Как встретишь — так и проведешь

      «Дурочка-Снегурочка» - однажды по-русски ляпнул Виктор, когда Юри неуверенно встал на табуретку и, дрожа всем своим телом, все-таки поместил на верхушку пушистой ели яркую блестящую звезду. Он не понял веселой усмешки мужчины, но два благозвучных слова запомнил и поместил в свое сердце на память о самых радостных моментах жизни. Только спрыгивать со старой сомнительной табуретки было далеко не радостно.       Главное новогоднее дерево было наряжено еще к католическому Рождеству, а также ко Дню рождения Виктора, которое отмечали шумной компанией в ресторане на Фонтанке. К концу подходил декабрь, а вместе с ним на исходе был и целый год. Интернет гласил «один градус тепла по Цельсию, дождь со снегом», а в людях не терялась надежда на чудеса. Все улицы укутались в призрачную магическую пелену, пронизывающую влажный воздух волшебной дурманящей атмосферой.       Еще несколько минут назад на улице было светло, а теперь на город резко спустились холодные промозглые сумерки. Во дворе семьи из машин выгружали сумки с разными вкусностями, где-то вдалеке веселые подростки запускали петарды и с криками разбегались в разные стороны. Это был последний день декабря. День, который проводишь за волнительными праздничными хлопотами, готовишь вкусный ужин вместе со своими родными и близкими, смотришь смешные программы по телевизору. Но в просторной питерской квартире с видом на серый мокрый двор-колодец знаменитый японский фигурист Юри Кацуки находился один с верным псом Маккачином. Компанию им составлял лишь воздух, пропитавшийся ароматом спелых мандаринов, жарившейся в духовке свинины и свежей ели. Она, наряженная в бусы, разноцветные шары и переливающуюся мишуру, одиноко мерцала в углу уютной, но пустой гостиной. Даже телевизор парень не мог включить. Традиционные новогодние шоу он не понимал, так как они были на русском.       Все было не в радость. Через шесть часов должен начаться любимый всеми русскими праздник, но самого важного для Юри человека дома не было.        — Дурочка-Снегурочка, — попытался сказать Кацуки максимально похоже на русскую речь, но лишь сильнее огорчился от своего фальшивого акцента.       Все в России ему казалось странным и необычным. Эта страна будто жила своей собственной жизнью вдали от всего мира, и вдруг японец попал в ее таинственный мир, где был совершенно чужим и одиноким. Парень присел на край дивана, оправив свой пестрый фартук, в котором часто готовил дома у любимого человека. Маккачин покрутился вокруг него и умными печальными глазами посмотрел на приятеля своего хозяина. К телефону Виктор снова не подходил. Юри поджал губы, не зная, что делать. Волнение кольнуло в его сердце, заставив тяжело вздохнуть и издать хриплое оханье. В голову приходили самые разнообразные страшные мысли. А вдруг авария? Дороги скользкие, дождь, слякоть, гололедица. Что это вообще за зима такая? Лжецы, кто говорит, что Россия – это снежная страна. Юри не знал, что погода в нашей стране такая же странная, как и ее обычаи.       Юри снова посмотрел на экран своего телефона. Руки и колени дрожали, сердце колотилось, как сумасшедшее. А вдруг бандиты? Вдруг взяли в заложники за выкуп? Мало ли что, все-таки Никифоров – знаменитый фигурист, и вдруг появился на улице, без охраны. И даже звонить не знаешь куда, бить тревогу, объявлять о пропаже.       За входной дверью в подъезде послышались чьи-то шаги. Некто потопал сапогами, но, увы, зашел в другую квартиру. Теперь Юри овладело отчаяние, горькая обида и воспоминание о том, что в духовке печется свинина. Парень вскочил с места и, как угорелый, помчался на кухню. К счастью, мясо еще не достаточно приготовилось, и Кацуки вздохнул. Облегчение после тревожности прервалось громогласным звонком в дверь.       — Это он! — радостно воскликнул Юри. Маккачин завилял хвостом, залаял, и двое ринулись открывать входную дверь.       — Руки вверх! Ни с места! — воскликнул мужчина, стоявший на пороге. Юри непонимающе и удивленно смотрел на него. Никифоров кинул сумки в прихожей и захлопнул дверь.       — Виктор! Где ты был? Почему не поднимал трубку? Я ужасно волнуюсь! — пришел в чувства разгневанный Юри, сжал кулачки, но губы его обдало огнем пламенных губ Виктора. Замершая на улице, в тепле вся его кожа запылала, и он решил подарить немного своего пыла охладевшему от волнения и переживания Юри. Этот жар любимого прошелся по каждой клетке Кацуки. Как волна, тепло накрыло его с ног до головы. Виктор оторвался от Юри. Щеки юноши стали пунцовые, глаза налились стеснением, поэтому он просто опустил их.       — Ю-ури, — протянул Виктор, снимая промокшее пальто. — Мы уже так долго вместе, а ты до сих пор краснеешь, как рак, когда я тебя целую. И все не можешь научиться спрашивать, кто там, прежде, чем впускать в дом, — добрым тоном отсчитывал тренер парня, словно ребенка. Он нагнулся к своему обрадованному псу Маккачину и потрепал его за лохматую холку.       — Извини, но, Виктор, я волновался. Почему ты так долго? Еще с самого утра уехал за покупками, к телефону не подходишь, я уже и не знал, что думать, — обиженно высказывал Кацуки.       — Погода отвратительная, вон все пальто замочил. Представляешь, пробка просто кошмар! Простояли часа два наверно на одном Невском, а потом еще авария какая-то здесь неподалеку, таксист высадил, сказал, что не получится проехать, ну ты представляешь? Бежал под дождем три квартала, ну и зима, когда же снег наконец-то выпадет? – бубнил Никифоров и копался в пакетах, которые принес. Маккачин вертелся рядом с ним, безумно счастливый. – Ох, дорогой Маккачин, я и тебе вкусностей накупил. – Виктор достал пакетик с собачьим деликатесом и покрутил перед довольным питомцем.       — Я тебе звонил… — сказал Юри неуверенно.       — С телефоном чего-то вообще непонятное творится, — Виктор достал телефон из своего пальто и взглянул на экран. — Ой, вот же дурак, — ударил он себя по мокрому лбу, — включил на беззвучный и забыл выключить. Прости меня, Юри.       Виктор нежно улыбнулся, желая притянуть тоненького парня к себе в объятия, но для начала решил сходить в душ.       — Кстати, как-то странно пахнет, у нас ничего не горит? – принюхался мужчина. Юри осенило. Свинина! Он, что-то мямля, кинулся на кухню, где дочерна испортилось мясо.       «Все сегодня идет наперекосяк, — подумал Юри расстроенно, — хорошо, хоть Виктор вернулся живой и здоровый».       Разнеженный и чистый, Виктор Никифоров вышел из душа и громко воскликнул:       — Ю-ури, ты чего телевизор не включаешь? Сейчас ведь «Ирония судьбы» начинается!       — Я не понимаю русское телевидение, — понуро вздохнул Юри, рассматривая сгоревшую свинину.       — Ой, да ладно, там все понятно. Любимый русский фильм про Новый год и любовь, — прыгнул на диван Никифоров и нажал на кнопку пульта.       — Виктор, ты обещал показать, как делать оливье, — напомнил Кацуки, выбросив кусок угля, во что превратилась свинина.       Виктор непринужденно уставился в экран, где любимые герои встретились при весьма странных обстоятельствах. Мужчина громко расхохотался, пес залаял, Юри поджал губы. Конечно, полно статей в Интернете, как делать традиционный русский салат, но хитрый Кацуки хотел приготовить его вместе с любимым, чтобы больше времени провести вместе за интересными занятиями.       — В общем, поставь вариться морковь, картофель и яйца. И смотри, там, в пакетах, —отвлекся Виктор от просмотра новогодней мелодрамы и указал на купленные им продукты, — я купил морковь, баночку зеленого горошка и упаковку майонеза. Найди еще в полке маринованные огурцы, которые мама дала.       Юри следовал всем указаниям: поставил в кастрюльках овощи и яйца на слабый огонь, разобрал покупки, наложил проголодавшемуся Маккачину в миску нового деликатеса, одним глазом наблюдая за происходящим на телеэкране, недоумевая, над чем так хохочет его русский друг. Парень открыл банку огурцов, вдыхая приятный соленый аромат. Он естественно не смог удержаться и не съесть пару штучек.       — Виктор, что дальше? – окликнул Юри, когда выполнил все, что велел ему «шеф-повар».       — Колбасу докторскую нарежь, — приказал лежебока.       И тут Юри тоже «схомячил» несколько долек, поглядывая на сексапильно развалившееся тело. С таким ленивцем особо не наготовишься, особенно, когда весь твой гениальный план провалился в пух и прах. Хорошо, хоть холодец еще вчера сделал с помощью Всемирной сети, а то Виктор бы только командовал и лежал. Лучше готовить в тишине и спокойствии. Даже несчастный оставшийся от холодца кусок свинины сжег из-за наглеца-Виктора.       — Виктор, огурцы тоже резать?       — Ага! – крикнул мужчина.       Юри принялся нарезать.       «Эх, что бы такого натворить, чтоб хоть немного привлечь его внимание», — посетила мысль Юри.       — Ай, Виктор, я порезался! – воскликнул Юри, изображая гримасу боли, а про себя хитро ухмыляясь.       — Как? Где? – тут же вскочил Никифоров с софы и побежал к молодому человеку.       — Я пошутил! Зато ты поднялся, — рассмеялся Кацуки.       Виктор разозлился, скорчил личико, как малый ребенок, а Юри не мог не умиляться, видя этого «обольстительного сексуального сердцееда», коим Никифоров был на льду, таким растрепанным, обиженным, готовым ругаться. Если его еще и защекотать, то он театрально расплачется и убежит в комнату, лежать под одеялом. Поэтому Юри решил не добивать своего любимого.       — Вот балда, ты как колбасу-то нарезал! – нахмурился Виктор. Он подбежал к доске с нарезкой, поднял тонко отрезанный, как для бутерброда, кусочек колбаски и помотал им в воздухе. – Вот криворучка, ничего не можешь сделать без меня, — сказал Виктор по-русски, а Юри расстроился.       — Ой, я не подумал… — опустил глаза он и загляделся на телевизор. Там Ипполит Георгиевич принимал душ прямо в одежде. Удивленный Юри снял очки, протер глаза, затем опять надел, но картина, представшая перед ним, была и правда.       — Ви-виктор, этот фильм, он про что? – ошарашенно спросил парень, понимая, что у странных русских и кино странное.       — А-а-а, — обернулся Никифоров и рассмеялся. Это Ипполит, он напился с горя и творит неадекватные вещи.       «Прям как я на банкете», — подумал Юри и закусил губу.       — А какое у него горе? – спросил он.       — Любимая женщина влюбилась в мужчину, который по ошибке попал в ее квартиру, — объяснил Виктор замысловатый сюжет новогоднего советского фильма.       — Это как так?       — В Советском Союзе многие дома были одинаковые. Главного героя случайно посадили на самолет до Питера. Там оказалась такая же улица, как и в Москве, вот он и приехал в пьяном бреду якобы в свою квартиру. — Нарезал Виктор кубиками докторскую.       «Россия…», — подумал Юри, присев на диван, и с интересом засмотрелся.       Виктор достал из холодильника селедку, очищал ее, зная, что это дело нельзя доверять Юри, который умел только суши да кацудоны готовить. Пускай немного отдохнет, приобщится к русской культуре. Но и самому хотелось немного полежать, посмотреть фильм, поэтому он обиженно закричал:       — Ю-ури, иди режь, хватит лениться!       Юри побежал на кухню, не успев и пары слов сказать. Надеялся, что он будет нарезать морковь, которая уже сварилась, а Виктор картофель, и его план наконец-то выполнится, но, вместо помощи Никифоров снова завалился на диван, спешно прожевывая кусок огурца.       «Вот хитрюга», — фыркнул Кацуки. Ему, ой, как хотелось достать Виктора, но тем самым он достал бы и сам себя, поэтому решил сделать все по-умному.       — Окей, гугл, как приготовить селедку «под шубой», — сказал он электронной машине – верной помощнице. Она сразу же показала ему огромное количество результатов.       Даже Маккачин обленился, прямо как хозяин. Наевшись своего корма, он еще и стащил кусок колбаски, теперь где-то притаился, лишь бы с елки чего не съел.       «Селедка "под шубой", что за непонятное название, кто вообще это придумал?» - думал Кацуки. Интернет поведал, что этот салат появился еще в начале прошлого века, особенно полюбился в шестидесятых годах в СССР.       Герой фильма взял гитару и запел знакомую всем песню. Вслед за ним заголосил и Виктор: «Если у вас нету дома – Пожары ему не страшны. И жена не уйдет к другому, Если у вас, если у вас, если у вас нет жены».       Виктор поднялся с кровати и закружился перед телевизором. «Если у вас нет собаки, Ее не отравит сосед».       Здесь подбежал и Маккачин и закружился вместе с хозяином.       Юри наблюдал за этим цирком и нарезал овощи, складывал их в глубокую миску, а потом заинтересовался:       — Виктор, про что эта песня?       Виктор повернулся. Женя Лукашин закончил петь.       — Эта песня про то, что все когда-нибудь теряется.       Юри задумался.       «Какая хорошая песня», — мыслил он, продолжив резать сварившиеся яйца.       Он злился, негодовал, ворчал, но как же он был счастлив, что любимый Виктор лежит здесь, рядом, веселый, здоровый, безмятежный. И как же Юри был рад, что может прикоснуться к нему, просто подойти, обнять, поцеловать, говорить с ним часами, дурачиться, гулять, а все остальное неважно. Пускай ленится, пускай выводит из себя, пускай обзывается и ругается, но он рядом, и это самое главное.       — Эх, какой хороший фильм. Каждый раз смотришь, как в первый, — сказал Виктор. Герои пережили самую необычную ночь в своей жизни, нашли настоящую любовь, а на другом канале студент Шурик путешествовал по Кавказу и собирал фольклор. Здесь Виктор хохотал намного чаще, буквально заливался смехом, даже Маккачин, примостившийся сбоку, вздрагивал.       Юри слоями клал ингредиенты селедочного салата в блюдо, обмазывая большим количеством жирного майонеза, очередь дошла до маслянистой селедки, которая блестела и пахла морскими глубинами. Слюнки потекли уже сейчас, главное сдержаться. Поверх нее посыпался нарезанный зеленый лук, затем тертая морковь, и все это «кулинар» снова приправил майонезом. Юри даже и не думал, что блюда русской кухни так легко и интересно готовить. Только он успокоился, смирился с Викторовой ленью, как мужчина прибежал на кухню и закинул в рот крабовую палочку для еще одного салата, вторую припас себе, чтобы съесть уже лежа на диване.       — Виктор, хватит воровать еду, мало того не помогаешь, еще и мешаешь, — снова заворчал Юри, поставив руки в боки.       Виктор глядел на него с дивана с довольной улыбчивой мордой и аппетитно хрустел второй палочкой. Тем временем Шурик вместе со своим ишаком знакомился с Ниной, а товарищ Саахов придумывал коварный план.       На селедку осталось посыпать ярко-лиловую свеклу, еще раз заправить майонезом, и вуале, Юри мог гордиться тем, что приготовил настоящее русское блюдо без чьей-либо помощи (ну, с помощью гугла, конечно). Почему бы не запостить в Инстаграм? Кацуки сделал несколько снимков с разных ракурсов, выбрал лучшее фото, выложил и подписал: «Кулинарные достижения», хэштег русская кухня, приготовления к Новому году, зима в России. Правда, зимы не хватало, но все же, надо ведь написать про какие-нибудь еще русские штуки.       Руки Юри дошли и до крабового салата, рецепт которого он также отыскал на кулинарном сайте. Приготовить такое количество русских блюд действительно достижение, поэтому настроение парня заметно поднималось. Только бы еще Виктор не доводил.       За прогулкой Шурика и Нины уже наблюдали Балбес, Трус и Бывалый, а любимая актриса затянула «студенческую песню». «Где-то на белом свете, Там, где всегда мороз, Трутся спиной медведи О земную ось».       И эту песню Виктор тоже начал исполнять. Опять вскочил с дивана, завертелся, вспугнул пса, что тот даже стал звонко лаять. А потом «певец» и вовсе прибежал на кухню, встал сзади разозлившегося Кацуки и стал вертеться, как «красавица-спорстменка-комсомолка» на камне.       — Виктор, не вертись, ты мне мешаешь! – разгневался Юри. – У меня из-за тебя и так свинина сгорела, сейчас еще что-нибудь испортится.       — Эх, поросеночек, только о еде и думаешь, давай танцевать, — схватил он парня за талию и рывком развернул к себе, что Юри от испуга даже охнул. В животе кольнуло натиском приятных неожиданных эмоций. А Виктор-лис, пока Юри отвлекся, снова стащил продукт, на этот раз кусочек колбаски. – Не волнуйся, у нас и так полно еды, я купил в баре суши, в холодильнике еще два холодца, так что, не волнуйся, калорий ты много наберешь, —засмеялся Виктор, указательным пальцем тыкнув в нос японца, а другой рукой закинул украденное в рот.       — Ви-иктор, — обиженно протянул Кацуки, но Никифоров уже прыгнул в свой кокон, сотворенный из мехового покрывала. Слова про калории его весьма обидели, но он решил не показывать вида. – Ты же знаешь, что, скорее всего, завтра с утра придет Юрио и стырит всю нашу еду, а мы ведь не хотели ходить в супермаркет несколько дней.       Виктор сделал задумчивый вид, решая невероятно сложную задачу семейной экономики.       — А мы Юрку накормим маминым вареньем, тебе его все равно нельзя, а мне не хочется. У меня еще и конфеты есть, поэтому, не боись, — последнее слово Виктор сказал по-русски. Юри осталось только догадываться о его значении. Он стал мысленно придумывать список целей на грядущий год, и первый пункт был «Выучить русский язык». Ну, хоть немного.       — Юри, ты зачем фоткаешь селедку и выкладываешь в Инстаграм? – с дивана спросил Виктор, повернувшись и подозрительно глядя на парня.       Юри растерялся.       — Ну-у, так многие делают, — оправдался он.       — Ага! С Пхичита пример берешь! – подловил Виктор и продолжил хохотать над комедией.       «Когда он только все успевает? И над фильмом посмеяться, и в Инстаграме за лентой последить?» — подумал Кацуки.       Под фото пришел комментарий от Юрио: «Выглядит аппетитно. Завтра заскачу. Надеюсь, не отравишь». Юри возмущенно поджал губы. В нем заиграла меркантильность. До полуночи оставалась совсем ничего. Угощения были готовы, холодец заморожен, а краснодарское шампанское, принесенное Виктором из путешествия по сырому «зимнему» Питеру, поставлено охлаждаться. Тут и сам хозяин стал включаться в приготовление, слушая «лекцию о вирусе ящура», которую читал трем бандитам фальшивый врач.       — А про что этот фильм? – поинтересовался японец.       — Про Кавказ и обманутого студента. Один мужчина похитил девушку, чтобы жениться на ней, а ее друг пытается спасти ее, - поведал Никифоров.       — Вот это да. Советские фильмы интересные, — сделал вывод Юри.       — А то, это вообще классика кинематографа, — объявил мужчина, принеся пару вилок на стол, а потом снова присев на диван.       В итоге Юри опять пришлось все делать самому. Виктор только включил гирлянду на ели, предварительно прокричав на русском: «Раз, два, три, елочка, гори!». Дерево ритмично замерцало огнями. Кацуки загляделся на нее, и сердце его наполнилось домашним теплом и уютом. Он понял, что эти необыкновенные сказочные чувства ему мог подарить только этот прекрасный, любимый, такой странный, как и все русские, человек. И душа затрепетала. Теперь он познал истинное счастье, теперь он узнал жизнь. И это замечательно.       Виктор дурачился, как дитя. Лег на пол, на спину, за ним лег и Маккачин, и оба начали лаять, как в психбольнице.       — Виктор, что ты делаешь? – встал перед ними Юри.       — Мы призываем год собаки. – И снова залаял.       Тарелочки, бокалы, все необходимые столовые приборы, в том числе и палочки для суши, таскал Юри с кухни в гостиную, включил телевизор уже здесь. На канале шел концерт русских звезд, и Юри улыбнулся, еле сдерживая непроизвольный смех. С русской поп-музыкой он был знаком. Ее часто любил напевать Виктор по утрам или в душе, иногда на пьянках-гулянках, даже на тренировках и, конечно же, выбирал какую-нибудь такую песню в караоке-клубах, где просто поражал всех наповал своим превосходным сходством с оригиналом. Российские звезды о чем-то шутили, запускали конфетти, тут прибежал и Виктор, вспоминая о том, что тоже было бы неплохо купить хлопушки. Но Юри-то знал, кому потом придется убираться, поэтому посоветовал обойтись без такой радости.       Чересчур приподнятое настроение Виктора Юри уже перестало раздражать. Он смирился со всем происходящим, даже, когда Виктор вскочил на диван в гостиной и принялся напевать Лепса, держась за ухо, как певец, а Юри находил это смешным, даже захотел снять на видео и выложить в полюбившийся Инстаграм, но расхотел. Да уж, подготовка к Новому году в доме Виктора Никифорова – это просто находка и рай для Пхичита Чуланонта.       Стол накрыт, Виктор успокоился, а Юри, сняв свой фартук, присел рядом с ним на бархатном мягком диване. Маккачин лег подле парней на пушистый коврик и задремал.       — Ура! Еда! – воскликнул голодный Никифоров, а Кацуки пришлось поухаживать за ним. Наложил ему нежного холодца, молочную ярко-желтую пюрешку, а сам стал справляться с японским блюдом, купленным специально для него. Столько русской кухни он не осилил бы, поэтому решил хоть немного разбавить стол. Виктор выступал в роли переводчика российского телевидения, бубня с набитым ртом. Юри заботливо поругал парня, для полного счастья не хватало только подавиться.       Из напитков на столе стояла банка домашнего маминого клюквенного морса и яблочного сока, а также бутылочка остывшего шампанского. Виктор решил не показывать своему японскому другу любимую русскую новогоднюю традицию. Уж очень не хотелось завтра мучиться от похмелья, а мотнуть лучше куда-нибудь на Дворцовую площадь гулять.       Здесь уже Виктор стал заботиться за Юри. Японец шутливо закрыл уши. Но Никифоров мастерски лишь с глухим хлопком вскрыл бутылку, даже капли не пролив. Шампанское заиграло в хрустальном бокале, веселые артисты пели и плясали, а Виктор решил сказать тост.       — Юри, давай проводим старый год, — поднял мужчина свой бокал. – Я благодарен этому году за все, что он мне подарил. Он подарил мне незабываемые дни, проведенные с тобой. Я люблю и храню их в своем сердце, и я счастлив, встречать новый год вместе, вот так, как семья. Это делает меня самым счастливым человеком на свете. Я люблю тебя, Юри, и я мечтаю делить с тобой свою жизнь.       Переливы мерцающей елки отражались на лице Юри. Должно быть, он покраснел, но в темноте это было незаметно. Под зажигательную песню двое чокнулись бокалами и, не разрывая зрительного контакта, залпом выпили вкусный напиток. И долго еще молодые люди смотрели друг на друга и ни о чем не думали. Сердца их дрожали от неописуемого тревожного счастья. Подвижная песня сменилась медленной; Виктор поднялся с кровати и закрыл шторы. Теперь они остались одни в целом мире.       — Позвольте пригласить Вас на танец, — как джентльмен, почтительно сказал Виктор, протянув руку к Юри.       Он, не поднимая глаз, встал рядом с мужчиной, засмущался, лишь улыбнулся, а Виктор тем временем обвил его талию руками и прижался к горячему телу своим.       — Я стесняюсь, — негромко проговорил Юри.       — Значит, исполнять парный танец на льду перед всем миром ты не стеснялся, а сейчас наедине застеснялся?       — Я… я просто не знаю, — замялся Кацуки и тоже обнял своего любимого, прижался еще ближе, положив свою голову ему на плечо.       Никифоров гладил его темные мягкие волосы, щекотал тонкими пальцами за ухом, и так пара кружилась в гостиной возле телевизора и ели.       — Юри, я не устану повторять тебе, что я люблю тебя… — шептал Виктор на ухо. – Я люблю тебя за то, что я могу забывать с тобой обо всем, я могу с тобой просто жить, а не существовать. Я могу с тобой дурачиться и вести себя, как ребенок. Ты даришь мне счастье, Юри… Я знаю, что нас свела судьба, и очень боюсь тебя потерять.       Кацуки чувствовал, как бьется сердце возлюбленного в груди, чувствовал, как стучит его собственное. Он решил просто молчать, понимая, что не способен описать все то, что чувствует к мужчине. Это находилось за пределами словесного объяснения, об этом могли петь только сердца.       Песня кончилась, а молодые люди принялись снова поедать праздничные вкусности. Виктор достал из шкафа мягкий теплый плед, который недавно подарила ему мама, укрыл им любимого обжору и себя.       Минуты до полуночи мимолетно пробежали, приблизив людей, живущих по московскому времени, к новому году, новым мечтам, целям и свершениям. Виктор снова наполнил бокалы шампанским, Юри восхищался своими кулинарными умениями, лакомясь селедкой и внимательно слушая беглую русскую речь.       — Они сказали, что сейчас будет выступать президент. В России такая традиция: за пять минут до нового года наш президент говорит о том, что было в прошлом, что будет в будущем, желает жителям России удачи во всем, — объяснил Виктор. — А потом будет бой курантов — волшебное время, когда надо загадывать желания.       Глаза Юри загорелись, все его тело затрепетало от ожидания чуда. Он положил голову на плечо возлюбленного, Никифоров нежно притянул парня к себе. На экранах блистала главная площадь страны, президент искренне желал всего самого наилучшего гражданам. Виктор переводил для иностранца основную мысль поздравления. Японец внимательно слушал. И разразился бой курантов. Раз удар, два удар, три...       Внезапно время остановилось, и мир замер. Двоих настигло то, что в их понимании называется чудом. Они ощущали, что их любовь становится сильнее, их души соединяются воедино, а жаркие поцелуи вот-вот оставят на гладкой коже глубокие ожоги. И было все равно. Они, плавно съехав, теперь лежали под пледом, охваченные страстью. Уши закладывало от громкого стука сердца, бьющегося в унисон курантам. Окутанная мраком и мерцанием огней, пара испытала неизведанные тайные чувства. Они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь.       — Мое желание — это ты, — тяжело дыша, шептал Виктор.       Мысли в голове, как букашки, разбежались по разным сторонам. А они не были нужны. О чем так долго думал, теперь свершается наяву, остается лишь наслаждаться желанием, которое исполняется уже в первую минуту нового года.       — Знаешь, в России верят в то, что, как встретишь новый год, так его и проведешь, —сказал Никифоров и лег рядом с тяжело дышавшим любовником.       — Значит, мы целый год будем заниматься любовью? — поднялся Юри над Виктором.       — Получается да, — сказал мужчина и снова притянул к себе любимого.       Пес Маккачин мирно спал, открывая глаза только, когда за окнами взрывались хлопушки, фейерверки. Тысячи разноцветных частиц мерцали в темном питерском небе, пьяный народ, срывая глотки, кричал «ура». Но это было где-то далеко, за пределами сознания, за пределами вселенной. Утром придет Юрио, будет шутить глупые, но добрые шутки, по-хозяйски залезет в холодильник и съест все его содержимое. Порадуют друг друга подарками, красиво упакованными в подарочные коробки. Днем отправятся в центр города на гуляния, под Рождество, может быть, выпадет снег, после каникул снова начнутся упорные тренировки на катке. Но в данный момент все это было неважно. Впереди целая ночь, полная волшебства. Она открывает дверь трехсот шестидесяти пяти новым дням.