«Политики эгоистичны, впрочем как и влюбленные.»
Стакан воды виконт Генри Сент-Джон БолингброкСцена 11.
POV Миша. На экране телефона я вижу пост, от которого всё внутри замирает. Множество не самых лестных комментариев обо мне я пропускаю мимо, но вот комментарии о Крисе были в три раза ужаснее.«Так и знал, что Костов пидорас. :)»
Сука«Блииин, Крис такой красавчик, а оказалось по парням. Теперь его буду за 100 км обходить.»
Будто тебе что-то светило.«Ахахха, вот это мудаки. На расстрел! Костов всегда выглядел как педик.»
Меня выворачивает, а ком в горле душит. Я спокойно отдаю телефон Ксюше и ухожу. — Миш! Максимов! — кричит мне Хоффман вслед. Ира огребает. Я испорчу её чертову жизнь. Испорчу всё. Стоит мне вернуться в здание, как меня тут же чуть не сбивает с ног какой-то парень. — Эй, педик, поаккуратнее тут ходи, — я слишком взбешён, чтобы осознать то, что это сын ректора. — Не обязательно каждый раз называть меня педиком, — язвительно отвечаю я, когда он останавливается. — А что ты сделаешь? Не уж то трахнешь меня? — Извини, уёбки не в моём вкусе, — да. И ничего не говорите мне. Это не было лишним. Когда он кидается в мою сторону, я наконец-то позволяю себе оторваться и смачно въебать придурку. Драка продолжается до появления декана. — Что тут творится? — еле-еле нас разнимают, и я понимаю, что наделал. Сломал я ему нос или нет — не особо важно. Вытирая кровь с разбитой губы, я смотрю в глаза ребятам и вижу в толпе своих знакомых. Крис ошарашенно прикрывал рукой рот. — Да что же это такое?! — выкрикивает Готье, осматривая вид этого выпендрёжника. — Миша, ну что с тобой? — Он сам нарвался, — я лишь улыбнулся, когда увидел, как она краснеет от злобы. Все вокруг переговаривались, что аж в ушах звенело. Да, я мудак. — Ты повредил лицо моему лучшему актёру… Знаешь… Я отстраняю тебя от спектакля, — она тяжело вздыхает. Внутри меня опять начинает пылать огонь злости. — Будто я так хотел быть участником такой херни в этой помойке, — я взял свою кофту. — Вон! — я впервые увидел Готье настолько рассерженной. Быстро удалившись, я опять зашёл в соц сети. Кто-то уже успел залить видео с нашей драки. Шикарно. Через час, отвечая на звонок, я слышу голос отца Криса. — Михаил? Извини, что тревожу. В социальных сетях… — Знаю я, — да, это было грубо. — Скажете мне, что я неадекватный? — Нет. Просто прошу тебя, Крис не хочет слушать нас, кричит про любовь. Мы отдадим тебе контракт. Ты сможешь выступать в одном из самых знаменитых театров в Америке. Просто оставь нашего сына, — я молчу в ответ. А ведь и правда. Моя свобода стала ограничена этим долбанным учебным заведением. Я больше не свободен как прежде, а торчу тут как раз из-за Криса. Будто заперт в клетке. Я вижу то, что не хочу видеть и понимаю, что не зря чувствовал, что нас кто-то фотографирует. Долбанные посты. Почему я? Что я сделал? Правильно, в этом мире твои отношения и твои косяки всегда разносятся по всему миру, а вот спаси котёнка — никто даже глазом не поведёт. Популярность строится на конфликтах и буллинге, ведь люди хотят видеть, что у кого-то жизнь хуже, чем у них. Мне пора что-то менять. Я не могу так. Мне нужен новый мир, новый масштаб. Я измучил себя. — Хорошо. Я оставлю его за контракт, — Во мне больше не осталось слёз, поэтому мой голос просто дрожит. — Но одно условие… — я нервно сглатываю. Обсудив это, мы соглашаемся друг с другом. — Мудрое решение, Миша. Мы всё сделаем. Просто пообещай больше не общаться с Крисом. Я собираю вещи в комнате, не обращая внимания на вопросы Черкасова и крики Хоффман. Кажется, я ухожу подальше от этого места и от демонов, которые съедают светлую часть моей души. Я лишь хочу отдых. Не хочу больше заморачиваться с этим местом. Но сначала делаю то, что просили. Рядом со мной стоит Крис. С его раскрасневшихся щёк стекают слёзы, оставляя мокрые дорожки и заставляя что-то внутри меня предательски болеть. Его трясёт. Кристиан. Какой же ты ещё ребёнок. Смешно, но мне не стыдно. Мне не стыдно за то, что я делаю. Каждая слезинка Костова даёт мне насладиться своей охуенностью. Я растоптал, унизил его. Я убил всех бабочек в его животе. Я убил в нём всё. Я понимаю это. Только вот… А мне точно всё равно? — Ты обещал мне, — парень переходит в состояние истерики, слегка опираясь спиной на стену. Его грудь тяжело опускается, из-за чего его выдох скорее звучит как хриплый стон в пустоту. Я буквально выпадаю из мира. — Ты обещал, что никогда не оставишь меня! Почему тогда сейчас ты делаешь это?! Ты обещал, что всегда будешь рядом, а сам всё это время обманывал меня. Ты — обычный уёбищный лжец, Максимов. — Тогда чего ты ждёшь? — я ехидно улыбнулся. — Ударь меня, Крис. Делай всё, что хочешь. Я не вернусь назад. Ты серьёзно не понял? Мы не пара. Кристиан, я, находясь в здравом уме заявляю, что ты был лишь очередной шлюхой для того, чтобы удовлетворить мои потребности, — уже выкрикнул я, но почему-то внутри так жгло от каждой его слезинки. Нет. Я не влюблён в него. Никогда. Костов смотрел в окно, в зеркало, на цветы, но глаза его были пусты. Впервые в жизни я вижу его таким. — Я понял тебя, Миш. Теперь убирайся отсюда и больше никогда не приближайся ко мне. Вот так мы поставили троеточие на нашей истории. /Останови меня — pyrokinesis/ Знаете, мой уход похож на побег. И да, это так. Выходя из здания я кидаю взгляд на окно Криса. Он ссорится с Ирой. Слёзы? Господи, только не это. Хватит плакать, Миша. Это не последняя ваша встреча. Но всё-таки так больно.«Я всё сделал. Надеюсь, что вы действительно дадите мне контракт, ибо тогда мне придётся сделать вашему сыну ещё больнее.»
Когда я вижу своё такси и иду к нему, то краем глаза вижу, как за мной бежит Ксюша. — Миша, ну стой, ну подожди! — её макияж растёкся от слёз. — Хватит, не дури! Я сажусь в машину. До последней секунды Хоффман долбит мне в окна, но потом останавливается посреди дороги. Я знаю, как ей больно. Прости меня, прости меня, Ксюш. Так надо. POV Кристиан. Я не понимаю, что произошло, но моя голова идёт кругом. Я даже не слышу, что ору Ире. Впервые в жизни я довёл её до слёз. Кина сидит в углу кровати и смотрит на нас, изредка закрывая лицо руками. Не знаю, кого я виню больше — себя или кого-то ещё. Это ведь я как тупица втюрился в парня, который просто вот так взял и уехал. Это я доверился ему. — Ты действительно думал, что это любовь? — Ира улыбнулась сквозь слёзы. — Идиот. Ты действительно не знал и не знаешь Максимова. Она выходит из комнаты и я чувствую, как меня притягивает к себе Кина. Я хочу кого-то ударить и расплакаться. Но на утро я просто встал, просто умылся и пошёл на занятия. Шла репетиция, поэтому я достал слова и начал повторять их, не обращая внимания на странные взгляды людей. Я знаю, что они думают обо мне, но это и не важно. Важнее то, что сейчас я чувствую себя абсолютно пустым, будто больше не способен чувствовать. Не способен любить. Каждый раз перечитывая «Тюремное танго», я улыбался. Интересно, а мог бы ли я сам взять со стены дробовик и выбить мозг Максимову? Ну, он же сам нарвался.«Они нарвались, Они нарвались, Во всей красе цветок сорвав, И насмеялись, И надругались, И то убийство — не криминал! Они нарвались, ВСЕ Они нарвались, они нарвались, Я не хотела их убить! И даже если Я их убила, Кто мог меня в этом обвинить?!»
Так. Почему я вообще читаю слова, а не ноты? — Дай угадаю, думаешь об убийстве? — Кина улыбнулась, когда подсела ко мне. — Ира так смотрит на тебя всё время. Не хочешь с ней помириться? — Ты серьёзно? — я посмотрел на подругу с удивлением. — Если бы не она, то Миша не уехал бы. — Вернётся. — Нет, Кина, он не вернётся. Он уезжает сначала «поездить по миру», а потом в Америку… Он просто кинул меня, — не знаю, что чувствую. Злобу? Грусть? Интересно, а Ира переносит мышьяк? Когда начались песни, то я вышел и сел за инструмент. Я, собственно, особо не играл в данном спектакле, но меня установили на роль Эла Лифшеца*. Миша говорил, что эта роль подходит мне когда мы поссорились, ибо я такой же изменщик. Сейчас я понимаю, что эта роль должна была достаться ему. Вот и заиграла музыка, начали выступать девочки. Мне крайне нравился этот спектакль, особенно эта сцена, ибо она брала за душу. Ну, или это наши актрисы настолько харизматичны. Репетиция продолжалась долго, а Готье и вторая учительница толком не хвалили. Видимо, они волновались за уход Миши. Как бы сильно я не был обижен, но без него всё действительно разваливалось. Он фактически делал всё. Чаще всего он просто помогал настроиться, что уже было не мало важно. — Господи, как же я уже устала. Нет, нет! Не так! — выкрикнула Готье и принялась расставлять девочек туда, куда они должны были встать. — Почему вы всё путаете?! Эта репетиция была ужасной и сложной, но послезавтра генеральный прогон. Скоро чёртово выступление. Так страшно. Тем более я не увижу в зале человека, которого люблю. Знаете, я ошибся. Мне очень больно. Мне действительно хочется увидеть его. Потрогать его волосы, взять за руку и вновь сходить в Старбакс. Когда я сажусь на подоконник в коридоре и принимаюсь смотреть на людей, попутно читая, то вижу человека, который двигается в мою сторону. — Крис… — ко мне садится Хоффман. — Если это что-то о Мише, то я даже слу… —Он уехал из-за того, что ему предложили контракт в Америке. Расстался с тобой из-за того, что не хотел, чтобы ты думал, что он продал тебя. Мне часто кажется, что моя жизнь надо мной смеётся, но вот такого я ещё не видел. Он вчера высказал мне столько гадостей для этого? — Он меня за суку держит? Я бы только порадовался… Чёрт, — я смеюсь, но мои руки дрожат и, кажется, мне сейчас станет плохо. — Нет. Он сказал, что на то были причины, — Ксюша закусила губу. — Знаешь, он тебе сам расскажет. С этими словами она уходит, а я тут же хватаю телефон.«Миш, привет, не занят? Я могу позвонить тебе?»
Не дожидаясь ответа я бегу по лестнице, по которой когда-то вёл меня Миша к медсестре и забегаю в комнату. Он не отвечает на сообщение. Начинаю звонить. Гудки за гудками и мне кажется, что это уже в моей голове. Это в моей голове гудит, а не в телефоне. Звонке примерно на девятом, гудки внезапно останавливаются и я слышу хриплый, до боли родной и любимый голос. — Крис? — я почти падаю на кровать, стараясь не зарыдать. — Ксюша мне всё рассказала. Миш, прошу, скажи адрес и я приеду к тебе. Прошу, — дрожащим голосом говорю я. — Ты плачешь? — Не переводи тему и сейчас же скажи адрес. — Я в аэропорту. Крис, прошу, не мучай себя. — Почему ты не сказал мне, что ты уезжаешь? — молчание в ответ. Я слышу только его дыхание. Вот, наконец-то, набрав воздуха в грудь, он отвечает: — На то были причины. Я не хочу спровоцировать конфликт. Крис, я обещаю тебе, что позвоню после того, как прилечу, — единственное что я делаю — всхлипываю. — Не плачь, прошу. Не заставляй меня сейчас разворачиваться и ехать назад. — Миш… Не уезжай. Ну хоть объясни мне, почему так надо. — Не могу. — Останься. — Зачем? — Я так хочу! — гудки. Да, это звучало эгоистично, но… Да как он посмел, чёрт. Он серьёзно сбросил? — Кто это был? — доносится голос с переднего сидения и Миша тяжело вздыхает. — Крис, — Парень замечает рассерженный взгляд отца Костова. — Миш, не пойми неправильно. Ты хороший парень и мы бы даже были «за» ваши отношения, но сейчас Кристиану надо сосредоточиться на учёбе. Интересно, как же они представляют себе Кристиана? Парень с растоптанной душой и сердцем, который сразу после расставания кинется за книги и выкладываться на все 100 процентов? После этого разговора, я плакал в комнате, смотря в потолок. Возможно, мне действительно не стоило знать всех деталей. А пока, я хотел отыскать Мишу и прибить его. Он сам нарвался.Антракт.