В десять.

В десять я обязательно захочу пить чай. И не простой черный – нет, такой уже приелся, да и заваривать лень, а пакетированный. Да, он напичкан ароматизаторами, но они добавляют ему прекрасный запах и вкус – мимо такого не пройти по доброй воле. Пакетированных чаев много, но вместо своих любимых – чтобы точно знать, что все будет идеально и прекрасно – выбираю новый, подаренный на новый год. Почему нет? Начать третий день нового года с подаренного – лучше быть, наверное, и не может. Чайник кипит недолго, потому что кто-то из домашних только-только кипятил его для своих нужд. Мне такое и на руку – чайник прозрачный и я люблю наблюдать на подсвеченные синим огоньком пузырьки. Но недолго, потому что это быстро надоедает. Щелчком приспособление по кипячению чая предупреждает меня о завершении своей миссии. С трудом отрываюсь от теплого стула, скольжу в тапках до чайника (и плевать, что он находится на расстоянии вытянутой руки), медленно, с упоением освобождаю чайный пакетик, так что мне в нос сразу ударяется аромат меда и корицы, а так же чего-то, отдаленно напоминающего шоколад. Аромат этот слегка дурманит разум, отправляя его в какие-то далекие земли... Которые, почему-то, с фиолетовыми небесами. Насыщенно-фиолетовыми. С перевернутым огромным месяцем, за края которого зацепилась радуга, и все это отражается в зеркальной водной глади моря. Представляя в голове картину прекрасных фиолетовых небес, которые так хочется увидеть вживую, забываю, что вода имеет свойство остывать; Наливаю воду в кружку менее чем до половины, разбавляю холодной водой и скольжу в этот раз в сторону своей комнаты. Там, усевшись на свой любимый стул, закроюсь занавеской, словно балдахином – защита от внешних посетителей, хотя все и ушли – и буду смотреть в окно. А за окном будут падать снежинки. Тонкие-тонкие, словно пластинки. Они будут переливаться под лучами низкого зимнего солнца всеми цветами радуги, напоминая мне стеклянные осколки небес, покрывая своей чистотой окружающий мир. На душе легко и спокойно – точно так же, как и на улице, еще спящей и укрывающейся хрупким и прекрасным снежным покрывалом. Я захочу выйти на улицу – обязательно захочу, но наверняка останусь дома. Просто потому, что таков мой каприз или душевный настрой, тут уж как называть. Хотя, быть может, ноги все-таки «заноют», что захотят выйти. И я пойду. Потому что когда требует тело – надо идти, чтобы там разум не трезвонил. Телу, странные порывы которого руководствуются душой, в любом случае виднее. Всегда. Но пока я буду сидеть, закинув пока еще молчащие ноги на подоконник, да пить чай. Перед моими глазами будут оседать осколки стеклянного неба, а внутренний взор все так же продолжит рисовать картину насыщенно-фиолетового неба с огромным перевернутым месяцем, с радугой на концах. Тишина и аромат медовой корицы будут слегка усыплять. И я, возможно, ненадолго поддамся. А потом, дождавшись вечера, пойду на поиски небес из своих грез. Но пока все начнется в десять. Когда я захочу пить чай.