Мудрый верит в то, что не доступно взору… Генри Миллс
В большой комнате дома четы Джонс по стенам красочной гирляндой спускались, перемигиваясь друг с другом, разноцветные лампочки. Украшавшие двери хвойные лапки переливались мерцавшей в свете огоньков мишурой, опутывавшей их со всех сторон. Колокольчики, встречаясь со струями свежего морозного воздуха, наведавшегося через чуть приоткрытое окно, изредка подыгрывали в такт переливам света. В центре, с высоты своего знатного роста, имея неимоверно торжественный вид, гордо, но с подозрением, взирала на происходящие внизу непонятные приготовления лесная красавица. Облаченный, как обычно, в черное, хозяин дома, с сумрачным видом, так не сочетавшимся с окружавшим его блеском, сидя за столом, заваленном открытыми книгами, перелистывал одну из них. Это был одолженный у Генри новенький, энциклопедического вида, справочник по давним и современным волшебным историям и сказкам, привезенный из Нью-Йорка. Все-таки полезно знать и тот мир, в котором жила Эмма, пока, хотя бы и его сказочную суть. Хотя Генри говорил нечто насчет того, что не всему в современной книге из обычного универмага можно верить, несмотря на это, Киллиан надеялся отыскать хотя бы намёк на то, что можно подарить Спасительнице. Теперь, когда всё закончилось и они вместе, у неё как будто бы всё есть, а чего нет, так и наколдовать недолго… Капитан сосредоточенно переворачивал страницы, особенно вглядываясь в рисунки, по всей видимости, изображавшие главных героев и подаренные им или ими чудеса. Волшебный горшочек с жуткого вида обедом, сваренный таким же неприглядным на вид котелком по собственной инициативе, чудодейственный порошок, стирающий любые пятна и прочие подобные чудеса техники, вызывали у него недоумение — зачем ей весь этот хлам? Волшебный кошелек? Киллиан даже задумался: когда в последний раз он тратил деньги? Во всей этой суматохе он уже привык рассчитывать на дружеско-вражеское гостеприимство, которое трат как-то не подразумевало. Сундук с золотом? То же самое. Ни за что не поверил бы, если кто-то сказал ему в бытность пиратом, что он может посчитать это излишеством! Что там дальше? Мантия-невидимка? Сапоги-скороходы? Что за ерунда: зачем ей быть невидимой и от кого убегать теперь? — Конечно, пожалуй, лучше, чтобы подарок был со смыслом, — вслух заметил он, оглядывая изображенную на странице светловолосую девушку в сверкающих доспехах и мечом в руке, принимающую от гонца какое-то запечатанное послание. — Но главное не переборщить с этим смыслом… Вдруг в прихожей щелкнул замок. Выругавшись сквозь зубы, он стремительно вскочил, сгреб одной рукой все лежавшие на столе книги и, помогая крюком, быстро засунул их под диван. — Киллиан? — от взгляда Спасительницы не укрылся странный неестественно-взъерошенный вид любимого. — Дорогая! — подняв бровь, с невозмутимым видом, бывший пират приблизился, чтобы обнять и поцеловать жену. — Ты чем-то встревожен? — Конечно, нет. С чего ты взяла? — сверкая ослепительной улыбкой, капитан сделал удивленное выражение. — У тебя какой-то странный вид… А почему ты вообще дома? Ты же говорил, что хочешь забрать что-то с «Веселого Роджера». — Не успел. Твоя мать перехватила меня и попросила кое-что сделать до вечера. А ты, что так рано? Неужели тебе удалось еще до обеда совершить еще парочку чудес? — Каких? — улыбаясь, спросила Эмма. — Ну, для начала, искоренить преступность, исправить закоренелых грешников и направить на путь праведный всех злодеев, заставив всех слушаться отца и мать твоих. — А еще? — Еще? Ну, да, тебе этого точно мало. Что ж, тогда приобщить лентяев к труду, яко гномы, и, конечно, не дать нашему городу пасть под натиском вражьих сил. — Не шути так, — Эмма уткнулась ему в плечо. — Знаешь, мне постоянно кажется, что вот-вот на нас обрушится новое проклятье или новый враг объявится — ну не может быть все так хорошо! — Может, Свон, может. А если нет — мы же вместе, значит, как всегда справимся!***
Несмотря на внешнее спокойствие, нервы Эммы были на пределе. Мало того, что Киллиан что-то скрывает от нее, явно хочет вновь уберечь от чего-то страшно опасного, так еще и родители. Сегодня вдруг заявились в участок, хотя она их отправила с Нилом на прогулку, тихую и спокойную, благо и погода теплая, даже снега нет, а для праздничного стола уже все готово. Они же с порога: «Эмма, в лавке Голда что-то происходит. Над ней просто черное небо какое-то!». Она только руками развела. — Эмма, Темный, очевидно, что-то замышляет! Эти клубы покрыли всю лавку! — Белоснежка разгоряченно, размахивая руками, нечаянно стукнув даже кулаком по столу, пыталась внушить дочери, не терять бдительности. Отец, больше молчавший, за спиной матери делал какие-то знаки, но она их не совсем поняла, правда, когда они уже ушли, получила электронное разъяснение: «Не хочу потакать фантазиям, ты ее знаешь. Не ходи одна. Возьми меч. И Крюка. Будь осторожна. Звони». На самом деле она только через полчаса разгадала сообщение: набор букв, без каких-либо знаков, пробелов и самой доброй половины этих самых букв, поначалу ни о чем ей не сказал, но да ведь автор — сказочный герой все-таки: жизнь под проклятьем, в минуты опасности, похоже, забывается… Или мать где-то рядом… За последние пару месяцев все настолько часто проводили время вместе, включая празднования по самым незначительным поводам, что к самому семейному празднику, как будто растеряли весь запас терпимости к близким и дальним родственникам, собираясь встретить праздник в одиночестве втроем или одиночестве вдвоем и даже просто в гордом одиночестве. По сведениям из первых рук, Мэри Маргарет, еще месяц назад оповестившая всех о совместном праздновании и почувствовав некое сопротивление со стороны близких, сразу же предположила худшее: «Они заколдованы!». Дэвид, успокаивая её, убеждал не делать таких скоропалительных выводов, но, похоже, его старания не увенчались успехом. Однако, что если ее подозрения не беспочвенны?***
— Белль, посмотри, Гидеон тянет ко мне ручки! Он узнает меня! — необычайно-восторженный Румпельштильцхен, только что вернувшийся с прогулки с радостной улыбкой на лице держал сына на руках и, покачивая, показывал жене, от умиления застывшей в неестественной позе со шваброй в руках и едва разогнувшейся спиной. Забыв обо всем на свете, муж проводил теперь все свое время с сыном. На хрупкие плечи Белль легла стирка, приготовление еды, а сегодня она даже принялась за расчистку захламленной, а местами и порушенной антикварной лавки, пока ее мужчины развлекались на свежем воздухе. Выбрасывая ненужные вещи на улицу, не помня об усталости, она счастливо улыбалась…***
Получив сообщение от Спасительницы, Реджина Миллс, не раздумывала ни секунды, тем более, что других вариантов, кроме дивана и обычного телевизора в эти праздничные дни у неё не было — настроение было не то. Кроме того, Зелина, которую замучили невесть откуда взявшиеся плохие предчувствия: «Слишком уж тихо в городе», после очередной прогулки с Робин, вдруг заявила, что ни шагу больше ни сделает из дома и затворилась, опасаясь подвергнуть дочь опасности. Что ж, если ты практически всю жизнь прожила с магией, расстаться с ней кажется, словно лишиться всех своих защитных барьеров. Реджина могла ее понять, но собственного настроения это не поднимало. Уже на пороге Реджина вновь посмотрела на телефон, ухмыльнувшись: «Приезжай. Есть дело» — как обычно, ничего не объясняя, в духе Спасительницы. — Что, миссис Джонс, покой вам только сниться? Нельзя было выразиться конкретнее, у меня вообще-то тоже дела, — войдя в офис шерифа, она сразу же накинулась на Эмму. — Реджина, у меня подозрения… — Подозрения? И ты туда же! — А кто… — Неважно! Значит, это ради твоих фантазий я мчалась сюда… — Как будто у тебя так много дел! — не выдержала Эмма. — Чем же, позволь полюбопытствовать, ты занимаешься, что даже из дома не выходишь и на ужин к родителям идти отказываешься? — Вот не надо сейчас жалости. Уверяю, я в ней не нуждаюсь. А как… Ты что следишь за мной? — Зачем? Есть же Генри, — не успев подумать, бросила Эмма. — О, я не хотела. Просто он беспокоится за тебя. — Все в порядке. Давай к делу. Так что за подозрения? — Мне кажется, что в городе что-то происходит, и Киллиан знает, но скрывает от меня. — Знаешь, я как-то не думала, что тебе будет нужна помощь с пиратом, — насмешливо заметила Реджина. — Очень смешно. С Крюком я разберусь сама. Я хотела попросить тебя вообще присмотреться, что происходит в городе, может кто-то что-то… — Так! Говори прямо: у тебя есть что-то конкретное? Факты? — Фактов пока нет. Но сегодня родители видели, что у Голда в лавке происходит что-то странное — в окнах тучи какие-то черные, необычные предметы свалены у крыльца. Я боюсь даже представить, если он опять что-то замышляет. — Но зачем? Что ему еще нужно? Ну да, с Румпельштильцхеном все может быть — бывших темных не бывает. Ох, прости! — Принято. Один — один. — А Белль ты видела? — Я сходила в библиотеку, но там объявление, что она закрыта на санитарную обработку. — А у бабушки? — Я спрашивала: она не появлялась там уже пару дней. — Да, это уже что-то. Ой, подожди, — Реджина достала завибрировавший телефон. — Кому это еще вдруг понадобился мэр в спокойные-то времена? Её величество почивает… А, это от Генри. О! Вот и факты! — Что там? — Эмма двинулась вперед, хватая машинально пальто. — По дороге расскажу! Едем! — Реджина стремительно выскочила на улицу. За рулём «жука» Эмма в нетерпении подергивала ногой. Реджина, после некоторых колебаний по поводу избранного способа перемещения, наконец, устроилась рядом и, захлопнув дверь, скомандовала: — Сначала к озеру, а там прямо по дороге в лес. Генри пишет, что он видел там какой-то летающий объект. — Тарелку? — усмехнулась Эмма, но тут же встрепенулась. — А как он там оказался? — Он был с Вайолет. Они гуляли у озера, а потом увидели со стороны леса, как что-то странное появилось в воздухе и исчезло в лесу. Вайолет испугалась, и он пошел проводить ее домой. — Да… Растет наш мальчик… Подожди, а почему это он только тебе написал? — Наверное, решил, что у тебя и так забот по горло: пиратские тайны разгадывать, да разбойников в клетку сажать, — Реджина усмехнулась, а потом добавила с грустью в голосе. — А может тоже пожалел. — Ну-ка, перестань! Что это ты… — Эмма не успела договорить. Прямо перед ними посреди дороги, ведущей в лес, стоял огромный джип, фары которого угрожающе вглядывались в сторону потревоживших его незваных гостей. Выйдя из машины и осмотрев со всех сторон свою находку, новоприбывшие принялись настороженно оглядываться, выискивая его владельцев. — Заклинание поиска? — прошептала Реджина, кивнув на автомобиль. — Подожди, — шериф первая заметила, как кусты раздвинулись. Из глубины леса на дорогу вышли две темные фигуры. Вслед за ними буквально по пятам, словно крадучись, приближался густой фиолетовый туман. Эмма, не в состоянии оторвать от него взгляд, в ужасе, на время даже не смогла пошевелиться: — Кто вы такие?! За что? Опять… — Эмма обреченно смотрела вперед. — Я так и знала… Реджина, поначалу тоже оторопевшая, схватила её за плечо: — Тише. Давай вначале разберемся, — туман, очевидно, медлил и не спешил приближаться. Реджина сурово взглянула на пришельцев: — Так, вы скажете нам, кто вы или вам помочь? Одна из фигур, сдвинув капюшон, и оказавшись при ближайшем рассмотрении молодой девушкой, приблизилась, но вторая, схватив ее за руку, словно боясь отпустить от себя, шагнула за ней. — А кто вы? И почему вы нападаете на нас? Мы никого не трогаем… — произнес мужской голос, принадлежащий второй особе. — Это мы на вас нападаем? А это что? — Реджина указала на туман. — Это не мы. Мы ехали мимо, хотим побыстрее добраться до Бостона, поэтому едем практически без остановок, а тут, как будто из пустоты возник город — его на картах даже нет, а потом этот туман — мы не смогли проехать и остановились. — Так, хватит разыгрывать невинных овечек! Свон, по-моему, твоя очередь: в камеру их и дело с концом. — Стой, я им верю. — Да неужели. — Ты же знаешь, я могу почувствовать, когда мне лгут. Может у них память пропала? — Ага, после своего же проклятья. — Ну откуда ты знаешь, что это они? — Ага, теперь ты их защищаешь! Не они — так кто тогда? — Голд! — отвечая на свой же вопрос, воскликнули обе в голос. — Бежим, мы можем еще успеть, проклятье еле ползет! — воскликнула Эмма. — Что за проклятье! Это что, какая-то шутка? — голос девушки звучал, хотя и бодро, но встревожено, однако ее уже не слушали. — Сделаем быстрее, — Реджина махнула рукой и в клубах ее собственного сиреневого дыма обе исчезли. — Что это было? Ты тоже это видел? — Мне кажется, нам все же надо было больше отдыхать… — неуверенно произнесла одна из оставшихся фигур. — Только не здесь, — согласилась вторая. — Не здесь. — Едем отсюда, пока эти сумасшедшие не вернулись и туман еще не закрыл совсем дорогу.***
В празднично украшенном бальном зале собственного лесного дворца, построенного с помощью магии Румпельштильцхеном, весело подпрыгивал огонь в камине. В небольшой горнице напротив, в люльке, подвешенной в уютном уголке, спал ребенок. Над колыбелью висел специально сплетенный отцом ловец снов, а рядом на стене была прикреплена радио-няня, которую заботливая мать заказала из Нью-Йорка, вычитав о ней в одном современном журнале для молодых мам. Рядом в кресле, мирно спал Генри, положив голову на книгу, коих во дворце наблюдалось не меньше, чем в библиотеке Сторибрука. Размышляя на днях о том, как заканчиваются сказки, Генри в очередной раз подумал, что дальше «и стали они жить поживать» или «и умерли они в один день» ничего нет. Но это же не честно. Тем более приближался праздник, а вместе с этим так хотелось, какой-то привычной суеты! Почему это герои, расправившись со злом, должны тихо и мирно доживать свой век? Погода за окном тоже не радовала: Рождество все-таки, а на улице сыро и грязно, словно в подземелье. И мама опять как будто что-то не поделила с Зелиной: сидят по домам и, похоже, не разговаривают друг с другом. Дабы отвлечь менее счастливую мать от дурных мыслей и заставить ее от души повеселиться в это первое спокойное для всех жителей Сторибрука Рождество, Генри Миллс задумал новую операцию с кодовым названием: «Рождество по-сторибрукски» с сюрпризом. План его был, как всегда, прост: придумать какую-то проблему, которую может решить, конечно же, только его мать — в прошлом Злая Королева и дать ей возможность вступить в игру. Дальше — дело техники. Что касается необычного помощника в его новой операции, дело в том, что он вдруг вспомнил бабушкины слова о том, что Рождество — семейный праздник, хотя бы кое-кто и не стремился признать родство… Проходя в зал и осматривая, все ли в порядке с их сыном и гостем, в сверкающем пышном желтом платье тихо, стараясь не стучать каблуками, ступала, лучезарно улыбаясь, хозяйка дома. За ней затаив дыхание, следовал и хозяин, голубой камзол которого также поблескивал расшитыми золотистыми нитями. — Ой, посмотри, Генри тоже уснул, — шепнула Белль. — Этот парень со своими выдумками мне все больше начинает нравиться, — пробормотал Темный. Войдя в зал, Белль воскликнула: — Как же здорово, что ты вспомнил про то, что нам нужен наш собственный дом! — Хочешь сказать, про магию? Иначе тебе все пришлось бы убирать самой? — Нет, я не жалуюсь, наоборот, я счастлива, — она повернулась к мужу. — Я до сих пор не верю, что весь этот ужас закончился и, что мы все вместе… Втроем. Я думала, я с ума сойду… — она положила голову ему на плечо, подавшись в раскрытые для нее объятья. — Я так испугался, что потерял тебя снова. Я ни слова не верил ей. Я знал, что ты не могла нас бросить. Только не сына, — прошептал он в ответ. — Я не брошу вас никогда, — она отстранилась, глядя мужу в лицо и на глазах ее появились слезы. — Белль, ни к чему вспоминать теперь о прошлом, теперь у нас есть наше будущее, наше счастливое будущее. Как у героев, — на последних словах он усмехнулся, но тут же вновь стал серьезным. — Ты, знаешь, что несмотря ни на что, как бы я ни любил темную магию, твоя любовь, сыновья — это лучшее, что случалось со мной. Я уже говорил тебе, все, что я делал, я всегда делал ради семьи. И в глубине души я всегда верил в то, что наши чувства, несмотря на наши слова и поступки, на самом деле, оставались неизменными… Она кивнула, сдерживая слезы. — Ты помнишь? — внезапно он щелкнул пальцами, и зазвучала музыка. — Конечно. Наш танец на следующий день после свадьбы. — И в горе, и в радости… — Пока смерть не разлучит нас и снова вместе! — Всегда!***
Материализовавшись на главной улице Сторибрука у самого его сердца, Эмма и Реджина так и не успели добраться до лавки Голда. На оживленной улице шумел народ. Прямо перед кафе «У бабушки», где оказались вновь прибывшие, они заметили не просто беспокойных жителей, но толпу, готовых обезуметь сказочных персонажей, преградивших им путь. В то время как город медленно, но верно окружали фиолетовые клубы проклятого дыма, со всех сторон неслись возмущенные возгласы: — Что это такое? Неужели проклятье? — Проклятье, это то, что я остался здесь опять! — Лерой, мы что, опять погибнем?! Апч-хи! — Что? Опять! — Кто это сделал? Что за чертовщина! Кто-то сзади дернул Эмму за рукав. Она обернулась: — Доктор Хоппер, сейчас нам не до психотерапии, попробуйте лучше успокоить их! — Эмма, я сегодня гулял с Понго… — Это хорошо, прогулки — дело замечательное. Но сейчас не время. — Да, но я не о том. — Доктор, сейчас уже поздно не о том, — вмешалась Реджина. — Все и так видят, что произошло. — Мисс Миллс, Эмма, я видел вашего Генри с мистером Голдом. Они шли по направлению к озеру. — Что?! Что же вы раньше молчали! — голос Реджины даже заглушил шум толпы. — Но я же полагал, что у нас теперь все замечательно, — попытался оправдаться психотерапевт. — Чего же бояться? Он ведь его дед все-таки. — Вот идиот, — сквозь зубы прошептала Реджина. Тем временем на крыльцо выскочила бабушка Лукас с арбалетом в одной руке и большой тарелкой с запеченной индейкой, будто издававшей сам дух Рождества, в другой: — Так, все не поместимся! Давайте, половина в подвал, остальные за мной на чердак! Там уже все готово. Дело в том, что любой праздник или торжество — верный признак надвигающегося заклятья и наоборот. Так что бабушка Лукас, пережившая несколько проклятий и путешествия в другие миры вместе со своим кафе, понимала это лучше других и была во всеоружии, как в прямом, так и переносном смысле. — Куда вы идете? — Эмма в замешательстве наблюдала за перемещениями толпы. — Эмма, ты здесь! — откуда-то из-за угла выскочил Крюк. Эмма рванула навстречу: — Киллиан! — обняв мужа, под влиянием первого порыва, она вдруг быстро отпрянула. — Скажи честно — ты что-то знал? — О чем ты? — Что тебя просила сделать моя мать? — Какая разница? — Скажи мне! — О, черт, да лампочки я развешивал! — И все? — Я не пойму, к чему ты ведешь, ты скажешь, наконец, или нет? — Так ты точно ничего не знал о проклятии? — она кивнула в сторону леса. — О каком проклятии? Я был на корабле, только вернулся, — заметив недоверчивый взгляд, он добавил. — После того, как развесил. — Так разуй глаза! — опять вмешалась Реджина, до этого наблюдавшая за толпой. — Ты что там, прощался с прошлой жизнью — допивал остатки рома? — Эмма, — Крюк, никак не отреагировав на выпады Реджины, попытался продолжить. — Мне надо с тобой поговорить. — Киллиан, не сейчас, ты видишь, у нас проблема! — Вот потому-то сейчас лучше всего… Но он не успел договорить. Раздался резкий визг тормозов. Толпа вмиг отхлынула в разные стороны. Едва не задев замерших на месте Крюка, Эмму и Реджину, и чуть не залетев прямо в оставшуюся открытой дверь кафе, передними колесами на крыльцо лихо взобрался зеленый автомобиль, из которого с перекошенным от ярости лицом выскочила Зелина. — Зелина, что ты делаешь? — Реджина вышла вперед. — Что это такое опять! Ты говорила, здесь безопасно для меня и Робин! — Она что, с ребенком так лихачит? — кивнула Эмма Реджине. — Конечно, нет, она в безопасном месте! — услышав обвинение в свой адрес, с негодованием воскликнула Зелина. — Может быть, ты хоть водить научишься, — заметил Крюк. — Не ваше дело! — Ну, вообще-то как раз наше, — заметила шериф, но благоразумно не стала продолжать. — Зелина, тебе лучше взять Робин и остаться здесь. Я приду к тебе сразу, как только что-то узнаю об этом, — Реджина кивнула в сторону леса. — И я обещаю, что я вас не оставлю. Я же тебе говорила. — Значит пока ничего еще не ясно? — Нет. Зелина на мгновение задумалась. Этого хватило, чтобы Реджина наклонилась и тихо спросила: — С Робин точно все в порядке? — Она в склепе. — В склепе?! — Белль куда-то пропала, ты тоже, а это самое надежное место, насколько я знаю, — с этими словами Зелина повернулась, заскочила опять в машину и так же быстро как появилась, скрылась на ней за поворотом. Тут из дверей кафе выскочил Дэвид с улыбающимся Нилом на руках, которого, похоже, вся эта суматоха только забавляла: — О! Эмма, Крюк, Реджина, хорошо, что вы здесь! — А где Белоснежка? — поинтересовалась Реджина. — Все в порядке. Она сейчас руководит размещением в пристройке, помогает бабушке на случай, если нас опять куда-то занесет, так уж всем вместе… Тем более, Рождество же… — Подожди, папа, ты видел Генри? — Генри? Я думал, он с вами… — Нет, возможно, он с Голдом. — С Голдом? — Да, и вероятно, проклятье наслал Голд. Мама была права. — Но почему? Чего он теперь хочет? — Мало ли чего не хватает Темному. Может еще одного ребенка? — заметил Крюк. — Так, хватит болтать, я иду туда, — голос Реджины звучал холодно. — Я с тобой, — тут же вставила Эмма. — Я тебя не оставлю, — добавил Крюк. — Я с вами, только Нила оставлю и маме скажу. — Нет, папа, вам лучше быть здесь. Мы справимся. Останься. — Хорошо, — обреченно согласился Дэвид, прижимая к себе Нила, не привыкший так просто выходить из игры, и умоляюще прошептал. — Только поторопитесь…***
В лавке Темного царил идеальный порядок: в блеске огней с потолка сверкали начищенные полы, отражавшиеся в потолках, ни пылинки не было на многочисленных старинных предметах, со всех полок и углов, будто разглядывавших незваных гостей. — Пожалуй лучше ни к чему ни прикасаться, — заметил Крюк. — Чего это ты вдруг наследить испугался или заразиться боишься? — саркастически заметила Реджина. — Голд! Белль! Генри! — на крик Эммы никто не отозвался. — Похоже, никого нет. Но хозяйка Сторибрука в этом уже нисколько не сомневалась. Выудив из стола одно из перьев, которое помнила по ранее заключенным с Темным сделкам, она произнесла заклинание: — А теперь, вперед, быстрее! У нас мало времени!***
Празднично накрытый стол в гостиной дворца ломился от яств. Ёлка, украшенная сотней свечей, безопасность которых обеспечивала магия, сверкала, словно громадный костер. Белль, укачивая Гидеона, периодически, что-то тихонько напевала, выходя из комнаты. Генри, собираясь уходить, уже прощался с дедом, негромко благодаря его: — Думаю, это то, что нужно было. Сейчас уже вряд ли есть что-то, чем можно было бы напугать маму, а так всё по-серьёзному. Спасибо, дед. Дальше уж я сам. Когда он растает? — Час-полтора. Ты же так и рассчитывал, верно? — Да, хорошо. Ну, ладно, мне пора. Не успели они и глазом моргнуть, как двери с грохотом распахнулись: — Голд, мы не позволим тебе использовать Генри! Что ты сделал? — первой появилась Эмма. — Генри, иди сюда! — вслед за Спасительницей в комнату влетела Реджина, а за ней Крюк. — Крокодил, снова по разные стороны? — Что, герои не смогли уснуть без того, чтобы не искоренить очередное зло? Да, Генри, похоже, что ты не рассчитал. — А, по-моему, как раз наоборот, — тихо ответил Генри. — О, да, я тебя, дорогуша, пожалуй, зря недооценивал. — Тише! — к ним выскочила раздосадованная Белль, только что уложившая, наконец, Гидеона. — Что вы кричите? Румпель, это ты что-то опять сделал? — Белль, как ты могла такое подумать? — Что я должна подумать, если герои врываются к нам в дом, ломая двери! — Что с них взять — герои! — Конечно, тебя же у нас прельщают теперь злодеи. — Что ты хочешь сказать? — Ты хочешь, чтобы я напомнила тебе то, за что ты еще не извинялся? Так что произошло? — Белль… — Румпель! — Б… — Румпель! — Белль, я тебе всё сейчас объясню! Белль едва заметно улыбнулась и Темный, оставаясь внешне непроницаемым, выдохнул про себя: «Ну, конечно, она шутит!». — Кажется вам пора, — обратился он к гостям. Однако никто не успел еще произнести ни слова, как из устройства на стене раздался плач ребенка. — Румпель!!! — С этими словами и укоризненным взглядом Белль скрылась за дверью. — Пойдемте, похоже, мне тоже придется вам объяснить кое-что, — Генри со вздохом указал на дверь, но никто не пошевелился — разыгравшаяся сцена нисколько не пролила свет на дело и все продолжали ожидать в нетерпении. — Это я виноват, я попросил деда сделать сюрприз на Рождество. — Ты? Сюрприз? — Эмма, заметно расслабилась, но сохранила удивленно-встревоженный взгляд, переводя его с сына на Темного. — Так это твоя идея? — Крюк с сомнением посмотрел на Генри. — Что-то не верится, что авторство сюрприза с проклятьем принадлежит тебе, здесь чувствуется ум Крокодила. — Скажи еще — мой! — язвительно ввернула Реджина. — Ну, а что, — примиряющее отозвался Генри. — Мы же все как-никак родственники все-таки: почему нам не могут прийти одинаковые мысли? — Малыш, но зачем тебе это? — Эмма хотела прояснить ситуацию. — Это не настоящее проклятье. Я только хотел развлечь. Так спокойно стало, даже страшно. — Ты тоже почувствовал? — Генри, а это не для меня ли? Сообщение-то ведь мне только предназначалось, — высказала догадку Реджина. — Ну что ты, мам, ты еще не видела, что дальше будет. — Мы хоть живы-то останемся после твоих сюрпризов? — пошутил Крюк. — Скажи, лучше при памяти? — добавила Эмма, уже направляясь вместе с мужем к выходу, вслед за двинувшимся на выход Генри с Реджиной. Голда уже не было видно, и она махнула рукой, восстанавливая вслед за собой рухнувшие двери. Тем временем Генри и Реджина уже отошли на приличное расстояние, и Киллиан вновь решил начать разговор: — Эмма, я хотел тебе сказать… — Ох, что-то страшновато сегодня от такого начала. — У меня тоже есть для тебя сюрприз. — Так, предчувствие меня не подвело, — обреченно заметила Эмма. — Надеюсь не такой жуткий? — Не знаю, смотря, как ты его воспримешь. — Уже боюсь и спрашивать. Киллиан вынул из кармана конверт. — Эмма, ты уже видела многие миры, но… Я не знаю, может, я недостаточно знаю о твоем мире… — Киллиан замялся, не решаясь высказать то, что он хотел, не зная какой будет реакция. — Я думаю, ты уже достаточно знаешь, а если понадобиться, я познакомлю тебя с ним поближе. Но мы же не собираемся куда-то уезжать отсюда? — Мне кажется, наша сказка только началась… Эмма с подозрением взглянула на мужа, но тот кивнул на конверт. — Что там? — Открой. Она открыла. Внутри лежала красочная открытка с изображением фрегата с алыми парусами и надписью «Свадебное путешествие». — Ну как, что скажешь? — Киллиан, ты серьезно? — А почему бы нет? Согласны ли вы, миссис Джонс, подняться на «Веселый Роджер», бороздить моря и океаны в поисках приключений, хотя бы на ближайшую неделю? Эмма рассмеялась. — По-моему, искать приключения нам не грозит — они сами нас находят. — Значит, вперед? — Только вперед!***
Фиолетовый дым, поднявшись высоко над Сторибруком, превратился в белую пелену, плотно окутавшую звездное небо. На город удивительно долго опускались парящие, словно невесомые пушистые ежики-снежинки. По пунктирной линии над лесом — остаткам фиолетового тумана, словно следуя за путеводной нитью, к городу приближалась едва уловимая невооруженным взглядом точка. С каждой секундой она становилась все больше. Возможно, при большом желании настроенным на праздничную волну наблюдателям можно было бы различить рога оленей, услышать звон бубенцов и даже заметить румяного пассажира в красном костюме, устроившегося в больших серебристых санях, приветственно размахивавшего руками в больших красных рукавицах… У причала, украшенный фонариками, покачивался на волнах величественный корабль, в любую минуту готовый сорваться в свободное плавание. На крыльце лесного дворца, его хозяин с женой, молча подняв головы к небу и крепко держась за руки, всматривались, сквозь запорошенные снегом ресницы, в далекие звезды, неизменно сиявшие даже через белую пелену. Во дворе особняка мэра города, под яблонями Генри и его приемная мать задорно играли в снежки, вызывая зависть у наблюдавшей за ними из окна Зелины с дочерью на руках, опасавшейся принимать участие в таких забавах. К Сторибруку тихо подкрадывалась волшебная звездно-снежная рождественская ночь с белым небосводом, словно новым, чистым и хрупким листом бумаги в начале следующей книги сказок под незамысловатым с виду, но таким сложным по сути названием «Жизнь»… В такие ночи хочется отчаянно верить в то, что впереди, только хорошее… Кафе «У бабушки» в эту пору не закрывалось до самого утра, пользуясь особой популярностью. Вспоминая прожитое, а еще больше, делясь планами на ближайшее будущее, ведь надолго они никогда не умели, да и не хотели загадывать: все равно не сбудется, жители Сторибрука вместе встречали Рождество, веселые и умиротворенные, хотя и несколько обескураженные, что так легко отделались на этот раз… Но ведь всё еще впереди?