How to train your boyfriend

- Я люблю вас, cемпай, - сказал Савамура. Против воли покраснел и смущённо опустил глаза. Белый с синей окантовкой подол форменной рубашки Сейдо вдруг показался ему жутко интересным. Кровь прилила к лицу, и Савамура прекрасно ощущал, как неминуемо начинают гореть щёки и уши. И хорошо ещё, что день выдался жаркий, и пылающую физиономию легко можно было списать на жару и последствия тяжёлой тренировки, ведь от неповторимой смеси нервозности, смущения и робкой надежды его лицо едва не шипело. Он и сам не понял, как сумел решиться. Всякий раз, когда он репетировал, а репетировал он своё признание он, прямо скажем, нередко, Савамура представлял его себе несколько по-другому. В своих фантазиях он подходил к семпаю после игры. И непременно только с победой. “Я люблю вас, cемпай” вдохновенно говорил он зеркалу в раздевалке, обязательно расправляя плечи пошире, подбородок задирая повыше, а в глазах побольше собственной охуенности и совсем чуточку суровой любовной тоски. А в итоге случилась тренировка. И сухой и жаркий летний день. Семпай закончил пытать его в загоне и милостиво объявил перерыв. Савамура с облегчением плюхнулся в единственный затенённый угол, с необъяснимым трепетом наблюдая, как cемпай идёт к скамейке за водой и возвращается обратно, протягивая вторую бутылку Савамуре. Савамура пил и жмурился от удовольствия, словно то, что cемпай ходил за водой для него, каким-то образом делало воду вкуснее, прохладнее и во всех смыслах особеннее. Наверное, это было своеобразной наградой - сегодня он ни разу ещё не попал в болл. Савамура старался не обманываться - то, что мяч летел куда надо на тренировке, вовсе не означало, что он будет лететь так же, когда между ним и принимающим будет стоять беттер. И всё же он был по-хорошему утомлён, исключительно собою горд и достаточно воодушевлён, чтобы посчитать это хорошим предзнаменованием. Семпай осторожно опустился рядом и упёрся спиной в ограждение. Потянулся долго и с видимым наслаждением, разминая затёкшие от долгого сидения на корточках мышцы. Он уже успел избавиться от маски и шлема, и, почуяв неожиданную свободу, его волосы плевать хотели на гель и отважно кучерявились во все стороны. Савамура скосил глаза и предсказуемо залип. А семпай бросил на него ласковый взгляд и ободряюще ему улыбнулся. Словно последний гвоздь в крышку гроба заколотил. В голове зашумело нехорошо, словно при перегреве, и Савамура подумал, что если от солнечного удара его мужественно защищала бейсболка, то от семпая, делающего такие вещи - вроде бы обыденные, но вместе с тем прицельно выбивающие из Савамуры дух, спасения было ждать неоткуда. Он вдохнул, рвано и шумно, словно без пяти минут утопленник. И заговорил. Пауза затягивалась. Семпай молчал, а Савамура агрессивно комкал в кулаках многострадальную рубашку. Магия солнечного летнего дня померкла и схлопнулась, стоило семпаю аккуратно тронуть его за плечо, вынудив всё-таки поднять взгляд, и попросить до нелепого чужим плоским голосом: - Савамура, не надо… Савамура кивнул. Смотреть семпаю в лицо было почти мучительно, поэтому он таращился стеклянными глазами куда-то ему за спину. От разочарования, горького и болезненного, вязало скулы, и приходилось прилагать всё своё самообладание, чтобы не позволить уголку рта предательски задрожать. - Простите, - зачем-то повинился он. Семпай молчал, внимательно разглядывая землю у себя под ногами, страдальчески хмурил брови и нервно дёргал волнистую прядь. Периодически он ловил себя на этом и разжимал пальцы, но уже спустя мгновение его ладонь снова оказывалась в волосах. От этого жеста откровенно сквозило такой мучительной неловкостью, что Савамура тонул и задыхался в ней. Глаза запекло от стыда и обиды. От жалости к семпаю - слишком мягкому и добросердечному, чтобы просто процедить сквозь зубы брезгливый отказ. А больше всего - от жалости к себе. Её было много. Так много, что Савамура боялся моргнуть лишний раз - опустишь веки, и она прольётся по щекам постыдными дорожками, сделав его положение ещё более жалким. - Я вам совсем не нравлюсь, да? - обрёченно спросил он с единственной целью - добить ещё трепыхавшуюся в нём надежду. Глупая и упрямая, та упорно продолжала цепляться за жизнь, в плане живучести давая фору иным бессмертным зомби. Семпай дёрнулся, словно Савамура его ударил, и вскинул на него грустные глаза. - Это неправда! - запротестовал он с горячностью, которая бальзамом легла на уязвленное эго Савамуры. - Но тогда… - Дело не в том, нравишься ты мне или нет…- Семпай запнулся и закусил губу, словно выбирал между тем, что хотел сказать, и тем, что мог, и, так уж получилось, что между собой эти две вещи категорически не совпадали. А закончил совсем уж неуклюже и невпопад: - … Я - не тот человек, которого тебе стоило бы любить. - Почему нет? - спросил Савамура с вызовом. Он злился и ничего не мог с собой поделать. Упрямо сцепив зубы, он даже задрал подбородок в бессмысленной попытке посмотреть на семпая сверху вниз. У того было столько возможностей закончить этот разговор, болезненный и бесполезный, просто послав Савамуру подальше со всеми его чувствами. Однако они всё ещё зачем-то его вели. - Не хочу, чтобы тебе было плохо. Савамура скептически усмехнулся. - Вы притворяетесь бейсболистом,а на самом деле - бандит? - Что? - удивился семпай. - Нет! - Тогда, наверное, вы умираете и вам остался от силы месяц? - Не неси ерунды, Савамура! Семпай гневно цыкнул и вновь с силой дернул себя за волосы. Он окончательно испортил себе причёску, каштановая чёлка упала ему на глаза, и, когда он смотрел на Савамуру, выражение на его лице было почти неприязненным. Вдруг подумалось, что ещё никогда прежде тот не позволял себе настолько очевидно разозлиться. Столько времени ведь провёл, дрессируя из Савамуры питчера, и хоть бы раз прикрикнул. А стоило только заикнуться о чувствах… Видимо, сама мысль семпаю противна настолько, что даже его выдержка дала сбой. Всё должно было быть по-другому... Когда он успел настолько провиниться перед семпаем? Чем заслужил это? Неужели признание в любви - настолько серьёзное преступление, чтобы соразмерным наказанием за него стали отговорки в стиле “дело не в тебе..”? - Но это вы несёте ерунду, семпай! - крикнул он запальчиво. - Я ведь прямо сказал вам, что люблю вас! И думал… думал, что даже если вы не чувствуете того же в ответ - не страшно, ведь вы хотя бы честно скажете мне об этом! Семпай открыл было рот и вдруг закрыл его, категорично помотав головой и так и не сказав ни слова. На мгновение Савамуре показалось, что он увидел в нем сомнение, но, вероятно, он ошибся. Либо видел лишь то, что хотел видеть сам. Когда семпай заговорил, его лицо было спокойным и даже равнодушным, а голос звучал ровно: - Тренировку на сегодня мы закончили, - сказал он, плавно поднимаясь на ноги. - Увидимся завтра, Савамура. И ушёл, так ни разу больше на него и не взглянув. Остаток дня прошел скомкано и как-то механически. Савамура поел, сделал домашку, сходил на пробежку и даже сыграл с Курамочи-семпаем в приставку перед сном. Равнодушно наблюдая за тем, как Курамочи в который раз до обидного быстро надирает зад его персонажу, он думал, что стоило попросить того отвесить пару нравоучительных оплеух ему самому в момент, когда он решил, что рассказать обо всем Крису-семпаю - хорошая идея. Ночью он долго не мог заснуть, то взбивая одеяло, то вытянувшись пластом и в подробностях разглядывая днище кровати, на которой спал Курамочи. Сон не шёл, даже несмотря на то, что он пробегал полвечера, пытаясь умотать себя настолько, чтобы избавиться от мыслей. Затея оказалась успешной лишь наполовину - он действительно устал, но против воспоминаний о том, что произошло в тенистом уголке буллпена, даже бег оказался бессилен. В памяти стихийно и неконтролируемо всплывали картинки прошедшего дня, а за ними неизменно поднимались стыд и обида. Стоило только закрыть глаза, и под веками cемпай снова печально качал головой, а затем уходил, подтверждая, что Савамура ему не нужен. Интересно, думал ли сейчас об этом сам cемпай? Может быть точно так же лежал, пытаясь просверлить глазами дыру в койке у соседа? Какой-то его части очень хотелось бы думать, что так и было. По крайней мере, это означало бы, что cемпаю хотя бы не всё равно. Наверху отрывисто всхрапнул Курамочи, и резкий звук даже немного напугал Савамуру, прервав поток печальных размышлений. Вот уж у кого нет проблем со сном! И может стоило последовать его примеру и просто уснуть, оставив день позади…. Однако сон приближал утро. А утро означало снова увидеть семпая. После всего сказанного и сделанного… Это будет нелегко. Если бы он мог повернуть время вспять и ничего не говорить семпаю, зная, как всё повернётся, он бы промолчал. Он бы привык к своей любви, принял её и, сросшись с ней в одно целое, носил бы её с собой до самого выпуска, словно любимую, но уродливую вещь. Ту, в которой никогда не покажешься на людях, но и выбросить не поднимется рука. Он бы смог так прожить оставшиеся три года. Наверное. Савамура гневно засопел и от души пнул стенку в попытке избавиться от переполняющих его эмоций. На верхней койке восцарилась угрожающая тишина. - Савамура... Курамочи завозился, и с его кровати на Савамуру уставилась заспанная, взъерошенная и очень недовольная голова. Голова сурово нахмурила брови и ласково пообещала: - Ещё раз шевельнешься - убью! На утреннюю тренировку он проспал. Провозился без сна до глубокой ночи, не услышал ни будильника, ни Курамочи, шумящего по утрам словно целый десяток Курамочи разом, и ввалился на тренировочную площадку, когда тренер Катаока уже неторопливо прохаживался перед стоящими строем одноклубниками. Тренер раздражённо дернул щекой и жестом велел Савамуре встать в строй. Откровенно говоря, тот не ожидал отделаться так легко. Везение было невероятным, и Савамура не стал дёргать судьбу за усы, поспешно спрятавшись в толпе сокомандников. Однако в том же самом ряду, как оказалось, уже стоял семпай. Савамуру сразу же потянуло посмотреть на него, хоть гордость и здравый смысл настойчиво выступали против. Семпай словно каким-то образом примагничивал к себе взгляд. Не поднимая головы, он украдкой стрельнул глазами в его сторону из-под опущенных ресниц и тут же понял, что сделал большую ошибку. Семпай смотрел прямо на него, и на честном и открытом его лице будто гигантскими буквами в книжках для самых маленьких Савамура читал вину и беспокойство. Этот взгляд с размаху отбросил его обратно во вчерашний день. Савамура вспыхнул и отвернулся. И больше на семпая старался не смотреть. К счастью, утренние тренировки были общими. Что означало, что работать нужно со всеми и в то же время ни с кем. Савамура прибился в хвост Фуруе во время пробежки, чем как обычно того разозлил, и радостно собачился с ним всю дорогу, пока на бег и разговоры хватало дыхания. А когда Катаока приказал делать парные упражнения на растяжку, едва успел забрать себе в пару Харуичи - практически силой вырвал того из загребущих лап Маезоно. Между лопаток тревожно кольнуло. Савамура обернулся и в тот же самый момент вновь встретился глазами с семпаем. Тот стоял в одиночестве и выглядел ужасно расстроенным. Он смотрел на Савамуру с обидой и недоверием, и, хоть Савамура и говорил себе, что так будет лучше в первую очередь самому семпаю, отчего-то это абсолютно не мешало ему чувствовать себя дерьмом. Когда тренер объявил о завершении тренировки, Савамура вздохнул с облегчением. Избегать семпая, находясь с ним на одном поле, было слишком тяжело. Услышав за спиной шаги он застыл. Ему даже не нужно было оборачиваться - он и так знал, кому те принадлежат. Савамура замер в полном смятении и беспомощно молился, чтобы семпай шел не к нему. Пусть бы у того было дело к тренеру или хоть к тому же Харуичи, который уже успел улизнуть обратно под крыло к Маезоно, предатель. Хотелось, как в детстве, зажмуриться и истово шептать “только не меня”. - Савамура, подойди-ка! - скомандовал тренер. Савамура послал семпаю извиняющийся взгляд и обрадованно сбежал, быстрее, пока тот не передумал. Впрочем, радоваться ему пришлось недолго. Катаока вовсе не проникся его страданиями на тренировках и не жаждал поставить его стартовым питчером вместо Фуруи, вопреки тому, что сам Савамура оптимистично на это надеялся. Однако тренер был злопамятным чудовищем. Он лишь припомнил ему опоздание и в наказание заставил убирать весь оставшийся после тренировки инвентарь. Уныло стаскивая покрышки обратно в кладовку и ползая под сеткой в поисках мячей, Савамура не мог не думать, что такого семпай хотел сказать, прежде чем тренер его опередил. Собирался потребовать объяснений за странное поведение? Назначить дополнительную тренировку? Сказать, что Савамура ему больше не друг? Был ещё один вариант. Слишком прекрасный и слишком безумный, чтобы быть правдой. И всё же даже та часть Савамуры, что смотрела на мир с незамутненным оптимизмом, была не настолько наивна, чтобы всерьёз купиться на него. Разложив по полкам оставшийся инвентарь, Савамура запер кладовку. Когда он закончил, семпая на поле, разумеется, уже не было. По пути обратно в комнату он упрямо пытался убедить себя в том, что ни капли не разочарован и вообще больше не думает о семпае. Что неизбежно приводило к тому, что он думал о нём в два раза больше обычного. Насколько тщетными были его усилия, Савамура сполна осознал, когда неожиданно застал семпая, подпирающим стену у двери. В груди что-то предательски дёрнулось и потянулось вверх, словно в лёгкие по ошибке закачали гелий вместо кислорода. На мгновение Савамура даже подумал, что, не выдержав перегрузки печальными мыслями о семпае, у него отказала голова, и теперь он обречён видеть того даже там, где его нет. - Се...семпай? - позвал он слабеющим голосом. Семпай, к счастью всё-таки настоящий, отлепился от стенки и преградил ему дорогу. И даже зачем-то вцепился ему в локоть, словно всерьёз опасался, что Савамура решит сбежать от своей собственной двери. - Нам нужно поговорить, - сказал он и скорбно глянул исподлобья глазами самого несчастного в мире щенка. - Я ... просто выслушай то, что я тебе скажу, хорошо? Савамура кивнул. Семпай мог бы попросить его постоять на голове, слопать жука или стащить очки с носа у тренера, и Савамура всё равно согласился бы - в голове было звонко и пусто, словно внутри у футбольного мяча. - Я хочу извиниться, - смущённо признался семпай, - За вчера… То, что ты сказал... Это было очень смело, а я повел себя как трус и обидел тебя. - Вы совсем не трус, семпай! - горячо возмутился Савамура. - Мы же договорились, что ты не будешь пока перебивать, - мягко улыбнулся ему семпай - словно ребенку, и положил ему на плечо вторую руку. Крепко схваченный с двух сторон, Савамура чувствовал, как колотится в ушах ошалевшее сердце. Семпай стоял совсем близко и говорил слишком странные вещи. Слишком приятные для того, кто уже решился похоронить свою влюблённость под огромным камнем с надписью “невзаимно”. - Сегодня видеть, как ты меня избегаешь, было очень больно, - задумчиво поделился семпай. - Я вчера сказал, что тебе разумнее держаться от меня подальше. И это правда! - настоял он, увидев, что Савамура вновь открыл рот, чтобы протестовать, - Но... я же не бесчувственный, в конце концов. Когда ты сам… так...Я не могу! Он умолк и беспомощно взглянул на Савамуру, который с отчаянием осознавал, что не понял ровным счетом ничего из сбивчивой речи семпая. Но не просить же того повторить её заново. На семпая и без того было больно смотреть - болезненно бледного, даже несмотря на солнечный день, с горящими необъяснимым огнём глазами. -Семпай, вам нехорошо? - осторожно спросил он. - Я могу позвать ме... Горячие губы накрыли его рот, и Савамура подавился остатком фразы. Прикосновение вышибло его прочь из собственного тела, разделив на два Савамуры. Один - застывший на месте, словно самоубийца при виде огней приближающейся электрички, чувствовал тепло и мягкий нажим жадного рта. И то, как чужая рука на плече плавно сместилась на затылок, бережно придерживая его под голову. А второй смотрел со стороны в сверхчётком разрешении, как Крис-семпай его целует - отчаянно, напористо и пылко. - А? - красноречиво спросил Савамура, стоило поцелую прерваться. Взъерошенный и смущённый своим порывом семпай отступил на шаг и даже выпустил из рук Савамуру. Его губы были влажными и припухшими, а на скулах отчётливо пылали два обличительных алых пятна. И, наблюдая за тем, как семпай нервничает, Савамура тонул и захлебывался в нежности к нему. - Я не могу, - упрямо повторил Крис-семпай и покачал головой, разом выбив почву у него из-под ног. - Так - неправильно. Я … я должен показать тебе, прежде чем что-то начать. Завтра у нас нет тренировок, пожалуйста съезди со мной кое-куда, Савамура. Неопределённость угнетала. Больше всего Савамуре хотелось бы прямо сейчас получить ответы на свои вопросы... и, возможно, еще один поцелуй. Однако семпай предлагал провести вместе целый длинный завтрашний день. Раззадоренное воображение радостно подкидывало картинки, как именно ему хотелось бы его провести, и Савамура неизменно проигрывал, ведя с ним борьбу, изначально обречённую на провал. - Хорошо, - сказал он, и, не удержавшись, всё-таки добавил. - Только если это будет считаться свиданием. Семпай вознамерился было ответить, но тут скрипнула дверь, и на пороге показался Курамочи. Переведя с одного на другого исключительно выразительный взгляд, он молча прикрыл за собой дверь и степенно направился в сторону автомата с едой. Семпай вспыхнул и неловко попятился. - Я…пойду. Увидимся утром, - пообещал он такому же красному Савамуре, прежде чем сбежать. На следующее утро Савамура весь измаялся от нетерпения и был готов к выходу задолго до того, как услышал осторожный стук в дверь. - Увидимся вечером, семпай, - попрощался он с Курамочи. - Я ушёл. Из глубины комнаты послышался придушенный стон. Одеяло на верхней койке ожило, завозилось и спустя некоторое время исторгло на свет руку с напутственно вытянутым вверх средним пальцем. Савамура фыркнул и захлопнул за собой дверь. Крис-семпай ждал его снаружи. Несмотря на ранний час, он совсем не выглядел невыспавшимся или помятым. Скорее уж - Савамура прошёлся тоскливыми глазами по стройной фигуре в спортивных шортах и тесной безрукавке - до обидного привлекательным. Настолько, что неминуемо возвращалось то странное чувство, что Савамура часто теперь в его присутствии ощущал - сплошной дурацкий белый шум в голове, совсем как тогда, на тренировке. И тянуло между ребрами ровно так же, как было тогда - голодно и как-то тоскливо. Они вышли за ворота школы и не спеша направились вниз по улице к автобусной станции, шумевшей вдалеке. Семпай шагал совсем рядом. Савамура чувствовал идущее от его кожи тепло, и их плечи и кисти рук порой мягко соприкасались при ходьбе. Каждый раз, когда это происходило, Савамура порывался взять его за руку. И каждый раз одёргивал себя в самый последний момент. Он впервые находился наедине с семпаем вне школы и больше всего на свете ему хотелось бы думать, что семпай позвал его с собой не просто в дружескую поездку, а на самое настоящее свидание. Однако, что думал об этом сам семпай, так и оставалось для него загадкой. За ночь город успел остыть и теперь словно старался надышаться свежестью, пока не начался день и с ним не вернулась жара. Рассветное солнце лениво взбиралось на крыши и прицельно метало оттуда вниз первые пробные копья лучей, но недостаточно, чтобы всерьёз согреть. Савамура сонно моргал, ёжился и жалел, что не догадался взять с собой худи. Как оказалось, покинуть восточный Токио ранним утром в выходной хотело удивительно много народу. Они купили билеты у полусонной кассирши и погрузились в горбатый, похожий на разноцветного жука автобус. Рассмотрев на билете, куда именно тот направляется, Савамура слегка растерялся. - Аокигахара-дзюкай? - спросил он семпая с некоторой долей подозрения. - Ну да, - беззаботно ответил тот. Словно не видел ничего странного в том, что их первое свидание-не свидание должно случиться в таком мрачном месте, как лес самоубийц. - Мы ведь едем туда не потому, что вы решили покончить с собой у меня на глазах? - на всякий случай решил уточнить он. Семпай, который в этот же самый момент совершал свой самый глобальный тактический просчёт, решив отпить из бутылки с водой, пока Савамура говорил, предсказуемо подавился, с трудом прокашлялся и уставился на него с искренним негодованием. - А что такого? - невозмутимо заметил Савамура. - Это же не я везу вас на свидание в любимое место большинства суицидников. Семпай очаровательно порозовел на слове свидание, но спорить не стал. Савамура восхитился и замолчал, блаженно улыбаясь во весь рот, пока от напряжения не заболели скулы. - Так вы всё же расскажете, зачем мы едем в Аокигахару? - спросил он некоторое время спустя. Семпай вздохнул. - Я хотел бы. Но ты всё равно не поверишь мне, пока не увидишь своими глазами. Семпай ощутимо помрачнел. И, даже несмотря на то, что на языке так и толпились сотни вопросов, которые ему не терпелось задать семпаю, Савамура счёл за лучшее держать их при себе. Разговор не клеился. Семпай угрюмо смотрел в окно и напряжённо хмурился. А у Савамуры пальцы чесались дотронуться до решительной складки между его бровей и разгладить ее. А затем, возможно, ляпнуть какую-нибудь глупость, чтобы семпай взглянул на него - ласково и слегка удивлённо, словно не привык ещё за столько времени к дурачествам Савамуры, и наконец-то расслабился. Автобус монотонно шуршал шинами, пейзаж за стеклом сливался во что-то равномерно пёстрое, и Савамура сам не заметил, как начал клевать носом. А когда проснулся, под головой удачно обнаружилось твёрдое плечо, а волосы на его затылке мягко ерошило тёплое дыхание. - Наша станция, - прошептал семпай куда-то ему в макушку и осторожно тронул за колено. Савамура вздрогнул, вывалился из сна обратно в реальность и обнаружил, что всё это время спал с открытым ртом. Вспыхнул и отвёл глаза, поспешно смахнув тянущуюся из уголка рта ниточку слюны. Семпай лучисто улыбался, безмятежно разглядывая его смущённую физиономию. Хмурая складка, которая так раздражала Савамуру, наконец-то исчезла, словно семпай был вовсе не против того, как Савамура два с половиной часа пускал слюни на его плечо. Автобус плавно зарулил на стоянку и остановился. Они выпали из салона, подхваченные неожиданно плотным потоком туристов. Савамура схватил семпая за руку, чтобы не разделиться в толпе, и тот не стал отнимать ее, даже когда людской поток поредел достаточно, чтобы держаться за руки больше не было нужды. Лес, величественный и мрачный, начинался сразу за станцией, и тянулся вдаль, насколько хватало глаз. День был ясным и солнечным, и всё же в лесу было темно и прохладно. Свет дробился, продираясь сквозь зеленую толщу, и сверху им под ноги спускались кружевные тени. По обеим сторонам дороги нависали деревья. Изогнутые и узловатые, они жались друг к другу так плотно, словно она заставила их тесниться. Савамура с восторгом вертел головой по сторонам, и лишь то, что семпай всё ещё держал его за руку, не давало ему сбиться с шага и окончательно отстать. Какой бы в действительности ни была причина, по которой они оказались здесь, прогулка Савамуре нравилась. И неудивительно - ведь рядом ровно шагал семпай, а его ладонь сжимала руку. Твёрдо и в то же время очень бережно. - Ты не передумал? - вдруг спросил семпай, остановившись. Савамура решительно помотал головой, глядя на него широко распахнутыми глазами. И тогда семпай потянул его прочь с тропы. Они углубились в лес, игнорируя предупреждающие таблички. Никогда прежде Савамура не подозревал в семпае подобной склонности к бунтарству. Стоило уйти с дороги, и без того неровная поверхность ощерилась торчащими корнями. В колени настойчиво тянулись кусты, так и норовя запутать их и повалить Савамуру на землю, а в лицо предательски лезли ветки. Лес словно с первого взгляда невзлюбил Савамуру и теперь упорно пытался прогнать его прочь. Справедливости ради стоит заметить, что и сам Савамура с каждым шагом проникался к нему такой же искреннеей ненавистью. Идти приходилось в гору, и вскоре Савамуре начало казаться, что семпай просто издевается над ним, решив устроить ему внеплановую тренировку в виде пробежки по пересечённой местности. Он старался не отставать и всё жё безнадёжно не поспевал за семпаем, который, в отличие от него, вообще не испытывал сложностей, словно все тяготы и ловушки Аокигахара решила приберечь на долю Савамуры. Он шагал быстро и аккуратно, пригибался в нужных местах, нужные - переступал. Словно множество раз бывал здесь и раньше или будто просто знал куда и как идти. Савамура вывалился в узкий пробел между деревьями и едва не воткнулся в спину семпаю, который застыл, остановившись посреди небольшой поляны. Савамура выглянул из-за его плеча, бросив вперёд заинтересованный взгляд и... ничего. В этом месте не было ровным счётом ничего необычного либо каким-то образом способного объяснить эксцентричное поведение семпая. Пока он вертел головой, семпай успел избавиться от футболки и кроссовок, а теперь стягивал шорты, под которыми совершенно неожиданно не оказалось белья. Савамура замер и как-то растерялся. С одной стороны, он всё ещё не растерял остатков здравомыслия, и те настойчиво твердили ему, что странности семпая окончательно перешагнули границу нормы. А с другой стороны было обнажённое тело семпая. Невыносимо притягательное даже в таких неожиданных обстоятельствах. - Что п-прямо здесь? - пролепетал он, заикаясь. - Я презервативы забыл! Семпай издал невесёлый смешок и обернулся к нему лицом. Очень бледный, очень грустный и очень голый. А затем вдруг рухнул лицом в землю, словно подкошенный. - Семпай! - заорал Савамура и рванул к нему. Лежащее на земле тело дернулось, прошитое мощной судорогой. А после случилось то, что мгновенно пригвоздило Савамуру к месту. Его тело стало длиннее и массивнее. Гибкое, словно у змеи, оно было покрыто сверкающей бронзовой чешуей и опиралось на четыре мощные трёхпалые лапы. На изогнутой шее изящно сидела тяжелая лобастая голова. Дракон! У ног Савамуры лежал настоящий, мать его, дракон - будто взятый прямиком со страниц фэнтези-манги. Бронзовый зверь поднялся на лапы и встряхнулся, словно мокрый пёс. Блестящие чешуйки сдвинулись, приводимые в ход плавными перекатами мышц под кожей. Не в силах пошевелиться, Савамура следил за ним глазами. Сердце его стучало как оголтелое, а ноги подрагивали, словно желе. Он испуганно выдохнул, и его горло издало позорный даже в данных обстоятельствах скулящий звук. Дракон дёрнул остроконечным ухом. Круглые глаза навыкате в упор уставились на Савамуру, и тот не выдержал. Заорав, он шарахнулся прочь. Под ногой вероломно поехала трава; Савамура подскользнулся, шлёпнулся на зад и чувствительно приложился о землю копчиком. Дракон замер на месте и, больше не делая попыток приблизиться к нему, понуро опустил голову. Оранжевые глаза с узким вертикальным зрачком были тёплыми и полными раскаяния. Видеть настолько очевидные человеческие эмоции на драконьей морде было ужасно странно. Савамура закусил губу и принялся очень медленно и плавно подниматься с земли. Дракон наблюдал за ним издалека, съёжившись настолько, насколько ему вообще позволяли размеры, и нервно постукивая по земле длинным хвостом. Ему понадобилось собрать всё своё мужество, чтобы вытянуть вперёд дрожащую ладонь и сделать осторожный шаг. Затем, готовый в любой момент сорваться и рвануть обратно, Савамура сделал ещё один. И ещё. Не сводя с него настороженных глаз, дракон пополз к нему навстречу. Он двигался едва ли быстрее, чем сам Савамура - как-то боком и припадая к земле. Когда между ними осталось не более полуметра, Савамура изо всех сил зажмурился и всхлипнул. Разве мог он предположить, поступая в Сейдо, что в финале его короткой, но яркой карьеры его попросту сожрёт дракон? В ладонь мягко ткнулся горячий чешуйчатый нос, и Савамуре пришлось раскрыть глаза. Дракон смотрел на него пристально, не мигая, а оранжевые глаза светились невероятным для дикого зверя умом. Савамура прочистил горло и позвал неверным голосом: - Семпай? Дракон зажмурился, потираясь о его ладонь c довольным видом. Чешуйки на его морде были круглыми, аккуратными и горячими на ощупь, словно асфальт в солнечный день. Всё больше смелея, Савамура почесал его за ухом, словно собаку, и с восторгом обнаружил, что хвост с забавной кисточкой на конце послушно заметался, негромко шурша об траву. - Семпай, вы - дракон! С ума сойти! - восхищённо выпалил он. Семпай фыркнул и закатил глаза - совсем по-человечески. - Вы летать можете? А огнем дышать? Стоп, а это вообще честно - играть в бейсбол, если вы - дракон? Это же допи… Ай! Острые зубы аккуратно прихватили его за предплечье и тут же отпустили. Савамура испуганно схватился за руку и отпрянул, но сразу же расслабился, увидев на драконьей морде проказливое выражение. Потирая предплечье, он широко ухмыльнулся в ответ. А семпай попятился назад и припал к земле, готовясь к прыжку. Изогнутые когти взрыхлили землю, коротко стукнул по бокам хвост и семпай оказался в воздухе. Он летел! Точнее висел в метре над землёй, словно воздух служил ему такой же опорой, как и твердая поверхность. Описав плавный круг вокруг Савамуры, семпай вдруг щекотно лизнул его раздвоенным языком в щёку. Савамура захохотал и попусту попытался вскинуть локоть, чтобы спрятаться от настойчивой ласки, пока семпай широко вылизывал ему лицо и шею. Ощущение было мягким и непривычным - словно кто-то водил по коже бумажной ленточкой. Семпай боднул его в грудь и, Савамура бухнулся в траву, смеясь, чтобы тут же оказаться придавленным доброй сотней кило молодого дракона. - Хватит, семпай! Пожалуйста, - простонал он, задыхаясь от смеха и отпихивая от себя настырную драконью морду. Семпай сполз ему в ноги и явно рисуясь растянулся на земле. Савамуре хотелось забраться сверху и, может быть даже, осмелев выше дозволительного, попросить семпая покатать его. Он попробовал пошевелиться и с демонстративным стоном отбросил эту затею. От хохота болел живот, и сил не оставалось ни на что, кроме как, раскинувшись звёздочкой по траве, пялиться вверх - бездумно и счастливо, чувствуя, как подпирает ступню упругий чешуйчатый бок. В следующий раз - обязательно, мысленно пообещал он сам себе. По длинному змеистому телу волной прошлась уже знакомая судорога. Приподнявшись на локтях, Савамура с любопытством разглядывал, как семпай превращается, но, когда того закончило потряхивать, у ног Савамуры всё ещё лежал дракон. Он моргнул удивленно и вопросительно уставился на семпая, пока тот ровно так же непонимающе глядел в ответ. Словно из них двоих именно Савамура был в курсе, почему тому не удалось превратиться. А затем его скрутило снова. Он содрогался и бился об землю, драконий хвост нервно метался из стороны в сторону, цепляясь за траву и выдирая её с корнем. Испуганный и ровным счетом ничего не понимающий Савамура потянулся ладонью к его холке, но тот вдруг прижал уши и оскалился. И шарахнулся в сторону от его руки. А затем заметался по поляне, с грохотом врезаясь в деревья. Раздался громкий треск. Савамура едва успел откатиться в сторону, чтобы его не придавило - громадное высохшее дерево не выдержало напор семпая и рухнуло прямо туда, где он лежал всего мгновение назад. В панике он вскочил на ноги, а семпай ожесточённо тёрся боком о другое дерево, словно намеревался счесать себе кожу. Бугристый узловатый ствол медленно темнел от крови. Нужно было как-то остановить его, пока семпай не успел причинить себе ещё больше вреда. Савамура попытался оттянуть его от дерева и чуть не лишился бросковой руки. Еле успел отдёрнуть ладонь до того, как на ней сомкнутся острые зубы. Каждый размером с половину мизинца не меньше. Дракон скалился и вжимался в дерево, не сводя с него оранжевых глаз, и Савамура видел в них много животной паники... и почти не видел семпая. Он принял самое неожиданное и, пожалуй, самое оригинальное решение в своей жизни. Сняв с ноги кроссовок, он со всей дури запулил им в семпая, пронзительно завопив: - Нельзя! Плохой дракон! Кроссовок описал в воздухе впечатляющую дугу и приземлился, попав тому точнёхонько между глаз. И, несмотря на определённо неподходящие обстоятельства, Савамура не мог не отметить, что фастбол у него получился почти идеальный. Сложно сказать, кто в итоге остался больше удивлён его поступком. Семпай завис и таращился пустыми глазами куда-то внутрь себя, очевидно проходя через путь принятия того, что в него только что прилетела чья-то обувь. Выглядел он при этом настолько забавно, что при взгляде на него неминуемо хотелось то ли истерично хохотнуть, то ли извиниться. На неверных ногах и в одном кроссовке, Савамура добрёл к поваленному семпаем дереву и почти что на него рухнул. Ему всё ещё не верилось до конца, что он сумел-таки привести семпая в чувство. За спиной раздался тихий шорох, и обернувшись Савамура увидел семпая. Тот скорбно волочил за собой поникший хвост с кисточкой и смотрел так виновато, как умеют, наверное, лишь собаки и драконы. Савамура вздохнул и мягко потянул лобастую голову себе на колени. Семпай понял намёк и обвился всем телом у него вокруг талии, словно экзотичный ремень. Превратиться обратно он больше не пытался. Может был слишком вымотан после предыдущих попыток, а может - напуган собственным приступом паники и тем, что делал во время него. Сам Савамура точно устал. Незаметно нахлынули апатия и удивительное безразличие к происходящему. Как-то резко стало плевать на то, что семпай - трёхметровый зубастый дракон с проблемами с самоконтролем. Зато сидеть с ним на поваленном дереве было спокойно и как-то уютно. И очень-очень здорово. Савамура положил руку на шершавый теплый бок. Под ладонью было влажно, и, приподняв ее, он увидел, что вся внутренняя сторона ладони запачкана красным. Глупый дракон, досадливо подумал он, стаскивая с себя футболку и прижимая ее к поврежденному боку. Семпай скосил на него настороженный глаз, однако покорно позволил заткнуть себе рану. Спустя пятнадцать минут Савамура приподнял футболку и увидел, что кровь остановилась. С десяток аккуратных бронзовых чешуек на боку семпая были безжалостно содраны, и на их месте тошнотворно сквозило розовое мясо. Савамура отбросил безнадёжно испорченную вещь подальше, вздохнул и осторожно накрыл повреждённое место рукой. У ног шумно и глубоко дышал семпай, и бронзовый бок мерно ходил у него под ладонью. Если бы не обстоятельства, он не отказался бы просидеть так весь день. Расслабленная драконья тушка давила ему на колени, и, хоть те неотвратимо начинали затекать, этот вес всё равно был по-своему приятным и каким-то умиротворяющим. - А что насчёт поцелуя истинной любви? - пошутил он, рассеянно почесывая дракона за ухом. - Может, если я вас поцелую, вы превратитесь обратно? Семпай фыркнул сердито и недовольно покосился на Савамуру. Говорить он не мог, но всем своим видом наглядно демонстрировал, что именно думает о Савамуре и его чувстве юмора. Подобный вызов тот, конечно, проигнорировать не смог. Коварно ухмыльнувшись, Савамура притянул к лицу лобастую голову и впечатал звонкий поцелуй прямо в кончик чешуйчатого носа. Резкий спазм прошёлся по телу дракона. Он задрожал и судорожно стиснулся вокруг Савамуры, словно большая бейсбольная перчатка. А затем конвульсия оборвалась так же внезапно, как и начиналась, и Савамура оказался лицом к лицу с сидящим у него на коленях семпаем. Тот потрясённо хлопал своими родными хвойно-зелёными глазами, и выглядел таким же шокированным, каким Савамура себя чувствовал. Последовала неловкая пауза, в течение которой Савамура болезненно ясно осознал, что на нём всё ещё нет футболки и одного кроссовка, а на семпае нет вообще ничего. - Я ...эээ... оденусь? - неуверенно предложил семпай, сползая с его колен. Савамура кивнул, не совсем доверяя голосу, и даже по-джентельменски смотрел в сторону, пока семпай лихорадочно натягивал на себя свои вещи. - И часто вас так клинит? - поинтересовался он, преувеличенно внимательно разглядывая верхушки деревьев и голубое небо. И скорее почувствовал, чем увидел, как семпай закончил одеваться и присел рядом. - Вообще-то - в первый раз, - смущённо признался семпай. Помолчал немного, а затем добавил простодушно: - Думаю, что это из-за тебя. - Меня? - Не могу нормально контролировать себя, когда ты рядом. Савамура сделал судорожный вдох и чуть было им не подавился. Наивный семпай! Он что не понимал, что творит с Савамурой, говоря такое? Или же понимал и потому улыбался ему так искренне и нежно? В груди стремительно рос и ширился огромный обжигающий шар счастья. Яркий и оранжевый, словно закатное солнце. Или драконий глаз. - Вы привыкнете, семпай! - горячо пообещал он. - Я ведь теперь буду рядом гораздо чаще, верно? - Неужели тебе совсем не страшно? Савамура взглянул в обеспокоенное лицо семпая - кажется, тому действительно был важен ответ - и честно попытался разобраться в себе. Страха не было. Была нежность и искрящийся пузырьками восторг, любовь - такая безграничная, что вообще едва ли способна уместиться в одном человеческом сердце. И стойкая уверенность в том, что семпай никогда не причинит ему вред. - Неа, - он убеждённо замотал головой. - Ни капельки! Семпай сдёрнул его с места, будто он ничего не весил. Смял, стиснул в объятии так, что не пошевелиться и не вдохнуть. Сердце колотилось так, будто хотело прорваться ему навстречу прямо через грудную клетку, и, крепко стискивая в кулаках майку семпая, Савамура с восхищением чувствовал всем собой чужое заполошное сердцебиение. - Эй, Савамура. Я люблю тебя, - пробормотал семпай куда-то ему в волосы. Савамура улыбнулся и незаметно потёрся об него виском. - Я знаю.