Аэропорт

      Суета. В здании аэропорта немного жарковато и я снимаю шарф и расстегиваю две верхние пуговицы рубашки. Нет желания выпить кофе, чьи терпкие нотки доносятся из ближайшей «кофешки», коих так много в аэропорту Берлина. Проверяю телефон ежеминутно, но кроме минутной стрелки, которая так лениво ползет больше не происходит ничего. Душно, слишком много суеты, много разговоров, много детей, которые снуют туда — сюда, много людей, но нет единственного, чье высокомерие можно почувствовать издалека. Время. Регистрация на рейс скоро подойдет к концу, как и моя надежда. Тоска.       Группа прекратила свое существование. Вот так кратко можно описать несколько десятков лет жизни, когда целая эпоха подходит к концу. Не было ни слез, ни горечи расставания, все сошлись на мнении, что так будет лучше и это действительно было так. Все нужное было сказано, музыка была спета, а лучшие шоу отыграны. Страница была перевернута, а на новой зияла пугающая пустота. Но когда одни двери закрываются перед тобой, не значит ли это, что откроются другие? Неизвестность.       Стрелки на циферблате побежали быстрее и вот регистрация подошла к концу. Больно.       Вся жизнь пролетела быстрее, чем я успел это осознать и вот мне уже за 50, были любящие жены, чудесные дети, любовницы, но не было счастья. Стоит бороться за счастье ведь так кажется говорят. Боролся всю свою жизнь с системой, взглядами, осуждением, собой, тобой, вновь с собой. Устал. Руки не набирают выученный до скрежета на зубах номер. Глупость.       Посадка на борт самолета. Это был наш последний шанс, последний шанс быть вместе не в рамках группы или друзей, но нечто большего, чему ты так не хотел дать названия. Миловидная стюардесса знакомит с информацией об эвакуации, о ремнях безопасности, а твой ремень так и не будет пристегнут.       Перелеты в одиночестве обычно можно поделить на счастливые воспоминания или те, о которых лучше не думать. Так вот за все наше общение и не наберется десяти счастливых воспоминаний, они обычно или грустные или с оттенком грусти или те немногие счастливые, но до такой степени драгоценные, что пытаешься как можно реже их выуживать. Как например тот раз, когда мы сидели в кафе пили до одури сладкий кофе, быть может он казался таким, потому что пил его с тобой, но именно тогда ты сказал, что быть просто друзьями мы больше не можем. Ожидание в 16 лет или духота заведения, но такой каши в голове не было никогда, рот не закрывался около часа. Твой смех. Случай, когда твоя очередная депрессия перекочевала в идею фикс переехать в твою квартиру в Нью-Йорк и последовавшая истерика из-за обстоятельств. Так было всегда, то что происходило между нами не назовешь яркой и страстной любовью, это не были братские отношения, это то, от чего мы бежали всю историю группы и чем дальше бежали, тем яснее становилось, что от этого странного, всепоглощающего чувства не спрятаться ни в Америке, нигде бы то еще. Все было хорошо, до тех пор, пока возвращения домой не стали душить и осознание как трудно дышать там, где нет тебя, как сложно просто жить, не видя тебя приобрели смысл. Тогда ты ощутил нечто подобное. Это и была точка невозврата. Любовь. Унылый перелет скоро обернется унылым пребыванием в «нашей новой квартире» или гостинице или черт знает где еще. Да что тут унылое пребывание, когда всю жизнь можно будет описать словом унылый. На телефоне ни одного оповещения об смс. Одиночество. Вот и ушла последняя возможность, а ненавистный город без тебя становится еще отвратительнее. Дурацкая мелодия прерывает череду мыслей и в трубке до боли знакомый голос… -Идиотский аэропорт! Пока я делал укладку, опоздал на регистрацию! Я вылетаю следующим рейсом! Короткие гудки… Рихард, ты такой дурак, старый дурак!