***
Адриан Агрест ненавидел Рождество. Когда все вокруг с любовью выбирали подарки и спешили в уют и тепло своих семей, он особенно остро ощущал собственное одиночество и пустоту огромного дома. В любой другой день он мог бы позвонить Нино, устроить встречу с друзьями, но только не в Рождество. Ведь это — традиционно семейный праздник, а значит, ему нет места и рядом с лучшим другом. Да, отец честно старался быть рядом, но скрыть, насколько в тягость ему вся эта праздничная суета, и необходимость изображать видимость семейного торжества не удавалось даже умело прячущему все свои чувства Габриэлю. Да, именно торжества, ведь праздники из дома Агрестов ушли вместе с матерью Адриана. Прихватив с собой любовь и веру в чудеса. И особенно остро это чувствовалось как раз в предрождественские дни. Одиночество будто висело в воздухе, мешая дышать, заставляя мечтать, чтобы эти пресловутые праздничные дни скорее закончились, возвращая миру привычные будни, когда проще мириться с тем, что «семья» для Агрестов — всего лишь слово, обозначающее двух отдельных далёких друг от друга людей. Хотя где-то глубоко в душе Адриана продолжал жить маленький мальчик, который отчаянно хотел верить в чудеса. Именно он, глядя на разукрашенный разноцветными огнями город, заставлял мечтать и верить в то, что Рождество способно исполнить эти мечты. Особенно если вдруг с неба начинали сыпаться снежинки. Ведь мама говорила, что это — волшебный звездопад, а значит, можно ловить снежинки и загадывать желания. Нет, конечно же, теперь он в подобные глупости не верил совсем, это скорее превратилось в глупую привычку… И даже хорошо, что снег в Париже явление редкое, тем меньше разочарований и разбитых надежд. Тем более, что верить в осуществление собственной сокровенной мечты становилось с каждым годом всё сложнее. Со дня встречи с невероятной ЛедиБаг Кот Нуар был уверен, что они созданы друг для друга, а значит, непременно должны быть вместе. Он верил, нет, он точно знал, что и Леди в конце концов это поймёт, почувствует, нужен лишь небольшой толчок, шанс для неё разглядеть в нём не просто напарника… И, как ни странно, именно пресловутое Рождество давало уйму этих самых шансов, развешивая там и тут веточки омелы. Нуар был уверен, если ему удастся поцеловать свою Леди, между ними непременно пробежит та самая искра, которая разожжет наконец огонёк любви и в её неприступном сердце. Только вот судьба явно насмехалась над незадачливым героем, из года в год сталкивая его под омелой с милой, но совсем не той девушкой. А может, Маринетт просто лучше умела формулировать свои мечты, ведь Адриан давно знал, что испытывает она к нему далеко не только дружеские чувства? Оставалось только радоваться, что сама Маринетт даже не догадывалась, что вот уже три года подряд целует её не только известный всему Парижу супергерой, но и бывший одноклассник, помимо собственной воли похитивший когда-то её сердце. Хотя, надо признать, мысли об очаровательной Принцессе всё чаще врывались в его собственные мечты, а воспоминания об их «случайных» поцелуях будоражили кровь и заставляли смущённо отводить взгляд от её манящих губ при каждой встрече. Да, впервые оказавшись вместе под омелой, они оба были явно смущены, и тот первый поцелуй вышел до безобразия неловким. На следующий год Нуар просто хотел доказать, скорее даже самому себе, что поцелуй героя должен быть незабываемым… Что ж, он действительно не мог его забыть. И год спустя поймал себя на мысли, что рад очередной, уже практически «традиционной» случайной встрече под омелой. Глядя в бездонные глаза Маринетт, Кот Нуар вдруг поверил, что сможет обрести счастье рядом с ней, и только сорвавшийся с губ девушки вопрос о чудесной Леди разрушил этот мираж. Но, как бы ни хотелось герою продолжать надеяться на взаимность в своей любви к прекрасной напарнице, верить становилось всё сложнее, а мечта всё больше выглядела совершенно несбыточной. Так может, стоит оставить уже эти нелепые мечты и попытаться ответить на чувства такой тёплой и живой Маринетт? Сделай он это ещё год назад, глядишь, не было бы и это Рождество очередным унылым и одиноким… — Брр, снег, — прервал мысли капризный голос Плагга, пытающегося протиснуться глубже под куртку подопечного. — Пойдём скорее домой, а то так и околеть недолго. — Пойдём, — меланхолично отозвался Адриан, машинально пытаясь поймать летящую с неба снежинку. — Снова будешь загадывать получить поцелуй своей Леди? — фыркнул Плагг, высунувшись из своего тёплого укрытия. — Нет. Сегодня я хочу загадать желание для Маринетт. Пусть ей повезёт встретить под омелой Адриана Агреста.***
ЛедиБаг ловко увернулась от очередной атаки рассвирепевшей злодейки, ловя на лету отброшенный Нуаром зараженный предмет. Надо признать, новая одержимая выглядела весьма колоритно — словно ожившая рождественская ёлка, весьма гармонично вписавшаяся в атмосферу устроенного Хлоей Буржуа праздника. Даже разбрасываемые ею острые зеленые иглы, достигая цели, не причиняли «жертве» особого ущерба, лишь опутывали с ног до головы сияющими гирляндами, лишая возможности пошевелиться. А выдвигаемые ею требования о прекращении вырубки многолетних елей, массово уничтожаемых в преддверии праздника лишь для того, чтобы с неделю украшать чей-то дом, а потом оказаться выброшенными, словно ненужный хлам, выглядели более чем справедливо и вполне соответствовали взглядам самой Маринетт. Но долг есть долг, и акуму необходимо очистить, несмотря на желание подписаться под каждым произнесённым ею словом. — Пока-пока, маленькая бабочка, — улыбнулась Леди, провожая взглядом белого мотылька и искренне надеясь, что тому удастся достичь своей цели, не обморозив тонких крыльев. Призвав «чудесное исцеление» она обвела взглядом вернувший привычный вид холл отеля «Гран Пари». Не обращая внимания на возмущённые визги Хлои, отчитывающей героев по поводу затянувшейся битвы, ЛедиБаг намеренно остановилась прямо под веточкой омелы, пытаясь унять выпрыгивающее из груди сердце и высматривая рядом невесть куда запропастившегося напарника. Нуар не сможет упустить этот шанс, ведь он несколько лет упорно пытался заполучить её поцелуй. Хотя сегодня Кот выглядел странно, был удивительно собранным и даже не пытался флиртовать. А теперь исчез в неизвестном направлении. Леди нервно закусила губу, слыша очередной сигнал талисмана. Если этот глупый Кот не появится прямо сейчас, придётся искать иной повод, чтобы показать ему своё решение направить их отношения в иное, куда более романтическое русло. Только вот решиться на это ещё раз не так-то просто. Обернувшись в последней отчаянной попытке разглядеть среди собравшихся чёрную фигуру напарника, героиня вдруг поймала чуть растерянный взгляд остановившегося рядом Адриана Агреста. — Эй, Адриан, омела, — весело крикнула невесть как оказавшаяся рядом Алья, привычно направившая на ЛедиБаг камеру телефона. — Кажется, не только Маринетт везёт на поцелуи с героями. Как во сне вмиг слившаяся цветом лица с собственной маской героиня позволила явно смущённому Адриану невесомо коснуться её губ и тут же упорхнула, пробормотав что-то о скором окончании трансформации. Оказавшись на крыше отеля, Маринетт приложила ладони к горящим щекам. — Это несправедливо, Тикки, — прошептала она, приземлившейся на её плечо квами. — Несколько лет я мечтала о поцелуе Адриана, но вместо него встречала под омелой Нуара. А сегодня, когда я решила, что хочу дать шанс отношениям с Котом, меня поцеловал Адриан. И как же теперь прогнать из головы мысли о нём? Застонав она присела на корточки, пытаясь собрать в кучу раздирающие голову мысли. — Принцесса? Что ты здесь делаешь? — раздался рядом знакомый голос. — Кот Нуар? — усмехнулась девушка, поднимая взгляд на явно опешившего от их неожиданной встречи напарника. — Где же ты был несколько минут назад? Нуар присел рядом, заглядывая в её отчего-то заплаканные глаза. — Что случилось? Тебя кто-то обидел, Принцесса? — он осторожно коснулся её щеки. — Здесь слишком холодно для твоего бесспорно чудесного наряда, стоит спуститься вниз… Маринетт покачала головой, всё ещё пытаясь привести в порядок собственные мысли и чувства. Как так вышло, что его не оказалось рядом именно тогда, когда она ждала его? Почему он позволил Адриану вновь ворваться в её мечты, а теперь сидит рядом, будто ничего не произошло? — Где ты был, Нуар? — тихо повторила она, встретившись с его обеспокоенным взглядом. — Я искал тебя, — неожиданно серьёзно отозвался Кот, чуть скривив губы в странной усмешке. — Но неожиданно столкнулся под омелой с ЛедиБаг. И это совершенно сбило меня с толку… — Ты столкнулся под омелой с ЛедиБаг? — недоверчиво переспросила девушка, силясь понять для чего Нуару вздумалось лгать. Неужели вспомнил о прошлогоднем обещании жениться и испугался, что придётся это обещание выполнять? — Да, — кивнул между тем напарник, даже не подозревая о блуждающих в голове девушки мыслях. — Только я решил отказаться от мечты о моей неприступной Леди, как судьба преподнесла мне её поцелуй… А где же была ты, Принцесса? — Я ждала тебя внизу, — неожиданно с вызовом отозвалась Маринетт. — Но столкнулась под омелой с Адрианом. И это выбило меня из колеи. — То есть, и тебя можно поздравить с исполнением давней мечты? — вновь странно усмехнулся Нуар, совершенно не понимая, для чего Маринетт понадобилась эта явная ложь. А может, она просто ревнует? Внезапная догадка здорово тешила самолюбие героя, отдаваясь в груди странно пьянящим теплом. Дюпен-Чен кивнула, выдержав его внимательный взгляд. — Значит, Адриан Агрест сегодня умудрился получить поцелуи обеих моих принцесс? — вкрадчиво произнёс Нуар, приблизившись почти вплотную к растерявшейся от внезапной перемены в его настроении девушке. — Я требую восстановления справедливости… И он накрыл её губы наглым требовательным поцелуем. Опешившая Маринетт хотела было отстраниться, но руки Кота крепко обхватили её, лишая возможности сопротивляться. Да и, если быть честной с самой собой, его губы пьянили, совершенно лишая и желания к этому самому сопротивлению… Прервав поцелуй так же внезапно, как и начав его, Нуар смерил девушку внимательным взглядом. — Ну и кто же из нас целуется лучше, Принцесса? Его самодовольная ухмылка заставила ту рассмеяться, забыв о недавнем гневе. — Может, спросишь у ЛедиБаг? — не смогла отказать себе в удовольствии немного поддеть напарника Маринетт. — Боюсь, она не сможет ответить на этот вопрос, ведь я целовал её, будучи без маски, — неожиданно серьёзно отозвался Нуар, пронизывая девушку внимательным взглядом своих поразительных зелёных глаз. Улыбка медленно сползла с её лица, когда странно скачущие в голове мысли начали выстраиваться в единую, кажущуюся совершенно невероятной картину. «Я искал тебя, но неожиданно столкнулся под омелой с ЛедиБаг. И это совершенно сбило меня с толку» «Боюсь, она не сможет ответить на этот вопрос, ведь я целовал её, будучи без маски» — Нет, невозможно… Скажи мне, что я ошиблась, — почти отчаянно прошептала Маринетт, внимательно вглядываясь в его лицо и находя всё больше и больше подтверждений своей внезапной догадке. — Почему, Маринетт? Тебя настолько смущает мысль, что три года подряд под омелой тебя целовал не только отважный герой Кот Нуар, но и неотразимый красавчик Адриан Агрест? Явно натянутая ухмылка и внимательный, чуть напряжённый взгляд пронзительных кошачьих глаз. Адриан и сам не понимал, для чего сейчас так глупо и одновременно так просто раскрыл свою личность Маринетт. Но ему отчаянно хотелось, чтобы она приняла его в обоих обличьях, разглядела настоящего под каждой из его масок. Маринетт одновременно чувствовала растерянность и тепло. Глупый Кот взял и раскрыл свою личность, так просто и так необдуманно. Совершенно в собственном духе! И сделал он это не перед «своей» неприступной Леди, а перед обычной неприметной девушкой. Он доверяет ей больше, чем отважной героине. И он примет и её в обеих проявлениях. Уверенность в этом разливалась по телу приятным теплом, даря нежную улыбку не только непутёвому напарнику, но и недостижимому принцу под чёрной маской. Одновременно хотелось рассмеяться от того, что из года в год не замечала своих с точностью сбывающихся желаний, и расплакаться от того, что потребовалось долгих четыре года и необдуманное признание Нуара, чтобы расставить всё, наконец, по местам… — Ошибаешься, Котёнок, — шепнула Маринетт, очерчивая нежными пальчиками линию его губ. — Ты целовал меня под омелой не три, а четыре года подряд. Только в тот, четвёртый, раз в маске была я.