letgofyou

— Чтоб ты помер нахер, чтоб ты, чтоб ты, — вопит Джош, лупя обломком плота по неподвижному телу. Сила приливает к его рукам, он чувствует себя непобедимым, богом, он почти святой только наоборот — он дьявол, проклятый. Иметь такую власть все равно что убивать сознание, баламутить разум, такая власть развращает и развращает абсолютно, ты в миллиметре от того чтобы сунуть руку в кипящую воду, в миллиметре от того чтобы замахнуться и ударить. Джош едва замахивается. — Джош, что ты там творишь? — раздаётся с далекой-далекой кухни. Его как будто выбрасывает, он глядит в экран, на серебристую рамку лэптопа и кликает левой кнопкой мыши. Изображение сворачивается, оставляя после себя только кислотно-малиновый фон рабочего стола. — Играю, — отвечает Джош, не зная, добавлять ли «в видеоигры». Когда мама расчесывала ему спутавшиеся каштановые волосы перед школой, Джош ёрзал на стуле, терся задницей о табурет, дергал потными неуклюжими пальцами за завязочки на рукавах маминой ночной рубашки. — Сиди смирно, щеночек, не мешай, ну, не мешай же, — повторяла она из раза в раз, выдирая массажной расческой клоки его шевелюры. — Но я хочу играть, мама, — голосил Джош. Он пробовал играть в сокер, но мальчишки постоянно крали его одежду из раздевалки и валяли в грязи, а Джош не любил стирать. Он пробовал играть в паршивой постановке шекспировского гамлета, но среди всех школьных детей сошёл бы на роль разве что черепа. Из всех «играть» ему по душе пришлось только в видеоигры и на нервах. — Подойди сюда, пожалуйста, — это «пожалуйста» скользкое, тихое, таит в себе только попытку подчинить. Тайлер сидит за столом, закинув на него ноги, и печатает что-то, чайник на плите надрывается свистом, вся кухня переполнена едким пахучим дымом. Джош пинает носком пепельницу, валяющуюся на линолеуме, и пепел, смешиваясь с лужами воды, превращается в грязь, протаскиваясь от ноги Джоша к стене. что-то в воздухе это не любовь, но я не знаю что тогда что за ебучий сайлент хил Тайлер последнее время курит, как паровоз, и Джош ненавидит то, что видел его первую сигарету. Ещё больше он боится увидеть его последнюю, хоть первое время и не придаёт этому большого значения. Тайлер все твердит, что ни за что не бросит, и Джош не знает — его или курить. — Что? Тайлер отрывает взгляд от клавиатуры и смотрит на Джоша, тощего, с пухлыми щеками. — Ты много играешь в видеоигры, Джош, — его голос такой нарочито спокойный, что Джошу хочется его растормошить, сделать из ряда вон выходящую хуйню и заставить Тайлера рычать, посмотреть, что будет. Вместо этого Джош глубоко вдыхает дым. В губах у Тайлера торчит сигарета, точнее окурок, все ещё тлеющий. — А ты куришь. Ты куришь! Ты заебал курить, я не могу дышать, Тай, — заходится обвинениями Джош, ненамеренно делая несколько шагов вперёд. Как обычно, в общем, как обычно. — Ты токсичный. Джош суёт руку в карман и нащупывает пачку орбита, вытаскивая по подушечке и быстро закидывая в рот. Лучше не становится — тянущая блевануть никотиновая горечь и приторная поначалу сахарность создают худший микс в его жизни. все обваливается девять одиннадцать в воздухе только дым дым не дышите, а теперь снова дышите Тайлер глядит на него, поджав губы. Каждый его выдох сопровождается густым драконьим дымом, льющимся из широких ноздрей. Они оба знают, что проблема вообще не в этом, они оба лишь ищут повод сорваться с цепи, разорвать друг другу глотки. Джоша часто не бывает дома, на что Тайлер впадает в себя, в депрессию, выпадает из реальности и постоянно дрочит на собственные написанные истории. Он ненавидит все двадцать седьмые страницы в своих книгах, он делает их специально особенными, чтобы Джош прочитал, но Джош никогда больше не читает, отнекивается и топает ножкой. Иногда, когда они трахаются, Джош просит Тайлера надеть его медицинский халат и плачет, трясётся, поскуливает, как в старые-добрые, но они оба молодые и злые, злые друг на друга, так что получается самая настоящая ебля двух разъяренных сук. я знаю ты смотришь в другую сторону ищешь что-то новенькое, но ты обречен возвращаться сюда Тайлер поднимается на ноги, медленно подкрадывается к Джошу и хватает за подбородок, сжимает пальцами щеки, от чего сердце в груди этого крохотного мальчишки начинает колотиться в миллиард овец сильнее. Ему хочется почувствовать, да что угодно: чужой рот, пощечину, любовь, пожалуйста, любовь. Тайлер обладает силой способной умертвить сознание, он властен над чьей-то жизнью снова, он едва замахивается. Стены дребезжат от удара. Дверь захлопнулась, и Джош хочет схватиться за ногу Тайлера, и пусть ему придётся проехаться голым животом прямо по линолеуму, чтобы удержать его, всем телом проехаться по ступенькам, проволочиться за ним на улицу прилипшей к ботинку жвачкой. — Заигрался, заигрался, блять, — шипит Джош, шипит радио, Джош вдыхает дым и испытывает эффект выпускника всем своим существом. Телефон в кармане вибрирует, и это Тайлер, но Джош уже спит, на этот раз он засыпает совсем без колыбельной.