О ревности, репликах и красной помаде

После всей этой истории с вампирами, охотниками и «Рудольф, корова, обращенная тобой - теперь твой питомец» вопрос об отъезде из Трансильвании не стоял вообще. Тони не собирался спорить с родителями, ругаться или еще что-то в этом роде, а потому просто поставил их перед фактом, что в другую школу он может перевестись за пару недель, о месте жительства можно вообще не беспокоиться, а о транспорте — тем более. Факт того, что их сын живет с вампирами и летает, конечно же, не порадовал семейство Томпсонов, но выбор богатым не был. Поэтому и без того набитый жильцами отель благодушно распахнул двери для еще одного постояльца, единственного, кто отражался в зеркалах и обдирал чеснок со стен. Жить в одном замке с вампирами было не так уж плохо, учитывая, что одержимость ими прошла сразу же после знакомства с первым представителем. Но были и плюсы. Для Тони, в частности. Для Рудольфа же практически совместное проживание было пыткой. У Тони почти не было времени на него — это во-первых. Тони старался придерживаться более-менее человеческого режима и медленно переводил на него и своего не-человеческого приятеля. Поэтому Рудольф не только не высыпался, но и вынужден был бодрствовать днем, когда Тони приходил со школы и мог выкроить на него время — это второе. И ещё с десяток минусов, с которыми Рудольф сталкивался постоянно, но на которые пожаловаться кому-нибудь банально не мог. Из таких было, например, наличие крови у Тони. Или наличие множества мест, куда он не мог пойти с Тони. Или наличие сестры. И последнее раздражало сильнее всего. Она вечно (по сути, действительно вечно) крутилась где-то поблизости и отвлекала человека от общения с Рудольфом. Кажется, это было ее первоначальной задачей — отогнать их друг от друга, ведь потом дело стояло за малым — зачаровать, и дело в шляпе. Анна слишком много времени проводила с Тони. Все эти перешептывания, смешки и прочее, заставляли Рудольфа почти рычать и стараться неизменно находиться поближе к своему человеку. Человеку. Это было самое ужасное. Потому что Тони мог покидать отель, когда ему заблагорассудится, мог гулять с кем угодно, помимо Рудольфа, мог делать вообще что угодно и ему совершенно не требовалось разрешение своего новоиспеченного друга. Это злило, но пока не влияло на их отношения, оставалось неизменным. А потом Тони задержался в школе. И Анна из замка пропала не вовремя. И вернулся он за полночь с горящей на щеке помадой поцелуя и затуманенным взглядом. Ежу понятно, кто мог довести его до такого и откуда он вернулся. — Ну вот и где тебя носило? Рудольф действительно хотел бы быть помягче, но все это сводило его с ума. — А тебе-то какая разница? — Тони вроде как беззаботно усмехнулся и отправился заправлять постель, возле которой гневной тучей парил вампир. — То есть, какая разница?! Я твой!.. — и завис. И правда, кто он ему? Нянька, чтобы следить за каждым его шагом? Друг? А как другу, ему не должно быть никакого дела до прогулок с Анной. Никто? Потому что о каких отношениях вообще может идти речь? — Мой кто? — Тони вновь усмехается и садится на кровать, оборачиваясь и глядя в глаза вампиру. — Ты не можешь встречаться с Анной! — Рудольф предпочитает перевести тему и подлетает еще ближе, сокращая расстояние между ними сантиметров до тридцати. — Ооо, могу, еще как могу! И не говори, что в тебе проснулись братские чувства! — он фыркает и скрещивает руки на груди. — Она тебя очаровала! Как ты не понимаешь этого?! — Рудольф взмахивает руками, и Тони замечает, как в рубиновых глазах загораются кадмиевые отсветы. — Я могу встречаться, с кем захочу! — Но только не с тем, кто тебя заколдовывает! С тем, с кем ты настоящий, а не «Обожеанна, тытакаямилая»! — То есть… с тобой?! — А почему бы и нет?! Оба выдают это почти по инерции, настолько инстинктивно, настолько как само собой разумеющееся, что кажется, будто так и должно быть. Будто эти слова — самое правильное, что вообще творилось в последнее время. Выкрикнутое эхом звенит в ушах, пока эти двое окончательно осознают произошедшее. — Аллилуйя, хотя бы это выяснили, — выдыхает Рудольф и подается вперед, накрывая губы Тони своими. *** Когда Тони, почти сливающийся с цветом своей толстовки, вываливается на балкон, размышляя о том, могут ли вампиры краснеть, с перил на него глядит усмехающаяся Анна. Она заботливо утирает размазанную по щеке помаду платочком, наклоняется к уху человека и выдыхает: — Я же говорила, что получится.