Demolition Lovers

на губах остаётся привкус сигаретного дыма. свежий, словно мохито звёздной летней ночью. горький, как осознание собственной беспомощности. Намджун вообще-то не курит. он и без того брутален в меру. высок, умен и красив особой, дикой красотой. зато Юнги курит. в нем-то этой самой брутальности кот наплакал. только если голос низкий и хриплый, от сигарет опять же. но личико это миленькое и ножки-спички убивают всю мужественность на корню, вот и получается, что если молчит — прямо мальчик-зайчик. Намджун вообще считает, что Юнги надо курить тонкие длинные сигареты, прямо как ноги Мина. или пальцы его. хотя пальцы даже и без сигарет это ебанный кинк Намджуна. плевать даже, что старший курит обычный парламент — не длинный и не тонкий. как только видит — стояк каменный моментально. Намджуну хочется подарить ему меховые варежки и заставить все время носить, чтобы никто больше на его руки н е с м о т р е л. сейчас же юнги стоит на его кухне, в его футболке и, приподнявшись на цыпочках, курит в форточку. и, сука, тут его мужественность даже сигарета не спасает. Юнги возбуждает Намджуна больше, чем гигабайты просмотренного порно. ему хочется ещё, больше и больше. это уже не второй, не третий и даже не четвёртый заход за сегодня. Намджун, вообще-то, совершенно на сексе не помешан. не был помешан. до секса с Юнги. он для Кима — словно сахар для диабетика. понимаешь, что, сука, нельзя, но каждый раз просто обожраться хочется, а потом свалиться в коматоз. Намджун подходит к Юнги ближе, обнимает со спины и упирается подбородком в светлую макушку. Мин в его руках мягкий и тёплый, а не злой и колючий, как для всех. Джуну до трепета хорошо и плохо одновременно. ему кажется, что под мятой футболкой, в худой бледной спине заключается смысл его существования. но Юнги поворачивается к нему лицом, и все мысли дружно покидают вихрастую голову, оставляя Намджуна бездумно пялиться на самое прекрасное создание на планете. - останешься ещё. хоть ненадолго? — тихо выдыхает он. мог бы громче, они в квартире одни, но Ким почему-то почти шепчет. Юнги чуть отстраняется, не смотрит в глаза. его взгляд бродит где-то в промежутке от ключиц до подбородка, не поднимаясь выше. - прости. — шёпот юнги почти не различим в сумрачной тишине. — мне надо к себе. у Чимина отменили тренировку. вот-вот должен вернуться. я обещал, что буду пораньше. Намджуну кажется, что он привык. что привыкнет. совсем скоро. но каждый раз сердце задушенно бьется о ребра. возникает желание крушить, убивать или приковать Юнги наручниками к батарее. чтобы не уходил. но каждый раз он лишь коротко кивает, отступает и тяжёлым взглядом следит, как Юнги быстро одевается, чмокает его в щеку и выходит из квартиры, тихо хлопнув дверью. забирая с собой весь кислород. Намджун сползает по стене. *** Киму периодически кажется, что вся его жизнь — это ебаный ситком. не тот, который заставляет улыбаться. в его ситкоме улыбка — это априори нонсенс. тут скорее тот случай, когда от тупости героев пропадает способность говорить, а сценариста хочется сжечь. вот как в жизни бывает Намджун любит Юнги Юнги вроде бы тоже любит Намджуна однако Юнги встречается с Чимином а Намджун с Сокджином. если бы Джуна спросили, почему так, он бы не ответил. факторов и причин было море. все они были абсолютно логичными и конструктивными., а единственного ответа на вопрос почему — не было. Чимин был для Юнги идеальным вариантом. милым и до жути улыбчивым. заботился о Мине, на спине таскал. заставлял смеяться и танцевать на вечеринках. рядом с ним Юнги будто оживал., а ещё почти не курил — не нужно было. Чимин был ниже на сантиметр. только Юнги все равно покупал свой парламент и шёл в квартиру, хозяин которой почти никогда не закрывал окна. а Сокджин был дорог для Намджуна. это можно было бы назвать какого-то рода симпатией или привязанностью. Джуну нравились широкие плечи. нравились тёплые глаза. забавный смех и не всегда забавные шутки. вкусная еда, комфорт и уют. Вот только если Джин ему нравился, то без Юнги он не мог дышать. и человеком, которого Намджун представлял посапывающим на своём плече, был вовсе не Сокджин. *** единственным, кто все знал, был Чон Хосок. иногда, за работой в студии, он задумчиво смотрел то на Джуна, то на Юнги. было понятно, что он что-то хотел сказать. но не говорил. то-ли не знал, что именно, то-ли не знал, стоит ли. Хосок был умным малым, поэтому, скорее, второе. *** в этот раз они даже не трахаются. просто сидят на кухне. Намджун пьёт, а Мин курит. - Чонгук и Ви расстались. — Юнги густым облаком выпускает из лёгких дым. — Тэхён в истерике. Намджун давится виски и ошарашенно смотрит на блондина. в кухне темно, накурено и холодно. сам Мин смотрит куда-то в стену, делая затяжки чаще, чем обычно. - родители мелкого узнали. скандал закатили. отец ему сказал, что выгонит из дома. — Юнги чуть покачивается, сидя на подоконнике. — через месяц свадьба. модель ему какую-то нашли. на лицо вроде ничего, но до Тэхёна ей, как до звезды. в маленькой кухне становится тихо. иногда слышится звук проезжающих машин. рыжие блики от фар мечутся по стенам и скользят по лицу Юнги. - Намджун? — зовёт он. Ким вскидывает голову и смотрит на блондина. тот молчит. секунды текут, как расплавленный воск. и с каждым мгновением в груди Намджуна нарастает ощущение предстоящего пиздеца. чутье его никогда не подводило. - мы с Чимином уезжаем в Пусан, — выдыхает Юнги. — он говорит, что соскучился по морю. и что хочет познакомить меня со своей мамой. мир Намджуна рассыпается, словно лобовое стекло при столкновении., а осколки попадают в глаза. это единственное объяснение этого ебаного жжения в них. - надолго? — сипит Намджун. - не знаю. не знаю, Джун, — тихо отвечает Юнги и поднимается на ноги. подходит к Киму, кладёт руку на плечо и тут же убирает. - позаботься о Тэхёне. ему сейчас тяжело. Чимин очень просил. — Мин выходит в коридор. - ты можешь остаться ненадолго? — намджун не спрашивает. не просит. он умоляет, как умоляют о пощаде грешники. только Юнги — не бог, а намджуновы грехи неискупимы. - извини. поезд через час. чимин ждёт внизу. мне пора. на этот раз Юнги даже не даёт возможности посверлить его взглядом. он просто уходит, как обычно тихо прикрывая дверь. проблема в том, что теперь Намджун не знает, когда тот вернётся. и вернётся ли вообще. кажется, Намджун не сможет вдохнуть ещё очень, очень долго. Ким рассеянно запускает руку в волосы. надо перекраситься. Юнги нравился его нынешний цвет. но Джину понравится розовый. Намджун, покачиваясь, подходит к ящику. там, на верней полке, лежит пачка сигарет. в голову лезет картинка, где Юнги не может достать эту пачку, злится, а Ким, смеясь, приподнимает его. Джун упорно старается прогнать её, фокусируясь на образе своей пустой, тёмной квартиры. он дрожащими руками вытаскивает сигарету, неловко поджигает её и впервые в жизни затягивается. у табака вкус не такой, как у губ Юнги. это словно китайская подделка брендовой вещи. и горечь действительно мерзкая, а не тянущая. Намджуну не нравится. да только пока Чимин налюбуется своим драгоценным морем, Намджун без этого просто сдохнет. кажется, Ким начинает понимать смысл курения *** В одной из параллельных реальностей На улице холодно и слякотно, но в небольшой кофейне тепло и уютно, в прочем, как и всегда. За стойкой крутится её владелец, больше напоминающий айдола, нарезая салат и одновременно многозначительно подмигивая девушке, которой этот салат и предназначен. Над дверью брякает колокольчик, оповещая о новом клиенте. Сокджин поднимает глаза и видит радостного Чимина, который перегибается через стойку, треплет его по волосам и громко вопит: - Джин-хён, кончай изображать нервный тик и смотри, пожалуйста, на салат! А то заработаешь косоглазие, и нам придётся собирать деньги тебе на операцию. Ким закатывает глаза, девушка прячет улыбку в чашке с кофе, а по залу разносится оглушительное ржание. Сокджину даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, что эти звуки издают его друзья. Чимин же подходит к сидящей компании, плюхаясь рядом с Юнги. Тот улыбается ему и кивает, не прерывая разговора с Чонгуком и Тэхёном. - Ну и как отреагировали твои родители? - Ну, а сам-то как думаешь, хён. — Чонгук ухмыляется и притягивает Тэхёна к себе за талию. Тот влюбленно смотрит на него и укладывает голову на плечо Чону. — Отец чуть не умер прямо там, орал, что лишит наследства. А зачем мне это наследство, если Тэ не со мной. — он осторожно целует Кима в висок. — Ничего. Поорет и успокоится. А если нет, то пусть подавится своими деньгами. Мне они не нужны. Тэхён начинает радостно щебетать что-то о том, как он любит Чонгука. Чонгук сжимает Тэхёна в объятиях. Юнги изображает рвотный позыв. - Хё-ё-ён, — нудит Чимин, — я тоже хочу в Пусан. Эта сладкая парочка меня с собой не взяла, а я так скучаю по морю! Поехали со мной? Моя мама делает очень вкусные рисовые пирожки. - Минни, если Юнги куда и поедет, то только в Ильсан. И только со мной. А если не хочешь ехать один, позови Хосока — он как раз любит рисовые пирожки. Чимин цокает языком и отодвигается от Юнги, а на освободившееся место усаживается Намджун, тут же закидывая руку на плечи Мину. Понизив голос, он урчит Юнги прямо в ухо: - Почему мой парень настолько сексуальный, что я не могу оставить его на пару минут? Теперь уже Чонгук изображает рвотные порывы, Сокджин кричит, что если они будут портить аппетит остальным посетителям, то он их выгонит и больше никогда не пустит, Тэхён и Чимин смеются, а Юнги прячет лицо на груди и Намджуна и понимает, что он счастлив. И что за Джуном он готов ехать хоть в Ильсан, хоть в Пусан, хоть на край света

К о н е ц