На два мира

Как и просил Ив, Баки вообразил их с Броком гостиную и попытался представить себя в ней. Получилось у него или нет, он не знал, но тут увидел рядом с собой стоящего Ива. — Ну что же, если тебе будет проще, представь, что ты находишься в виртуальной реальности, — сказал тот. Баки не очень представлял, как все это будет проходить, но почему-то подумал, что они усядутся на диван и будут предаваться милой беседе. Однако все оказалось не так, как он думал. — Не волнуйся, — попросил его Ив. — Копаться в чужих воспоминаниях не так просто. — Что я должен делать? — поинтересовался Баки. Гостиная поплыла, но Ив словно сам удержал воспоминание. — Мне надо, чтобы ты сосредоточился, ты же умеешь управлять своими мыслями. — Ив улыбнулся ему. — Поэтому сосредоточься. — На чем? — Баки не понимал, чего именно от него хочет Ив, но постарался сосредоточиться. — Сейчас я поведу тебя по твоим воспоминаниям, вытаскивая те, что скрыты от тебя, — пояснил Ив. — И мне надо, чтобы ты не выпадал, помогал мне. То есть сам цеплялся за какие-нибудь ассоциации, мелкие детали, которые помогут тебе вспомнить. А еще я чувствую, что у тебя в голове есть какой-то приказ, но он не активирован. Что это? Баки удивился, что Ив не знает про его триггеры, потому что в этом мире о них знали все, кому не лень, и, похоже, Ив просто прочитал его мысли, даже говорить ничего не пришлось. — Значит, вот оно как... Слова, которые делают из тебя послушную машину. — Ив задумчиво смотрел на него, будто что-то решая для себя. — Интересный метод принуждения к послушанию. Ладно, с ним мы разберемся позже. Пойдем. И Ив протянул руку, словно действительно собирался отправиться с Баки на прогулку. Тот взял его за руку, ощутив прохладу кожи, а Ив потянул за собой. — Представь себе коридор со множеством дверей, и каждая из них — какое-то воспоминание. Так будет проще, — пояснил Ив. — Чем сложнее открыть дверь, тем недоступнее воспоминание. Давай, я за тебя это не сделаю. Баки напрягся, представляя себе то, что велел Ив, и очень удивился, когда у него получилось. Они оказались в длинном хорошо освещенном коридоре со множеством дверей. Первые несколько были приоткрыты, и Баки заглянул за одну из них и увидел там, как он только что брал Брока, засмотрелся на то, как приоткрыты губы его любовника, как жарко он дышит, но тут Ив дернул его — Ты сейчас нафиг выпадешь, и мы снова будем трахаться. Если ты начнешь заглядывать в каждую дверь, то мы так до утра не управимся. — Ив потянул его дальше. — Хорошо, не буду, — кивнул Баки. Они прошли несколько таких же приоткрытых дверей, когда Ив остановился перед закрытой, но на вид довольно хлипкой дверью без замочной скважины. Баки удивленно на него посмотрел и толкнул дверь, которая не сразу, но открылась. За ней была их последняя миссия: зачистка корабля в районе Бермудских островов, стрельба, трупы, кровь, Стив в своем дурацком шлеме, Брок с автоматом наперевес, остальные бойцы группы поддержки. Все словно в замедленной съемке, как и воспринимал всегда миссии Баки. Бомба с часовым механизмом, которую не обезвредить, потому что нет времени. Вот он схватил Брока практически за шкирку и побежал с ним на палубу, взрыв, прыжок в воду прямо с борта, он закрыл Брока собой, болью резануло бок, рот наполнился кровью, а пространство под ними словно прогнулось, на секунду задерживая их падение, и они упали в ледяную воду Карского моря. — Теперь понятно, как вы сюда попали. В районе Бермудского треугольника очень тонкая грань между мирами, но вот как они настроили портал так, чтобы вас перебросило еще и в пространстве… — Ив задумался, но, похоже, ничего не придумал, потому что честно признался: — Ничего не понимаю в магии перемещения, я не маг. И, хотя и хорошо подкован в этой области, мне не понять, как именно они творят магию. — В смысле тонкая грань? — не совсем понял его Баки. — Есть в мире места, из которых легче и проще попадать в другие миры, — пояснил Ив. — Поскольку наши миры очень близко друг к другу, места у нас, скорее всего, одни и те же. Может быть, не будь вы в таком месте, вас бы никуда не закинуло, а заклинание на этой стороне просто бы провалилось. Пойдем дальше, тут мы не найдем ничего интересного. Следующие несколько дверей тоже были или открыты, или не заперты. За ними скрывались воспоминания Баки о последних двух годах жизни, которые он провел с Броком. Там были воспоминания о воспоминаниях, которые приходили к Баки, секс, то страстный, почти яростный, то медленный, чувственный, нежный. Был Стив, который заботился о Баки, но тот все равно тянулся к Броку, как к самому знакомому и почему-то безумно нужному. Сначала Баки не понимал свой тяги к бывшему командиру, он приходил в себя, пытаясь снова собрать по кускам свою личность, от которой остались одни ошметки. Он урывками вспоминал Стива, больше из довоенного времени. Его мучали кошмары, в которых он падал и падал вниз, в метель. Ив ничего не комментировал, просто тоже смотрел. Баки толкнул очередную дверь, непохожую на другие, она словно кричала о том, что это воспоминание важно для него. За ней оказался их первый раз с Броком. Баки в очередной раз за полгода сбежал от Стива к нему, потому что не мог успокоиться, когда Брока не было рядом. Он тогда долго не мог уснуть, ворочаясь в гостевой спальне, а потом пришел к Броку и попросился лечь с ним. Брок тогда сказал ему, что он не железный, но откинул одеяло, подвинувшись. Баки аккуратно лег, укрылся, стараясь не отобрать у Брока все одеяло. Тот отвернулся от него, но Баки повернулся, обхватил его поперек груди живой рукой, выдохнув в затылок, и Брок тяжело застонал, поворачиваясь к нему и впиваясь в губы поцелуем. Тогда все внутри Баки возликовало, он понял, чего ему так не хватало — присвоить Брока себе. Баки засмотрелся на то, как они скидывали с себя штаны, как тянулись друг к другу, ласкали, как горячечно Брок шептал нежности вперемежку с матом, как брал Баки, и тот отдавался, так жадно наслаждаясь близостью, что даже сейчас у него кружилась голова. Ив снова дернул его, возвращая к делам насущным, а Баки тряхнул головой, закрывая дверь. Он помнил ту ночь в мельчайших деталях, и сейчас только убедился в этом. — Я через неделю к нему переехал, — задумчиво сказал Баки. — Мне казалось, что Стив на меня обидится, но он только похлопал меня по плечу и сказал, что очень рад, что я могу теперь быть счастлив. Они оставили позади много дверей, пока не подошли к первой, которая даже на вид была крепкая. Перед ней уже начались воспоминания Зимнего о том, как он подорвал Фьюри и пытался убить Стива, но Ив не увидел в них ничего важного. Да и в том, что Брок в итоге перешел на сторону Капитана Америки, тоже. — Это мое последнее обнуление, — сказал Баки. Ему не хотелось открывать эту дверь, он знал, что за ней боль, но он должен был попытаться вспомнить как можно больше. Он попытался ее открыть, но ничего не получилось. Попытки ее выбить тоже не увенчались успехом, и тогда Ив его подвинул. — Дай попробую. Вот сейчас и проверим, насколько хорошо лечит Злата. — У Ива в руках появились отмычки, которыми он ловко и легко вскрыл замок. — Я был вором, и хорошим. За дверью были люди в белых халатах, которые суетились вокруг него, стоял Пирс, Брок. Зимний отчитывался о своем состоянии и говорил, что знал человека на мосту. И короткое безразличное “обнулить”. Баки испугался, что сейчас снова почувствует, как электрошок бьет, от чего тело выгибается в конвульсиях, но ничего не произошло. Он увидел только то, что предшествовало этому обнулению. — Так вот как они это делали, — задумчиво произнес Ив, видимо, углядев что-то кроме ощущений Зимнего. — Варварство. Они пошли дальше, где Ив так же умело вскрывал остальные запертые двери. Все то же “обнулить”, но Баки открывалось все больше и больше из жизни Зимнего, каждая миссия стала из расплывчатого набора картинок четкой, яркой. Он увидел, теперь четко, как взгляд Брока, сначала безразличный, становится жалостливым, от чего резануло по сердцу, потому что Зимнему было все равно, как на него смотрят. Зимнему, но не Баки. И как жалость сменяется восхищением пополам с желанием. Как тот становился внимательнее к Зимнему, как пропускал обнуления, и тогда Зимний хоть немного, ненадолго, но становился похожим на человека. Они подошли к двери, которая была больше похожа на сейфовую, с кодовым замком. Баки даже не попытался ее открыть, понимая, что у него это точно не выйдет. Если до этого двери просто были железные и со сложными замками, которые Ив вскрывал, как семечки щелкал, то здесь Баки подумал, что ничего не получится. — Я могу тебе помочь? — спросил он, но Ив просто отмахнулся от него, принимаясь подбирать код. Баки не знал, сколько прошло времени, да и как оно вообще течет здесь, он не представлял. Похоже, Иву удалось подобрать код, потому что дверь открылась, и первое, что увидел Баки — это мужчину в камуфляжной форме, который приказывает ему забыть все, что он видел и слышал, просто стирает все увиденное и услышанное. — Хороший доминатор, — прокомментировал Ив. — Знаешь, кто это? — Нет, — ответил Баки. Это были воспоминания Зимнего. Последняя вылазка в этот мир, после которой Пирса убили, а Баки стал свободен, но, Баки теперь помнил, случится только лет через пять. За дверью на него словно обрушился цунами из воспоминаний. Он вспомнил, как они приходили сюда и, наверное, это было самое важное, и можно не идти дальше, но, Баки уже не хотел отступаться, раз появилась возможность все вспомнить. Пирс разморозил Зимнего, снарядил. Сейчас Баки видел, как тот нервничает перед этой встречей. Они садятся в самолет и летят на этот самый остров с побитой бетонной взлеткой. У Зимнего приказ охранять Пирса от любой угрозы, но пока угроз нет и Зимний считывает окружающую информацию, находясь словно в полусне, не затрачивая лишние ресурсы организма. Пилот остался сидеть в кабине, а они вышли и направились сразу к бункеру. Пирс шел впереди, уверенный, что тут нет никакой опасности. Зимний был с ним не согласен и держал оружие наготове, но в этом пустынном месте все равно не было никого и ничего. Пирс набрал код, и перед ними разъехались массивные двери, которые Баки уже видел, только, видимо, на “этой” стороне. При свете аварийного освещения они спустились на пятый этаж, и Пирс сам открыл массивную дверь, за которой было что-то похожее на алтарь, увитый кучей проводов. Зимний думал о том, что охраняемый объект нарушает все мыслимые и немыслимые инструкции, но не вмешивался, позволяя начальству делать то, что оно делает. Они поднялись на этот алтарь и прошли сквозь какое-то мерцающее окно, которое появилось, как только они шагнули в помещение, в котором, кроме этого алтаря была еще масса компьютеров. И вышли на другой стороне в такое же помещение, только все компьютеры были разгромлены, хотя что-то где-то еще мигало лампочками. Горело аварийное освещение. Они выбрались через какой-то явно черный ход, и сейчас Баки вспомнил это. Другая дверь, она выходила в паре километров от основного входа в бункер, он вспомнил о ней еще там, когда они пошли обыскивать это место, но не смог определить, где она может быть. Теперь он четко знал, где это, и почему они не проходили никаких роботов. Выйдя наружу, они с Пирсом шли по замшелым камням в, казалось, бескрайней тундре, и выходили к побережью, где их ждал тот странный мужик в камуфляже. — Погуляй, Агент, — отослал его Пирс, когда они поздоровались с мужиком. Зимнему был не очень понятен приказ, поэтому он просто отошел, мониторя тундру и прислушиваясь к разговору. — Мне нужны планы вашего последнего проекта, — заговорил мужчина в камуфляже. — А, проект “Озарение”, откуда вы о нем знаете? — спросил Пирс, не надеясь на ответ. — Неважно, откуда. Знаем — и все. Нам нужны чертежи и все, что у вас есть, и тогда мы откроем вам новые технологии. Зимний чувствовал, что Пирс боялся этого человека, но не приказывал ни пристрелить его, ни как-то еще попытаться обезопасить его персону. — Хорошо, но мне нужно время, — ответил Пирс. — Время у вас есть. И еще, мне нужен ваш Солдат. Взамен я дам вам других. И инструкции к ним. Что скажете? — Других? — Да, других. — Мне надо подумать. — Думайте. А еще нам нужен Тессеракт. Мне все равно, как вы его достанете. Вы с ним все равно ничего толкового сделать не сможете. — Мужчина скривил губы в презрительной усмешке. — Но мы, создав оружие, поделимся с вами. Даю слово. Они поговорили еще о чем-то, а потом мужчина заставил Зимнего все забыть об этом разговоре. Они вернулись тем же путем, что и пришли, и дома Зимнего ждало очередное обнуление. Пирс чего-то очень боялся, поэтому обнулял Зимнего после каждого такого похода. — Почему эта дверь была такая? — спросил Баки. — Потому что тебе стерли память магией, это гораздо эффективнее, чем электрошок. Твой мозг восстанавливался, поэтому ты снова начинал вспоминать. А принуждение ломает волю. Воля Зимнего была столь слаба, что сбросить магическое принуждение он просто не мог. Теперь, наверное, ты можешь, но для этого нужно время. А его у нас нет, — объяснил Ив. Оставив дверь открытой, они пошли дальше. Некоторые двери открыть не получилось ни у Ива, ни у Баки, но тот был готов к тому, что не сможет вспомнить все. — Почему некоторые не открываются? — все же спросил он. — Я не знаю, — честно ответил Ив. — Память — довольно хитрая штука. Что-то все равно затирается, невозможно помнить все. Ну, я не говорю про Злату. У нее и так была фотографическая память, но она себя улучшила так, что теперь помнит все-все. Ты не такой. Поэтому смирись. — Ну, я не стремлюсь помнить все о Зимнем, — признался Баки, хотя они уже откопали несколько его миссий в России, тогда еще Союзе. Они шли все дальше и дальше, двери становились все более старыми, но крепкими, и каждую из них открыть становилось все сложнее, словно Баки не хотел вспоминать. Они проходили смену кураторов, миссии, которых, теперь Баки понимал, было не так много, чтобы действительно корить себя за них. Да и его жертвы были не ангелами. Они видели, как Баки обнуляли, раз за разом, когда в нем снова просыпался человек. Ив только кривился, видя это, и Баки почему-то это радовало. Радовало то, что столетний вампир и, как он сам сказал, убийца против подобного обращения с людьми. Не-человек считал обращение с Баки бесчеловечным. Они прошли воспоминание о том, как тренировали похожих на него, тоже суперсолдат, но что с ними стало потом, Баки не знал, да и, сказать по правде, ему было на них плевать. Они подошли к странной двери, которая оказалась словно завалена чем-то изнутри, а на самой двери красовалась красная звезда. — Здесь, — уверенно сказал Баки. Что именно “здесь”, он не знал, но был уверен, что все его беды начались за этой дверью. Он сам попробовал толкнуть ее, но дверь если и поддалась, то совсем чуть-чуть, и тогда за дело снова взялся Ив, сказав, что он здесь именно за этим: открывать закрытые двери. — А вы не рассматривали вариант, — вдруг сказал Ив, с силой толкая дверь, которая тяжело, но поддавалась, — что несуществующий — это не ты в прямом смысле, а что-то, что ты потерял в себе? Кем ты был, но перестал быть? — Нет, мы это не обсуждали. — Ну и зря, — дверь поддалась и распахнулась, и оттуда почти буквально шарахнуло золотыми звездами погон, и яркой, до боли знакомой звездой на красном фоне новой еще книжки. — Похоже, мы нашли твои звезды. Баки дернулся, когда ему в лицо полетели эти звезды воспоминаний, рефлекторно закрылся, словно они могли его ранить, но нет, они были иллюзорными, существовали только в его голове. Баки чуть не выпал из собственных мыслей, но Ив его удержал, схватив его за руку. — Стоять, — рявкнул, — сосредоточься. Ну же, давай! И Баки с трудом вернул себе спокойствие, снова сосредоточился, нашел в себе силы заглянуть в дверной проем. Там виднелось уже знакомое кресло, в котором сидел он, а напротив стоял мужчина и зачитывал коды, которые сковывали сидящего в кресле, буквально впиваясь в кожу, в мышцы, в мозг. Баки почувствовал, как его пробирает паника, он мелко задрожал от ужаса, что сейчас все повторится, что Ив сейчас зачитает эти слова, и он станет послушным оружием, бессловесным инструментом, но тот просто уверенно вошел в воспоминание, походил вокруг сидящего в кресле Зимнего и попытался отодрать одно из слов-оков. Баки взвыл, словно его резали по живому, словно снова его били электрошоком, изогнулся весь, падая на воображаемый пол длинного коридора. Почувствовал, как хрустнули кости чужой ладони в его руке, как длинно выдохнул Брок, и словно очнулся, понимая, что причиняет любимому человеку боль, выпустил покалеченную руку и открыл глаза. Брок кривился от боли, но Злата тут же подскочила и, проведя своими пальчиками по руке, восстановила ее целостность и убрала боль. — Прости, — прошептал Баки, погладив Брока по плечу и отстранился, чтобы больше не причинить боли, даже случайно, но Брок снова подвинулся к нему и сам взял за руку. — Ты не один, малыш, я с тобой, — так же тихо сказал он. — Продолжайте, что вы там делали. Баки снова закрыл глаза, так ему было легче сосредоточиться на том, что делал Ив, и на своих собственных воспоминаниях. Они снова как-то очень легко оказались там, откуда выпал Баки, и Ив позвал его к себе. — Скорее всего, тебе будет больно, но ты должен мне помочь, иначе я могу покалечить твой разум необратимо, — Ив взял его за руку, а Баки почувствовал, как снова сжимает ладонь Брока, но взял себя в руки, задышал ровнее и полностью сосредоточился на действиях Ива. — Что я должен сделать? — спросил он, уверенный, что полностью успокоился и готов к тому, что сейчас будет. — Если честно, то не знаю, — ответил Ив. — Я первый раз сталкиваюсь с подобным программированием личности, хотя считаюсь знатоком. В вашем мире совершенно варварские и бесчеловечные, но, надо отдать им должное, действенные методы. Не волнуйся, я уберу все это безобразие. Я же профессионал. — И многих ты избавлял от принуждения? — спросил Баки, чтобы отвлечься хоть как-нибудь от предстоящего выворачивание его мозга наизнанку. — Да как тебе сказать. — Ив внимательно оглядывал оковы, подцеплял их пальцами, отчего Баки кривился, как от зубной боли, пытался найти слабое место в этих словах. — Я больше принуждал. Но и снимать приказы тоже приходилось. Так, мы сейчас не обо мне. Давай вместе. Они взялись за первое слово-окову, что была словно впаяна в запястье, и потянули, отдирая с кожей. Баки застонал, снова сжимая руку Брока, но тут же выпустил, почувствовал, как тот обнимает его, прижимает к себе, целует в висок и шепчет что-то успокаивающее. Баки было тепло в его объятиях, тепло и спокойно, он даже сумел немного расслабиться, хотя чувствовал, что все равно напряжен, как перетянутая струна. Но на этот раз он смог не потерять сосредоточенности, не выпасть снова. С трудом, но они смогли отодрать первое слово-окову, полилась кровь, но Баки понимал, что это все лишь у него в голове, что надо взять себя в руки. Он предполагал, что триггеры придется вытравливать из него, выдирать с мясом, но не думал, что это будет так буквально. Ив подцепил второе слово-окову, и Баки так же взялся, как и за первое. — Готов? — спросил Ив, и Баки кивнул, хотя готов он совершенно не был. Он услышал собственный стон, почвствовал, как сильнее сжались объятия Брока, и его тихий шепот донесся как сквозь вату: — Давай, Баки, ты сможешь. Я рядом, я с тобой. — Не зная, как еще он может помочь, Брок просто сжимал его в объятиях и гладил по голове. Баки становилось легче, и он изо всех сил рванул, наплевав на боль, на то, как тяжело это было, потому что у него есть Брок, которого он не хотел потерять, ради которого смог бы вытерпеть любую боль, только оставаться рядом. Последние три слова были словно вколочены в голову Зимнего, и Ив отстранил его, сам аккуратно, по миллиметру начал вытаскивать одно из них. Баки застонал от разлившейся боли в голове, которую он чувствовал последний раз после обнуления, слышал, как Брок просит Злату сделать что-нибудь, чтобы ему не было так больно. Наверное, она что-то сделала, потому что боль притупилась, стихла. Ив продолжал вытаскивать из него все, что вколачивали долгие годы, что было с ним всегда, чего он боялся больше всего на свете. И от чего сейчас избавлялся вот так: с болью, со страхом, что ничего не получится, и с надеждой, что наконец-то все закончится, и больше не будет никого, кто сможет сделать его послушной куклой. Предпоследнее слово шло очень тяжело, Баки физически ощущал, как из него будто жилы тянули, но не сопротивлялся, давая полную свободу действий профессионалу. И Ив вытащил предпоследнее слово, а последнее он просто выдернул, легко, практически безболезненно. — Ты свободен, — сказал он сидящему в кресле мужчине, Зимнему, и тот встал, направляясь к Баки, и словно вошел в него, растворился в нем, и Баки почувствовал, как пропадает его непринятие Зимнего, как он становится им и одновременно самими собой. И распахнулись остальные двери, воспоминания о прошлом, довоенном и военном хлынули потоком, словно прорвало плотину, которая чуть не захлестнула Баки. Он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы облегчения, как, не открывая глаз, находит губы Брока, целует его, гладит по щекам и заполошно дышит. Он больше не чувствовал присутствия Ива у себя разуме, и коридор с дверьми исчез, оставив его в чистом поле, поросшем луговыми травами, а вокруг роились картины прошлого, каждую из которых он теперь отчетливо видел и мог выбирать, что вспоминать, что откинуть подальше как совершенно ненужное. Он улыбался, видя Стива еще до эксперимента Эрскина, мелкого пацана, который любил нарываться, хотя ни разу не победил ни в одной драке. Видел, как крепла их дружба с годами, как началась война, и его призвали на фронт, как он не хотел, чтобы Стив участвовал в этой войне, его мелкий Стиви, которого хотелось оградить от крови и грязи. Он мысленно нежно огладил эти воспоминания, которые делали его именно Баки. Снова увидел идеальную машину — Зимнего, навыки которого уже было не вытравить, и смирился с ним, с тем, что это тоже он — идеальный убийца, только теперь свободный принимать решения. И принял его, становясь более цельным. А потом увидел последние пару лет, их с Броком, как стремительно развивались их отношения, как радовался за него Стив, понимая, что его друг счастлив со своим бывшим хэндлером. Как он снова обретал себя, и открыл глаза, улыбаясь. — Не благодари, — улыбнулся ему Ив. — А теперь валите отсюда, потому что мы тут явно лишние. — До завтра, — махнул им Баки и, взяв Брока за руку, потащил в их каюту. — Расскажешь мне что-нибудь? — поинтересовался Брок, когда они, поскидывав одежду, устроились в кровати, обнимая друг друга. Брок перебирал волосы Баки, а тот лежал, устроив голову у него на груди, выводил на ней какие-то одному ему ведомые узоры металлическими пальцами. И рассказывал. Хорошее, и плохое, все, что помнил и теперь хотел этим поделиться с одним из самых близких людей. Второй сейчас сходил с ума где-то в другом мире, и Баки очень волновался за него, но здесь и сейчас ничем не мог ему помочь, а биться в бессильной истерике не давал Брок. Они уснули под утро, проговорив оставшуюся часть ночи обо всем на свете, и Баки казалось, что он понял, что имела ввиду Косатка, когда говорила, что ему надо примириться с Зимним. Теперь Баки понимал, что он наконец-то в мире с самим собой.