В одной комнате

Чья-то нога упорно тыкала Стаса куда-то под бок. Не обращать внимание на такое вопиющие безобразие долго не получилось – в полусне, сильно, насколько это было возможно, он отпихнул чью-то слишком уж активную конечность от себя. Буквально через секунду до него донесся жуткий грохот, звон и сонный мат. - Бля, какого….? «Знакомый голос» - мелькнуло в голове Стаса, и он поудобнее, насколько это было возможно, устроился на жёстком и, судя по всему, маленьком диванчике, досыпать дальше. - Какого хера?! – продолжал возмущаться голос уже откуда-то с пола. Нецензурная брань заполняла весь речевой запас говорящего настолько, что Давыдов краем мысли подумал о запикивателе. - Ах запикиватель тебе?! Да в зад его себе засунь! – оказывается, свою последнюю мысль латыш успел ещё и вслух озвучить. Чьи-то руки крепко схватили Стаса за плечи и попытались оторвать того от дивана. Сам же Стас не растерялся и отмахнулся от наглеца рукой. Судя по очередному «Бля!», он куда-то попал. - Слышь, блондинка, проснись уже, не спящий красавец! Целовать тебя никто не будет! Нахер надо, от тебя перегаром несёт. - Иди ты! – Стас всё-таки открыл глаза и снова зажмурился. «Да, с выпивкой на ночь надо завязывать, раз этот шут уже мерещится» - подумал Давыдов, и, надеясь, что увиденное было лишь плодом игры воображения, он снова открыл глаза. - Какого…? Тёмная щетина и такой же ёжик на голове, бессмысленная херня в ушах и ярко-голубые глаза, неотрывно наблюдающие за Стасом. Без сомнений, это был Макс. Но следом за осознанием этого очевидного факта появилась простая мысль, которую Давыдов тут же и озвучил: - КАКОГО ХЕРА??????? - Бля, не верещи, голова и без тебя гудит. Не поверишь, но мне самому интересно, с какого перепуга я с тобой кровать делю. От последней фразы Стас рывком попытался принять сидячее положение. В этот момент в голове взорвалась стая шизонутых фейерверков, и желудок, почувствовав общее настроение, сделал тройное сальто. - Ога, давай, встреться с ужином, - с сарказмом в голосе отозвался Макс и ухмыльнулся. – После падения мне было почти также. - Почему почти? – поинтересовался Давыдов, укладываясь обратно на диван. - Потому что я ещё с полом поцеловался. Латыш прикрыл глаза – в голове что-то жутко пульсировало, ещё к этому до жути хотелось пить, и вообще желудок решил показать все свои акробатические номера, главный из которых – прилипание к позвоночнику. - Да, минералка бы сейчас чётко бы улеглась в моём желудке, - при упоминании органа пищеварения, Стас сглотнул. - Что мы тут делаем? И мы вообще где? Он осмотрелся, слегка прищурившись. Странная комната представляла собой что-то наподобие чулана – диван, на котором они с Максом ютились, стоял рядом с какой-то старой и неправдобной, вытянутой тумбой. Всё пространство комнаты было занято всевозможными вещами – от ночного горшка до большой телевизионной плазмы. Пока Стас пытался хоть немного успокоить свой желудок, Макс, более или менее пришедший в себя, уже обсматривал комнату, где по воле случая они оказались. - Ну давай, латыш ты херов, оставайся тут, а я пошёл. Счастливо тебе! – брюнет ехидно улыбнулся, издевательски помахал ручкой и подошёл к двери. Толкнув её, Голополосов понял, что она закрыта. Дёргание дверной ручки, толкание двери плечом и ногой не дали результата – дверь как стояла закрытой, так и продолжала стоять. - Ты помнишь, где мы? – Стас уже проглотил «латыша херова» и с долей скепсиса посмотрел на «приятеля». – Ну, давай, напряги своё проспиртованное серое вещество, и скажи мне где мы. Макс покосился на Давыдова – по непроницаемому лицу Стаса сложно было сказать, чего он хочет – либо поиздеваться, либо точно уж понять, в какой такой барокамере они оба очутились и почему. - Умник, на себя посмотри, жалкое подобие алкоголика, - огрызнулся Макс, нехотя признавая, что действительно не помнит, что вчера было. – Ну гулянка была…. - По поводу? - Не помню. Помню только Мэдисона. И то мельком. Что ты ржёшь? Давыдов прикрыл ладонью глаза, тихонько смеясь. Затем смешок перешёл в хохот, а затем в ржач. Через пару минут Стас чуть не падал от смеха с дивана, и постепенно Голополосов начал улыбаться истерике латыша. - Блять, ты мне объяснишь, чего ты ржёшь? - Нет…. Ну… Просто мы такие крутые, и на тебе… Не могу – сквозь слёзы, всё ещё смеясь, выдавливал из себя слова Давыдов, - И тут…. Оказываемся хер знает где. Да ещё оба… И вместе…. - Ты пошутил? Всё? Шутка закончилась, можно смеяться? Хо-хо-хо, ох этот тонкий латвийский юмор. Где мы? Давыдов с многозначительным видом начал шарить в карманах джинсов, после чего выудил из заднего телефон. На этом его артистизм угас. - Что, пока дрых, раздавил экран? – поинтересовался Макс с издёвкой. - Нет, батарейка села. Позвонить не получится…. Где твой? - Я же говорю, пьянка была. - И? – приподнял одну бровь латыш, - Где связь? - И всё вам блондинкам объяснять надо – я на пьянки с собой телефон не беру. Шесть раз только за этот год поменял телефон. - А тебе не говорили, что много пить как бы плохо? - Что ты сказал? - Иди на хер, - с этими словами Стас поднялся с дивана. Голова решила немного поиграть с чувством пространства и помещение опасно наклонилась. - Да стой ты, - Макс недовольно подловил Давыдова и помог ему опереться на спинку дивана. – Не хватало, чтобы ты ещё тут ёбнулся на хрен, меня же в драке обвинят. - С тебя не убудет, - окончательно придя в себя, блондин двинулся вглубь комнаты. – Так ты совсем ничего не помнишь? - Если бы я помнил, я бы тут не сидел, я бы уже шутки придумывал к твоим похождениям. - Ты имел ввиду - плагиатил бы шутки. - Чего? - Право надо мной шутить имею только я. Да и шутить ты особо не умеешь, петросянишь просто на досуге. Дети и то больше тебя выдают. - Заткнись ты там уже? Великий, блин и ни хрена не могущий в данный момент. - А сам? Что, русскому по имени, но татаро-монголу по натуре, так трудно высадить дверь? - Я тебе сейчас голову вынесу с легкостью, утырок. - Давай, - Стас нагло усмехнулся, рассчитывая, что слова Макса были блефом. Он просчитался – в один момент Голополосов уже был около Давыдова. Удар, и нос обжигает сильной болью. - Сука, - на автомате Давыдов пнул Макса по ноге, отчего тот упал на пол, чем латыш и воспользовался. Через пару минут парни катались по полу, удары сыпались со всех сторон и по всем по чём можно бить и по чём нельзя. На них падали какие-то подушки, мишура; борясь, они перекатывались из одной части комнаты в другую. Докатившись до какой-то тумбы, Макс с силой отшвырнул Стаса от себя; перекатившись с бока на бок, Давыдов ударился спиной о мебель. И только посмотрев на тумбу, Голополосов понял, что случится дальше – как в кино с этой громадины полетела вниз огромная ваза. Рывком Макс, по инерции, прикрыл своим телом Давыдова. Ваза с грохотом упала вниз, разбившись о спину брюнета. Осколки посыпались на волосы, руки, оставляя после себя мелкие порезы. - Макс…. – придавлено охнул Давыдов, смотря в испуганные голубые глаза Макса. - Придурок, - прошипел Голополосов, поднимаясь на ноги и отряхиваясь от стекла. - Ты… идиот! - Блять, да кто ещё из нас идиот?! – Макс рывком поднял за грудки Стаса и поставил на ноги. Трудно признаться себе, что этот белобрысый болван, с его кривляньями, фенечками-футболочками, пропагандирующий речь без мата, вдруг в одну секунду, пока летела ваза, стал чуть дороже.