But you see, it's not me, it's not my family In your head, in your head they are fighting With their tanks and their bombs And their bombs and their guns In your head, in your head, they are crying…
POV Лили: Несмотря на все упрёки врачей, что пытались отправить меня домой, я наотрез отказывалась и настояла на своём. В такую минуту мне не хотелось бросать подругу в тяжёлом состоянии, хотя знала, что сейчас я не смогу ей чем-либо помочь. — Пустите меня! Я хочу её видеть! — кричала я на всю больницу, пытаясь вломиться в операционную. Я не остановлюсь и не сдамся! Я буду бороться, она выживет! И никакая табличка «НЕ ВХОДИТЬ!» меня не остановит! Врачи схватили меня за руки и отвели в какой-то кабинет, где сидела женщина. Увидев меня и моё состояние, она сразу же подскочила со стула и подлетела ко мне. — Ей нужно сделать укол! Иначе она всё разнесёт здесь! — встревоженно кричала она, указывая пальцем на койку с ремнями. <tab Меня сразу же уложили и пристегнули ремнями, чтобы я никуда не убежала. Но от этого мне становилось хуже: я кричала громче и пыталась вырваться. Но неприятная на вид женщина подошла ко мне и вколола лекарство в вену, отчего всё моё тело расслабилось, а веки тяжело упали на глаза. Разум отключился, как и весь мой организм. То ли это был сон, то ли обморок, было уже не важно…***
«Я шла по тихим, пустым и бездушным улицам, постоянно оглядываясь по сторонам. Никого. Куда это я попала? Что это за место? Повторяя эти вопросы у себя в голове, я пришла к полю, застеленное туманом. Поначалу не могла разглядеть местность, но, когда подул ветер, туман немного рассеялся, и моему глазу открылись надгробные плиты. Кладбище. Перед глазами будто вся моя жизнь промелькнула: короткая и бестолковая. Вдруг из-за деревьев стали выходить люди в мантиях с капюшонами, а их лица не были видны из-за теней. Они меня окружили, и мне некуда было бежать. Но потом они по очереди начали снимать капюшоны… И тогда я ужаснулась, увидев их до боли знакомые лица: мама, папа, Энди, его друзья — Джейк и Эшли. Моя нижняя челюсть опустилась от удивления. — Убийца… — тихим голосом проговорили они и указали на надгробную плиту моей подруги. Как только я оглянулась в ту сторону, то все они исчезли. Остались только я и моя подруга. На душе стало ещё более неспокойно. Я подошла к могиле Элис и протянула руку, но меня схватили…»***
Я резко открыла глаза и беглым взглядом осмотрела помещение. Это был сон. Облегченно вздохнув, я посмотрела на настенные часы, которые показывали 3 часа ночи. В голове снова возник вопрос: где я. Но как только попыталась встать, мне помешали кожаные ремни, что прикрепляли меня к койке. Я снова огляделась по сторонам, после чего остановилась на спящей женщине. Видимо, караулила меня. Я поняла, что попытки выбраться будут бесполезными, поэтому уставилась в потолок, задумавшись о чём-то своём. — Неужели к этому вся моя жизнь вела? Что всё вот так глупо закончится?.. Я даже не рассчитывала на такое. Это я во всём виновата… Никто другой. Да кому сейчас это поможет? Верно, никому… Это простые слова в потолок… — после этих слов женщина проснулась и испуганно посмотрела на меня, включив настольную лампу. — Проснулась? Точнее, успокоилась? — это звучало в моей голове, как «Ну что, псих, усмирил себя?». — Да, но… Ай, голова болит… Где это я? И почему меня привязали в койке? Я кого-то хотела убить? — походу, я немного напугала врачиху, судя по тому, как быстро менялось её выражение лица. — Простите… Просто вся на нервах и тут такое… — Деточка, мы, конечно, не изверги, но просто пытались тебя успокоить. Но ты как будто с цепи сорвалась: крушила всё вокруг, кричала, звала кого-то, проклинала всех, кто прикасался к тебе. Мы вкололи тебе успокоительное, чтобы больница осталась на месте, а не под землёй. Вот, выпей аспирин, — после этого рассказа, от которого у меня были глаза по пять копеек, она отстегнула ремни от рук и дала две таблетки от головы. Я лишь перешла в сидячее положение и взяла таблетки, быстро закинув себе в рот и запив огромным количеством воды из бутылки, которая через мгновение была уже пустой. — Отдохни пока что, а завтра разберёмся что да как. Всё с твоей подругой будет хорошо. Ты главное не волнуйся… — Где она?! — резко перебила её я, отчего женщина вздрогнула и подскочила на стуле. — Кхм… Простите… — Она в реанимации. Подключена к аппарату, обеспечивающий жизнь. Её лучше не беспокоить… Чтобы не было проблем. А вы лежите, лежите и отдыхайте. Проспитесь… — Реанимация… О, Боже… — после этого я схватилась за голову и заскулила, словно волк. — И какой я после этого друг, скажите мне?! Если бы я тогда не убежала, ничего бы и не было. Но нет, всё пошло не по плану. Боже… — но тут я почувствовала теплую ладонь на своих руках. Женщина слегка улыбнулась, поглаживая меня, тем самым пытаясь успокоить. — Не накручивай себя, не надо. Всё будет хорошо, твоя подруга будет жить. Главное верь в это, и… — Мне и ей вряд ли что ещё поможет. Я целый год мучаюсь со своим прошлым, а люди, окружающие меня, страдают. Я чудовище, и меня должны обходить стороной, дабы избежать проблем… Когда же это всё закончится и начнётся нормальная, спокойная жизнь? — Деточка, успокойся, всё будет хорошо. Где твои родители? Может, стоит им позвонить, чтобы они тебя забрали? — У меня нет родителей… Папа погиб пять лет назад, а мать спилась и тоже умерла два года назад. Но, так как я достигла совершеннолетия, росла одна. А сейчас единственный близкий человек, который меня может поддержать и помочь — это моя подруга, которая находится на грани жизни и смерти. — Оу… Прости… Не знала… Ладно, можешь остаться пока что тут, так как поздно, а завтра придумаем что сделать. Всё, ложись. Спокойной ночи, — она пошла обратно за свой рабочий стол и начала перебирать большущую стопку бумаг, документов и прочей макулатуры. А я лишь тяжело вздохнула и закрыла глаза, уходя в дрём, а уже после далеко в сон…***
И снова противные лучи солнца лезли в мои закрытые глаза, пытаясь разбудить. И у них это получилось. Я перешла в сидячее положение и осмотрелась. Той женщины уже не было, видимо, куда-то ушла. Я встала с койки и пошла искать врача. Он-то мне и был нужен. Я вышла в коридор. Снова в душе что-то затрепетало. Эти стены, окрашенные в зелёный цвет, тусклое освещение, духота… Эта обстановка как-то сильно давила на меня. Но из-за угла вышел врач, что-то попутно читая. Я вздохнула и подошла к нему, стараясь привлечь внимание. — Извините! — он как-то нервно посмотрел на меня, резко захлопнув книгу. — Вы не знаете, где и в каком состоянии сейчас моя подруга, Лея, вчера привезли… — это звучало робко и как-то глупо, а врач смотрел и, вероятно, не понимал, о чём речь. — А вас как зовут, и кем будете приходиться ей? — холодно сорвалось с его уст, будто он прорычал. — Может быть, сестра или… — Подруга! — резко перебила его я, отчего книга выпала из его рук на пол с грохотом. — Кхм… Простите, пожалуйста… — я подняла книгу и протянула дрожащей рукой ему. — Подруга, значит. Ну, хорошо. Она сейчас спит. Её нежелательно беспокоить, но… — Я не могу. Ночь тут провела, чтобы её увидеть! Мне нужно… Прошу… Поймите меня… — казалось, что я вот-вот снова расплачусь и упаду перед ним на колени, умоляя о том, чтобы тот позволил мне увидеть подругу. — Не положено, — настаивал он на своём, как упрямый козёл на новые ворота. Этот ответ меня не обрадовал. Но я стремительно прошла мимо него, задев при этом мужское плечо, а после злобно оглянулась. Но даже слово «НЕ ПОЛОЖЕНО!» меня не остановило. Я скрылась за углом и стала искать ту самую реанимацию, где лежала подруга. Понадобилось немного времени, чтобы найти её, и всё-таки мне удалось… Я тихо открыла дверь, робко заглядывая внутрь. Жалюзи закрывали окно, не позволяя проникать солнечным лучам внутрь. Горело две лампочки на потолке, прямо над головой подруги. Я зашла внутрь и медленно приближалась к Лее. Этакая картина маслом пробивала до дрожи: девушка лежала на койке, на лице была прикреплена кислородная маска, которая доставляла ей воздух, а в вену была воткнута игла, через которую поступало лекарство от капельницы. Грудь девушки медленно вздымалась и опускалась. На кардиомониторе показывали волны, означающие биение сердца. Жива. На душе стало легче, совсем немного. Я села перед подругой и приложила ладонь к её руке. — Леч?.. Знаю, может, ты меня не слышишь, но… Прости меня… Прости за всё, что я делала не так, когда делала больно, когда обижала и не слушала. А надо было. Прости… Да, я дура, я знаю… Из-за меня ты оказалась тут… — из-за моих слов волны на кардиомониторе стали больше, а значит сердцебиение усилилось. И снова подступили слёзы. Боже, что я наделала?.. Аппарат запищал. Я вздрогнула и бегло осмотрела помещение, после уставившись на этот монитор. Когда волны ослабли, то линия стала ровной. Я вскочила и побежала прочь из реанимации в поисках врача. Кричала, ревела и бегала по больнице. Вдруг из кабинета с испуганным взглядом выбежал врач, а за ним две медсестры. Немного отдышавшись, я схватила его за рукав и потянула к подруге. — В чём дело?! Что вы себе позволяете?! Пустите! — грозно буркнул тот, пытаясь сопротивляться мне, но я не сдавалась и продолжала тащить его. — Человека теряем! Он умирает! Помогите, прошу! — сквозь слёзы прикрикнула я, изредка оглядываясь в его сторону, но, видимо, его это никак не задело, не удивило, раз такое спокойствие со стороны. — Кого? Кто? Где? — протараторил парень, всё-таки ускорив шаг. — Лея Фриман! Умирает! Помогите! — уже захлёбываясь, в слезах кричала я. Но как только пришли в реанимацию, то было уже поздно. Всё. Я отпустила врача и закрыла лицо руками, продолжая реветь. И снова начиналась истерика, паника. Я опоздала, её больше нет… Лея, я не смогла тебя сберечь… Врач подошёл к уже мёртвому телу и осмотрел его. Признаков жизни нет. Он отключил аппарат, обеспечивающий жизнь, снял кислородную маску. Стянув со своего лица маску, он тяжело вздохнул и опустил голову, будто виноват в этом. Да, он виноват. Это спокойствие, это равнодушие… И разве это врач, который спасает жизни людей? Не верю. Это сон, этого не может быть. Сейчас я проснусь и снова увижу улыбку подруги, услышу её звонкий смех, который был чертовски заразителен, её добрые, детские глаза, в которых была вся моя жизнь, моя опора, моё спасение… Я найду убийцу и отомщу за тебя! Пусть меня посадят за это, но я добьюсь справедливости! Я мгновенно подлетела к Лее и снова упала на колени. Слёзы обильно вытекали из-под век, из-за чего вся без того размытая тушь размазалась по всему лицу. Я прижалась лбом к холодной руке подруги, продолжая без остановки ронять слёзы. А врач стоял в стороне, наблюдая за этой картиной с ещё большим равнодушием. — Нет… Нет!!! — закричала я на всю больничную палату, вцепившись в подругу. Мне не хотелось её отпускать. Жизнь отняла у меня ещё одного дорогого человека. А я даже не знала, где сейчас её родные, родственники, чтобы сообщить о трагедии. Видимо всё на мне и зависит только от меня…***
Когда я ушла из больницы, то решила пойти для начала домой, чтобы привести себя в порядок. Накинув капюшон, я ускорила ход и двинулась в путь. Через пятнадцать минут пешей ходьбы, добралась до дверей своего «гнёздышка» и быстро забежала внутрь, направившись прямиком в душ. Одежда быстро слетела с меня, и я зашла в душевую кабинку, включив воду. Холодные струи быстро стекали по шее, плечам, спине, ногам, после чего разбивались о дно кабины. Тушь потекла по шее. Вода перемешивалась со слезами, которые никак не могли остановиться. Что же мне теперь делать? Как быть? И кто теперь мне поможет во всём разобраться? Мне же теперь не к кому обратиться… Но тут раздался звонок в дверь. Сейчас бы каких-то там ни было людей встречать в одном полотенце. Я вылетела из душа, направившись в комнату, чтобы одеться. Накинув на себя шорты и майку, я побежала вниз, пару раз чуть не поскользнувшись, так как стопы были ещё мокрые и скользкие, и складывалось такое впечатление, что я вышла на лёд, не умея кататься. Я подошла к двери и открыла. Передо мной стоял Ремингтон. — Тебе чего? — хрипло проговорила я, — Сейчас не лучшее время появляться здесь… — но он меня перебил. — Я узнал, что произошло… сочувствую тебе… После слёз пробирала злоба, ярость и ненависть. Но я лишь промолчала, ожидая дальнейших действий. — Так, ладно… Всё нормально… Ты ведь только за этим пришёл? — нервно проговорила я, пытаясь держать себя в руках. — Не только… Ты знаешь Энди? Энди Бирсака? — Ступор. И снова эти чувства. Как бы там ни было, мне хотелось узнать его ответ, когда я ему скажу: «Да» …