Частицы

В ней прекрасно всё. В лучах рассвета руки её. Прикосновение бархата и шёлка. Искренний взгляд от которого не найти укрытия. Алебард и не желает подобного. Вовсе нет, наоборот, только закрыть глаза и внимать неведомым голосам. Тяжёлые руки, грубая кожа, звериный рык вместо речи и вечные муки дум. Достойно ли это её любви? Достоин ли он всех тех чудес и метаморфоз, что витают рядом и не дают покоя? Что ни день, что ни ночь, только беспокойное дыхание. И никуда не деться, если только голову с плеч. — Алебард? Разве не слышал он этот голос ранее? Если в тех немногочисленных снах, в коих не было монстров, только свет и жар печи. Ему не хотелось просыпаться, но один лишь шелест - и сердце бешеным ритмом срывает его, он несётся вниз… чтобы увидеть её. — Хелен! Демоны уже не сидят на плечах и не дают указаний - они стали с Алебардом единым целым. Лишь кроткий взор: оба отвернулись. Кто она и кто он? Баррикады не разрушить, но если с этим ничего не делать… Потеряется смысл. Алебард уже не слушает других, ему тоскливо и ужасно. А всего-то нужен разговор? Взгляд? Минута, секунда! И с груди упадёт камень. Снова закрывает дверь, закрывает глаза, гасит свечу. Но не уснуть. Бросает в жар. Воздух будто душит изнутри. Алебард вскакивает с кровати, ракскрывает окно настежь, пытаясь отдышаться… Ночь, тусклый фонарь и знакомый белый зонт. Что за ироничная оказия. Алебард уже очнулся там, внизу, остановившись рядом с ней. Будто хмелем пьяный, будто языком обделенный. — Хелен?.. — Алебард. Что за глупость. Нет у старого солдата слов, что могут выразить любовь. И не было их. Не надобно оружию любить. Махать, рубить, калечить, жизни отбирать и только, а больше: ничего. — Я давно хотела спросить. Дышать... что за мерзкое чувство. Грудь наполняется огнём, не в силах остыть, Алебард пытается вытянуть хоть пороха дым, хоть степной пожар. — Что именно? Почему так хмуро, почему так промозгло. Ответом же служит всё вокруг. Вот она, его стихия — холодные улицы, безвременная вода в лужах и небо в пасмурных тонах. А не девичьи грёзы. — Как долго мы будем… Вот так проводить время? Алебард уже верен другим. Стране, народу, королю. Разве может он всё променять ради неё? Есть ли выход другой? — Мой статус. Мой крест. Моя клятва. Кроткий взгляд и снова в пустоту. Ради таких объявляют войны, ради таких идут на смерть и страдания. — Я понимаю, Алебард. Не кори себя. — Это всё, что остаётся мне. Он подошёл ближе. Хелен опустила зонт и сложила его. Глаза в глаза. И не нужно речи, не нужно крика и шёпота. — Быть может, я лучше уеду. В чём толк мучить нас обоих? — Нет. Мягкая ладонь, едва уловимый аромат роз. И его волчья лапа. Но Хелен не отходит. Не убегает прочь, задрав подол юбки. Остаётся рядом. — Я не потому от тебя хочу отречься. Это мой дом. Моя семья. — Кто прогонит девушку, что любит главу семейства? Алебард обнимает её. Время замирает, как будто и не бывать этому иначе. Столько горести и скорби даже он не в силах будет испытать. — Хватит всех этих метафор. Он забылся на мгновение. Что в старых фельетонах он изредка встречал, лёгкий поцелуй, в ответ - неловкое молчание и улыбка, что сразу превратились в отчее назидание. — Я буду хранить твоё сердце. Улыбается Хелен. Гладит его шрам на себе. Лечит забытые, но колкие раны. — А я… Нашу семью и нашу любовь. Свирепый зверь и тонкая лань. Настал их час.