Новый год

Новый год. Для каждого он звучит по-своему. Для одних, как громкие голоса гостей, звон бокалов и шелест подарочных оберток. Для других, как уютное потрескивание искусственного камина, приглушенные голоса с голубого экрана и тихий шепот любимого человека в самое ухо. Для третьих, как ритмичная музыка, громкие песни под караоке и взрывы фейерверков над головой. Ну, а для кого-то – как непрекращающийся кашель из-под пухового одеяла, шелест очередной смятой и брошенной в кучу салфетки и периодические всхлипы красного носа. И даже то, что последний пункт все-таки можно отнести к своеобразным символам Нового года, праздничного настроения это не добавляло. А виной всему геройское чутье одного тигра, которое не покидало его даже в канун праздника. Утром, как только начали открываться первые магазины, Котецу отправился за подарками для своих близких. За ночь резко похолодало, тонкая пелена скрипучего инея покрывала собой все – начиная от заледеневших машин, заканчивая полностью побелевшими стволами деревьев. Мерцающая от бледного зимнего солнца снежная корка приятно хрустела под ногами, свежий воздух нежно покалывал раскрасневшиеся щеки, запах холода и свежести щекотал ноздри. В общем, день с самого начала обещал быть чрезвычайно удачным и продуктивным. Да и впервые за пять лет у него появились планы не только на новогодний вечер, но и на ночь. Обычно, Котецу проводил час-другой на организованном специально для героев и их спонсоров банкете, вежливо улыбался, кивал, попутно посасывая дорогое шампанское и истребляя навороченные закуски. А потом незаметно сбегал и обнаруживал себя в холодной пустой квартире. Звонил маме и Каэдэ, если те еще не спали. Неторопливо потягивал из банки пиво и смотрел по телевизору тысячные повторы нестареющих новогодних комедий, тихонько хмыкая на полюбившихся моментах. Так и засыпал, подоткнув под голову руку и прикрывшись клетчатым пледом, только включенный телевизор отбрасывал рваные пятна света на свернувшуюся в клубок худую фигуру. Но в этот раз все обещало быть по-другому. Для начала, несколько месяцев назад он окончательно покинул свое скромное холостяцкое обиталище и перебрался в роскошные апартаменты Банни. Очень быстро квартира наполнилась их совместными фотографиями, стопками журналов со статьями о героях ушедших лет и великовозрастным хламом, имеющим ценность только для особо сентиментальных личностей. Таких как Котецу. Да что уж там говорить: Котецу умудрился перетащить сюда свой древний видеопроигрыватель со всеми кассетами и любимый потрепанный плед, который, к всеобщему удивлению, сразу же полюбился и Банни. Со временем Котецу смирился и научился не хвататься за сердце каждый раз, заходя на кухню ранним утром и видя полуголого Банни, завернутого в тот самый плед, с чашкой дымящегося кофе в руке. Не стоит и говорить, что с тех пор он полюбил этот плед еще сильнее. В общем, можно сказать, что с его переездом, это место стало настоящим домом не только для него самого, но и для них обоих. Тем самым домом, куда тебе хочется вернуться. Тем самым домом, где тебя ждут. Так что в этом раз праздновать Новый год один он не то, что не собирался – ему бы не позволили! И против он ничего не имел. С этими счастливыми мыслями в голове и пушистым облаком радостного предвкушения в животе, он бороздил запутанные улочки Штернбилда. Город потихоньку просыпался, все больше людей присоединялись к нему в поиске идеальных подарков. С каждым следующим магазином пакеты становились тяжелее, а кошелек тоньше. Новые коньки для Каэде, набор кастрюль для мамы, ароматические свечи для Голубой Розы и Огненной эмблемы - каждый подарок отдавался приятной тяжестью в нагруженных руках. Но в тот момент, когда Котецу замер напротив крошечного ларька, на витрине которого призывно переливались очаровательные заколки всевозможных цветов, его ушей коснулся жалобный, полный отчаяния визг. Тут же встрепенувшись, он стал судорожно оглядываться по сторонам в поисках источника звука. Прохожие замерли и взволнованно озирались, тихие шепотки волной прокатились по мостовой. Визг раздался вновь, на этот раз перемежаясь с тонким и задыхающимся лаем. Котецу тут же бросился к узенькому каналу, разделяющему улицу пополам. Несмотря на холод, вода еще не успела покрыться льдом, и в бурном потоке беспомощно плескался совсем еще маленький щенок, крошечная голова то и дело показывалась из воды, судорожно глотая воздух. Тигр, не думая и секунды, отставил пакеты, и, забравшись на каменный парапет, спикировал вниз, навстречу черным волнам. А дальше все было словно в каком-то спутанном кошмарном сне. Вот он, не глядя, бросается к щенку, свирепые волны ледяными шипами врезаются ему в грудь и лицо. Вот он держит щенка в одной руке, вздернутой над водой, пока другой исступленно гребет к подъему на берег. Вот, насквозь промокший и дрожащий, снова стоит на мостовой, щуплое, трясущееся тельце прижимается к судорожно вздымающейся груди. Кто-то из прохожих умудрился раздобыть теплое махровое полотенце и накинул его на широкие плечи, а в другое, поменьше размером, завернули щенка. Тут же поблизости оказалось и такси, в которое были оперативно погружены не только Котецу с его новым другом, но и хрустящие пакеты с недавними покупками. Возле дома Котецу, извиняясь за намоченное заднее сиденье, пытался впихнуть водителю несколько мокрых купюр, на что тот лишь благодушно улыбнулся и пожал ему руку, пожелав удачи. Банни дома не оказалось. Оно и к лучшему. Если бы он увидел Котецу сейчас – продрогшего, с посиневшими губами и водой, стекающей с одежды прямо на сверкающий паркет – одной лекцией он бы не отделался. Но сейчас свобода оказалась в его руках. Ванна тут же была до краев наполнена горячей водой, облачка пара уютно оседали на гладкой плитке. Стопка чистой домашней одежды и мягких, слегка отдающих лавандой полотенец уже заняла свое место на стиральной машинке. Котецу с наслаждением погрузился в приятно обжигающую воду, расслабленно выдохнув. Заметно повеселевший к этому моменту щенок, тут же последовавший за ним, радостно плескался и вылизывал ему лицо, вставая крошечными лапками на грудь. Никакого ошейника или другого опознавательного знака на нем не было, так что Котецу решил, что этого пушистого ангела просто выбросили. И Тигр уже знал, что с ним делать. - Ну что, дружок? – улыбнулся он, аккуратно почесывая за миниатюрным ушком, - Нравится тебе твой новый дом? – щенок одобрительно тявкнул, подставляя голову под приятные прикосновения. Котецу откинул голову на прохладный бортик и прикрыл глаза, губы сами расплылись в умиротворенной улыбке. Так он и заснул, под тихий плеск воды, объятый теплыми клубами пушистого пара. громкий топот босых ног по деревянному полу. нескончаемый писклявый лай, крошечные коготки скребутся в деревянную дверь. испепеляющий жар проникает под кожу, к самым внутренностям. непонятно, внутри ли он или снаружи. вместо мыслей густая патока, вместо слов невнятное бормотание. густая пелена перед глазами неохотно расступается, вспышки паники расчерчивают яркую зелень глаз напротив, золотистая россыпь ослепительных кудряшек нимбом обрамляет бледное словно молоко лицо. знакомый голос что-то говорит, даже кричит, но через вату, застлавшую уши, слышны только отголоски. «… держись за меня… ну же... Котецу…». хочется успокоить, сказать, что все в порядке, что он в порядке, но непослушные губы словно немеют. лай на фоне не прекращается и со звоном отдается в ушах. он чувствует, как его несут на руках. и без того горячая кожа плавится под прикосновениями этих ладоней. его кладут на что-то очень мягкое, все тот же знакомый голос начинает что-то говорить, очень быстро и тихо. понять, что происходит, не удается, сознание вновь покидает его. Котецу медленно пришел в себя. Жар спал, толстое пуховое одеяло приятно согревало ноющее тело. Он медленно разлепил веки, в комнате было совсем темно. Спать больше не хотелось, по ощущениям он и так проспал вечность. В горле все еще саднило, да и соображать было трудновато. Котецу сверлил взглядом темный потолок, и воспоминания неторопливо заполняли голову. Сначала он отправился за подарками, потом спас щенка из канала, и наконец, принес домой и забрался с ним в ванну. Дальше все было как в тумане, на ум приходила лишь какая-то дикая смесь испуганного лая и криков Банни. Сопоставив свое текущее самочувствие, предыдущие события и висевший в воздухе навязчивый запах лекарств, он понял, что умудрился заболеть. Котецу нахмурился. Последний раз с ним такое происходило… да никогда. В любой подобной ситуации суперсила брала верх и устраняла любую инфекцию. А в этот раз ее, видимо, не хватило. Наверное, он неосознанно использовал ее, когда ринулся за щенком. Сила исчерпала себя за минуту, а сырость и холод зимнего дня обрушились на уязвимое тело. И оно сдалось. Застарелая горечь вновь кольнула в глубине горла. Тихонько кашлянув, он подтянулся, дернул подушку повыше и сидя устроился в кровати. Со лба соскользнуло свернутое полотенце, все еще слегка влажное. К сильному запаху лекарств примешивался легкий аромат свежего постельного белья. Шторы были задернуты, но желтая луна все равно умудрялась заглядывать в комнату через узкую щелочку. На тумбочке справа стоял полный стакан воды. Котецу, не долго думая, залпом осушил его и благодарно застонал, утирая рот рукавом пижамы. От нее пахло так же приятно, как и от постельного белья. Котецу довольно усмехнулся – он уже давно усвоил непоколебимую верность Банни стиральным порошкам с цветочными ароматами. Хотя и пришлось же ему в свое время помучаться, объясняя остальным героям, почему от его одежды постоянно пахнет розами и ландышами. Вот Банни о таком не спрашивали. Правда он и выглядит так, будто вечно благоухает свежими цветами и вот-вот унесется вдаль на своем белом коне. Только теперь он заметил золотоволосую макушку, устроившуюся возле его левой руки. Банни тихонько посапывал, голова покоилась на ладонях, сложенных поверх мягкого одеяла, а скользнувшая на глаза челка мерно покачивалась в такт дыханию. Очки совсем сползли и теперь держались на самом кончике заостренного носа. Между тонких бровей залегла крошечная морщинка, веки едва заметно подрагивали. Как и ожидалось от его Банни – вроде бы уже и спит, а все равно о чем-то переживает. Да и привычно уложенные волосы сейчас совсем растрепалась, тут и там торчали случайные завитки. Беспокоился, понял Котецу. Черные комья горечи бесследно растаяли, омытые теплыми волнами благодарности. Влюбленная улыбка расцвела на губах, и он, не сдержавшись, нежно запустил пальцы в жидкое золото, стараясь не потревожить и без того хрупкий сон. Шелковые пряди легко струились между пальцев, Банни довольно урчал и подставлял голову под незатейливую ласку. Было уже непонятно, прибывал ли он все еще в стране сновидений или нет, но эти мягкие прикосновения ему явно нравились. Усталость и переживания сменились спокойствием и умиротворенностью. Разомлевший от такой вседозволенности, Котецу снова прикрыл глаза. Тепло под рукой согревало не только тело, но и душу. Казалось, даже боль в горле и костях отступала, пока он проваливался в блаженный сон. В следующий раз его разбудили яркие лучи солнца, беззастенчиво падающие прямо на лицо. Котецу, поморщившись, попытался спрятать голову под одеялом, но уже через мгновение вынырнул с разочарованным стоном – слишком душно. Он открыл глаза и тут же закрыл их обратно - привыкшие к дружелюбной темноте, они никак не хотели смириться с таким неожиданным вторжением в их жизнь солнечного света. Прикрываясь рукой, Котецу бросил еще один рискованный взгляд в сторону окна, и этот раз оказался куда более продуктивным. Возле окна стоял Банни, одна рука сжимала приподнятый полог шторы, волосы снова в идеальном порядке, даже очки на своем законном месте. Но самым бесценным из всего этого было выражение лица. Кончики губ слегка подрагивали, вот-вот готовые сложиться в самодовольную усмешку. При этом, все та же крошечная недовольная морщинка уже наметилась между бровей. А громче всего кричали глаза – гремучая смесь из нежности и осуждения сверкала из глубины изумрудных озер. Все недовольство тут же как ветром смело, когда до Котецу дошел один простой факт. Всего за пару месяцев совместной жизни он научился так точно и предельно ясно читать все то, что лежит у Банни на душе. Он даже себя временами удивлял, даром что в других случаях и самую толстую ложь от правды отличить не мог. Ну, а с Банни все всегда по-другому. Кажется, он слишком долго пялился на Банни и глупо улыбался, потому что тот, видимо, решив, что у Котецу от внезапной болезни уже крыша поехала, сжалился и все-таки вернул занавеску на место. Комнату вновь накрыл мягкий полумрак. Ну, зато благодаря этой шокотерапии стало понятно, что утро уже наступило. - Проснулся, наконец? – недовольно спросил Банни, подходя и присаживаясь на край кровати, аккуратно расправив под собой одеяло. Котецу, продолжая неловко улыбаться, почесал затылок. - Долго же я спал, да? – голос был на удивление хриплым, а смех больше напоминал шелест засохших листьев. Банни метнул на него острый взгляд, тонкие стрелки бровей сошлись к переносице, губы едва заметно дрогнули. Несколько неправдоподобно долгих мгновений он пристально вглядывался в глаза Котецу, а тому казалось, что он тонет в густой зеленой глубине. Он уже и сам не рад был, что так расстроил Банни, столько скрытой горечи в них дремало. Лучше бы Банни на него накричал или, хотя бы, отчитал как обычно, но в этот раз какие-то другие, более тяжелые чувства отпечатались на его лице мрачной тенью. Котецу уже собирался начать оправдываться, как обычно посмеиваясь и размахивая руками, но не успел. Банни устало выдохнул. - Тебя показали в вечерних новостях, - тихо заговорил он, опуская глаза, - Как ты прыгнул в воду, а вылез уже с щенком. Кто-то из прохожих снимал все это на видео. Стоило мне это увидеть, как я тут же сорвался и отправился сюда на первом попавшемся такси, - тонкие пальцы медленно сжались, сминая край одеяла, - Я так злился на тебя, пока ехал. Как только тебя не называл. Все думал, о том, какой же ты безрассудный придурок, не думающий о собственном благополучии. А потом… - Банни замолчал, голова склонилась еще ниже, золотые кудри спрятали лицо. Котецу протянул руку и осторожно обхватил пальцами тонкое запястье, большим пальцем легко поглаживая тонкую кожу, под которой мягко трепетал пульс. Банни обернулся и подарил ему слабую, но благодарную улыбку, - …Потом я нашел тебя в ванной. Вода была чуть ли не ледяной, а вот ты горел как печка. И все никак не просыпался, только бормотал что-то себе под нос. Я отнес тебя в кровать и тут же вызвал врача. Оказалось, что это обычная простуда. Но из-за усталости твой организм оказался к ней слишком восприимчив, - Банни опять замолчал и невесело усмехнулся. Казалось, его терзало что-то еще, но он никак не мог набраться решимости сказать напрямую. - И ты просидел со мной все это время? – робко спросил Котецу. Банни снова отвел глаза, два бледно-розовых пятна заиграли на щеках. Такое выражение лица было уже привычнее, и Котецу игриво продолжил, пытаясь окончательно смыть с чужого лица этот потерянный вид, - Не отвертишься. Видел я, как ты ночью рядышком со мной посапывал, мой милый сонный Банни. Уж после такого Банни смолчать не смог. Он резко выпрямился и уверенным жестом поправил очки, метнув в Котецу высокомерным взглядом. - Ну а кто еще, если не я? Напускная холодность это, конечно, хорошо, но от Котецу не укрылись солнечные смешинки за стеклами очков, густой румянец, расползающийся уже чуть ли не до шеи, да и то, что Банни до сих пор не вырвал руку из теплых пальцев, говорило о многом. Тигр широко улыбнулся, и кончики губ напротив дернулись вверх в ответной улыбке. Но все же… - Есть же что-то еще? Улыбка тут же померкла, лицу вернулась былая напряженность. Яркая зелень глаз подернулась тревожной дымкой. Банни отвернулся и через мгновение заговорил, словно через силу. - Ночью из-за лихорадки тебе снились кошмары. Ты метался по кровати, весь в поту, и никак не просыпался. Хмурился и дышал часто-часто. И наощупь просто раскаленный. Я пытался тебя успокоить, но надолго этого не хватало. На самом деле… я испугался. Понимал, что это всего лишь жар, но ничего не мог с собой поделать. Никогда раньше не видел тебя таким. И еще ты постоянно что-то шептал. Звал меня, Каэдэ и… жену. Раз за разом. Котецу медленно выдохнул и прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Ему пришлось отпустить руку Банни чтобы подтянуться и поудобнее сесть в кровати. Но вот он вновь вернул ее на место, на этот раз полноценно переплетая их пальцы. Мысли разбегались и горло саднило, но выговориться было нужно. Пока Банни опять не навыдумывал себе чего ни попадя. Больше чтения недовольных лекций, тот любил только накручивать самого себя. И Котецу уже успел это хорошенько уяснить, так что особого желания справляться с последствиями таких самокопаний у него не было. - Банни, - голос звучал ужасно хрипло, но делать было нечего, - Посмотри на меня. Банни нехотя повернулся в его сторону. В плотно сжатых губах и нахмуренных бровях читалось сомнение, но блестящие глаза за аккуратными стеклами выдавали жадное ожидание. Внимательно вглядываясь в них в поисках любого отклика, Котецу заговорил. - Когда Томоэ не стало, мне было действительно тяжело. Похороны, забота о совсем еще маленькой Каэдэ, карьера начинающего героя. Казалось, что все валится из рук, а пол под ногами идет трещинами, и кусочек, на котором стою я, становится все меньше и меньше. Еще чуть-чуть, и я упаду в самую пучину и выбраться обратно ни за что не сумею. Вот, как-то так я себя и чувствовал, - Барнаби слегка сжал его руку, разделяя тепло на двоих, - Естественно, никуда я не упал. Постепенно привык жить и справляться один, с геройствами все более-менее стабилизировалось, да и мама постоянно помогала. Но, как видишь, иногда эти чувства возвращаются, хоть и в ночных кошмарах. Но если бы мне предложили вернуться назад и что-то изменить, - Котецу уверенно улыбнулся, - я бы отказался. Я стал тем, кто я есть, благодаря тому, через что прошел. И сожалеть ни о чем не собираюсь. Особенно сейчас, когда ты рядом со мной, - неожиданно он смутился, горячие волны хлынули к щекам, рука на автомате дернулась к волосам на затылке. На Банни он старался уже не смотреть – слишком ярко, слишком ослепительно засияли его глаза, когда с них слетела пелена неуверенности и обиды. А Котецу нужно было еще закончить изливать душу, чтобы подобных недопониманий больше не возникало. - В общем, что я пытался сказать – в кошмарах нас что только не мучает. Можно с ума сойти, если все перечислить. Это я тебе про свой сон с макаронным монстром никогда не говорил. И все равно, что бы нас там не преследовало, по утрам мы каждый раз открываем глаза и видим перед собой тех, кого любим, - Котецу смущенно прятал глаза, а потом нервно кашлянул и пробурчал, - Так что прекрати беспокоиться по пустякам, глупый Банни. Договорив, Котецу бросил на Банни быстрый взгляд. Тот тихонько шмыгнул носом, а глаза лучились таким неподдельным доверием, что Котецу и сам почувствовал, как в уголках глаз горячо закололо. Напоследок еще раз сжав загорелую руку, Банни поднялся и, не оглядываясь, шагнул к выходу из комнаты. - Я… пойду накормлю щенка. И предупрежу, что на праздничном банкете нас не будет, – чересчур буднично бросил он. Котецу подскочил на кровати, в панике распахивая глаза и вцепляясь пальцами в одеяло. - Подожди, банкет уже сегодня?! Я сплю со вчерашнего дня?! Меня не искали?! Банни встал вполоборота и привычно хмыкнул. - Смотрю, если бы я тебя не разбудил, ты бы и Новый год проспал. Да, банкет сегодня вечером. Да, ты проспал почти целый день. И нет, новости смотрю не только я. Все уже наслышаны о твоем предпраздничном геройстве. Котецу изумленно замер, растерянно приоткрыв рот. В голове не укладывалось, что он мог так долго проваляться в постели. И это при том, что сейчас он бы не отказался от дополнительного тихого часа! Вот это расклеился, ничего не скажешь. И только тут он уловил фразу про щенка. Но прежде чем он успел завалить Банни новым ворохом вопросов, тот продолжил, стоя уже в дверях: - И предвосхищая следующие вопросы, с щенком все в порядке. Монополизировал наш плед и беззаботно на нем спит, - Котецу расслабленно выдохнул, да и это «наш» было настоящим бальзамом на душу. И тут Банни тихо, но уверенно добавил, бросая быстрый взгляд через плечо, - Спасибо за твои слова. Может, по мне и не скажешь, но мне правда очень важно такое слышать. За все остальное тоже спасибо. И да, временами я бываю тем еще… - он поморщился, - глупеньким Банни. - Я люблю тебя, Банни, - хрипло произнес Котецу, не моргая, вглядываясь в прямую спину. Банни обернулся, беглая усмешка, лишенная следов былой горечи, сверкнула на губах, а в глубине глаз запрыгали счастливые солнечные зайчики. - Я тоже люблю тебя, Котецу. А теперь, отдыхай, - и он тихо прикрыл за собой дверь. Котецу сполз в кровати, с наслаждением кутаясь в теплое одеяло и утыкаясь лицом в мягкую подушку, глупая влюбленная улыбка не сходила с лица. Казалось, теперь она не сойдет никогда. - …ну теперь то уж точно пора просыпаться, - тихий голос мягко скользнул в вялотекущие мысли, вытягивая на свет. Котецу с наслаждением зевнул, разлепляя сонные веки, и вяло потянулся. Банни сидел на кровати, совсем рядом. Приглушенный свет лампы окружал его домашнюю фигуру в мягком вязаном свитере теплым и до невозможного уютным сиянием. Золотистые локоны ласково щекотали плечи, нежная улыбка играла на розовых губах, а глаза игриво сверкали из-за прямоугольных линз, майская листва во всем ее великолепии.. Аккуратный румянец припорошил щеки, когда он коснулся мягкой ладонью лба Котецу. Вместе с этим касанием на Тигра обрушилась волна новых запахов – корица, яблоки и, конечно же, неизменная лаванда. Неужели Банни для него что-то приготовил? По лицу невольно растеклась довольная улыбка. - Кажется, сон пошел тебе на пользу, - Банни усмехнулся, зарываясь пальцами в растрепанную челку. Котецу довольно зажмурился, подставляя голову ласковым прикосновениям, купаясь в согревающей атмосфере заботы и нежности. - И сколько же я на этот раз проспал? – голос опять был хриплым, но на этот раз причина крылась скорее в чересчур долгом сне, а не болезни. - Ну как тебе сказать… - Банни хитро прищурился, глядя как Тигр распахнул глаза, которые буквально искрились от подступающей паники. Банни не был бы самим собой, если бы отказал себе в удовольствии попытать того еще мгновение. И со вздохом продолжил, - Не беспокойся, праздник ты не пропустил. Хотя, и был к этому очень близок, - на это Тигр расслабленно выдохнул и приподнялся на локтях, чтобы устроиться повыше. Банни тут же бросился поправлять и подбивать его подушку, после чего уверенно впихнул в руки глубокую тарелку с дымящимся куриным бульоном. Чуткий нос тут же уловил пряный аромат, а проснувшийся желудок обиженно вспомнил, что его не кормили практически целый день, так что Котецу без споров принялся усиленно работать ложкой, время от времени кидая на Банни благодарные взгляды. Тот лишь молча улыбался в ответ, пока его ладонь мирно покоилась поверх колена Тигра, укрытого мягким одеялом. - Как закончишь, принесу тебе яблочный пирог, - подал он голос, многозначительно взглянув на тарелку, содержимое которой уменьшалось почти со сверхъестественной скоростью. Котецу тут же закашлялся, утирая рот тыльной стороной ладони и смотря на Банни во все глаза. - Ты готовил сам?! В глазах напротив блеснули мгновенные льдинки обиды, но тут же были растоплены малиновыми пятнами, загоревшимися на щеках. Банни хмыкнул и уверенно встретил удивленный, чуть ли не испуганный, взгляд Котецу. - Роза помогла. Хотел приготовить для тебя что-нибудь праздничное, вот и попросил. Что-то не так? – прибавил он, привычно вскинув бровь. Котецу тихонько усмехнулся, отставляя пустую тарелку, другой рукой накрывая теплую ладонь Банни, ненавязчиво переплетая пальцы. - Все так, - тихо произнес он, подаваясь вперед. Банни слегка наклонил голову вбок, мягко сжимая руку в ответ и придвигаясь ближе. Еще немного, и Котецу бы увидел свое отражение в сияющих глазах. Чувство благодарной нежности, приправленной горькой каплей вины, затопило грудную клетку, заставляя произнести то, что так не хотелось произносить, - Слушай, если ты хочешь… то еще, наверное, успеешь на банкет. Там ведь и пресса будет, а я же знаю, как тебе все это нравится. Все веселее, чем с больным возиться, - горько закончил он и заправил светлую прядь за аккуратное ухо. На секунду Банни практически завис. Но смущенное непонимание чересчур резко сменилось хитрым прищуром и хищной улыбкой, блеснувшей на губах. - Насчет этого не беспокойся, - произнес он тихо, даже немного хрипло, поглаживая большим пальцем внутреннюю сторону ладони Тигра, - Отработаешь… Теперь настала очередь Котецу удивляться. Он тупо смотрел в глаза напротив, мерцающие игривым блеском. Какие там слова – казалось, что все связные мысли из головы вымыло. Вышесказанное было настолько несовместимо с его Банни, что еще чуть-чуть, и вся картина мира, так кропотливо выстраиваемая три с лишним десятка лет, пошла бы по швам. Вот тут то защитный механизм и перещелкнуло. Да так перещелкнуло, что Котецу сначала просто хмыкнул, а потом захохотал во весь голос, время от времени бросая обожающие взгляды на вконец ошарашенного Банни. Нахальной ухмылки как не бывало, румянец медленно, но верно начал расползаться повсюду, куда мог достать, не щадя ни уши, ни шею. А Котецу смеяться уже не мог, теперь его хватало только на рваные вдохи и попытки прийти в себя. Наконец, одной рукой утирая выступившие слезы, другой он крепко сжал ладонь Банни и, глядя тому прямо в глаза, весело спросил: - Этому тебя тоже Роза научила? На лице Банни тут же отразилось выражение в высшей степени оскорбленной невинности, и Тигр на мгновение даже засомневался в своих скорых выводах. Но затем взгляд зеленых глаз невольно скользнул в сторону, после чего Банни пробормотал: - …Огненная эмблема. -Эй! Мне уже начинать ревновать? – притворно нахмурился Котецу, от всей души наслаждаясь происходящим. Банни вцепился в него отчаянным взглядом, свободная рука сжала одеяло, когда он рывком наклонился вперед. - Я решил, что он намного опытнее меня во всем этом и спросил его мнения! И он вроде как посоветовал мне использовать это с тобой. Сказал, что тебе должно понравиться… такое! – протараторил он на одном дыхании, зеленые глаза казалось засияли еще ярче из-за этого лихорадочного признания, - Просто… забудь, что я это сказал! – резко выкрикнул он, порываясь встать, но теплые пальцы, сомкнувшиеся вокруг запястья, мягко его остановили. - Еще чего, - тихо усмехнулся Котецу. И дождавшись, когда возмущенный взгляд послужит ему ответом, он продолжил, - И чтобы ты знал, Банни, - теперь он смотрел серьезно, без тени усмешки, - С тобой, мне понравится какое угодно, - и искры испуга, полыхнувшие на зеленом лугу, были потушены волнами теплого и тяжелого, как расплавленная карамель, понимания. Банни расслабленно усмехнулся, покачивая головой. И склонился к самому уху Котецу. - Ну и банальщина, - доверительно прошептал он, сразу заглушая любые проявления недовольства нежным прикосновением к теплым и слегка шершавым, но таким знакомым губам. Отказывая себе в соблазне продолжить, он отстранился, напоследок окинул растрепанного и донельзя уютного Котецу влюбленным взглядом и отправился на кухню за пирогом, предвкушая предстоящий вечер, будто созданный для них двоих… - И пирог твой мне тоже понравится! – хриплый крик нагнал его на пороге кухни. «Придурок», - подумал он, пока камни всех возможных форм и размеров навсегда скатывались с его души.