немного поворачивается, разглядывая белый конверт у мужчины в руках. — Что это? Шинтаро с каким-то трепетом достает из конверта фотографии, по-свежему глянцевые, ещё нетронутые временем, как вчера напечатаны. На верхней Кагами сразу замечает трёх детей. Справа, сомкнув руки за спиной, стоит Акаши — ярко малиновые волосы сразу его выдают — и немного наивно улыбается, посреди — самый высокий, обнимает плюшевого медведя и поправляет очки, отведя глаза, сам Мидорима. Слева, приобняв его, стоит милый смугляш и, высунув язык, подмигивает. Кагами неосознанно приподнимает уголок губ. — Это наш первый чемпионат, — с ноткой ностальгии в голосе говорит Шинтаро. Дальше фотографии идут, меняя фоны, эмоции, возраст. Вот все трое у Великой Китайской стены или вот Акаши красиво стоит у берега моря с заходящим солнцем, а в угол кадра влезает Аомине и строит глупую рожицу, портя весь пейзаж. Соревнования, достопримечательности, известные люди — везде Дайки искренне улыбается до зажмуривания глаз. Кагами немного краснеет, увидев и себя на фото. — Да, я тогда тоже был там, — усмехается мужчина. Заполненная арена, синеволосый юноша с букетом алых роз присел около маленького мальчика с огненно-красными, который расстегнув курточку, смотрит на серебряное кольцо у себя на шее. Дальше опять соревнования — Дайки гордо стоит на пьедестале под номером «1» и держит золотую медаль, а рядом его товарищи, занявшие второе и третье места. Лувр, костёл в готическом стиле, небоскрёбы. Только последнее фото, которое Тайга чуть ли не выхватывает из рук Мидоримы, отличается от всех. Пустые трибуны арены, Шинтаро и Сейдзюро сидят на ряду чуть ближе и улыбаются, а за ними, угрюмо сведя брови, сидит Аомине и не смотрит в объектив, а пялится куда-то в пол, кажется, вот-вот встанет и вовсе уйдет. — Чемпионат в Германии, помнишь? Вы тогда повздорили прямо в коридоре. Потом он ходил чернее тучи, слова не проронив. — Мы ведь… с тех пор не виделись… — Знаешь, а я ведь в твоем возрасте уже звался отцом. Дальше было тяжелее, но ничего, выкарабкался. Аомине мне тогда очень помог, я никогда не смогу с ним расплатиться по счетам. — Он и мне помогал, всегда, — Кагами отдает фотографию, своеобразную бумажную память. — Тебе очень повезло, что ты повстречал его. Других таких нет, помни это, — Мидорима также аккуратно складывает стопку в конверт, хлопает ладонями себя по коленам и встает. — Ну, немного отдохнули, теперь за работу! Аомине врывается в ледовый дворец, не замечая воплей вахтёрши, и бежит по коридорам к арене. Уже забегая в раздевалку, он слышит звуки коньков, мужской голос и замедляется, а потом и вовсе замирает в проеме выхода на лёд. Кагами заполняет собой весь зал, даже без музыки очаровывая пластикой. Шинтаро, стоявший у бортика, наблюдает. — На подходе для прыжка сильнее ногу заводи. Ты не докручиваешь четверной, — Дайки подходит к мужчине и облокачивается на бортик. — Здравствуй. — Как он? — Произвольную надо доработать. — Я вижу… — оба смотрят на Тайгу, а тот, заметив Аомине, теряет равновесие и пропускает очередной прыжок, коснувшись рукой льда, но продолжает программу. — Вы долго ещё? — Час льда, полтора земли*, — с запинкой отвечает Мидорима, поглядывая на наручные часы. — Скажи ему, что я буду ждать на улице. — Можешь тут посидеть, там холодно, — вслед удаляющемуся Дайки оборачивается мужчина. — Не хочу его смущать своим присутствием. Парень скрывается в тёмной раздевалке. Уже спускаясь по лестнице к выходу, он слышит голос откуда-то сзади и замедляется. — Аомине-сан! Аомине-сан, подождите! — миниатюрная черноволосая девушка с кучей бумаг, прижатых рукой, догоняет Дайки. — Доброе утро. — Ты… — тот хмурится, пытаясь вспомнить её имя. — Аяко, да, раньше виделись, — напоминает девушка, немного запыхавшись. — Я хочу сказать, что через две недели Чемпионат Чугоку, Шикоку и Кюсю. Он будет проходить у нас, надо внести Кагами в список участников прямо сейчас. — Какой гемор… — тихо выдыхает Аомине. — Это точно не может подождать? — Нет, конечно! Я и так вас никак не могла выловить. Этот вопрос срочно надо решать! Пройдемте в мой кабинет. Типичный офисный уголок предстает перед Дайки: небольшой стол, заваленный документами, папками, канцелярией, ноутбук, принтер, рядом застеклённый шкаф, где всё пронумеровано до неприличия аккуратно, а в углу высокое растение в белом горшке. Но больше всего парень обращает внимание на полумрак в помещении и опущенные жалюзи. — Секундочку, — Аяко копается в выдвижном ящике под столом и достает лист с таблицей. Из подставки берет ручку и протягивает Аомине вместе с документом. — Только может возникнуть проблема. Кагами ведь американец. — Это решим, — парень разглядывает графы и критерии. — У вас нет электричества во дворце? — Что, простите? — Темно у вас, говорю. — Ах, прошу прощения, не подумала. Девушка откладывает листы, которые перебирала в папки, и открывает жалюзи. Дайки, наблюдавший за её движениями из-под бровей, вмиг выпрямляется. За поднимающимися тонкими пластинками следует свет, с высоты виднеется вся арена и… Кагами, плавно перетекающий по всему сверкающему льду. — Люблю наблюдать, когда он здесь катается. Хороший, всё-таки, кабинет отхватила. Аяко подходит к окну, обняв себя за плечи. — Когда Кагами-кун занимается, я и глаз отвести не могу. Что-то близкое в нём есть, чувствую. Помню, только пришёл к нам, несобранный был, краснел, — Аомине отрывает взгляд от окна и, подняв бровь, смотрит на Аяко, немного утомившую его своими розовыми мимимишностями. Та неожиданно поворачивается. — Аомине-сан, а у Кагами-куна есть девушка? — С чего такие вопросы? — Ну, вы же хорошо знаете друг друга, вот я и подумала… — Да, есть… — поспешно отвечает Дайки, запрокинув руки за голову. — Да, её лично знаю, хорошая девка. Высокая, стройная, умная, готовит прекрасно. И у них всё отлично, дело к свадьбе, вроде как, идёт. Вот недавно в Америку ездили, знакомиться с родственниками. — А, ясно… Я рада за них, — очевидно поникший голос говорит об обратном… — Посмотрел я тут бланк — без Тайги не могу заполнить. Я возьму, а завтра принесём. Окей? Давай, тогда. — Но, Аомине-сан! Это невозмо…жно… — дверь кабинета хлопает, оставляя Аяко одну. Девушка вздыхает, подходит к стеклу, отделяющему её, такую наивную, с кумиром, у которого, ну очевидно же, есть любимая. — Ну, остаётся только наблюдать за тобой отсюда, да? Какая же я дура…***
Аомине сидит на скамейке у дворца, дожёвывает булочку из кафешки неподалёку, подкармливая редких голубей, и потихоньку сюрпает кофе. Он не знает, сколько тут уже сидит и сколько предстоит ждать. Время от него отвернулось, ведь телефон он в спешке оставил там, в номере, на чёртовом журнальном столике у дивана. Людей вблизи почти нет, а спросить время у ворчливой вахтёрши во дворце не очень хотелось. Зато есть возможность подумать в безлюдном месте. Только он, его мысли и голуби — полная идиллия. Нет смысла отрицать — единоличник, дерзкий эгоист и пофигист Аомине Дайки потерял голову из-за такого же острого на язык, целеустремлённого фигуриста двадцати двух лет, что ворвался в его жизнь красиво и стремительно. Что сказать, ещё при их первой встрече любимые алые розы, ломаный японский и огромные багровые глаза засели в его сердце. А как он носился по дворцу в Германии, чтобы только найти его! И, конечно же, он узнал стройного юношу не по кольцу на шее. Какой-то слабый удар прошёлся по всему телу, как только они посмотрели друг на друга, а Дайки от неожиданности выдал какую-то банальщину. И тогда он разглядел в Кагами действительно стоящего соперника, а потом… пропасть. Чёрная полоса, за которой опять Тайга, весь такой невинный и правильный, а с некоторых пор, родной. Когда это началось? Давно уже, просто всё это время Аомине подавлял чувства, одёргивал себя, заставлял думать иначе, а разовая бухаловка развязала их обоих. Теперь Дайки уверен, однако остаётся одно «но» — Кагами сам полез, даже будучи в зюзю пьяным… Ляпает тяжелая дверь, и парень отлипает от уже давно пустого стаканчика. Кагами, увидев его, останавливается, но, поправив шарф и сумку на плече, стремительно подходит к Аомине. Тот подскакивает со скамейки, стряхивая крошки с куртки. — Кагами, привет, — Дайки берёт со скамейки стаканчик в картонной подставке, сырные палочки в бумажной упаковке и протягивает парню. — Я тут тебе купил. Ты же не завтракал еще. — Это может подождать, — Тайга принимает заботливый подарок и кладет его обратно на скамейку. — Ао, я всё понял. — Что ты?.. Дайки не успевает понять, как руки Кагами притягивают его за ворот к себе. Поцелуй получается упрямым и настойчивым. Аомине прикрывает глаза и отдается полностью, а Тайга постепенно надавливает, вынуждая сесть обратно. Дайки плюхается на деревянные балки и рассматривает Кагами, который, откинув спортивную сумку, расстегивает пальто и садится на парня верхом. Аомине нежно поддерживает ладонями за талию, пока тот, положив руки ему на плечи, обнимает за шею, выгибается навстречу и снова касается разгорячёнными губами. От этого просто крышу сносит. — Дайки… Дайки, — Тайга берёт смуглое лицо за щёки и тихо шепчет. — Дайки… — …Дайки! Мать, твою! Парень чувствует сильные потряхивания за плечо и трезвеет. Через пару секунд всё проясняется, и он видит озабоченного Кагами. — Аомине, ты заснул. На таком холоде! В здании бы сидел, дурень, — он снимает свой шарф и укутывает им заледеневшие руки Дайки, свернувшегося в клубок. — Я тебе покушать купил, — Аомине кивает на остывшую еду рядом. — Спасибо, но я уже завтракал. Между парнями возникает неловкая пауза. Кагами теребит лямку сумки, смотря куда-то в сторону, а Дайки подбирает слова, только бы они не замолкали. — Эм… Через две недели Чемпионат Чугоку, Шикоку и Кюсю. Там надо кое-какие бумаги заполнить, — парень шарится во внутреннем кармане, достаёт сложенный листок и протягивает Тайге. — Вот. — Хорошо, я заполню, — кивает Кагами, разглядывая документ, а Аомине, потянувшись, встает. — …Ну, тогда, пошли. — Аомине, я тут хотел сказать, да и срок обозначился сам собой… В общем, до этого чемпионата я буду жить у друзей. Вечернюю тренировку я пропущу — надо будет вещи собрать, а так ежедневно буду приходить во дворец, по плану. Мне нужно время подумать. Тайга уходит, не обернувшись. Аомине, провожая взглядом, так и зависает у скамьи, на которой стоит стаканчик в картонной подставке и сырные палочки в бумажной упаковке…***
Кагами поднимается по лестнице в поисках нужной квартиры. Позолоченный номер «74» красуется на единственной двери этого этажа. Парень замечает звонок и робко нажимает. За дверью слышится возня, глухое «иду, иду», и массивная древесина отодвигается, приглашая в дом. — Здравствуй, Кагами-кун! Рада тебя видеть, проходи, — на пороге его встречает миловидная девушка с длинными розовыми волосами. — Момои, извини, что так внезапно, просто… — начинает парень, заходя в квартиру. — Мне не в тягость, поверь. Дай-тян купил эту квартиру, и мы здесь с ним жили, так что осталась его комната, даже вроде что-то из вещей. — Спасибо, — видя, что парень ещё стесняется и напряжённо жмется, Сацуки улыбается. — Да не волнуйся ты так, — девушка открывает шкаф, достает вешалку и протягивает Тайге. — Обувь можешь прямо здесь оставлять. Кагами, сняв ботинки, замечает ещё одну пару, но по размеру меньшую и явно не женскую. Видя немой вопрос, Момои спохватывается. — А, Кагами-кун, я забыла сказать. У меня сегодня гость, но ты его знаешь, так что не волнуйся, проходи. Чай будешь? — Можно, — парень вешает пальто в шкаф и, подхватив сумку, проходит за девушкой в зал. — От прихожей направо — душевая, по залу вторая дверь налево — твоя комната. Тайга сразу отмечает, что квартира действительно просторная. Кремовые стены, кожаный диван и махровый ковер таких же светлых оттенков, плазма на полстены. Зал соединен с кухней, но отгороженный тканевыми шторами от потолка до самого тёмного пола, поэтому с его ракурса виден только холодильник. — Я…пойду вещи положу, — всё ещё разглядывая свое новое жильё, как заворожённый говорит Кагами и идёт по ранее озвученному маршруту — вторая дверь налево. Вот только он не заметил гостя, который сидел на кухне и уже вовсю рассматривал удаляющегося парня. — Думаешь, это хорошая идея, Момо-чан? — В любом случае, отступать уже некуда, — отвечает девушка, наливая чай. Как ни странно, комната Аомине ещё хранит запах хозяина. Ничем не утяжелённый интерьер, выполненный в сине-красно-белых тонах. Кагами оставляет довольно тяжёлую сумку с одеждой у рабочего стола, над которым висит застеклённая полка с множеством медалей, кубков и грамот. Внимательно их изучая, парень скрещивает руки на груди и присаживается на закругленный край стола. Вот как вышло. Он ведь специально решил быть подальше от Дайки, чтобы тот не маячил перед глазами. Тайга просто хотел разложить всё по полочкам, разобравшись в себе. А здесь каждая вещь будет напоминать о засранце-тренере. Фигово… Кагами встает и подходит к окну. Отодвинув занавеску, он видит двор. Небольшая стоянка с иномарками, детская оживлённая площадка и отдалённая спортивная. Как только Тайга подошёл к дому, понял, что жильцы тут не из бедных. Повернувшись, он упирается взглядом в ещё один шкаф на всю противоположную окну стене. Внутри оказывается почти пусто, только пару шуфлядок чем-то заполнены, парень даже смотреть не стал. В самом большом отсеке стоит скрученный футон, а рядом — подушка. Решив расстелиться прямо перед сном, Кагами входит из комнаты с мыслью присоединиться к остальным. Вот только отсюда вся кухня была прекрасно видна, как и Сацуки, колдующая у духовки, и, действительно, знакомый гость, спокойно попивавший чай. Тайга так и замирает на месте, а гость, увидев ошеломленного парня, привстает. — К-куроко? — Здравствуй, Кагами-кун, — Тецуя приветливо улыбается. — Присаживайся. Кагами послушно проходит на кухню и садится на любезно выдвинутый гостем стул. Девушка ставит перед Тайгой чашку. — Вы с Момои, знакомы? — А тебя это больше всего удивляет? — Нет, но… я не ожидал тебя здесь… увидеть, — Кагами помешивает предложенный напиток, другой рукой подпирая голову так, что ладонь прикрывала щеку и рот. Сацуки достает из духовки румяный пирог, запах от которого уже вовсю витает по кухне. — Чёрт, я совсем забыла купить посыпку, — как бы случайно говорит девушка, поворачиваясь к парням. — Я быстро в магазин, а вы тут… посидите, поговорите, хорошо? Момои поспешно удаляется в свою комнату, которая оказывается по соседству с комнатой Дайки, а потом, уже переодетая, хватает куртку в прихожей, находу обуваясь, и выскакивает из квартиры. Всё это время парни сидят слова не проронив. Только когда хлопает входная дверь, Куроко оживляется. — Кагами-кун, я хотел с тобой поговорить. — Да, знаешь, я тогда был немного не в себе. Нехорошо вышло. — Я тебя не виню, — Тецуя ворочает чашку в руках, настраиваясь на разговор, а Тайга делает первый глоток, слушая. — Знаешь, ведь ты до сих пор мой друг, чтобы ни произошло, ты имеешь право знать. Моя мать была больна раком и ей оставалось недолго. Она видела, что там, в Америке, я места себе не находил, не вписывался в общество. Уже в больнице она сказала, что отпускает меня. Я улетел в Японию, всегда сюда хотел. Не знаю, привлекала меня эта страна. И полгода не прошло с моего уезда, как мать скончалась. А я ведь даже школу не закончил, помнишь? Перешли в старшую школу, и я исчез. Куроко немного отпивает, чтобы смочить горло и продолжает под внимательный взгляд Кагами. — Я ведь не умел ничего, поэтому шлялся по Токио с энной суммой в кармане, но наконец почувствовал, что я в своей тарелке. Люди, как родные, удивительные дома и красивые пейзажи. Меня околдовал этот город, и из-за невнимательности я не заметил, как зашёл в какую-то подворотню. Был уже вечер, довольно темно. Какие-то люди, помню, просто выхватили сумку, а ведь там было всё. Потом один достал нож, ну и я со страху просто убежал. Когда к ночи начался дождь, я, промокший и обессиленный, присел под крышей на ступеньках у ближайшего здания. Тогда меня и заметил Акаши-сан, проезжая мимо. Взял с собой, пристроил в свой офис. А в клубе я танцую бесплатно, для себя. Мне просто нравится, да и ему тоже. Так что ты меня не в лучшем свете увидел, прости. Кагами, смотря в чашку, осмысливает всё сказанное Куроко. Выходит, он совершенно беспочвенно набросился на него вчера в клубе. — Нет, Тецуя, это ты меня прости. Я не думал, что всё так, — выдыхает Тайга и как-то тепло смотрит на парня. — Я до конца жизни не смогу расплатиться с Акаши-саном. — Так ты в офисе работаешь? — Да, что-то вроде секретаря. Но… — Что? — Не знаю, как ты к этому отнесёшься… В общем мы с Акаши-саном, с недавних пор, встречаемся… — Куроко переводит взгляд на парня, ожидая его реакции. — А, да? Я рад, — говорит Кагами и залпом допивает приостывший чай. — Серьёзно? — Конечно, а почему ты так неуверенно сказал? — Ну, просто, я мужчина, и он… — Если ты про это… Я не вижу ничего плохого в том, что два человека, любящих друг друга, встречаются, — Тайга встает и несёт пустую чашку в мойку. — А как у тебя на личном фронте? Чашка не успевает оказать в раковине и, выскальзывая из руки Кагами, разбивается о пол.***
Момои заходит в квартиру и слышит смеющиеся голоса, звучащие с кухни. Раздевшись, она настороженно проходит и видит беззаботно болтающих парней за столом. -… а потом он меня отпускает, и я просто лечу с дивана! — Кагами что-то воодушевлённо рассказывает, а Тецуя давится чаем от смеха, и замечает улыбающуюся Сацуки. — А, Момо-чан, вернулась? — Да, магазин оказался закрыт. Я вижу, у вас всё хорошо. — Не совсем, — виновато признаётся Тайга. — Я кружку случайно разбил. — Тоже мне, проблему нашли, — девушка проходит на кухню. — Придётся пирог так есть. — Я думаю, мне уже пора, — Куроко встает. — Момо-чан, спасибо за чай. — Тецу-кун, а пирог? — Уже правда поздновато, пойду. — Я тебе половинку с собой заверну, дома попробуешь, — Куроко кивает и направляется в прихожую. — Куроко, я провожу! — за парнем следует Тайга. — Не нужно, я тут недалеко живу. Тецуя обувается, присев на пуфик, застегивает протянутую другом куртку. Момои выходит и протягивает парню тканевую сумку, внутри которой лежит контейнер с пирогом. — Я рад, что мы объяснились. Как камень плеч, — говорит Куроко уже на пороге с открытой дверью. — Момо-чан, дай, пожалуйста, Кагами- куну, на всякий случай, мой номер телефона, и ещё раз спасибо. Пока! — Пока, — хором отвечают Сацуки и Тайга. Кагами помогает девушке прибрать кухню, от чего-то молча. Пока Момои умывается, Тайга расстилает футон, взяв указанное девушкой бельё в кладовке. Потом и сам парень идёт в душ, а выйдя, застает девушку перед телевизором. Даже не вникая, что движется на экране, Кагами проходит насквозь зал и, подходя к своей комнате, останавливается. — Спокойной ночи. — Спокойной, Кагами-кун, — отвечает Сацуки, оторвавшись от экрана. — Да, и, Момои… чан, если Аомине будет спрашивать, я живу не у тебя. — Хорошо, — улыбается девушка, и Тайга скрывается в тёмной комнате, закрыв дверь. Улыбка сразу спадает с девичьего лица. Мужской голос из телевизора заглушает взволнованный шёпот. — Вот чёрт!