***
— Я уже пьян. — Это в какой такой параллельной вселенной, а? — В той, в которой сидящий рядом со мной друг не делает вид, что кола вперемешку со спрайтом — настолько невъебенно крутой алкогольный напиток, что он никак не может от него оторваться. — И это я слышу от человека, который пьет виноградный сок из бокала для вина. — Я хотя бы подготовился и перелил в винную бутылку. А не то что некоторые. — Джун обводит рукой территорию вокруг них и чуть не заезжает Юнги по затылку, хотя собирался сделать это пару секунд назад. — Что с этой кучей банок делать прикажешь? — Не сдалось мне, чтобы у колы был привкус пива, вот и не перелил. Да и долго это. — Попахивает тут только брезгливостью. И долго — это когда ты до сих пор не можешь решить, присоединиться к празднику или нет, хотя вроде бы приходил на тусовку. — А сам-то. Ким фыркает и присасывается к своей бутылке, поворачиваясь к Юнги спиной. Намджун около пятнадцати минут, а по ощущениям — целый час, составляет ему компанию, Юнги же собирался побыть на крыше в одиночестве и в окружении банок из-под колы и спрайта, но никак не в компании любителя виноградного сока и пиздежа, который все-таки опрокидывает свой бокал и начинает материться на всю крышу. Но потом быстро успокаивается и разворачивается к Мину, не отпуская бутылки из рук, дабы она по чистой случайности не повторила участи бокала. Юнги демонстративно и медленно пьет свой напиток, пока Намджун собирается с мыслями. Мин вообще не обязан с ним разговаривать, но вроде и не против такой компании. Точно пока еще не решил. — Это из-за Чонгука, да? — В каком таком смысле? — Ну, ты здесь из-за Чонгука? Боишься, как бы с ним чего не случилось? — Чонгук просто попросил проконтролировать, чтобы он много не пил. — И поэтому сейчас ты тут, а не внизу рядом с ним. — Я ему не цербер. Там полно людей, которые за ним и так присмотрят. — Не сказал бы. Хосок чем-то своим занят. Чимин рядом с ним все отшивается. Джин если и уйдет с кухни, то запрет ее на все замки и не видать нам никакой еды. Есть еще Тэхен, но за ним самим глаз да глаз нужен. А то напьется и тогда твоего Чонгука точно спасать придется. Юнги удивляется словам Джуна. Чонгук не говорил ему, что его старший брат тоже будет на празднике. Забыл. — Во-первых, Чонгук не мой. Во-вторых, вряд ли Тэхён напьется, зачем ему это. — А Чонгук знает о том, что он не твой? — В-третьих, я не обязан отвечать на глупые вопросы. — В-четвертых, все видят, как он на тебя смотрит. Не знаю, как ты еще этого не заметил. Мин опускает тот факт, что Чонгук смотрит на него так лишь потому, что Юнги сегодня чуть ли не в его ангелы-хранители записан. — Я давно уже заметил. Поэтому и согласился прийти. Чтобы Чонгуку вдруг не взбрело в голову сотворить какую-то дичь. — Да ты оптимист. А не думаешь, что это как раз из-за твоего присутствия случится? — Он на такую глупость не пойдет. — Оптимист в квадрате. Ладно. А знаешь, почему я не хочу вниз спускаться? — Ну и? — Как думаешь, кого точно хотят споить с самого начала вечеринки? — Ммм, тебя? — Да нет же. Тебя, оптимист ты этакий. Понимаешь теперь, почему я здесь? — Не надоело столько вопросов задавать? Джун демонстративно откашливается, пару раз бьет себя в грудь и поправляет невидимый галстук. Юнги смотрит на весь этот ритуал с мыслями «какого черта тут происходит», но ничего не говорит, отпивая из своего стакана, и закашливается от попавших в нос пузырьков газа. — У хорошо образованного ума всегда будет больше вопросов, чем ответов. — Под Ломоносова косишь, что ли? — Я перефразировал его, вообще-то. — Это не меняет того, что мой вопрос остается открытым. — Какой ты сложный. Я тут для того, чтобы предупредить тебя. Ты ж с алкоголем не особо дружен. Насколько я помню. — Правильно помнишь. — Тогда у меня для тебя точно плохие новости. — Ещё скажи, что Чон… — Да нет, не Чонгук. А вот Чимин тебя споить хочет. — Ну охренеть теперь. — Не охреней, когда спустишься вниз. А уже пора бы. Они там небось в догадках, а чем мы тут столько времени занимаемся, теряются. — Ты так уверен в этом. — Можешь сам пойти и спросить, раз мне не веришь. — Мне это сто лет не сдалось. — Маловато же ты себе дал. Юнги больше не может продолжать эту словесную перепалку, поэтому без лишних слов встает и начинает собирать разбросанные вокруг банки из-под газировки. Джун сперва поднимает свой разлитый бокал, а потом помогает ему с уборкой. — С-т-л. — Чего? — Соль-текила-лайм. — Блять, Джун. — Не «блять», а тебе пригодится это до конца вечеринки. — И это я еще сложный. — Еще какой. Юнги еле сдерживается от того, чтобы не вмазать Киму, но в последний момент вспоминает, что за окончательно разбитый бокал ему придется рассчитываться перед Сокджином лично. — За целую слитую бутылку вина тебе Джин точно вставит. — А ты думаешь, откуда я этот сок взял. — Да откуда мне знать. — Окей, скажу попроще. Вино я перелил в пакет из-под сока. А любитель виноградного сока у нас не я вообще-то, а Джин. Вот и делай выводы, друг мой. Намджун еще так подмигивает ему, что Юнги начинает жалеть о том, что в его стакане было не пиво с соджу. Потому что мысль о том, что Джин во время своей готовки будет каждый раз пить вино, замаскированное под сок, и списывать его странный привкус на результат брожения, не дает покоя в вопросе, не случится ли пожар на кухне под конец вечеринки. В том, что у Джуна на счет старшего есть какие-то свои планы, сомневаться не приходится. Юнги с неохотой прощается с крышей, спускаясь вниз, где играет негромкая музыка.***
Желание проверить, кто там и в каких догадках теряется, не появляется до тех пор, пока Юнги не осознает, что его телефон, который он оставил в прихожей, медленно, но верно оказывается у края тумбочки из-за непрекращающейся вибрации от нескончаемых сообщений. Чонгук вовсю написывает ему. Гук: Юнги, мне нужна помощь Гук: Прямо срочно Гук: Очень Гук: Юнги! Гук: Ты же обещал помочь Гук: Ладно Гук: Я даже буду называть тебя хёном Гук: До конца вечеринки Гук: Только если все же поможешь мне Юнги берет телефон и подходит к первой попавшейся двери. Ждет. Юнги: Я ничего тебе не обещал Гук: О, Юнги! Но ты ведь говорил, что ты можешь вмешаться, если что-то пойдет не так Юнги: И что же может пойти не так? Гук: Нууу… Гук: Если Тэхен захочет вдруг… Гук: Меня… Юнги: Можешь не продолжать, я вспомнил. А хёном ты меня и так называть должен, мелкий — С кем ты это так активно переписываешься, Чонгук? Мин слышит знакомый голос и подходит к следующей двери. Теперь точно. Подпирает стену и продолжает диалог с Чоном, параллельно вслушиваясь в происходящее за соседней дверью. Гук: Тебе там не скучно одному? А то могу выйти и поразвлекать тебя Юнги: Не стоит. Мне тут и так хорошо — А, да с Юнги. Спрашиваю, не скучно ли ему там. Пишет, что немного скучновато, но не хочет меня отвлекать. — Пусть к остальным присоединится, там же все веселятся. — Да, так ему сейчас напишу. Гук: Только не уходи, Юнги! Юнги: Как раз собирался к остальным присоединиться Гук: Ты что, за дверью? Юнги: Нет, в шкафу Гук: Не смешно! Ты по моей просьбе здесь, вообще-то Юнги: Не спорю. А дальше что? Гук: А то, что мы с Тэхеном уже достаточно выпили, вот только я себя пьяным не чувствую совсем Гук: Насчет Тэхена не уверен Гук: Но если он вдруг решит… Гук: Ну ты понял Юнги: Когда вы это успели? Гук: Ну Юнги: Нафиг я теперь тебе сдался Гук: Да, вообще-то Гук: Нет Гук: Я все равно боюсь Гук: Вдруг что пойдет не так Юнги слышит голоса недовольного Тэхена и быстро оправдывающегося Чонгука, потом какой-то странный звук, будто от падения, и матерную ругань. Юнги: Это ведь не бокал был, да? Гук: У тебя там локаторы вместо ушей, что ли? Гук: Да Гук: Он самый Юнги: Я бы посоветовал тебе пользоваться моментом. А то потом Джин вас убьет за бокал Гук: Юнги! Юнги: Я пока не вижу никаких причин вмешиваться. Если что — зови Гук: Ладно Юнги: Не буду вам мешать Гук: Стоп Гук: Юнги! Гук: Ну Юнги! Гук: Ну хён! Гук: Юнги-хён! Мин отключает уведомления, чтобы не чувствовать больше этой дурацкой вибрации и убирает телефон обратно на стойку. За дверью больше не слышно никаких голосов, что весьма подозрительно, но это не особо интересует. Он проходит на кухню и тут же попадает в руки к Джину. Рядом с ним Чимин, а Джуна он подмечает сидящим за столом с той же бутылкой. Потом оборачивается и видит направляющихся на кухню виновника торжества и причину его страхов. Один из них чуть ли не пожирает его взглядом, зато второй приветствует и кивает на стол. — Мы только вас с Джуном ждали. Остальные уже выпили. Только ты остался, Юнги. Мин бросает взгляд на Намджуна. Тот лишь пожимает плечами, мол, «я же говорил» и отпивает из своей бутылки, медленно покачиваясь на стуле и тем самым наводя на мысль, что все же решил удариться в настоящее вино. — Кто-нибудь помнит порядок? Тэхен обводит собравшихся быстрым взглядом, но никто ему не отвечает. Только Намджун все-таки вставляет свое «Юнги у нас не пьет», но его никто не слушает. — В общем, это не важно. Но тебе надо это выпить. Юнги нет смысла ни с кем спорить. Даже если он знает о намерениях некоторых из них, то все равно не собирается напиваться и делать тем самым одолжение. Мин краем глаза замечает, как Намджун смачивает из бутылки область между большим и указательным пальцами и подносит к губам. Юнги не дурак, сам бы догадался. Он увлажняет долькой лайма область на сжатой в кулак кисти и насыпает сверху солью. Прикладывает к губам, оставляя соль на них, и разом осушивает стакан с текилой. Последним идет лайм. — Ну как? Чимин появляется рядом и с неподдельным интересом задает вопрос. — Нормально. Юнги не чувствует никаких особых ощущений. Вкуса у текилы нет никакого. Соль и в Африке соль. Вот только лайм оказался недостаточно кислым. — Тебя еще ждет штрафная за то, что ушел на крышу. Мы тут не для этого собрались. Пак несколько раз хлопает его по плечу и довольно улыбается. Джин вставляет, что если они хотят штрафную, то надо бы сделать это до еды, потому что его фирменные ребрышки скоро будут готовы. В итоге Мину приходится повторить все тем же способом, только еще на пару с Джуном, так, за компанию. Сразу после этого все начинают собираться за общим столом. Только Хосока до сих пор не видно. — Он все еще чем-то в своей комнате занят. Голодным не останется, я ему уже отнес. Оповещает Сокджин, пока Юнги помогает ему с сервировкой. Старшего заметно покачивает, поэтому Мин предлагает закончить все в одиночку. Ким соглашается и отправляется за блюдами на кухню, а возвращается уже с довольно лыбящимся ему в спину Намджуном, который снова подмигивает как полный идиот и таким же образом чуть не опрокидывает ребрышки, спотыкаясь о ковер, за что тут же получает нагоняй от Джина и обещание «никогда больше не подпускать на кухню, да и к тому же просить помогать накрывать на стол». После еды Тэхен с Чонгуком возвращаются в комнату, при этом Мин ловит на себе прежде враждебный взгляд младшего, который успел уже тысячу раз мысленно извиниться за то, что не сказал о намерении остальных напоить Юнги, полный теперь немой просьбы о помощи. Мин делает вид, что не заметил, и эти двое наконец-то скрываются из виду. Следом пропадает Чимин со стаканом. Затем Джин принимается убирать со стола и просит Юнги так же помочь ему. В сторону Джуна старший и не смотрит даже, а тот уже вовсю развалился на диване, видимо готовясь после плотного ужина пойти на боковую. Юнги заканчивает со столом, а на кухне Джин сам справится, и все-таки решает проверить свою догадку. Подходит ко вроде как спящему Намджуну и отбирает у него бутылку, которую тот до сих пор держит рядом с собой. Подносит к губам и тут же бьет лежащего Кима в плечо. — Твою ж, Юнги! Не обязательно меня бить! — Не ори так, а то Сокджин и без моей помощи тут окажется. — Я спать собирался, вообще-то. — С каких пор ты притворщиком таким стал, а? — Всегда им был. — А с текилой тогда что? — С тобой у нас счет равный. А остальные за время нашего отсутствия, оказывается, целую бутылку выпили. — И как это тебя никто не спалил еще. — Я не специально чуть было поднос с едой не уронил. Но теперь Джин меня на кухню не пускает, а сам только там и ошивается. Ничего кроме как уснуть мне не остается. Да и меня после первой порции текилы начало разносить. А ты еще с двумя держишься. — Боюсь представить, что с тобой было бы после бутылки вина. — Не знаю. Зато Джина вон как шатает, ты сам видел. Миссия удалась. — Не завидую тебе завтра с ним разбираться. — Ну спасибо, друг еще называется. Но я живучий. Юнги возвращает ему бутылку с соком и только качает головой. Время почти перевалило за полночь, а все уже успели найти себе занятия. Даже Чимин, который собирался его споить, куда-то пропал. Наверняка с Тэхеном и Чонгуком играет в приставку. На радость Чону. Мин все же решает посидеть с Джином на кухне и в какой-то степени выполнить то, зачем он сюда пришел, но по отношению не к младшему, а к старшему. Однако стоит ему появиться на пороге комнаты, как Сокджин посылает его за оставшейся посудой. Где ее искать, Юнги догадывается, только вот не ориентируется в чужой квартире.***
Он еще долго решается заглядывать в комнаты, остерегаясь наткнуться там либо на Чонгука с пьяным Тэхеном, либо на одного Чимина. Какой из вариантов безопаснее — да никакой. Потому что случайно стать свидетелем какой-то сцены не очень хочется. Как и встретиться лицом к лицу с Паком, у которого на счет Юнги определенно есть свои хитрые планы. А иначе зачем ему, чтобы Мин напился. Но Юнги везет. Только он проходит мимо одной из дверей, как: — Юнги! Голос Чона он тут же узнает и возвращается к двери, осторожно заглядывая в нее. Комната оказывается комнатой Хосока и его младшего брата — Чонгука. Две кровати, два письменных стола, стул и большое игровое кресло, определенно принадлежащее младшему из братьев. Старший же расположился на кровати с ноутбуком, который является почти единственным источником света в дополнение к горящей настольной лампе. — Я-то думал, что кучу времени потрачу на твои поиски. Юнги проходит внутрь и поднимает ладонь в знак приветствия. Чон отвечает ему тем же и вопросительно смотрит на Юнги. — А, мне Джин поручил забрать у тебя посуду. Хосок кивает на стол со стоящим на нем подносом с тарелками, но пока Мин направляется к нему, откладывает с колен ноутбук и встает с кровати. — Знаешь, я сам все отнесу. А то весь вечер сижу тут, аж перед гостями неудобно. Чонгук меня в последний момент только предупредил, что именно сегодня у нас гости будут. Но у меня тут с работой еще дела есть, вот и не мог оторваться. Юнги понимающе кивает и все-таки помогает уложить лежащие на столе банки из-под энергетиков на тот же поднос. Хосок еще ставит туда стакан, взятый со второго стола, явно не ему принадлежащий, потому что еще один уже стоит рядом с тарелками. Юнги наблюдает за ним в немом вопросе и Чон это замечает: — Это Чимин заходил. Вот только перед твоим приходом ушел еще за энергетиками. Должен скоро вернуться. Подожди его тут, пока я на кухню схожу. Хосок как-то не спешит покидать своей комнаты, будто ищет что-то, что еще можно уложить на и так полный поднос, но, не найдя ничего, все-таки выходит. Юнги решает обосноваться на маленьком стуле в ожидании не то Чимина, не то Хосока, все же отдавая сейчас предпочтение в компании последнему. Лежащий на столе телефон Хосока вибрирует и Юнги вынужденно обращает внимание на яркую подсветку. Всплывшее на экране окно диалога от Чонгука гласит «Чимин у нас». Теперь Пак теперь точно не явится в комнату. Юнги облегченно выдыхает и откидывается на стуле в ожидании одного Чона. Хосок возвращается через пару минут. В одной руке держит банки с энергетиками с надетыми на них стаканами, во второй же стакан с какой-то жидкостью в нем. При таком тусклом освещении Юнги не может распознать. Зато Чон, заметив его заинтересованность, спешит объяснить: — Это тебе передать просили. Как видишь, вторая рука у меня занята была, поэтому пришлось все в стакан свалить. Соль растворилась, как понимаешь. Теперь Юнги замечает и плавающую в стакане почти четверть лайма. — А это точно мне, а не тебе? — У меня на цитрусовые аллергия. Поэтому в таком виде я это точно не выпью. Но и ты, как меня уже успели проинформировать, не горишь третий раз пить. Да и не обязательно, в общем-то. Всегда можно найти альтернативу. Хосок ставит энергетики со стаканами на стол и достает из-под него сначала бутылку, а потом и пачку с соком. У Юнги в голове раздается тревожный сигнал и загорается красным «опасность», когда он видит, что это за сок. — Виноградный. Джин к ужину принес. Я его не особо люблю, да и забродил он, видимо. На вино очень похоже, но откуда ему там взяться-то. Это все равно просто сок. Хосок смеется. Юнги же ни черта не смешно. «Потому что это, Хосок, самое настоящее вино» — хочется выкрикнуть Мину, но он сдерживает себя: понимает, какими последствиями может обернуться его признание для Джуна в первую очередь. Он ведь друг — не может. Чон преспокойно наливает ему пресловутый сок в стакан, а себе сначала что-то из бутылки, потом разбавляет энергетиком. Немые вопросы до сих пор не сбивают Хосока. — Ликер на травах. Вместе с энергетиком — адская смесь, но для работы самое то. Уж всяким безопаснее, чем поить текилой того, кто наверное впервые в жизни ее пьет. Намеки Юнги понимает и только усмехается. Получается, Хосок знает обо всем, что происходит за его дверью, даже если был занят тут работой. На ум приходит только телефон и диалог с Гуком. — Они туда-сюда толпой носились со своим «соль-текила-лайм» и «кто пойдет за Юнги». Джун за тобой пошел, да? Вы вроде и не так долго там сидели. Однако они за это время почти целую бутылку на троих выдули, еще и Гука приплели. А потом коллекционную думали взять. Я конечно не позволил, ибо нефиг вообще. Уж не знаю, кто там собирался брать за тебя ответственность, но точно не Гук. Не в том он теперь состоянии. Хосок усаживается в кресло брата и закидывает одну ногу на другую, забирая свой стакан и протягивая гостю второй. Юнги конечно же берет его, но отпивать не спешит, в душе надеясь, что Хосок не будет обращать на это внимания. — Так что вы там наверху с Джуном обсуждали? — Да так, о жизни говорили, ничего особенного. — Дай угадаю, он тебе о «с-т-л» сообщил. — Ну да. — При том что до этого божился ничего тебе не говорить. Для тебя конечно хорошо, что сообщил. Но вот как другие к этому отнесутся, когда узнают. Если уже не узнали. Хосок делает глоток и кивает Юнги на его нетронутый стакан. — Я же сказал, что не вино это. Можешь пить спокойно. Уверенность Хосока в своих же сказанных словах как-то успокаивает Юнги и он отпивает вина. Намджун наверняка не спит спокойно на своем диване, еще лучше, если по чистой случайности падает с него, потому что проклятия в свой адрес получает на протяжении нескольких минут. Хосок молча наблюдает за ним, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, и продолжает говорить. — Значит, как я тебя зову, так ты занят. А как Чонгук зовет — так сразу. — Когда ты позвал, я тоже пришел. — Спасибо, что напомнил. — И если бы я знал, что здесь меня хотят напоить, я бы не пришел. — В прошлый раз это была личная инициатива Джуна. — Не важно. — Для тебя может и не важно, но не надо тут всех своими врагами делать. Да и с чего ты решил, что и сейчас тебя напоить пытаются? Юнги до сих пор молчит про возможное вино в пакете, потому что чем больше он общается с Чоном, тем больше убеждается в том, что тот не мог ни о чем знать, потому что знать не о чем: сейчас в его стакане просто сок и не больше, а все остальное лишь плод разыгравшегося воображения. — Джун рассказал, что Чимин хочет меня напоить. До сих пор не понимаю, зачем ему это. На лице Чона появляется заметное удивление. Юнги не знает, чего от этого ожидать, поэтому делает глоток вина и тут же морщится. Хосок этого не замечает. — Это Чимин-то? Значит, тебе повезло, что я сегодня дома. А то когда он перед тобой заходил, явно уже «готовый» был. Что у него там при этом в голове на твой счет — черт его знает. — Он ведь твой друг. Наверняка делится своими мыслями на счет твоих новых знакомых. — Это ты на что намекаешь? — Ни на что. — Нет уж. Вот сейчас не отвертишься. И раз уж ты не хочешь говорить напрямую. Хосок допивает содержимое своего стакана и ставит его на стол. — Я что с Чимином тогда целоваться полез. Реакция интересна была. Юнги не поднимает взгляда от своего стакана, мысленно возвращаясь ко дню, когда встретился взглядом с Хосоком. Неожиданная смена темы ничуть не разряжает странной обстановки. — Я догадывался. — Серьезно? А по тебе и не скажешь, что ты такой проницательный. Хосок усмехается и наполняет себе стакан, откидываясь с ним обратно в глубоком кресле. Пьет еще и с прищуром смотрит на Мина. Юнги поднимает голову и сталкивается с его взглядом, но быстро отводит свой в сторону, занимая себя вином. Чон усмехается во второй раз. — Ну и раз ты такой догадливый. То сам наверняка представляешь, какие у Чимина на тебя планы. — Не хочу я это представлять. Чон пожимает плечами, мол, «как знаешь» и доливает ему еще сока. Трясет почти пустым пакетом и ставит его под стол. У Юнги от таких резких движений вдруг начинает плыть перед глазами и в голове ощущения, как после крутых американских аттракционов. От которых вообще-то Мину ничего не бывает. — Давай за встречу, что ли. А то когда еще у тебя будет возможность сидеть со мной и пить сок. Юнги несколько раз и молча кивает головой на слова Чона. Делает большой глоток и понимает, что это было лишним. Стакан оказывается на столе. Перед глазами теперь вовсю мигают белые круги, а тело вдруг становится тяжелым и тянет куда-то вниз. Мин зажмуривается, откидывается назад и упирается затылком в стену. Расценивает ее как крепкую опору и поэтому расслабляется. — Давай местами махнемся, тут поудобнее будет. Предложение Чона как раз кстати. Юнги не сразу встает со своего стула, но каким-то образом пересиливает всю тяжесть в теле и приземляется в кресло Чонгука, чуть ли не утопая в нем — алкоголь посылает примерно такие ощущения. Чон не спешит садиться напротив него, а первым делом поворачивает настольную лампу от Юнги и, недолго думая, вовсе отключает ее. Мин на тот момент не знает, решает ли Хосок списать действие алкоголя на банальную усталость, а потому убирает раздражающий зрение свет, либо делает это по другой причине. То, что Хосок встревожен, видно невооруженным глазом. Это видит и Юнги, хотя действие алкоголя не собирается никуда деваться. Белые пятна так и скачут перед глазами. — Вот и чего стоишь? — Да так. Тревога отчетливо прослеживается в голосе Хосока. Он улыбается, но при этом в улыбке чувствуется неловкость. Мин до сих пор не догадывается, в чем же истинная причина встревоженного состояния Хосока, и при этом так же расслабленно сидит на своем месте. Оба ждут. Наступает тишина. Юнги все еще смотрит снизу вверх на Чона, прямо в глаза. Но вот выставляет раскрытую ладонь перед собой и вверх, закрывая тем самым лицо Хосока в попытках сосредоточить на ней зрение и избавиться от надоедливых образов, посылаемых опьянением. Миг — и Чон срывается с места. Резко отводит руку Мина в сторону и припадает к нему. Одно колено между разведенных в расслабленной позе ног Юнги, руками обхватывает лицо сидящего на стуле парня и впивается своими губами в его с глубоким вздохом. Миг, за который Юнги и не успел бы ничего предпринять, даже будучи трезвым. И вот Хосок прямо перед ним с закрытыми глазами. Мин сразу же чувствует напор, с которым Чон захватывает его верхнюю губу, сразу же переходя на нижнюю, а затем и проникая языком. Юнги не стискивает зубы, не сопротивляется, потому что силам для этого просто неоткуда взяться. Движения Хосока рваные и резкие, как и его дыхание. Он продолжает с жадностью изучать губы Юнги, продолжает тяжело дышать, когда затягивает в легкие воздуха для продолжения. И через короткое время Юнги, достаточно привыкший к близости и действиям Хосока, присоединяется к нему. Обхватывает обеими руками того за спину и начинает медленно отвечать. Не сразу успевает за темпом Чона, а тот не собирается его сбавлять. Спустя несколько провальных попыток Юнги все же удается поймать нужный темп. В один момент Хосок слегка отстраняется от его губ и упирается лбом куда-то в левую ключицу. Юнги отчетливо слышит тихое «Прости», пока Чон пытается на первый взгляд безуспешно восстановить дыхание. Справившись с этим, он вновь возвращается к губам Юнги, и тот спокойно отвечает на прежний темп. — Если ничего не сделаешь… — сквозь прерывистое дыхание начинает Хосок. Юнги начинает понимать, что тот скорее не в состоянии остановить то, что начал сам, — я не остановлюсь. — и готов целовать так еще долгое время. Алкоголь в голове ну никак не помогает принять решение, не говоря уже о быстром и верном. — А что я должен сделать… — Мин не понимает, чего от него хочет Хосок, и спрашивает между поцелуями, продолжая бороться с навязчивыми вспышками с закрытыми глазами. — Хотя бы оттолкни… — Да? Юнги с играющим в его голове алкоголем сомневается, что Хосок не может остановиться. Но как только чувствует руку того, медленно поднимающуюся к груди, у себя под майкой, упирается обеими ладонями тому в плечи и все-таки отталкивает. Чон особо не сопротивляется и разрывает поцелуй. Потом резко отстраняется и усаживается на кровать, попутно хлопая крышкой до сих пор включенного ноутбука, окончательно погружая комнату во мрак. Юнги в свою очередь накрывает глаза ладонью и начинает массировать пульсирующие от напряжения виски. Дышит спокойнее, чем Чон, который, в свою очередь пытается восстановить сбившееся дыхание. Ощущения от поцелуя до сих пор и на физическом уровне ощущаются на губах у Юнги. Через несколько секунд Мин отмирает и поднимает глаза на Хосока. Тот спокойно сидит и встречается с ним взглядом. — Все-таки вино. Вот я дурак. Отвечать ему Мин не в силах. Хосок издает нервный смешок, облизывает губы и проводит рукой по волосам. Выглядит так, будто только и требовалось сделать это, чтобы Чон произнес «иди сюда» и опустил руку на кровать рядом с собой. Мин не думает долго и поднимается со слишком удобного кресла. Алкоголь дает о себе знать тут же: его начинает покачивать и он чуть ли не падает на ровном месте, но Хосок вовремя хватает за руку и тянет на себя. Мин молча занимает место рядом с ним и чувствует нахлынувший поток облегчения, из-за которого расслабляется все тело. Этим и пользуется Чон: в тот же момент, как Юнги разваливается на спине, нависает над ним, упираясь руками по обе стороны от головы лежащего парня, прямо как тогда на пляже. — Продолжим? Юнги ловит себя на мысли, что успевшие надоесть белые вспышки перед глазами появляются все реже. Поэтому сейчас он просто лежит, но даже так Хосок все еще ждет. Юнги не в состоянии понять, чего, но свой вопрос задает: — Разве тебе нужно на это мое разрешение? — Оно не нужно было мне на пляже, но теперь мы на кровати. Но мне не нужно получать его здесь, ведь так? Юнги молчит. Хосок все так же ждет. Мин первым нарушает тишину. — Ты же знаешь… что значит мое молчание? Чон не нуждается в напоминании. Вновь приближается к Юнги и затягивает того в поцелуй. Мин не перестает отвечать на каждое новое прикосновение, пока Хосок в процессе не закусывает его губу и тогда Юнги приходится бездействовать, пока тот снова не переключается на более мягкие движения. Чон забирается Юнги под майку и начинает водить ладонью, постепенно опускаясь ниже, доходя до живота и продолжая движения там, но вскоре прекращает и откидывается на кровать. Какое-то время они молча лежат и переводят дыхание. Затем Хосок тянет Юнги за руку на себя, чтобы Мин оказался над ним. Юнги в тот же момент считает эту ситуацию нелепой, поэтому первым делом опускает голову рядом с Хосоком и тихо смеется. Чон поворачивает к нему голову и оставляет поцелуи на открытых участках шеи. Не сразу, но Юнги поднимает голову и приближается к Хосоку, опираясь теперь на локти, начиная поцелуй. Чон охотно втягивается. Мин чувствует руку Хосока у себя на затылке: тот хватает за волосы и тянет слегка назад, сам приподнимаясь навстречу чужим губам и до сих пор не разрывая поцелуя. Второй рукой Чон свободно передвигается по оголившейся из-за свесившейся майки груди Юнги. Мин сдается первым и ложится рядом с Хосоком. Не проходит много времени, прежде чем Чон вновь нависает над ним. — Ну почему ты такой? В голосе Хосока слышится что-то похожее на отчаяние, Юнги на тот момент не может точно сказать. — Какой? — Такой… Хосок продолжает водить губами по ключице Юнги. Поднимается выше, к шее, потом возвращается к щеке. Ведет дальше и попадает на губы. Закусывает нижнюю, отпускает и проникает языком — Юнги отвечает — потом переключается на верхнюю и целует с новым напором. Мин все с большей охотой отвечает на поцелуи, а Хосок только усмехается ему в губы и немного приподнимается. — На пляже было совсем другое. Сейчас я думал, что тебя в процессе учить придётся. Юнги пользуется тем, что Хосок отстраняется, и делает несколько глубоких выдохов. Чон молчит и опускается к шее Юнги. Губами касается приглянувшегося места, но потом передумывает и снова поднимается. Смотрит на Мина и затем припадает к его губам ровно в тот момент как: — Хос… Чонгук застывает в дверях комнаты с широко распахнутыми глазами и бокалом в руках. До Юнги во второй раз долетает приглушенный звук к счастью не разбитого стекла — бокал приземляется на ковер. Хосок недовольно цокает сквозь поцелуй, но не собирается отстраняться. Замечая на периферии, что стоящий в дверях младший никуда не девается, Чон приподнимается и смотрит на младшего: — Не мешай, Чонгук. В голосе слышно явное недовольство от прерванного занятия, что младший не может оставить без внимания. Он несколько раз смаргивает, будто хочет избавиться от увиденной только что картины. — Хосок… Понимая, что так просто от брата не избавиться, Хосок нехотя слезает с кровати, попутно беря в руки пачку с вином, о котором теперь знает, и свой стакан, перед этим опустошая его полностью. Младший смотрит на него в недоумении и кидает взгляд на все еще лежащего на кровати Юнги, который начинает медленно протирать лицо обеими ладонями либо в попытках прийти в себя, либо скрыться от взгляда Гука. — Он что, пьян? — Мы оба. — Почему мне кажется, что ты не… — Сок, Чонгук. Хосок подходит и вручает брату стакан с вином. Тот с подозрением смотрит на старшего, но под зорким взглядом Хосока вынужденно выпивает залпом все, что налито, после чего сразу же начинает откашливаться и утирать ладонью губы: — Это что, вино?! Практически шипит продолжающий попытки избавиться от неприятного вкуса вина Чонгук, пока старший брат не затыкает ему рот ладонью, затем обвивает его шею и в быстром темпе выводит за дверь, успевая легким пинком убрать лежащий на ковре бокал следом за Гуком, при этом шепча младшему на ухо «я сам недавно узнал, а теперь молча свали в туман». Чонгук не успевает ему что-либо ответить, потому что опять начинает дико кашлять от напомнившего о себе вина в горле, а Хосок молча захлопывает прямо перед его носом дверь, не давая опомниться. Чон снова проводит рукой по волосам и щелкает задвижку на двери, чтобы наверняка. — Так на чём мы там остановились? Уже снова нависая над Юнги, спрашивает он. Мин до сих пор держит ладони у лица, но, услышав вопрос, убирает их, заводя за шею Хосока, и притягивает к себе. Не ожидавший такой инициативы Хосок не успевает и звука издать. — Заткнись и иди сюда. Хосок тихо смеется, а затем прикрывает глаза и продолжает наслаждаться своим внезапно свалившимся счастьем, пока Юнги продолжает целовать его, и пропускает руки тому за талию, подтягивая к себе и охотно отвечая Мину.