***
— Бетти, я совершенно не понимаю, зачем тебе обращаться к психологу, — мама Купер поставила тарелку с вафлями перед дочерью, опираясь на стол и недовольно глядя на Бетти, — У тебя какие-то проблемы? Обсуди их со мной. — Мама, я..... Бетти не успела договорить из-за зазвонившего телефона, и Элис Купер, совершенно позабыв о дочери, полетела отвечать, оставляя девушку в одиночестве. Есть не хотелось, поэтому Бетти тихо встала из-за стола, с сожалением глядя на завтрак, который выглядел очень вкусно. — Прости, мама, но мне в желудок сегодня ничего не залезет, — прошептала девушка, надевая рюкзак на плечи и выходя с кухни. В недрах дома раздавался голос Элис, которая с кем-то увлеченно разговаривала, рассказывая о новых статьях и сенсациях. Бетти в нерешительности стояла возле входной двери, совершенно не зная, что ей делать. Наконец, она глубоко вздохнула, и быстро написала матери записку о том, что ей все-таки необходим специалист в сфере тонкостях души, положила ее возле тарелки с вафлями и вышла из дома.***
Стоя возле красивого дома своего нового психолога, Бетти еще раз сверилась с адресом, который дала ей мама, предварительно прочитав очередное нравоучение о том, что совершенно не понимает, зачем ей кто-то, кто «залезет в голову и будет там копаться». Тем не менее Элис Купер практически в первый раз прислушалась к дочери и хоть и нехотя, но нашла Бетти специалиста, которая по отзывам, была лучшей в городе. «Вероника Лодж, психологическая помощь, Пембрук 305». Бетти наконец протянула руку к звонку, ожидая, что ей откроет какая-нибудь взрослая женщина, которая оглянет ее с ног до головы и сразу же поймет, что с Бетти не так. Но за дверью стоял пожилой дворецкий, который помог девушке снять кардиган и провел ее до квартиры номер 305. — Мисс Лодж ожидает вас, пожалуйста, проходите, — учтиво проговорил мужчина и удалился. Сердце в груди Бетти стучало как бешеное, когда она открыла дверь и прошла в квартиру. Было тихо, и девушка подумала, что хозяйки нет дома или дворецкий ошибся, приведя ее не туда. Бетти осторожно прошла к дивану, проводя по нему рукой, в нерешительности думая, можно ли на него присесть или стоит уйти из этой квартиры и сказать маме, что никого не было дома. Но ее размышления прервала девушка, вышедшая из дальней комнаты в холл. Темные волосы, обрамляли красивое лицо незнакомки, черное платье, цена которого для Бетти была заоблачной, идеально сидело, подчеркивая достоинства шикарной фигуры, аккуратный маникюр и неброский макияж — все это заставило Бетти думать, что перед ней богатая клиентка психолога. Но девушка обратилась к Бетти: — Мисс Купер? Меня зовут Вероника Лодж, мы можем пройти в кабинет. Бетти на пару секунд потеряла дар речи, не веря, что такая молодая девушка может быть специалистом в своем деле. Следуя за Вероникой, она вошла в кабинет. — Вы можете присесть в кресло, мисс Купер, или, если вам будет удобно, на диван, — голос Вероники был мягким и приятным, как карамельная патока. Бетти не знала, куда ей деть себя и, откровенно говоря, смущалась этой красивой девушки. — Я, пожалуй, выберу диван, спасибо, — голос подрагивал, а руки вспотели от волнения. Бетти не понимала, почему ее тело так подводит ее, то ли важность момента и предстоящего разговора взволновали ее, то ли девушка, севшая напротив на кожаное кресло. Вероника внимательно окинула Бетти взглядом, от чего у той похолодело внутри. Но Лодж лишь мягко улыбнулась ей и взяв в руки блокнот устремила свой взгляд на Бетти. — Итак, мисс Купер, ваша мама сказала, что вы сами решили прийти на консультацию, — голос Вероники лился по комнате, наполняя собой все пространство, а Бетти не могла оторвать взгляд от ее губ. И дело здесь было в том, как аккуратно и ровно они были накрашены темной помадой, как мягко они выговаривали слова. — Да, я попросила маму записать меня к психологу… — и тут девушка запнулась, совершенно не зная, что говорить. Стоит ли сразу рассказать о том, что она терпеть не может миссис Купер последнее время, или стоит начать с того, что уже больше трех месяцев Бетти не решается рассказать собственному парню, что больше не любит его? Или заговорить об одиночестве, которое преследует ее после признания в любви Арчи, который хоть и не оставил ее, но заметно охладел? — Вы с ней не ладите? — спросила Вероника, смотря на Бетти, чуть наклонив голову. Казалось бы, совершенно обычный вопрос, но от него в горле Купер все пересохло, а грудь сдавила тоска об этих потерянных отношениях с матерью. — У нас… недопонимания — Бетти не могла продолжать, горло перехватило, и казалось, что она не имеет право выложить все это Веронике. — Бетти, вы можете рассказать мне абсолютно все, что у вас на душе. И если вы переживаете, что я расскажу что-то вашей маме, забудьте об этом. Я гарантирую вам полную конфиденциальность. Это принцип работы всех психологов, — Вероника поднялась с кресла, подходя к небольшому стеклянному столику. Бетти смутилась и не могла подобрать слов, ей казалось, что она поступает нетактично по отношению к Веронике, ведь приход к ней на консультацию не подразумевал под собой молчание. Лодж налила девушке воды в высокий стакан и подошла к креслу Бетти. — Вот, выпейте, не стоит переживать так сильно, вы можете довериться мне, — Бетти протянула руку, забирая стакан и случайно задевая пальцы Вероники, накрывая их своими. Девушку будто бы пронзило током от прикосновения, и она неловко качнула стакан, практически проливая воду. Вероника лишь мягко улыбнулась ей, будто бы не замечая смущения Бетти, и вернулась в кресло. Выпив почти половину стакана за раз, Бетти стала нервно крутить его в руках, собираясь с духом, чтобы начать разговор. — Можно ли сказать, что вы часто ссоритесь с вашей мамой? — задала вопрос Вероника. — Это нельзя назвать ссорами, — проглотив ком в горле, Бетти осторожно выговаривала слова, — Мы скорее спорим, и довольно часто в этих спорах мама не дает мне право на собственное мнение. Она постоянно контролирует меня, и иногда это переходит все границы. — Какую позицию занимает в этих разногласиях ваш отец? Он принимает чью-либо сторону или предпочитает оставаться в стороне? — Он скорее наблюдает, — напряжение в теле Бетти понемногу спадало, дыхание выравнивалось, а глаза уже не бегали по полу, — Но чаще он встает на сторону мамы. Несмотря на то, что они периодически ругаются, он никогда не защищал меня перед ней. — А конкретно ваши отношения с отцом можно назвать доверительными или просто хорошими? — Не думаю, что мы близки. Я бы не смогла прийти к нему и рассказать что-то личное, — Бетти чувствовала, как ее глаза наполнялись подступающими слезами, — Никому в этой семье я не нужна. Им важны лишь мои оценки и моральный облик перед соседями. К сожалению, если мама и заботится обо мне таким образом, я совсем не чувствую этого. Когда моя сестра была с нами, мне было легче переносить ее нападки. Полли всегда защищала меня. — Где ваша сестра сейчас? — Вероника делала пометки в своем блокноте, поглядывая на Бетти, но почувствовав напряжение в голосе девушки при упоминании о сестре, она пристально посмотрела на ту. — Полли уехала. Когда мамина забота переросла в постоянное наблюдение за сестрой и последующий домашний арест, она собрала свои вещи и покинула нас. Мы иногда созваниваемся, но я очень скучаю по ней. Она была единственной, кто спасал меня от мамы. Глаза Бетти стали совсем грустными и Вероника внимательно посмотрев на девушку, спросила, все ли с той в порядке. — Со мной все хорошо, я просто… — голос Бетти оборвался, и девушка с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Она закрыла лицо руками, пряча глаза от Вероники, но та протянула руку и погладила Бетти по ладони. — Вы можете плакать, Бетти, будет лучше, если все свои отрицательные эмоции вы оставите здесь, в этом нет ничего стыдного или неловкого. И Бетти разрыдалась. Она плакала и рассказывала Веронике все, что мучило ее, не давая спать по ночам, заставляя раздирать ладони ногтями и сбегать по ночам из дома. Ее тело содрогалось, а руки намертво вцепились в пальцы Вероники, которые та не убирала, позволяя девушке хотя бы здесь чувствовать поддержку. В какой-то момент Вероника почувствовала, что состояние Бетти стало перерастать в истерику и встала, чтобы налить той еще воды. Но Бетти вскинула голову и сквозь всхлипывания прошептала почти отчаянно «Пожалуйста, не оставляйте меня одну». — Я здесь Бетти, вы не одна, — и Вероника позволила себе обнять рыдающую девушку, даря той ощущение такой желанной любви и безопасности. Они так и сидели в обнимку, пока истерика Бетти на прошла, и все это время Вероника позволяла девушке сжимать свои руки и зарываться лицом в шею. Она почти неслышно говорила Бетти успокаивающие слова, и в какой-то момент девушка стала затихать, внимательно слушая все, что ей говорила брюнетка. И когда последние всхлипы Бетти стихли, Вероника аккуратно отстранилась и предложила блондинке салфетку. Но видя, что состояние той совершенно не стабильно, она вернулась на то же место, беря девушку за руку и говоря ей все необходимые рекомендации, которые должна была дать. — Вам нужна любовь, Бетти, есть ли кто-нибудь в вашем окружении, кто способен дать вам ее? — голос Вероники стал тихим, а ее пальцы поглаживали руку блондинки. Та в свою очередь очень хотела положить голову Лодж на плечо и прижаться, как можно ближе. — Не думаю… Порой мне кажется, что я совершенно одна… — Бетти говорила шепотом, боясь, что громкий голос отпугнет Веронику и та прервет физический контакт с ней. Вероника не отвечала, прислушиваясь к собственному телу, которое очень странно реагировало на Бетти, прижавшуюся к ее боку и все-таки прислонившуюся щекой к плечу брюнетки. Вероника чувствовала, как в груди разливалась бесконечная нежность и сочувствие к девушке, но вместе с этим, Лодж ощущала странное напряжение в животе и прекрасно понимала, что ей стоит отодвинуться и закончить сеанс. Но она как никто другой понимала, в чем сейчас нуждается Бетти, и оставить ее вот так, просто не могла. Ее бы многие осудили, узнай, что она действует не по регламенту, но впервые Веронике было все равно на этический кодекс. Да и формально она ничего лишнего не допустила, прекрасно помня, что физический контакт с клиентом разрешен, если ему это необходимо. — Вероника, — прошептала Бетти, — Я так одинока… И эта фраза запустила в Лодж что-то, что не даст ей покоя больше никогда. Это врезалось ей в кожу, заставляя сердце сжиматься от острой необходимости не слышать такого отчаяния в голосе блондинки. Это текло теперь в ее крови, вынуждая сжать руки покрепче и придвинуться к Бетти еще ближе, в порыве укрыть ее от этой боли, поделиться своим теплом с ней. Уже пять лет она помогала своим клиентам разбираться в себе и начинать жизнь с чистого листа. За это время через ее кабинет прошло столько судеб, что самой Веронике казалось, будто за каждой из них она наблюдала лично, повидала все. Она давала надежду людям, которые готовы были сделать необратимое, в порыве спрятаться от проблем, тяжким грузом, свалившимся на их плечи. Она утешала вдов, направляла подростков, соединяла почти развалившиеся семьи, разбирала детские травмы и обиды, выслушивала каждый день самые страшные тайны отчаявшихся. Вероника сотни раз слышала: «Я одинока», «Я не хочу жить», «Моя мама меня не любит», «Я не могу это пережить», но только Бетти заставила ее сердце болезненно сжаться и, нарушая все правила, проникнуться ее эмоциями. Равнодушными психологам быть нельзя, но беспристрастность — один из самых главных принципов в работе. И Вероника бесстыдно им пренебрегла. — Ты… — голос брюнетки внезапно сел, — не одинока. Больше нет. И черт знает зачем, Бетти повернулась к Веронике, вглядываясь ей в глаза. А затем для чего-то потянулась к ее губам, мягко прикасаясь своими, и замирая, в надежде, что ее не оттолкнут. Но Вероника не шевелилась, лихорадочно пытаясь взять себя в руки. А в голове не было ни единой мысли, словно сама Лодж превратилась в сплошные ощущения, чувствуя лишь вкус малины на своих губах. «Скорее всего она пользуется малиновой помадой» — зачем-то подумала Вероника, отвечая Бетти на поцелуй. И что-то окончательно сломалось в груди у блондинки, когда та потянулась уже всем телом к Веронике, осторожно сплетая свой язык с языком Лодж. Что-то рухнуло, раня осколками где-то глубоко внутри, заставляя еще сильнее прижиматься губами, обвивать руками шею брюнетки и ловить воздух рваными вдохами в перерывах между поцелуями. Вероника больше не хотела вспоминать о том, что она должна делать и чего не имеет права допускать. Ей было все равно, что сделает ей мама Купер, если узнает, что Лодж сотворила с ее дочерью, потому что эти влажные звуки поцелуев сносили ей голову. И ничего не было важнее, чем опрокинуть блондинку на кожаный диван, открывая себе доступ к нежной шее. — Ты можешь в любой момент сказать мне «нет», — задыхаясь проговорила Вероника, но Бетти не хотела останавливаться. Блондинка притянула Лодж для еще одного поцелуя, прикусывая ее нижнюю губу, заставляя брюнетку удивляться, откуда эта девочка умеет так шикарно целоваться. Внешняя зажатость Бетти сменилась внутренним огнем, который Вероника выпустила по неосторожности. Оторвавшись от губ Бетти, Лодж спустилась к шее блондинки, вбирая в себя нежную кожу, кусая и тут же зализывая. Вероника оставляла свои метки на Купер, сходя с ума от ее запаха. Она хотела видеть засосы, оставленные ей, на этой девушке. Бетти не знала, зачем она это делает, девушка словно хваталась за единственный предоставленный шанс почувствовать себя нужной. Ей необходимо было ощущать руки Вероники на своих бедрах, видеть ее взгляд, наполненный страстью, слышать тяжелое и хриплое дыхание той на своей шее. Бетти послушно приоткрывала губы навстречу напору Лодж, тело девушки оказалось податливым, и сама Купер не чувствовала стеснения, которое преследовало ее всегда в отношениях с Джагом. Но во всех ее действиях сквозило неприкрытое отчаяние, которое Вероника не могла не заметить. С большим трудом девушка оторвалась от Бетти, заглядывая той в глаза: — Все, что мы сейчас делаем — пытаемся заглушить твою боль с помощью секса без чувств, — проговорила Вероника, переводя дыхание, — Это не то, что спасет тебя. — Но это нужно мне прямо сейчас, — в отчаянии воскликнула Бетти, — Ты хочешь помочь мне? Тогда продолжай. Я устала ждать, когда мне станет легче… — Тебе нужна терапия, — перебила ее Вероника, почти убедившаяся в том, что ей нужно встать с бедер Бетти и попрощаться с ней, — Не обещаю, что это будет легко и быстро, но иначе никак. Тебе стоит найти другого специалиста. — А тебе стоит заткнуться, — прошипела Бетти, внезапно почувствовавшая злость оттого, что и эта девушка указывает ей, что делать. Купер резко села, обхватывая талию Вероники руками и с остервенением кусая ее губы, вынуждая ту застонать ей в рот. Брюнетка больше ничего не могла сделать, возбуждение от грубых действий Бетти затмило ее разум, побуждая отвечать на эти жесткие поцелуи, обвивая шею девушки руками. Но Лодж не собиралась отдавать доминантную позицию Бетти, поэтому поудобнее уселась на ее бедрах и стала стягивать с блондинки кофту. Губы Вероники покрывали грудь Бетти поцелуями, на что девушка отвечала ей хриплыми стонами, запрокидывая голову назад и открывая брюнетке больше возможностей. Руки Лодж скользнули Купер за спину и дернули за застежку лифчика, обнажая Бетти еще больше. Блондинка цеплялась пальцами за платье Вероники, ища молнию. Но Лодж толкнула ее на диван, припечатывая к губам влажный поцелуй и сама завела руку за спину, расстегивая платье. Она аккуратно приподнялась, позволяя ткани скользнуть на пол, оставаясь в нижнем белье, которое, к слову, было до неприличия откровенным. Бетти наблюдала за ней, не веря, что эта девушка раздевается для нее. Подметив в глазах Купер восхищение, Вероника одарила ее коварной улыбкой, наклоняясь за заслуженным поцелуем. И Бетти потянулась к ней навстречу, но в последний момент брюнетка скользнула к ее животу, оставляя на нем дорожку влажных поцелуев. Она прикусывала кожу, вырывая из Бетти стоны и хриплые мольбы о большем. Руки потянулись к застежке на джинсах Купер, и вот и они отлетают в сторону. Не став долго мучить Бетти, Вероника стянула с нее трусики и стала покрывать поцелуями ее бедра. — Вероника… пожалуйста, — шептала Бетти задевая стакан на столе, в порыве найти что-нибудь, за что можно было ухватиться. — Не бей мне посуду, — прохрипела брюнетка, хватая руки Бетти и связывая их ремнем от джинсов блондинки. — Что ты… — возмутилась было Бетти, но внезапно поняла, что хочет чувствовать власть этой девушки над собой. — Тихо, — шикнула на нее Вероника, затыкая Бетти поцелуем. Руки снова поползли по телу Купер, разводя ее ноги. Бетти не отрываясь, следила за действиями Вероники, и в какой-то момент попыталась дернуться и сжать бедра, но ее попытки были пресечены. «Ну уж нет, так просто я тебя теперь не отпущу», пронеслось в голове Вероники, когда та коснулась девушки пальцами в заветном месте. — Такая влажная и уже готовая, — восхищенно прошептала Лодж и мягко ввела в девушку один палец. Громкий и протяжный стон вырвался из груди Бетти, заставляя Веронику замереть. — Пожалуйста, не останавливайся, — захныкала блондинка, двигая бедрами навстречу Лодж. Брюнетка усмехнулась, добавляя второй палец и медленно начиная двигаться внутри Бетти. Стоны девушки наполнили всю комнату, а в животе самой Вероники разрастался пожар от представившейся картины. Волосы Бетти разметались по дорогой коже дивана, соски на груди девушки набухли, а глаза покрыла пелена нечеловеческого возбуждения. Теперь Вероника чувствовала в ней страсть и неудовлетворенное желание, а то пугающее отчаяние пропало, растворившись в накалившемся воздухе. — Быстрее, — шептала Бетти, не в силах сдерживать стоны. А Вероника сходила с ума, видя, как эта девчонка подходит к грани. Она увеличила темп, покачивая своими бедрами в такт движениям Бетти, в горле появился ком от нахлынувшей нежности. Лодж мягко сжала грудь Бетти в своей руке, выжимая из той остатки сил, и толкая ее за черту. В голове Купер взорвался чертов фейерверк, на какое-то время лишая ее возможности чувствовать что-то, кроме пульсирующих волн удовольствия в животе. В глазах потемнело, а воздуха катастрофически не хватало, когда губы Вероники присоединились к пальцам на груди. Мир прекратил существовать, время остановилось вокруг этих двоих, отчаянно ищущих друг в друге успокоение своей собственной боли. Завтра Вероника соберет свои вещи и покинет Ривердейл, оставляя Бетти один на один с чем-то странным в груди. С чем-то, что заставит ее потерять сон и аппетит, превратит Купер во влюбленную и сломанную тень, ищущую черты Лодж в каждой проходящей мимо девушке. Это что-то перевернет жизнь самой Вероники, вынуждая ее остерегаться блондинок с зелеными глазами и навсегда отказаться от терапии несовершеннолетних девочек. Они обе отдали друг другу очень важную часть себя и обрекли друг друга на страдания. А пока Бетти тянется руками к Веронике, стягивая с нее белье, и прижимаясь своими губами к сладким губам брюнетки, чтобы та не ускользнула от нее так быстро. Надрывно стонет ей в ухо и прячет лицо у девушки на шее, словно предчувствуя, что у этой истории не будет счастливого конца.