Благодарность за правду

Среди могучих деревьев и древних замшелых камней в камелотских лесах создавалось странное ощущение чьего-то незримого присутствия, будто у леса есть своя тайная жизнь, которую могут разглядеть лишь внимательные и вдумчивые люди. Эдрик себя к таковым относил, пожалуй. Последние пару часов он корячился в неудобной позе за старым вязом, бдительно сжимая в руках легкий арбалет и посматривая на узкую кривую тропинку. Вокруг сапог Эдрика вилась мокрая примятая трава, где-то высоко в ветвях заливался зяблик, в воздухе пахло хвоей, а неподалеку в кустах и за другими деревьями прятались друзья-наемники. Назвать кого-то из них другом в прямом смысле казалось странным, но все же Эдрик с ними как-то сработался, выполняя самые разные поручения. Бывало, что приходилось, как говорил Орднот – вожак теплой компании, «пускать в ход очарование». Это было совсем не очаровательно: некоторые люди удивительно охотно платили за подставу или запугивание. Но чаще всего требовалось кого-то убить. Самых разных людей. Впрочем, и Эдрик, и все остальные старались относиться к этому исключительно как к работе. Все должны делать что-то, чтоб выживать, а если ты умеешь убивать – можно обратить и это в деньги. В большие деньги, если попадется богатый наниматель и сложная цель. И сейчас им предстояло действительно нелегкое задание. Орднот не особо распространялся о нанимателе, а товарищи привыкли не любопытствовать. Главное, чтоб дело выгорело, и всем досталась своя доля. Артур, молодой король Камелота, часто охотился в этих лесах в сопровождении лишь небольшого отряда рыцарей. Орднот весьма небрежно обронил, что плату за это убийство обещали поистине королевскую, но видно было, что за такую награду он придушит собственного отца. Эдрик перехватил арбалет поудобнее и вздохнул. Он вообще не слишком понимал теперь, что заставило его заняться именно этим, и почему он так надолго застрял с Орднотом. Эдрику было двадцать семь, его руки были в крови многих людей, но где-то в глубине души он мечтал о семье, о своем доме и о неспешных прогулках по лесным тропкам. «Это будет последняя работа с Орднотом», - решил Эдрик, щурясь от солнца. Охота была удачной. Артур лично подстрелил прекрасного молодого оленя и теперь тщательно скрывал радостную улыбку, небрежно кивая Ланселоту и Гавейну и стараясь игнорировать укоризненный взгляд своего слуги. Король прекрасно знал, как Мерлин ненавидит охоту. Может быть, Мерлину не нравилось быть ответственным за отвлекающие маневры (к слову сказать, своими прыжками он отвлекал только Артура с рыцарями), а может быть, он не любил убитых животных. Артур раз за разом брал его с собой в лес и позже с ухмылкой наблюдал за его постепенно все больше вытягивающимся лицом. А еще Артур знал, что злость пробудит в тощем неуклюжем парне невероятную саркастичность, которая украсит его и без того едкие и непочтительные комментарии. Никто не смел так говорить с Артуром, ни когда он был принцем, ни когда стал королем. А Мерлин смел. Он никогда не вел себя как нормальный слуга, и Артур справедливо полагал, что любой другой господин давно бы выпнул дерзкого разгильдяя. А то и в темницу бы посадил на недельку. Но Артуру было скучно, и, что еще важнее, он любил вызов. С Мерлином скучать не приходилось, а вызова было хоть отбавляй. - Сир. – Мерлин протянул это с нарочито почтительной интонацией, догоняя Артура и заставляя свою лошадь идти вровень с королевской. - Да? - Скажите, вы собираетесь съесть этого оленя? Веяло подвохом, но Артур не стал разбираться, откуда. - Разумеется, я не собираюсь просто на него пялиться. - Вы каннибал, – беспощадно припечатал Мерлин и слегка натянул поводья, опять оказываясь позади. Король фыркнул, но решил пока не отвечать. Он знал, что скоро слуга не выдержит и снова придвинется ближе, и вот тогда Артур от души пихнет его в плечо. Если повезет, Мерлин улетит в густую траву на краю едва заметной тропинки и весь остаток пути будет походить на маленькое грозовое облако. Однако все получилось вовсе не так. Эдрик первым заслышал лошадиное ржание, неторопливый перестук копыт и тихие голоса. - Едут. - Отлично. Будьте наготове. – Орднот мгновенно подобрался и проверил, хорошо ли выходит меч из ножен. Из-за поворота тропинки показались четверо людей. Впереди на белой лошади ехал сам король, чуть сзади - нескладный парень довольно простецкого вида (явно прислуга, ибо на нем висело чуть ли не все охотничье снаряжение), а дальше пешком бок о бок - двое рыцарей. Своих лошадей они вели в поводу, потому что на спинах животных поперек лежал крупный олень. Наивные люди, наталкиваясь в лесу на таинственных незнакомцев, которые неслышно выходят из кустов, могут решить, что это добрые лесные духи, которые решили побеседовать со смертными, будучи в хорошем настроении. Король Камелота далек от наивности и при виде «лесных духов» сразу вытащил меч из ножен, пытаясь быстро прикинуть опасность. Незнакомых людей было семеро, и они ненавязчиво выстроились полукругом, перекрыв путь вперед. Также Артур не исключал, что в кустах остались стрелки. А с ним - всего два рыцаря и бестолковый Мерлин. Гавейн с Ланселотом быстро встали рядом, готовые драться, а Мерлин, помедлив, спешился и замер в напряженной позе, словно не зная, куда деваться. Еще пару секунд стояла тишина, нарушаемая лишь трелями зяблика и всхрапыванием лошадей. - Убить их. – Высокий мужчина не слишком располагающей небритой наружности почти величаво махнул рукой, и наемники бросились в атаку. Мерлин тоже вынул меч из ножен, но больше для вида. С мечом он обращался еще хуже, чем со шваброй, и иногда полагал, что в драке на мечах он сам себя зарежет намного быстрее противника. Он собирался колдовать. Как всегда незаметно – обрушивая ветки на головы врагов или отводя их мечи. Наемники превосходили камелотцев числом, но было видно, что они привыкли убивать, а не сражаться. Они бросились слишком поспешно и налетели на троих воинов. Двое нападавших мгновенно за это поплатились. Мерлин знал, что король и рыцари прекрасно справятся с мечниками, и, поскольку на него никто не обращал внимания, внимательно осматривал все вокруг. И как только первый стрелок бесшумно поднялся из травы, Мерлин отбросил его взглядом далеко назад. Эдрик лишь чуть-чуть выглянул из-за ствола вяза. Он видел, как мимо с воплем просвистел по воздуху Сирик. И как он врезался в дерево с отвратительным хрустом и остался лежать, подергивая руками. Такое не под силу даже очень сильному человеку. Разве что среди камелотцев затесался колдун, а это было бы странно – все знают о запрете на магию. Он взглянул на сражающихся. Лязг металла и крики казались вдвое громче из-за лесной тишины и спокойствия. Король и двое его людей азартно отбивались от убийц, и что-то подсказало Эдрику: они победят. Он перевел взгляд на лошадей и увидел рядом с ними мальчишку-слугу. Непропорционально высокий и худой, одетый в мешковатую потрепанную одежду. На его шее алел платок, ярко выделяясь на фоне приглушенной зелени листвы. Сначала Эдрику показалось, что мальчик прячется, но потом он понял, что лицо у него отнюдь не испуганное. А когда парень вскинул руку и отправил в полет еще одного приятеля-стрелка, все стало ясно. Колдун в свите короля. Любопытно. Впрочем, времени думать не осталось. Эдрик видел, что люди Орднота уже проигрывают, и в нем схлестнулись два желания. Рассудок требовал срочно бежать прочь, а хвастливый внутренний голосок подзуживал сначала пристрелить на прощание колдуна. Раньше Эдрик не убивал людей с магической силой – обычно они были менее наглыми и прятались. А тут был прекрасный шанс записать на свой счет такого сильного противника. Не может быть, чтоб маг короля никому не насолил. Может, за него заплатят, и можно будет, наконец, отойти от дел. Тем более, стрелка еще никто не заметил. Эдрик вскинул арбалет к плечу. Взъерошенный маг был прекрасной мишенью, и наемник прицелился чуть ниже красного платка на его шее. Саднящая царапина на щеке раззадорила Артура еще больше, и он дернулся обманным движением, будто намереваясь сделать подсечку. Реакция у главаря наемников была в полном порядке. В отличие от сообразительности. Меч Артура воткнулся ему в солнечное сплетение. Король с силой толкнул обмякающее тело ногой, высвобождая окровавленный клинок. Энтузиазм нападающих явно ослабел. Артур невольно улыбнулся. Эта улыбка не обозначала радость или восторг – она просто подводила удовлетворительный итог битвы. Сзади раздался короткий свист и глухой вскрик. Артур резко обернулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть опускающего арбалет человека и падающего на землю Мерлина. В глазах светловолосого короля мелькнуло и тут же погасло удивление. Его место заняла нечеловеческая ярость, и Эдрик ясно понял, что смерть близко как никогда раньше. Он никогда не видел, чтобы человек двигался с такой скоростью, и он даже не попытался бежать. Это действительно оказалась последняя работа. Артур злобно отшвырнул в сторону то, что еще мгновения назад было человеком. Потом бросился к слуге, втыкая меч в землю. - Только попробуй оказаться мертвым. – Король с отчаянием посмотрел на торчащий из-под ключицы слуги короткий арбалетный болт. Он вдруг почувствовал себя полным болваном, не зная, как прикоснуться к распростертому телу, чтобы не навредить еще больше. Руки затряслись, когда он прижал пальцы к шее Мерлина. - Он жив? – голос Ланселота звучал встревоженно; оба рыцаря теперь стояли рядом с королем. - Едва. – Артур нахмурился и сильно прикусил губу, зачем-то продолжая держать ладонь на шее. Казалось, что если он отстранится, то слабый пульс легко ускользнет, и Мерлин умрет. Эта мысль была ужасной. Гавейн мягко потянул его за плечи, заставляя подняться, а Ланселот уверенно подхватил легкое тело слуги на руки. - Нужно идти, Артур. Они остановились около небольшого озорного ручейка, вытекавшего из-под корней огромного старого дуба. Маленькая лужайка выглядела приветливой, и это было идеальное место для короткого отдыха. Гавейн привязал лошадей и ушел за дровами. Артур сдернул с себя плащ и, расстелив его в тени дерева, кивком указал на него Ланселоту. Рыцарь осторожно опустил на него раненого. Выглядел Мерлин не слишком хорошо. Его обычно бледная кожа приобрела мертвенный оттенок, а вокруг глаз залегли глубокие тени. - Мы должны отвезти его в Камелот. Гаюс сможет его спасти. - Сначала нужно вынуть болт и промыть рану. – Ланселот развязал шейный платок Мерлина. – Подержите его, сир. Артур осторожно взялся за правое плечо раненого одной рукой, а второй прижал его к земле за бок. Руки предательски дрожали. «Он не может вот так оставить меня», - в голове короля билась всего одна мысль. Ланселот рывком выдернул стрелу. Мерлин со вскриком выгнулся дугой под держащими его руками, его губы скривились, а глаза широко распахнулись. Вернувшийся Гавейн торопливо развел костер и поставил греться воду. - Вахта. – Мерлин с трудом выдохнул это неуместное слово и с надеждой уставился на Артура мутными глазами. - Какая вахта? Молчи лучше. Если ты вздумаешь тут трагично скончаться, я… я возьму себе послушного спокойного слугу, в которого никто не станет стрелять. - И зачахнешь… от тоски. – Парень храбрился, с привычной игривостью приподнимая уголок губ. – Трехлистная вахта. Беловатые цветочки-звездочки, крупные листья… - Это поможет? – Артур перебил его, чтоб он не болтал, не тратил силы. Да и слушать хриплый тихий голос было трудно. - Отвар остановит кровь. – Ланселот поднялся, кивнул королю и быстро ушел искать растение. - Гаюс точно вылечит тебя. – То, что Мерлин очнулся, было хорошим знаком. Если, конечно, он не собирался произнести предсмертную речь и оставить завещание. – До города немного осталось. – Артур вытащил из своей сумки флягу с вином и поднес к губам слуги, придерживая его голову за затылок. Мерлин отхлебнул и чуть не поперхнулся, застонав. - Не доберусь. Никуда уже… - Синие глаза скользнули по лицу короля, а потом посмотрели куда-то мимо – наверх. – Если только… Приподними меня. - Нет, не шевелись. Что ты творишь, болван? – Артур попытался удержать его на месте, но было страшно причинить еще больше боли, поэтому этот спор был позорно проигран. Пришлось обхватить худые плечи и привалить Мерлина к стволу полулежа. - Поверь мне, я не собирался этого делать. – Понять, о чем толкует быстро слабеющий раненый человек, было довольно трудно. - Не собирался рождаться болваном? В ответ болезненная улыбка. - Я не хочу умирать… Я могу выжить, но что-то поменяется. – Артур решил, что это началась лихорадка. - Не разговаривай. Сейчас Ланселот найдет эту твою траву, мы перевяжем тебя и… - Послушай меня хоть раз в жизни. – Голос вполне внятный, несмотря на затрудненное дыхание. – Только скажи мне слово – и я останусь жить. Но ты будешь смотреть на меня иначе… - Что ты несешь, чудище? Ты должен жить! Ничего не будет меняться, если ты поправишься. А если ты умрешь… - Король замотал головой, словно отгоняя эту возможность. Мерлин не ответил. Он положил одну руку себе на ключицы, закрывая длинными пальцами рану, другая коснулась травы. И он стал говорить. Артур не понимал значения слов, но он узнал древний язык, и внутри будто что-то оборвалось. Воздух вокруг дрожал; пламя костра взвилось вверх с треском, в котором чудился чей-то крик; на поляне стало темнее, словно деревья подступили ближе, желая рассмотреть нарушителя покоя и понять, зачем он взывает к столь древним силам; Гавейн замер в нелепой позе около костра, не в силах пошевелиться; а король Камелота неотрывно смотрел в золотые глаза, и раскаленное плавленое золото заливало остатки здравого смысла. Мерлин выкрикнул последнее слово, золото в глазах вспыхнуло особенно ярко, и ресницы опустились, привычно оттеняя уже спокойную синеву. Пламя успокоилось, а лес снова стал прежним, удовлетворив любопытство. Тени отступили прочь с поляны… и с лица мага. Артур неверяще отвел пальцы Мерлина от ключиц, и его взору открылось место ранения с нежным розоватым шрамом на бледной коже. Боковым зрением король видел приближающегося Ланселота. - Что произошло? - Он… колдун. – Выговорить это слово было неимоверно трудно. Отец с детства приучал его к тому, что магия – зло, магия развращает, всех магов нужно убивать без раздумий… А сейчас выяснилось, что колдун уже много лет стоит за плечом короля. Подобрался и выжидал удобный момент для… для чего? Зачем? – Зачем? – Вопросил Артур, глядя на первого рыцаря. Тот, кстати, не казался удивленным и только нахмурился, бросая маленькие цветочные звездочки в котелок с водой. Гавейна явно распирало, но, спасибо ему, он молчал, косо посматривая на оставленную флягу с вином. Колдун. Самое нелепое создание во всем королевстве, самый ужасный слуга в жизни Артура, самый лучший друг. Предатель. Артура снова захлестнула неконтролируемая горькая ярость. Он вскочил, поднял меч и пошел прочь. Гавейн остановил дернувшегося Ланселота за плечо. Чуткость была ему не чужда, несмотря на излишне бодрый и раздражающе веселый характер. - Оставь. Нашего колдунишку он на месте не прикончил – уже хорошо. Пусть выпустит пар. Он скоро вернется – у нас его лошадь. Ланселот кивнул и сел около костра, с нажимом массируя виски. Он знал, что когда-нибудь Мерлину придется выдать этот секрет королю, и всегда опасался этого момента. Было страшно за мага. Первый рыцарь знал своего короля, знал, что Мерлин останется жить, но, вполне возможно, будет изгнан. А еще он прекрасно понимал, что покинуть Артура Мерлин не сможет. - Ты знал. – Задумавшись, Ланселот не заметил пристального взгляда карих глаз друга. – Ты совсем не удивлен. - Да, уже давно. Странно, что Артур не замечал магию все это время… Мне вот было трудно не обратить внимания на светящееся копье у себя в руке. Короткий смешок странным образом успокоил. Ланселот поднял взгляд, поймав хитроватую многозначительную улыбку Гавейна, который все же добрался до фляги и пересел к Мерлину поближе, чтобы дать ему пару глоточков. Так и быть. Ложь. Ужасная ядовитая ложь. Теперь казалось, что она просочилась даже в одежду, которую этот предатель помогал надевать этим утром. И особенно болезненно было ощущать ее где-то глубоко под кожей. Артур ударил обоими кулаками по ближайшему стволу дерева. А потом еще раз, до тех пор, пока не начало саднить костяшки пальцев. Боль прорвала красноватый туман злости, думать стало легче. Зачем сильному колдуну так долго оставаться рядом, притворяясь полным болваном? Он обессиленно сел на землю и уставился на свои пальцы. В голове отчетливо звучал голос Утера, с ненавистью говоривший о любом проявлении магии, а ему упорно возражали самые разные голоса, когда-то услышанные и запомненные Артуром. В том числе, его собственный, тихо напоминающий о странном сгустке света в темной пещере. В тот момент наследный принц был уверен, что погибнет – сорвется в пропасть или до него доберутся кровожадные пауки, но из ниоткуда возник этот белый полупрозрачный шар, и усталые руки снова наполнились силой. Артур карабкался вверх, и кто-то подбадривал его, указывая путь. И этот «кто-то» - Мерлин?.. Внезапно накатили сотни воспоминаний, зачастую обрывочных, но Артур не мог найти объяснения ни одному из них. До этого дня. Словно оживший факел в руке и срывающийся с него огонь, сжигающий монстра. Смутная память о воде, заливающейся в легкие, и о руках, которые подхватили безвольное тело. Вихрь во время битвы в Эалдоре… Тысячи «случайных» обвалов или падающих веток… Таких моментов было слишком много за эти годы, но в одном можно не сомневаться – Мерлин был рядом в каждый из моментов. Король прижал ладонь ко лбу. Он привык считать себя просто удачливым, хотя ощущение поддержки и заботы никогда не оставляло его с того момента, когда он увидел нахальные синие глаза. И стало ясно, почему Мерлин был плохим слугой: он просто не был слугой вообще. Артур шумно вздохнул, вставая на ноги и отряхивая штаны. Может быть, Утер был не совсем прав насчет магии? По крайней мере, не вся магия причиняет вред. Злость никуда не ушла, но теперь она относилась больше к факту обмана, чем к магической силе. Мерлин медленно приходил в себя. Он впервые творил такое заклинание, и, открыв глаза, был несказанно рад увидеть вполне живых друзей, не поломанные деревья вокруг и всеми забытую тушу оленя у костра. Артура не было. - Мерли-и-н! – На ослепительную зубастую улыбку Гавейна лучше было не смотреть. – Очнулся! Маг с трудом шевельнул рукой. Боль исчезла, оставив выматывающую слабость. Решив не экспериментировать со вставанием, он сполз чуть ниже, ложась спиной на расстеленный плащ. - Где Артур? Ланселот подозрительно ковырялся ложкой в уже ненужном отваре, вылавливая оттуда листья. - Надеюсь, что не слишком далеко. Он сильно разозлился. - Еще бы. – Парень страдальчески закусил губу. – Я должен был раньше сказать… - Он сжался в комок. Страх заворочался комком где-то в груди, мешая дышать. - Все случается в свое время, Мерлин. – Ланселот оставил в покое котелок и накрыл мага курткой. – Отдыхай. - Если Артур вернется, он спать тебе точно не даст. – Гавейн подбросил в костер новое полешко. Когда Мерлин задремал, ему снилось, что огонь нетерпеливо лижет не сухую древесину, а его босые ступни. Артур вернулся, когда уже стемнело. Он держал в руке какой-то жуткий обтрепанный веник, а сам выглядел, как забредший в болото баран. Рыцари, успевшие зажарить кусочек оленя, почтительно предоставили королю этот самый кусочек и молча перебрались на другую сторону костра, а потом и вовсе тихонько ушли с поляны. Может, проверить лошадей. Есть Артур не хотел. Он сел около дремлющего мага и потряс за плечо. Мерлин неохотно разлепил веки и скосил глаза на маячившего рядом короля. От Его Величества исходил неповторимый аромат тины, а лицо его было несколько унылым и суровым. - Надо поговорить. Маг судорожно вздохнул и сел, обняв руками колени. - Артур, я хотел… - Молчи. Сначала говорить буду я. – Артур не смотрел ему в лицо. – Я ужасно зол. Я бы, наверное, придушил тебя на месте, если бы сам не сказал тебе, что ты должен жить. Ты был прав – теперь все поменяется. – Маг тупо слушал ровный голос короля и чувствовал, что судьба решается именно сейчас. – Я считал и считаю тебя другом. И больно узнать, что ты не настолько мне доверял. Думаешь, я бы отдал тебя палачу? Думаешь, бросил бы факел в твой костер? Я бы злился, как злюсь сейчас, но я бы не причинил тебе вреда. Как и ты мне. Мерлину некстати вспомнились те несколько случаев, когда ему пришлось применить какое-нибудь заклинание на Артура, и он закашлял в сторону. В конце концов, говорить король еще не закончил. - Ты будешь говорить мне только правду. – Сильные грубоватые руки невероятно осторожно развернули его за плечи. – Слышишь? Ты расскажешь мне все, что скрывал, и больше никогда не обманешь. Мерлин медленно кивнул. Тугой комок страха в груди расправился, и видение оплавляющего жара костра растаяло, сменившись обычным теплом огня. - Ты не будешь моим слугой. - Что? Артур, нет… Король нахмурился и щелкнул пальцами его подбородок. - Я еще говорю. – Теперь они смотрели друг на друга. – Я обязательно придумаю тебе наказание за вранье, но держать рядом с собой колдуна для стирки носков – непростительное расточительство. - О, я не смогу без твоих носков. У меня с ними взаимопонимание. – Мерлин криво усмехнулся и в ответ получил точно такую же странную улыбку. - Почему ты никогда не пытался применить магию, когда я гонял тебя? И почему ты вообще постоянно пытался помочь? Почему ты прислуживал сыну человека, ненавидевшего магию? Объясни, я должен понять. - Это всегда была моя судьба. Защищать тебя любой ценой. Ты ужасная задница, и с тобой иногда тяжело даже находиться в одной комнате. Но бывают такие минуты просветления, когда я счастлив выполнять свое предназначение. Ты был королем для меня с самого начала, и я верю… надеюсь… что будешь и дальше. Некоторое время они молчали. Наконец, Артур снова посмотрел в глаза колдуна. - Можешь делать все, что захочешь. Можешь стирать мои носки, можешь швырять ими в меня и обзывать так, как никто другой никогда бы не осмелился. Только помни, что больше не станешь мне врать. Пока Мерлин соображал, как надо ответить на такие чудесные речи, король заполнил неловкую паузу жутким веником. Слова благодарности застряли у мага в горле. - Что… что это? Только не говори, что это - мое наказание! - Это не наказание, это травы. Я понятия не имею, что они делают, но надеюсь, что хоть какие-то из них помогают восстановить силы. Дрожащие пальцы Мерлина забрали веник из рук короля. - Жимолость – неплохое мочегонное средство. Душица ускоряет рост волос. Настой листьев и цветов вереска помогает лечить ожирение. Если принять ванну в отваре хвои можжевельника, можно попрощаться с радикулитом и аллергическим зудом. У подмаренника… много свойств… но чаще всего его назначают для улучшения потенции. – Мерлин не выдержал и расхохотался, прижимая травяной веник к груди. – Теперь у меня есть шанс дожить до старости! Смех у него всегда был заразительным. Артур отобрал веник и, настучав хохочущему магу по встрепанной макушке, сам засмеялся. - Я из-за этой дряни в болоте искупался. Мерлин перестал смеяться и теперь просто улыбался, склонив голову вбок. - Спасибо. Артур швырнул на стол непослушный свиток пергамента (тот еще в воздухе свернулся в трубочку) и откинулся на спинку стула. Король очень долго обдумывал наказание для Мерлина. Но было бы гораздо легче, если бы тогда у костра они не смеялись вместе, привалившись к старому дубу. Он не мог так просто оставить это все, но ничего вразумительного в голову не приходило – либо слишком жестко, либо слишком мягко. Тот разговор поставил ситуацию ровно посередине. За дверью раздался знакомый грохот, возвещающий весь замок о том, что Мерлин с ведром радостно летит по коридору. Как только силы колдуна восстановились, он вернулся к своим обычным обязанностям (видит небо, грохотание ведром в них никогда не входило!). Он был по-прежнему весел и дерзок, хотя чувствовался повисший в воздухе вопрос «и что?». Артур закатил глаза и, подойдя к двери, распахнул ее, прежде чем Мерлин начал ломиться в нее с помощью ведра. - Вода для умывания, – сообщил маг, проскальзывая мимо Артура в комнату. Он поставил ведро в углу и изобразил свой обычный ироничный поклон-кивок. – Я могу идти? - Да. Нет, стой. – Король тщательно закрыл дверь и зловеще задвинул засов. – Я уже сломал голову. Я не знаю, что мне с тобой делать. Ты же понимаешь, что я должен что-то предпринять? Мерлин потер пальцами подбородок. - Может, ты не над тем действием думаешь? - В смысле? - А возможно, ты просто осёл в короне? – У мага в глазах заплясали золотые смешинки, и Артур уже не знал, магия это или отблески огня в камине. Он вспомнил, как золото плескалось в глазах, как сузились зрачки, давая золоту больше места, и как искрился воздух вокруг… - Покажи мне. - Осла? - Магию. Хулиганская ухмылка медленно исчезла. Мерлин шагнул к нему, оказавшись слишком близко – Артур ощутил знакомый запах трав. - Горицвет. – Маг положил ладони королю на грудь. – В твоем ужасном венике был горицвет. Его называют цветком неугасающей любви. – Глаза на миг вспыхнули золотым огнем, и Артур склонил голову, прижимаясь губами к чужим сухим и терпким на вкус губам. Артур целовал нетерпеливо, кусая, прижав мага к двери всем телом. Сначала появилась мысль, что Мерлин заколдовал его, но король даже не успел додумать, потому что отчетливо понял: он сам хочет. Хочет ловить горячие вздохи приоткрытым ртом, чувствовать худое, слегка угловатое тело и видеть золотые вспышки в глубине потемневших глаз. Артур потащил мага в сторону кровати, на ходу распутывая узел на его платке и прижимаясь носом к обнажившейся шее. Мерлин оказался у него на коленях верхом – задыхающийся, покрасневший, но ничуть не сопротивляющийся. - Артур. – Голос звучал жалобно. Маг, кажется, не мог сказать больше ничего вразумительного, поэтому начал без конца повторять шепотом это имя, выгибаясь от прикосновений к пояснице и позволяя перевернуть себя на спину. Мерлин гнулся под ним, царапал плечи и грудь, шептал что-то непонятное, ближе к концу его глаза уже беспрестанно горели золотом, и Артур не знал, кто из них двоих свихнулся больше. Злополучное ведро упало, и вода растеклась на полкомнаты поблескивающей лужей. Магию Мерлин продемонстрировал в прямом смысле, в порывах страсти раскидав половину предметов в живописном беспорядке. - Ты сам все это уберешь. – Артур пытался придать голосу строгость, но все равно получилось слишком разморенно и довольно. Он тронул взъерошенные черные волосы и вздохнул. – Я понял. Мерлин повернул голову, чтобы посмотреть ему в глаза. - Я искал наказание за обман, а должен был искать благодарность за правду. Спасибо. - В твоем венике был репейник… - Маг погладил щеку короля тонкими пальцами. – Он обозначает благодарность. Хотя, я никогда не понимал, почему именно репейник… Как много должен вместить В себя короткий ответ. Как мало может сказать Скупое слово «спасибо» Про этот импульс любви, Про этот трепетный свет, Про то, что ваши глаза Так безмерно красивы… Так вдохновенно красивы… © Fleur Небольшой эпилог Ланселот уже минут десять молча стоял за дверью, занеся кулак, чтобы постучать. Целых десять минут его рука оставалась мучительно неподвижной. Он слышал странный грохот и стоны, а когда из-под двери потекла вода, бедный рыцарь уже не знал, что думать. - Ланс! – То ли Гавейн научился подкрадываться очень тихо, то ли Ланселот был слишком в ужасе, чтобы замечать такие мелочи. – Мне кажется, что это не очень хорошая мысль, друг. Что бы ты ни хотел сообщить королю, я уверен, оно может подождать до завтра… Ланселот вздохнул, признавая, что его неугомонный приятель совершенно прав. Рука Гавейна настойчиво обняла его за плечи. - Знаешь, что тебе нужно? Хорошая компания и доброе вино! – Ланселот хотел было сказать, что доброе вино играет злые шутки именно в хорошей компании, но потом, глянув на хитрую улыбку и искорку надежды в карих глазах, сдался окончательно.