«Я помню все, Прайм. Хоть и пытаюсь это забыть.»
Я помню свой первый день на базе, тогда меня ещё никто не воспринимал в серьёз.
«Обычная школьница с замашками психопата», — так обо мне высказался Ретчет, поговорив со мной на тему «Что, как зачем и почему нужно вести себя на этой «сверх-
супер-пупер-крупной секретной базе».
Это и не удивительно, ведь ты и сам знаешь, как я могу начать вести себя как дурочка.
«Моя маленькая заноза», — часто отзывался ты, на своё прозвище, которое я тебе дала.
«Тимми…»
Я помню, как первый раз назвала тебя так — это было на каком-то обсуждении стратегии.
Сначала ты смутился, но потом, увидев мой насмешливый взгляд, улыбнулся и продолжил обсуждение.
Как потом рассказывал мне Хайд — заставить тебя улыбнутся или хотя бы искривить твои дентоплостины равносильно притянуть Кибертрон к Земле — очень сложно, но, как оказалось, возможно.
Я помню все наши с тобой вечерние прогулки по базе, наши разговоры допоздна и тёплый метал, окружавший меня всю ночь, и ставший мне роднее всего на свете…
Я стала для тебя, как у нас говорят, личным психологом: ты мог высказать мне все, что тебя тревожило, что не довало уснуть на протяжение многих веков, и даже то, что ты не мог рассказать Ретчету или Сэму.
Сэм.
Сэмануэль.
Мой друг и помощник на такой огромной базе.
Я помню, как ты ревновал меня к нему, когда я засиживалась у него в отсеке, читая книгу; как потом, дабы восстановить наши столь хрупкие отношения, мы решили опять прогуляться; как затем уезжали от нежиданно появившихся десептиконов во главе со Старскримом.
Это все сейчас вызывает у меня чувство настальгии. И печали.
А сколько воды и энергона утекто с тех пор…
Я никогда не забуду твою смерть в какой-то лесополосе от руки Мегатрона; как я потом ревела и несколько дней ничего не замечала.
Для меня твоя смерть приравнивалась к потере смысла жизни, ведь без любви жизнь — это не жизнь.
И тут снова тебе помог Сэм, проделав невозможное, а я так и осталась безучасной.
Впрочем, для меня это привычно: смотреть со стороны, как решается судьба моего любимого меха, и ничего не делать, чтобы что-то изменить.
Ты потом долго меня пытался переубедить, что я тебе помогла духовно, на уровне искры, но в конце концов отступился — спорить со мной невозможно.
Ещё я помню тот день, когда ты доставил на базу своего «старшего брата», — Сэнтинела.
Он тогда предал нас или, как ты выразился, променял жизнь
дома и с семьёй на службу у Мегатрона.
Мне тогда было очень обидно за тебя, ведь я виновата даже больше, чем ты — ведь это по моей просьбе Сэнтинелу отдали колонны моста; но выслушивать это все пришлось тебе…
Ты так долго корил себя за этот необдуманный поступок после битвы, что я приняла тогда решение — отвести тебя на отдых.
Идея была с самого начала провальной, но ты её поддержал, за что я тебе благодарна.
Сколько я тебя знаю, ты всегда говорил, что предать Родину можно, если на кон поставлена судьба всего народа; но ты не имеешь права предать того или ту, что стала для тебя роднее и ближе всего.
Но я тебя ослушалась и продала месторасположение нашей базы Старскриму… Я предала тебя, Оптимус.
И даже сейчас, лёжа на холодной платформе на корабле Десептиконов, чувствуя, как надо мной проводят опыты, я молюсь, что бы ты меня услышал и понял.
Я не пошу у тебя прощения, хотя бы просто пойми меня… Не было другого выхода.
Но если сможешь — прости за всё, Оптимус Прайм.
И забудь…
