Остатки моей гордости

Тело ноет, адреналин ещё стучит в висках. Как всегда, после проигранной схватки, ты больно сжимаешь моё плечо, рывком ставишь на ноги и тащишь в тёмную подворотню неподалёку. Дикое неконтролируемое возбуждение охватило всё моё тело, как и всякий раз, когда мы якобы случайно сталкиваемся на пустых улицах Тошимы. Резкий толчок, и своей спиной я чувствую каждый чёртов кирпич в чёртовой кладке. Сдавленно шиплю от боли. Ты уже рядом, красные глаза прожигают меня насквозь, а руки забираются под футболку. Хватаю тебя за волосы и жадно впиваюсь в твой рот. Не целую, нет. Скорее ем, кусаю до крови и наслаждаюсь этим металлическим привкусом. Холодные пальцы, обтянутые латексом, не церемонясь сдёргивают с меня джинсы: сейчас нам не до прелюдий. Я и сам хочу, чтобы ты поимел меня. Отчего-то совсем не чувствую смущения, когда длинные пальцы грубо обхватывают мой член. Задыхаюсь хриплым стоном и отпускаю твои губы всего на пару мгновений, чтобы слизать капли крови с подбородка. Хочу обнять тебя, но ты не позволяешь. Вместо этого разворачиваешь к стене так быстро, что разбил бы мне лицо, не успей я выставить руки. — Сними. И холодный латекс касается моих губ. Покорно обхватываю кончик перчатки зубами и тяну на себя. — Умница… И сразу же два пальца вторгаются в мой рот. Начинаю посасывать их, не дожидаясь приказа. Вторая рука чувствительно шлепает меня по заднице, больно сжимает, проводит по спине и стискивает волосы на затылке. Горячие пальцы покидают мой рот, который ты тут же зажимаешь другой ладонью. Я замираю, когда ты гладишь мою промежность, едва кончиками пальцев касаясь тугой дырочки. Почти невесомо дотрагиваешься и вгоняешь сразу оба пальца, тут же начиная растягивать. Адски больно, и это заводит меня ещё больше. Тихонько поскуливаю, прижимаясь лбом к холодной стене. Дрожащей рукой сжимаю свой член. Когда я успел так возбудиться? Смазка стекает по пальцам, а сам орган болезненно пульсирует, но у тебя другие планы. Больно бьёшь меня по запястью, вынуждая опустить руку. Ты такой садист. Всё ещё тянешь меня, но уже не так больно. Боль не скальпельно-острая, а тягуче-противная. Терпимо. Боже, трахни ты меня уже скорее! Ты усмехаешься. Неужели я произнёс это вслух? Наклоняешься ближе и тихо шепчешь, больно прикусывая мочку уха: — Как скажешь, глупый мышонок… Слышу лязг металла, и в следующую секунду боль снова врывается в моё сознание алым пятном. Входишь весь, сразу, начинаешь двигаться, не давая мне привыкнуть. Практически вдалбливаешь меня в стену. Рывки становятся глубже, ещё больнее, но я испытываю какое-то мазохистское удовольствие от того, что ты со мной делаешь. Внизу живота всё горит, но ты не даёшь мне прикоснуться к себе, а сам не пытаешься приласкать меня. — Шики… Пожалуйста… Позволь мне… Голос срывается, и я заливаюсь краской, когда он резко дёргает меня за подбородок, вынуждая повернуть голову. Его глаза, цвета тлеющих углей, прожигают меня. Закусываю губу. — Пожалуйста… — выдыхаю в самые губы и пытаюсь поцеловать тебя. Одним рывком впечатываешь меня в стену. Так больно. Лицо горит, и по моим губам течёт горячая кровь из свезённого носа. Ещё быстрее. Обхватывает мои бёдра и буквально насаживает на себя, грубыми рывками врываясь на полную длину и выскальзывая почти весь. Твои пальцы всё-таки обхватывают меня. Наконец-то. Ты касаешься чувствительной головки, обводишь её тонкими пальцами и резко сжимаешь у основания, не давая мне кончить. — Ах-ха… а-а-а… Ши… — Не могу произнести даже твоё имя. — Только не останавливайся. Ещё совсем немного… Шики! Последний толчок особенно сильный. Ты вздрагиваешь и кончаешь. Горячая сперма стекает по моим бёдрам вперемешку с кровью, но сейчас мне плевать на это. Неудовлетворённое желание становится настоящей пыткой. — Шики. Сползаю по стене вниз. Стоять больше не могу, тело предательски ноет, просит разрядки — но ты же не позволишь мне? — Тебе мало? Только киваю, даже краснеть сил уже не осталось. — Хм… Я уверен, что твои губы сейчас искажает мерзкая ухмылка, улыбаться ты просто не умеешь. — Поработай ротиком — и тогда я позволю тебе кончить. Большая ладонь ложится на мою голову, гладит, перебирает пряди, ерошит волосы, но я слишком хорошо тебя знаю, чтобы купиться на эту ласку. Жалкая иллюзия выбора. Выбора, которого у меня нет. Медленно поворачиваюсь, всё тело ломит. Уже плевать. Чувствую себя последней блядью, на всё готовой ради секса. Прикрываю глаза и медленно, кончиком языка, касаюсь головки. Слизываю остатки спермы, втягиваю твою плоть в рот, прохожусь языком ещё раз, чуть прикусываю. Чувствую, как ты твердеешь снова. — Приласкай себя, котенок. Послушно обхватываю набухший член и осторожно начинаю двигать кистью. Размазываю липкую смазку по головке, сжимаю чуть сильнее у основания… Ах-ха… А ты всё ещё гладишь меня по голове, больно стискиваешь волосы у корней, вынуждая поднять голову. И снова заставляешь смотреть прямо в глаза. Внутри что-то сжимается и догорает… Возможно, это остатки моей гордости?