Твоя улыбка должна была мне рассказать, что ты — источник неприятностей. 《 Example — Close Enemies 》
А вы когда-нибудь задумывались, что из себя представляют те странные тени за окном? Где находится источник всех тех звуков, из-за которых нам не единожды за ночь кажется, что мы медленно сходим с ума? А может быть, нам вовсе не кажется и прямо сейчас кто-то за нами наблюдает? Вероятно, пока мы об этом всём задумываемся, оно уже не за окном, а стоит совсем рядом, в самом темном углу комнаты, дышит ледяным воздухом, медленно всё ближе подбираясь. Тьма окутывает весь Квачхон, словно густой туман в октябре. Один за другим неспешно гаснут высокие уличные фонари. Сумрак — всё, что сейчас видят любители ночных прогулок, пока серебристый свет луны едва рассеивает темноту. На мокром от дождя асфальте расплываются огромные тени деревьев. Но даже чернота ночи не сумеет укрыть от любопытных глаз их странную приобретенную форму: длинная, худощавая, скорее тень повешенного, нежели юного древа. Ночью в маленьком городке из провинции Кёнгидо так тихо, что каждый шорох или лай чьей-либо собаки ощущается совсем близко. Легкий ветер встряхивает пожелтевшие листья, а шум, воспроизведенный ими, кажется нам отчаянным воплем душ умерших. Ночью мы нигде не находимся в безопасности. Наши глаза может обмануть что угодно, даже собственные сны.☠☠☠
Несколько часов назад счастливая пара отпраздновала свою четвёртую годовщину. Утро началось с прозрачных намеков Бэкхёна о предстоящем ужине, потерянных Чанёлем документов и красной бумажки с длинным списком продуктов во внутреннем кармане его чёрного пиджака. На работе Пака ждал ад в виде двух стопок бумаг на рабочем столе и недовольного сонного лица начальника Кима, который неоднократно грозился увольнением. Сегодня Чанёлю пришлось задержаться и даже подарить Чунмёну бутылочку дорогого коньяка, чтобы тот отпустил его домой на час раньше. Еле шевелясь в пробке на улице Тэбонг-ро, беловолосый неожиданно вспомнил о важном событии и о валяющемся в кармане списке продуктов, но было слишком поздно. «Чёрт, чёрт, чёрт! — выругался Чанёль, колотя руками бедный руль и убеждая себя, что любимый простит. — Гребаный Чунмён, это всё твоя вина!» Пак зашёл в дом с глубоким вдохом и усталым взглядом, заранее нацепив маску побитого щеночка и на ходу репетируя столь привычные фразы извинения. Но все шансы на прощение развеялись в тот миг, когда Чанёль увидел злое, заплаканное лицо Бэкхёна, стоявшего на кухне возле маленького праздничного стола. «Из-за работы ты обо мне и думать забыл! — кричал Бэкхён, убирая наполненные едой тарелки в холодильник. — Катись обратно в свой офис! С отчётами и празднуй нашу годовщину, придурок!» Как только последнее остывшее блюдо оказалось в холодильнике, Чанёль попытался дотронуться до руки своего парня, но был грубо оттолкнут в сторону. Действия Пака стали настойчивее, прерывая крики Бэкхёна крепкими объятьями и не позволяя ему уйти. Он был почти на пятнадцать сантиметров ниже беловолосого, поэтому холодный кончик его носа терся о грубую ткань красной рубашки Чанёля. Чуть отодвинув Бэкхёна от себя, мужчина посмотрел в тёмные глаза старшего и нежно провёл большим пальцем по сухим губам. Сердце замерло в груди, а обида мигом испарилась. Когда-то Бэкхён влюбился в обворожительный взгляд Чанёля, в его сладкие губы и милые оттопыренные ушки, торчащие из под средней длины рыжих прядей волос. «Всё равно не прощу. — буркнул он, дуя губы. — Не смей думать, что сможешь так легко отделаться». Именно это качество старшего сводило Чанёля с ума. Пепельноволосый был таким упрямым и непоколебимым чудом, жаждущим ласки и внимания. А у Пака всего этого сполна, и он был готов делиться с Бэкхёном всей своей безграничной любовью. Чанёль чуть наклонился, и, не сводя глаз с манящих губ, беззвучно произнёс «Бэкки», затем затягивая парня в страстный поцелуй. Изящные руки старшего порывистыми движениями расстёгивали пуговицы на рубашке Чанёля, пока тот, в свою очередь, избавлялся от ремня на чужих обтягивающих джинсах. Никто из мужчин не помнил, как они оказались голыми в кровати на втором этаже. Да и важно ли это вообще? «Обожаю, когда мы так миримся. — прошептал Бэкхён, бегло целуя Чанёля в кончик носа, а потом поворачиваясь к нему спиной. — Только больше не смей забывать о наших годовщинах». Хмыкнув, Пак широко улыбнулся. Он крепко обнял Бэкхёна за талию, притягивая ближе к себе, и вскоре заснул. А Бэкхён так легко не может. Ему часто снятся жуткие кошмары, в которых он стоит рядом с операционным столом, что расположен посреди серой пустой комнаты без окон и дверей, и наблюдает мучительную смерть любимого, будучи не в состоянии предотвратить её или хотя бы просто вмешаться. Он вынужден стоять и смотреть на то, как безликий человек с многочисленными швами, наложенными старой нитью от окончания левой руки до затылка, лишает Пака самого ценного — возможности увидеть Бэкхёна. Он выкалывает их осторожно, боясь сильно повредить и между делом поглаживая парня по голове как питомца. Некогда горящие огнём глаза Чанёля навеки потухли в грязной руке убийцы. Он вылизывает их до последней капельки крови, и, шепча что-то невнятное мерзким посмеивающимся голосом, скармливает чистые глазные яблока своей старой охотничьей собаке. Убийца в спешке ищет среди многочисленных окровавленных инструментов на полу ржавые плоскогубцы. Найдя их довольно быстро, он возвращается к своей беззащитной жертве и принимается резко сдирать с каждого пальца беловолосого ногти, а затем, маньячно улыбаясь, заставляет его проглотить их всех разом вместе с останками перемолотых в фарш раннее пальцев ног. А Чанёль захлёбывается тем, что когда-то называлось «частью его стопы», мыча и пытаясь выплюнуть, но ему не позволяют, пока последний кусок не оказывается в желудке. Порой Бэкхён вынужден смотреть, как Паку делают непрофессиональную пересадку конечностей без анестезии. Как маньяк медленно приближается, крепко держась пальцами за ручку топора. Уже безглазый Чанёль пугливо мотает головой из стороны в сторону, напрягая слух и тихо моля о помощи. Несколькими точными ударами ему отрубают ноги по очереди, а следом и предплечья. Крики беловолосого оглушительны, они смешиваются с бешенным смехом убийцы в жутком контрасте. Вместо рук толстой чёрной нитью ему неаккуратно пришивают собственные окровавленные ноги. Из Чанёля получается что-то наподобие сломанной куклы, неумело собранной из разных деталей маленьким ребёнком. В итоге Пака щадят, освобождают от цепей и крепкого ремня. Над ним издеваются, ведь он больше не может ходить или хотя бы просто сидеть ровно. Как бы Чанёль не старался, он не в состоянии увидеть и найти Бэкхёна, стоящего прямо перед ним. Этот кошмар длится целую вечность, а секунды кажутся часами. За всё время пепельноволосый ни разу не закрывает глаза, сколько ни пытается. А ведь самое настоящее извращение впереди, ближе к полуночи, когда он вынужден наблюдать грубое изнасилование Чанёля острыми предметами перед неминуемой смертью. Бэкхён не в состоянии управлять собственными снами. Он не может даже закрыть руками уши, чтобы не слышать отчаянные крики любимого, который молит о помощи. Он не в состоянии закрыть глаза, чтобы не видеть последние мгновения жизни Чанёля. Громкие, проницающие до мозга костей визги Пака длятся не больше нескольких минут после многочисленных операций и насмешек. С его уст отнюдь срываются немые крики отчаяния. Ещё через пару минут Чанёль отдаёт свой последний вздох смерти, а остаток сна переходит во власть Бэкхёна. Теперь он может двигаться по залитой кровью серой комнате, закрывать глаза или уши, но зачем ему уже всё это? Убийца исчезает вместе с собакой, унося с собой в качестве трофея в ладони клок волос Чанёля. Бэкхён даже не в состоянии отомстить за любимого. Он каждый раз просыпается с громким криком и в холодном поту, тут же мёртвой хваткой обнимая Пака. Беспомощность — то, чего пепельноволосый боится с тех пор, как себя помнит. Страх значительно вырос, когда в жизни Бэкхёна появился Чанёль — жертва его ночных кошмаров. Не один раз Пак уверял старшего, что это всего лишь сны и с ним такого никогда не произойдет в реальности. Но до него слова любимого доносились с неким опасением в голосе. И сколько бы Чанёль не пытался убедить Бэкхёна в своей правоте, тот не прекращал испытывать страх и трепетать от каждого подозрительного звука.☠☠☠
Бён резко просыпается, когда в час ночи кто-то три раза позвонил в дверной звонок. Его глаза широко распахнулись, а сердце пропустило удар. Оставаясь неподвижным, мужчина начал прислушиваться. Бездонная тишина перехватывает дыхание, словно висельная петля, что медленно сдавливает шею. Это ощущение не схоже с теми тёплыми чувствами, которые Бэкхён испытывал раннее. Не напоминает момент, когда двое влюбленных молча смотрят друг другу в глаза или грациозное порхание бабочек в цветочном поле. Мрак лишь заставляет кровь в жилах леденеть, из-за чего в итоге кожа обретает бледно-мёртвый оттенок. Еле слышный скрип открывающейся входной двери рассеивает одеяло безмолвия вместе с последними мыслями о хорошем. Он раньше не задумывался о том, что такое может произойти с ними. На свете ведь столько людей: богаче, интереснее, но почему-то выбрали именно их. Бэкхён трясущимися руками обхватывает конец одеяла и, закрывая мокрые от поступивших слёз глаза, произносит немую молитву. Сквозь невидимый слой безмятежности пробиваются звуки нерешительных шагов, что раздаются всё ближе и ближе. «Мне кажется. — убеждает себя он, вздрагивая, когда медленно открывается дверь в комнату напротив их собственной. — Там никого нет. Это всего лишь игры воображения». Волосы встают дыбом и Бэкхён наконец-то понимает, что это не очередной сон, а фрагмент беспощадной реальности. Тишина наступает спонтанно, словно ливень в середине лета или снег в апреле. Сейчас Бэкхён не уверен, что может довериться инстинктам самосохранения, ведь они предавали его слишком часто. Он с трудом заставляет себя закрыть глаза и уснуть. Мысли не дают покоя, мысли о том, что, может быть, кто-то сейчас довольствуется его страхом перед неминуемым. Не проходит и пяти минут, как дверная ручка уже в их комнату медленно опускается вниз, а пепельноволосый, не дыша, следит за тем, как она также неторопливо возвращается в прежнее положение. — Чанёль, проснись. — сипло шепчет Бэкхён. — Пожалуйста, проснись. — Чего тебе не спится, Бэк? — вздыхает Пак, с трудом разлепляя глаза и глядя на настенные часы. — Учти, ко второму раунду я ещё не готов. — В нашем доме кто-то есть. — его губы дрожат, а лицо бледно-мёртвое. — Он стучал, а потом как-то открыл дверь и зашёл внутрь. Я боюсь, Чанёль. — Бэкхён, сколько раз мы уже это обсуждали? В нашем доме никого не может быть, иначе бы сработала сигнализация. — он поднимается с кровати, попутно взглядом пытаясь отыскать свои боксеры. — Сейчас я спущусь на первый этаж и докажу тебе, что в доме только мы. — Давай лучше вызовем полицию. — писклявым голосом еле выдавил из себя пепельноволосый, вспоминая свои кошмары. — Не ходи туда, Ёль. Я боюсь за тебя. — Хватит, Бэкхён. Из-за твоих кошмаров я постоянно просыпаюсь посреди ночи зря. — прорычал он. — Оставайся тут, я скоро приду. Чанёль лениво спустился по лестнице на первый этаж. Дойдя до входной двери и дернув за ручку, он понял, что она закрыта, а сигнализация включена. Мужчина почесал затылок, при этом сладко зевая. Он неторопливо обошел каждую комнату на первом этаже, но так и не смог обнаружить ни одного следа взлома. Засыпая на ходу, Пак в спешке направился обратно в спальню, но краем глаза по дороге зацепился за подозрительную тень в углу, рядом с входной дверью, и резко остановился. Страх овладел всем телом Чанёля, посылая по коже мелкую дрожь. В гостинной внезапно похолодело, но мужчина даже не обратил на это внимания. Подойдя чуть ближе, Чанёль совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. Во мраке он с трудом разглядел высокую женщину в разодранном свадебном платье, что стояла спиной к нему и, кажется, вовсе не дышала. Невеста была слишком худой для своего роста, с еле заметными в темноте нечесаными рыжими волосами и торчащими из локтей пожелтевшими костями. Будто почувствовав присутствие хозяина дома, невеста медленно обернулась. В руках у неё был небольшой букет давно увядших роз, а из-за грязной фаты беловолосый никак не мог разглядеть её лица. Она приближалась мелкими шажками к Чанёлю, который поймал себя на мысли, что не в состоянии отступить назад. Стоя неподвижно, он первым делом подумал о Бэкхёне и ужаснулся, потому что звуки, которые слышал его партнёр, уже не были играми воображения или последствием очередного кошмара. «Вернись ко мне, Дон Ук. — вдруг прошептал посмеивающийся мерзкий голос совсем рядом с левым ухом Чанёля. — Мы так и не поженились, Дон Ук. Ты обещал мне трёх детей и домик у моря. — притворно рыдала невеста, не сводя глаза с беловолосого. — Так где же моё обручальное кольцо, Дон Ук?» Последние слова она выкрикнула будто не своим голосом, резко оказавшись лицом к лицу с мужчиной. Женщина медленно подняла фату до кончика носа. Её улыбка была безумной, зубы неестественно чёрного цвета, а кожа местами выдрана до пожелтевшей челюсти. Ещё немного полюбовавшись бледным лицом Пака, она сделала один шаг назад и уставилась взглядом на потолок, прямо на место, где находится их с Бэкхёном комната. Чанёль молился, чтобы пепельноволосый не выходил из комнаты. Но когда вдруг парню всё же удалось сделать один шаг назад, глаза его неестественно увеличились в размере, краснея от внезапной нехватки кислорода в лёгких и поступивших слёз. Схватившись руками за шею, Чанёль изо всех сил попытался вздохнуть, но в горле будто что-то застряло, препятствуя этому. В отчаянии Пак ногтями царапал своё горло, а женщина перед ним, наблюдая за чужими мучениями, смеялась всё громче и громче, выкрикивая как заевшая пластинка одну единственную фразу: «Где моё обручальное кольцо, Дон Ук?» Лицо Чанёля с каждым мгновением всё больше синело, а он, будто внезапно лишившийся разума, ногтями до крови шкрябал собственное горло, чтобы получить хоть немного кислорода. Алые капли стекали по длинным пальцам, но Пак не прекращал сдирать с шеи кожу. «Чанёль, прекрати, пожалуйста, Чанёль! — сквозь громкий вопль невесты рыжеволосый услышал хриплый голос Бэкхёна. — Ёль, всё в порядке. Милый, остановись. Хватит душить себя, умоляю». Резко вдохнув полной грудью, Пак будто родился заново. Перед глазами стоял густой серый туман, но даже сквозь него он увидел вновь заплаканное лицо Бэкхёна, что, дрожа всем телом, пятился в дальний от кровати угол комнаты. Его торс и одеяло были в крови. Чанёль трясущейся рукой неуверенно провел по левой стороне шеи, тут же вскрикивая. Бэкхён, прислонившись спиной к стене, плавно съехал по ней на пол и уже был не в состоянии подняться на ноги и помочь любимому человеку, ведь самому нужна была помощь. Он мелко дрожал и с приоткрытым ртом смотрел на окровавленную кровать. Тяжело вздохнув, Чанёль собрал волю в кулак и резко сдернул маленький свисающий кусок кожи на шее. Шипя от боли, он отбросил его в сторону двери. Шея горела от множества мелких царапин и ещё нескольких неотодраных кусков. — Как я тут оказался? — еле выговорил Чанёль, при этом прикрывая рану платком. — Где та гребаная невеста, Бэкхён? — Какая невеста, Ёль? — глаза пепельноволосого округлились. — Я проснулся оттого, что ты душил себя во сне, крича что-то про детей, дом у моря и обручальное кольцо. — по щекам Бэкхёна вновь потекли слёзы. — Я пытался тебя разбудить... но, Ёль, ты начал с такой силой царапать собственную шею... — Хватит! — Пак не дал ему договорить, поднявшись с кровати и подойдя к парню. — Не бойся меня, Бэкхён. — он нежно обнял его за талию. — Это был всего лишь кошмар. — шептал Чанёль, поглаживая старшего ладонью по спине. — Жуткий, реалистичный кошмар.☠☠☠
О той ночи они решают больше не вспоминать, забыть, словно ничего и не произошло. Маленькие фрагменты паковского крушения в неизвестность скатываются в бездонную темноту забвения. Слова с трудом переплетаются в разборчивые предложения со смыслом. Уж слишком быстро их общее несчастье собралось из осколков в одно счастье. Но от поспешного решения и навязчивых предположений легче никому не становится. Осознание сего факта приходит к ним медленно, неожиданно заявляясь одним утром вместе с очередной изнурительной ссорой. Чанёль снова забывает купить продукты, и теперь у них на кухонном столе вместо нормального завтрака дешёвый рамён. Бэкхён бьет по больному, не контролирует хлынувший наружу поток слов и только в конце сожалеет, ведь ему сложно вовремя себя остановить. Он кричит вслед мужчине, пытаясь удержать, вымолить прощение, но беловолосый непоколебим. Чанёль уходит на работу злым, громко хлопнув дверью и бухтя что-то про два литра соджу на пару с Чонином. Сегодня он побывал в шкуре психопата, идиота, аморала, вот только не любимого человека. Перед глазами Пака слишком часто всплывает образ таинственной невесты. Чанёль видит её утром в отражении вспотевшего зеркала, когда чистит зубы, и недовольно проходится ладонью по влажной поверхности. Днём на пыльных обрамленных фотографиях, с которых раньше ему улыбался Бэкхён. А вечером она ждёт его в том же тёмном углу около входной двери. Невеста тянет худощавую ладонь к бледному лицу Чанёля, но так его и не касается. Ведь она — всего лишь плод его воображения, что с появлением Бэкхёна на горизонте рассеивается. Чанёль видит её повсюду, словно она — его безобразная тень из прошлой жизни. С каждым днем Пака терроризируют собственные мысли: женщина ему кого-то напоминает; женщина хочет его убить; женщина, женщина, женщина... Впервые в жизни он столько думает о женщинах. Чанёлю невеста так часто мерещится, что он уже в состоянии рассказать о рыжей даме что угодно. Она пахнет самым отвратительным запахом, похуже незахороненного тела или собачьих отходов. От неё разит чем-то иным, неопределенным и опасным. Изредка Чанёль довольствуется её смехом, проницающим до мозга костей, напоминающим последнее слово салемской ведьмы перед казнью. Внутри Пака активно растёт параноик. Отныне он с трудом верит собственным глазам. А начальника, который смотрит на мир через призму реальности, поведение Чанёля наводит на мысли, что развлечься тому необходимо как никогда раньше. Чанёлю кажется, что он медленно теряет здравый ум на почве вопросов, на которые он не в состоянии найти ответы. В голове беспрерывно крутится лишь один фрагмент жизненной истории, а вкусная еда Бэкхёна или тот же дешёвый рамён каждый раз застревают в горле. Сны обходят Чанёля стороной вот уже несколько дней, видя в нём пугало, сбежавшее с кукурузного поля¹. Теперь долгие бессонные ночи обретают свежие краски от карточных игр на желания. В доме становится на одного падшего больше, который не может вспомнить, чья мощь его сломила и почему он стоит на коленях, не в состоянии подняться. На плечи Чанёля падает невидимый груз множества забот, которые ему непосильны. И когда Чунмён тонко намекает Паку наведаться к психологу, тот окончательно не выдерживает подобного отношения к себе. В дождливую субботу он хватает свой красный зонт и молча покидает офис. Ближе к пяти вечера Чанёль неспешно возвращается домой с коробкой в руках. Сквозь пелену дождя он видит тусклый свет, зажжённый в гараже. Его постоянный бит в одну мелодию смешивается с дополнительным звучанием за серостью подъёмных ворот. Чанёль подходит совсем близко и прислушивается к звукам музыки, что доносились оттуда. «Пианино!» — сразу же додумывается Пак. На его лице невидимой кистью художница-Судьба рисует искреннюю улыбку. Впервые за долгие годы Бэкхён вновь дотронулся до чёрного блестящего инструмента, который однажды чуть не лишил его жизни, упав с девятого этажа. — Бэкхён, неужели ты снова играешь на пианино? — счастливо выкрикнул Чанёль с порога. — Мог предупредить, мы бы с Чонином перетащили его в дом. — Чанёль? Ты уже дома? Погоди минутку, сейчас найду рубашку и спущусь. — услышал он со второго этажа. «Бэкхён только вышел из ванной. Бэкхён не мог быть в двух местах одновременно. Кто поёт авторскую песню Бэкхёна?» — вопросы один за другим эхом раздаются в голове Чанёля. По всему телу проходит мелкая дрожь, а волосы встают дыбом. Пак нервно сглатывает ком в горле, сразу же поворачивая голову в сторону гаража. Свет не горит, и пианино не слышно. Губы дрожат от мерзкого привкуса неизвестности. Забыв про это чувство, Пак испепеляет взглядом серые ворота, пока глаза сами не цепляются за ключ в дверной щели. Гараж закрыт. Из дома внутрь попасть невозможно. Теории и догадки съедают по кусочку разум Чанёля, не оставляя ничего позади. Он оттягивает галстук, часто моргая. «Хрень какая-то», — вздыхает Пак сквозь сжатые зубы. — О чем ты говорил, Чанёль? — слышит беловолосый сзади, тут же вздрагивая. — Ты сегодня играл на пианино? — Я же сказал, что больше никогда в своей жизни не рискну к нему прикоснуться, — зрачки Бэкхёна расширились в недоумении. — А почему спрашиваешь? — Я бы хотел услышать вновь, как ты играешь, — елейным голосом отвечает Чанёль. — Пару минут назад вспомнил нашу песню на первую годовщину. — Нет, больше играть на пианино я никогда не буду. Не в этой жизни, Пак Чанёль. — бросил он через плечо, скрываясь на кухне. В дождливую субботу Чанёль приобрёл лампу, которая с той ночи беспрерывно светит в некогда мрачном углу. С той ночи невеста к нему больше не приходит, и падший воин встает на ноги. С той ночи всё должно измениться, но меняется только одно: в дождливую субботу Чанёль купил лампу.☠☠☠
Для него утро начинается с половины седьмого, одновременно с громкой музыкой будильника. Чанёль уже пять лет не может спать больше положенного, довольствуясь несколькими сотнями минут умиротворения. Он притворно недовольно шипит, отключая устройство. Сны и раньше обходили Пака стороной, а теперь сняли розовые очки, будучи не в состоянии находиться рядом даже в трёх квадратных метрах. Чанёль медленно становится бело-чёрной фотографией среди множества цветных. Его глаза всё ещё блестят, вот только яркий огонь в камине погас. «Никто не говорил, что будет легко», — тешит себя каждый день беловолосый. Двухспальная кровать, покрытая мягким одеялом с ярким принтом роз кажется слишком холодной. Чего-то не хватает, точнее — кого-то. Всё ещё лежа с закрытыми глазами, Чанёль рукой пытается дотянуться до Бэкхёна, но не обнаруживает его рядом. Неужели он встал, не разбудив при этом любимого? Такое случается впервые, но Чанёлю сил не хватит думать, из-за чего это произошло именно сегодня. А дело в том, что тело Пака давно покинула мощь. Мужчина сладко зевает и, прихватив из шкафа синее полотенце, неспешно идёт в душ. Он так слаб, что сам себе противен, но в зеркало смотрит. В некоторых углах коридора обои содраны, а картины Джорджа Кондо на стенах больше не смешат. Искаженные лица и торчащие из ушей зажжённые сигареты впервые заставляют поразмышлять: что же снится безумцу, который рисует «это»? Огладываясь по сторонам, Пак впервые осознает, насколько чуждым стал для него их с Бэкхёном очаг. Дом пожирает в Чанёле всё человеческое, оставляя лишь скелет, покрытый кожей и мясом. На кончике языка шалит острая горечь — вкус страха и слабости. Как только он заходит в ванную, рассеиваются всякие предубеждения. За шторкой моется Бэкхён, почти беззвучно напевая «Universe». Чанёлю не нужно искать вселенную, когда она практически неподвижно стоит перед ним. «Ранняя пташка», — улыбается своим мыслям Пак, скидывая полотенце на пол. Он подходит ближе к душевой и отодвигает единственное препятствие в сторону. У Чанёля на душе бесчисленное количество невидимых шрамов. Мощным ударом под рёбра ему сбивает дыхание единственное действующее лекарство от них, Бэкхён — его произведение искусства. Внутри Пака сборище калек, именуемых «органами». Время не то, но дико хочется покормить их сладкой болью. И пусть в конце о стены сердца бьётся хрусталь в виде паковских страданий, ведь Чанёль больше не хочет сдерживаться. — Бён Бэкхён, у вас совесть вообще есть? — наигранно недовольно спрашивает он. — Ёль, — томно шепчет тот куда-то в пустоту. — Я хочу принять душ без твоей помощи. — поцелуй в кончик носа. — Уходи, пожалуйста. Чанёль с просьбой Бэкхёна категорически не согласен. Он хочет остаться, он хочет как раньше: слиться воедино с пепельноволосым ангелом, ужинать при свечах каждый вечер и чувствовать опьяняющий запах любви по всему дому. Его бесцветные слова иглой печатной машинки выводятся на сердце Пака. Эту игру в молчанку он проигрывает за считанные секунды, покидая ванную комнату с нарисованным на лице глубоким разочарованием. Без пяти минут собственный муж продинамил. Чанёль возвращается в спальню за пушистым белым халатом, а затем спускается на первый этаж ради крепкого кофе, что поможет растворить все его обиды. Сегодня выходной, но машину отца кто-то должен же починить, и этим «кто-то» оказывается Чанёль — любимый, а главное — единственный, сын. С кухни отчётливо слышится раздражающий свист чайника. По внутренней стороне уха острым ножом проходится каждый его децибел. В глазах мужчины читается немое удивление вперемешку с пустотой. Левая бровь выгибается в недоумении, а слова обрываются так и не сорвавшись с алых губ. Беловолосый в спешке заходит на кухню, тут же застывая у порога как недавно посаженное дерево. Сейчас Чанёлю как никогда хочется летальным сном забыться в астрале. — Доброе утро, Ёль. — пропел Бэкхён, целуя мужчину в щеку. — Доброе, — еле выдавливает из себя Пак. — Ты уже вышел из душа? — звучит больше как молитва отчаянного грешника. — Я ещё даже не ходил туда. — смеется Бэкхён, доставая из верхнего шкафчика два пакета чая с клубничным ароматом. — А ты уже сходил? Тогда я пойду, да? — Не был ещё. — на ходу выкрикивает он, сбегая обратно. Пак сшибает все углы, пока доходит до ванной комнаты. На стенах коридора иллюстрации подрагивают, всей своей деформацией сочувствуя хозяину. Его тяжелые шаги рисуют следы из пота будто на снежном ковре. Сзади тень с косой в руках, сплетенной из вопросов, догоняет мужчину. Когда в его мире успел появится ещё один Бэкхён? Почему жизнь Чанёля в один миг превратилась в спектакль, в котором дублёров больше, чем артистов? Он открывает дверь резко, чуть ли не впечатывая её в стену. В нос ударяет яркий запах цитруса, а взор теряется в густом паре, исходящем из душа. За небольшой ширмой до сих пор видно чьи-то стройные ножки, точь-в-точь как бэкхёновские. Сколько ни всматривайся, отличий не найдешь. Из-под ног Чанёля пропадает земля, и он падает в бездну. Сердце, будто бомба замедленного действия, — сейчас взорвётся. По вискам стекают холодные капли пота, а голос Чанёля срывается на немой крик. Вся эта хрень обрушилась на него как снег с крыши соседнего дома в середине февраля. Он незаметно берет из шкафчика над умывальником ножницы. Собственное отражение в зеркале — нападение в оболочке самозащиты. Чанёль медленно приближается к душевой кабинке, опасаясь не спугнуть, а просто обнаружить там ещё одного Бэкхёна. Длинные пальцы еле сгибаются от ужаса, неуверенно обхватывая ткань. Резко распахнув шторку, Пак никого не видит. Ножницы громко ударяются о стену, а Чанёль понятия не имеет, куда себя деть. В голове оркестром звучат разные мысли. Он не кололся, но руки отчего-то так сильно дрожат. Быть психом — то, что Чанёль на себе никогда не хотел испытать. «Успокойся, Пак, тебе показалось. — убеждает себя он, нервно хихикая. — Бэкхён на кухне, он готовит вам завтрак». Мужчина садится на маленький стульчик, схватившись руками за голову. Что-то не так, и это сводит его с ума. — Чанёль! — истерично вопит Бэкхён. — Чанёль! Он пулей выбегает из ванной, тут же забывая о том, что могло случиться в душевой кабинке. На кухне свет мигает словно бенгальские огни в новогоднюю ночь. Их дом — притон для любопытных соседей. Пак находит Бэкхёна на полу перед столом, испуганно глядящим куда-то вверх. На спине у пепельноволосого выросли чёрные крылья более не сдерживающегося внутри страха. Они отражаются в его глазах в виде светлых пятен акварели на чёрном холсте. Поднимая голову вверх, Чанёль осознает: его жизнь — чёрный холст. В воздухе парят в полнейшем беспорядке кухонные ножи и фотографии всех покойных родственников семьи Пак, часть из которых вообще не из его альбомов. Искаженные лица, дико напоминающие картины Джорджа Кондо, танцуют хаотичный вальс. Ножи один за другим впечатывают снимки в стену, пронзая улыбающихся на снимках людей прямо в сердце. Чанёль вместо кадров сейчас видит, как разбиваются о холодную поверхность его мечты. Когда лишь одна фотография остается висеть в воздухе, несколько незадействованных ножей падают вокруг Бэкхёна, задевая изящные пальцы чужих рук. Алые капли крови растекаются по белому паркету, а слёзы и боль пишут новый рецепт кулинарии страданий. Чанёль уже ничего вокруг себя не видит, кроме этакой выставки из покойников и снимок посреди комнаты. Снимок, на котором изображена рыжая женщина в пышном свадебном платье. — Пак Шин Хе... — еле слышно шепчет он. — Ли Дон Ук, Пак Шин Хе. Дядя и тётя. — будто в пьяном угаре не прекращает повторять эти слова парень. — Как я мог не узнать тебя? В гостинной лампа гаснет моментально, а на фотографии, на которой раньше была изображена невеста, появляется счастливый Бэкхён в комнате ожидания. В тот день они с Чанёлем впервые встретились в сеульском аэропорту, по неосторожности рабочих перепутав одинакового цвета и дизайна сумки. Глупая ошибка за несколько месяцев переплела паутину их судеб в одну на двоих. На стене средь мертвецов у Бэкхёна единственный цветной снимок, медленно чернеющий рядом с остальными. — Мы продаём машину, — ставит перед фактом Чанёль, разрывая фото Бэкхёна на кусочки. — Нужно избавиться от этого дома. Купим квартиру в Пусане. — Почему? — сиплым голосом спрашивает Бён. — Я каждый чёртов день вижу покойную тётю, каждый чёртов день вижу ещё одного тебя! — он не сдерживает крики. — Я схожу с ума, Бэкхён. Стены этого дома медленно зажимают меня меж собой, и я скоро умру от того, что нихрена не понимаю! — Хорошо. — из его уст это звучит не особо доверительно. — Я не псих, Бэкхён. Просто мы ещё слишком молоды. Нам рано ложиться в больницу из-за того, что в нашу правду никто не поверит.☠☠☠
ОБЩЕЕ: Марка: Porsche Модель: 550 Хочу продать Регистрация: Южная Корея, 2000 год ЦЕНА: 6.384.321.579 ₩ РЕГИОН: ***; Квачхон, Кёнгидо, Южная Корея КОНТАКТЫ: +82 ** ******61 СВОЙСТВА: Год выпуска: 1957 Количество мест: 2 Тип кузова: кабриолет Количество дверей: 2 Тип топлива: бензин Привод: задний ОПИСАНИЕ: Мой дедушка купил эту машину в 1959 году. На дверце багажника несмываемыми чернилами написано «Little Bastard» — её имя. Пожалуйста, не пытайтесь зря вывести слова, потому что это бесполезно, сам пробовал. Таких машин больше не выпускают на продажу, в Южной Корее их всего две. Она прошла через руки каждого поколения моей семьи, но работает как новенькая.
Бэкхён долго ещё бился в истерике, перебинтованными пальцами еле ощутимо дотрагиваясь до скул Чанёля. Ему хотелось забрать себе всю его боль и сомнения, но он не мог. Бэкхён уснул в спальне в объятиях любимого человека, который дрожащими губами с трудом напевал колыбельную. Чанёль не хотел оставлять Бёна одного, но пришлось успокоиться старомодным образом. Пак выходит из душа спустя тридцать минут. Он стоял под холодными струями воды, надеясь, что вместе с грязью она смоет его терзания и безумие. Пятна исчезли, а мучения лишь сильнее проникли под кожу, доставляя жгучую боль. Чанёль в Бога перестал верить давно, вот только сегодня впервые он беззвучно молился, но его как всегда никто не услышал. У Чанёля с детства не было ангела-хранителя, но сегодня впервые он еле слышно выкрикнул сквозь слёзы его имя. Выйдя на балкон в одних боксерах, мужчина съёжился, доставая из-под стола купленный когда-то про запас пакет дешёвых сигарет. Курение успокаивает, заодно скальпелем рассекает мягкие ткани и вытаскивает оттуда несколько жизненных клеток. Это его плата за опустошенную табачным дымом голову. Объявление Чанёля висит уже три часа. С каждой минутой Пак осознает, что вскоре он будет висеть со сломанной шеей под деревом во дворе, если не продаст чёртову машину. Сомнения тенью преследуют Пака везде, заставляя мелко подрагивать. Может, лучше таки начать колоться, чтобы оправдать симптомы наркомании? Ожидания приносят свои плоды, когда вечером приходит сообщение от потенциального покупателя. Им является богатый молодой человек, в слова которого Чанёль поверил, уж этот точно машину побережет. +82 ** ******10: Здравствуйте. Видел ваше объявление о продаже «Little Bastard». Я коллекционер старых автомобилей, Чжан Исин, может быть, слышали. Хочу купить эту прелесть. Она ведь ещё никому не досталась?+82 ** ******61: Здравствуй. Моё имя Пак Чанёль. Нет, вы как раз вовремя. Когда готовы забрать машину?
+82 ** ******10: Сегодня вечером я буду на благотворительном мероприятии в Квачхоне, поэтому могу зайти перед началом. Кстати, а почему вы продаёте её? Это ведь лимитированная модель — мечта всех коллекционеров.+82 ** ******61: Хорошо, я буду ждать вас. Хочу со своим партнёром переехать в Пусан.
+82 ** ******10: Вот как. Надеюсь у вас получится.+82 ** ******61: Спасибо.
Исин — китаец по национальности, как оказалось. В девять вечера он появляется на пороге дома Пака с чёрным кейсом в левой руке, двумя крупными телохранителями позади и полный решимости купить «Little Bastard». По правде говоря, Чанёль не ожидал, что всё будет так просто, но в душе искренне радовался. Машина окончательно достается Исину одновременно с подписью хозяина на четвертом экземпляре документа. Именно в этот момент Пак видит, каким серьёзным и целеустремлённым является покупатель. Над пропастью, именуемой «страх перед неизвестным», вырастает каменный мост. Чанёль и Бэкхён уже на полпути к поставленной цели и обретению долгожданного покоя. Этой ночью они наконец-то спокойно засыпают в крепких объятиях друг друга.☠☠☠
Утром радостный и с улыбкой до ушей Бэкхён готовит что-то по новому рецепту, а Чанёль сидит и моет стол слюной в ожидании чуда. Оба знают, что это обычное притворство ради отвлечения от проблем, но им почти наплевать. По всему дому слышно мелодичный голос Сюмина вперемешку с бэкхёновским, а также крики фанатов во время выступления популярной группы ЕХО с «Universe». Бён любит эту группу ещё с их дебюта, особенно Чена и Сехуна, чьи журналы с фотосессиями аккуратно лежат в его маленькой библиотеке в зале. А у Чанёля выбора нет, поэтому он тоже любит этих накрашенных не-по-женски-ребят, чьи имена осенним ветром уносит далеко из его памяти каждый раз. Бэкхён всегда восхищался корейскими бойз бэндами, а когда-то вовсе мечтал стать трейни, а затем и популярным на всю страну певцом. Его голос всегда грел душу Чанёлю. Младший скучал по таким временам, от которых чуть не остались одни воспоминания в фотоальбомах и социальных сетях. Всё идёт своим чередом, пока в один миг ласкающий уши смех Бэкхёна резко не обрывается вместе с трансляцией выступления ЕХО, которую прерывают из-за срочных новостей. Нам Гун Мин, журналист tvN: Сегодня утром, в 9:33, на улице Мёндон в Сеуле насмерть разбился бизнесмен и коллекционер антикварных автомобилей — Чжан Исин. Мужчина передвигался на своем «Porsche 550 Spyder» 1957 года. На скорости сто пятьдесят километров в час Исин врезался во встречный «Cadillac», за рулем которого сидел Пэн Юй Чан — молодой студент из Сеульского Национального Университета. Бизнесмен скончался после удара, а студент — по дороге в ближайшую больницу. На месте аварии обнаружили лишь разбитый «Cadillac» и обезглавленный труп Исина метрах в тридцати от машины. «Porsche» бесследно пропал. Полиция Сеула ведёт расследование. Приносим свои искренние соболезнования родным и близким пострадавших. На голову Чанёля обрушилось как минимум пятиметровое цунами. Всё, что он хочет сказать, на экране отражается в его испуганном взгляде. Слова не могут выбраться наружу сквозь стену белоснежных зубов. В горле пересохло, а Чанёлю вновь не хватает воздуха в легких. Его будто за одну секунду отравили ядовитым газом. «Он был жив вчера вечером, — шепчет голос разума в голове мужчины. — Это не простое совпадение. Не смей отрицать, — эхом бьется о стенки черепа». Чанёль закричал бы до срыва голосовых связок, если б мог. Судьба играет с ним в шахматы по правилам карточных игр — нечестно. А Бэкхёна тишина напрягает, поэтому он крышкой накрывает кастрюлю и оборачивается. Пепельноволосый никогда не видел такой яркий контраст эмоций на лице Чанёля после выпуска новостей. — Бэкхён, этот мужчина вчера купил у нас «Little Bastard». — дрожащим голосом шепчет Чанёль. — Успокойся, Ёль, это простое совпадение, — пытается утешить его Бён, но сам еле сдерживается. — После стольких неожиданностей я с трудом в это верю. — Поверь мне. — Впервые так сложно выполнить твою просьбу, — вздыхает он. — Извини, любимый, но сейчас я должен разобраться со всем этим дерьмом внутри меня, — бесцветная улыбка. — Вчера мне так и не удалось отремонтировать машину отца. — Думаю, тебе правда стоит развеяться, — осторожно добавляет Бэкхён, помешивая ингредиенты в кастрюле. — Ты сегодня был в гараже? — игнорирует его слова Чанёль. — Нет. Ключ, если что, под ковриком у входной двери. — Обожаю тебя, — шепчет Пак тому прямо в ухо, а потом целует в щеку и уходит. — Эй, Пак Чанёль, про завтрак не забудь! — тяжкий выдох. — Тогда уж фиг тебе, а не моя еда.☠☠☠
У беловолосого в голове всё ещё мысли о минувших днях. Столько странностей с ним ещё никогда не происходило. Он чувствует себя протагонистом «Duel»², застрявшим между двумя клонами. Теперь Чанёль понимает, каково тем отчаившимся людям, что спрыгивают с мостов или крыш многоэтажек — убегают от проблем. Пак обманет вас, если скажет, что мысли о самоубийстве ни разу не посещали его голову с той ночи. На самом деле, Чанёлю безумно тяжело, но он мужественно держится ради сохранения отношений с Бэкхёном и для предотвращения прогрессирования собственного безумия, ведь граница между здравым смыслом и психиатрической лечебницей слишком тонка. Ключ с легкостью проскальзывает в дверную щель. Длинные пальцы три раза поворачивают металл в левую сторону. Гараж без окон, в нем лишь одна единственная дверь и маленький винтиляционный моторчик. Тяжелые ворота давят на мускулистые руки Пака, что поднимает их вверх с лёгким выдохом. Яркий солнечный свет заполняет всё помещение, представляя единственному зрителю выплывшую из сумрака окровавленную «Little Bastard». Тонкие потемневшие кишки валяются на водительском сидении комочком, а густая темная кровь всё еще стекает по внутренней стороне лобового стекла. Яркий запах гнили проникает в легкие, заставляя Чанёля зажать пальцами нос, чтобы сдержать рвотные позывы. Он может жизнью поклясться, что на соседнем сидении видит несколько кусков челочевеского мяса с мелкими чёрными волосинками. В деталях мерзкой картины он замечает блестящую серьгу-штангу, которую еще вчера он видел у Исина в правом ухе. Что-то явно не так, ведь на фотографиях в новостях у Чжана все внутренности были на месте, а теперь часть из них словно цветы выросла в салоне машины. Шаг назад. Чанёль чуть ли не рвёт волосы на собственной голове, истерично смеется, пальцами нервно трет глаза, но машина после этого так и не исчезает. Он боится подойти ближе, чтобы не встретиться лицом к лицу с каким-нибудь маньяком или серийным убийцей в маске «Scream»³. В голове Пака события всей этой истории всё никак не хотят выстраиваться в логическую цепочку. Первое, что приходит ему в голову на этот раз, не Бэкхён, не Исин, не собственное психологическое здоровье, а проведенные ближайшие двадцать лет в сеульской тюрьме. Если перед ним сейчас действительно его недавно проданная машина, тогда Пака никакой адвокат не оправдает перед суровым корейским законом. — Ч-ча-анё-ель? — вдруг раздаётся приглушённый голос Бэкхёна позади. Поднос с напитками звонко приземляется на сырой асфальт, разбрызгивая вокруг рыжие капли свежевыжатого апельсинового сока. Лицо Бэкхёна белеет, как на фотографии, что недавно Пак разорвал на кусочки. Мужчина заметно дрожит и прикрывает рот ладонью, не осмеливаясь подойти ближе. Он хочет кричать, горло режет высокими нотами, вот только нельзя. Последующих двух минут хватает, чтобы сделать первый шаг в сторону Чанёля и попытаться обнять его. Фары «Porsche» зажигаются ярким красным светом, как только Бён дотрагивается до предплечья Пака. Мотор заводится самостоятельно, а Бэкхён рефлекторно прячется за спиной Чанёля. С последней деталью сложнейшего пазла всё собирается в единую картину у него перед глазами. — В дом, сейчас же! — обеспокоенно шипит он, разворачивая пепельноволосого в сторону двери. — Очнись, Бэкхён! — тресёт его за плечи Чанёль, когда оба оказываются в гостинной. — Что происходит? — молчание. — Скажи мне, что это за чертовщина в гараже? Почему фары сами зажглись? Какого хрена они красные, когда должны светить белым? — Успокойся. — Как мне успокоиться? Как?! — сквозь слёзы кричит Бэкхён. — Почему мы, Ёль? Сначала ты себя чуть не задушил во сне, далее к тебе заявлялясь какая-то несостоявшаяся невеста, которую никто кроме тебя не видит! Никто, Чанёль! — он схватился руками за голову и сделал глубокий вдох. — На меня упало около пяти острых ножей, а сейчас у нас в гараже залитая изнутри кровью машина, которая живет своей жизнью! По-твоему, нам кто-нибудь кроме психиатра поверит? — Невеста... Пак Шин Хе. — его глаза увеличились в размере. — Что? — На «Little Bastard» моя тётя разбилась в ночь перед свадьбой, Бэкхён. Это было в 1964 году, кажется. Чёрт! Как я мог такое упустить? — он шлепнул себя ладонью по лбу. — Как это связано с нашей ситуацией? — недоумевает Бён. — Я никогда не хотел делиться с тобой этим неприятным секретом, но на ней помимо моей тети разбилось ещё пятеро моих родственников. Все они ушли из жизни перед или после самого важного события в их жизнях. — Это невозможно. — саркастично усмехается он. — Бессмыслица какая-то. Может быть, мы сейчас спим, Ёль? Ущипни меня, и пошли готовить завтрак. — Это правда, Бэкхён. — выдыхает он, обнимая пепельноволосого. — Нужно избавиться от машины раз и навсегда. Не смей выходить из дома ни при каких обстоятельствах. А я, пожалуй, скину «Little Bastard» с обрыва. — он прижимает мужчину к себе сильнее. — Ты всегда был тем, кем я дорожил больше, чем собой. Если мне придется умереть, чтобы положить конец этой череде смертей, не следуй за мной на тот свет и проживи счастливо еще долго-долго, а потом мы встретимся наверху и вновь будем вместе. Прежде чем Бэкхён успевает опомниться, Чанёль толкает его в кладовую и закрывает дверь на ключ. Всхлипы парня за дверью резали «ножом по сердцу» Пака, что уверенно двигался в сторону гаража, вытирая слёзы. Бэкхён, не останавливаясь ни на секунду, кричал и колотил руками и ногами закрытую дверь , но Чанёль уже не слышал. Он молча сел за руль «Little Bastard», уже не обращая внимания ни на кровь, ни на чужие органы вокруг, завёл мотор и двинул в сторону выезда из Квачхона. Машина своего хозяина не может тронуть, пока тот не сядет в нее в самый счастливый день в своей жизни. Свадьба с Бёном — это самое важное событие для Пака, но оно ещё не скоро. Датчик показывает свыше двухсот киллометров в час. Вокруг Чанёля пейзаж сливается в одну сплошную серую полосу, а впереди — дорога, мост и поворот. Другими словами: впереди единственный шанс положить всему конец. Пак сбавляет скорость до ста киллометров в час и отстреливает ремень безопасности. Он тянет за ручку, но дверь не открывается. Очевидно, машина хочет забрать последнего представителя мужского пола семьи Пак с собой, несмотря на то, что самый счастливый день в его жизни ещё не наступил. Чанёль бьет по стеклу перепачканным в крови кулаком, со всё силы тянет за ручку вновь и вновь, но дверь всё никак не поддается его манипуляциям. Пак в отчаянии с размаху бьет по датчикам, отчего те на секунду отключаются, а следом что-то внутри двери щелкает. С облегченным выдохом на губах он открывает её и успевает спрыгнуть в небольшую яму у дороги в последнее мгновение. «Little Bastard» падает в пропасть, сбив перед этим ограждение на своем пути, но сам удар о землю слегка оглушенный после падения беловолосый не услышал. Чанёль с трудом выбирается из ямы и, хромая, останавливается у края дороги. Густой серый туман на дне обрыва проглотил всё вокруг себя вместе с машиной. До дома Чанёль добирался часа три. Плечо ужасно ныло, левая нога хромала, а по вискам стекала алая кровь из-за нескольких маленьких ран. Пару раз он пытался поймать до Квачхона попутку, но водители отказывались, с призрением окидывая взглядом мужчину. Наконец-то ступив за порог дома, Чанёль выпускает наружу бедного Бэкхёна, в чьих глазах почти угасла надежда, а дорогая тушь засохла на щеках длинными полосками. Мужчины стоят в обнимку долго, а Чанёль без остановки шепчет старшему на ухо, что ему удалось, что он хочет жить как раньше, что им лучше действительно переехать. С губ Бэкхёна срывается еле слышное «я тоже», и это дает старт новому этапу в жизни Чанёля. На следующее утро оба заходят на кухню в более бодром расположении духа за кружечкой крепкого чая. Чанёль ищет в газетах объявления о поиске сотрудников в одну влиятельную компанию в Пусане, моментами улыбаясь Бэкхёну, что готовит тосты на завтрак и не перестает краснеть от столь пристального взгляда на себе. «Теперь всё будет хорошо». — думает он, расплываясь в довольной ухмылке, когда пепельноволосый нагнулся взять две тарелочки. Чанёль удобно расположился на кожаном диване около окна, ядовито-зелёным маркером отмечая интересные объявления и статьи. Перед его лицом Бэкхён ставит чашечку горького чая с ароматом клубники и тост с беконом, улыбаясь. Чанёль в ответ подмигивает, но к еде не прикасается. Краем глаза он нехотя цепляется за странную фигуру во дворе. Оборачиваясь, Чанёль видит за окном окровавленную «Little Bastard», под номерами которой ярко-красным было выведено «PARK CHANYEOL».☠☠☠
Пак Шин Хе в 1964 году, в ночь перед свадьбой на улице Мёндон разбилась о стены торгового центра, не справившись с управлением.
Пак Чан Ук вместе с супругой Пак Со Ын погибли в автокатастрофе, столкнувшись с неожиданно выехавшим из-за поворота чёрным «Ford»-ом в провинции Кёнсандо после рождения дочери в 1977 году.
Пак И Фаня, возвращавшегося за рулем «Little Bastard» домой, грузовик скинул с моста в ледяную реку Ханган как раз после успешно пройденного прослушивания в SM Entertainment в 1980 году.
Известного актёра Пак Кён Су, чью голову нашли аж в тридцати метрах от тела, сбил не справившийся с управлением его собственного «Porsche 550 Spyder» шофер в 1993 во время интервью на красной дорожке в Сеуле.
В 2006 году профессор СНУ⁴ Пак Се Хун задохнулся в багажнике собственного «Porsche» после утверждения на пост заведующего кафедры истории.
В семье Пак родилась дочь Хё Джин в 2008 году.
В 2021 году Пак Чан Ёль сошёл с ума, вследствие чего был помещен в 61 камеру на третьем этаже старейшей психиатрической лечебницы в Пусане, где я работаю главврачем. На втором этаже в 04 находится его муж Пак Бэк Хён. Первый панически боится гоночных автомобилей марки «Porsche 550 Spyder», заявляя во время каждой терапии, что некий «Little Bastard» однажды придёт за ним. Второй страдает онейрофобией⁵, утверждая, что во сне некий безликий маньяк издевается над его мужем уже как десять лет, а он не в состоянии ему помочь. За последние двенадцать лет, одинадцать месяцев и 30 дней беспрерывного лечения ни один из пациентов не только не пришел в норму, но и даже не подал надежды на выздоровление. Вчера я вколол Бэкхёну тройную дозу снотворного, а Чанёля положил в изолятор под той же дозой. Оба проснулись спустя два часа, выкрикивая до срыва голосовых связок, что «Little Bastard» приходил за ними, но не забрал с собой. Перед тем, как вновь отключиться, Бэкхён прошептал довольно странную фразу: «Значит, самое радостное событие в жизни Чанёля не наша с ним свадьба». Через два дня я, сам того не ожидая, получил ответ от младшего Пака во время терапии: «Я сделал это ради него». Они — наши пациенты с самыми запущенными случаями, у которых нет шансов на какое-либо выздоровление. Подпись лечащего врача: Ким Чон Ин