Его демоны

Она походила на фарфоровую куклу. Разбитую, покалеченную и склеенную заново. Мукуро смотрел, как под тонким белоснежным одеялом, в такт дыханию, медленно вздымалась и опускалась грудь. Смотрел на кислородную маску, скрывшую половину лица, и не мог отвести взгляда. Хром. Его милая Хром. Он и без того часто смотрел на нее, невольно подмечая, как та взрослела, становилась красивее и сильнее. На столько, что уже не нуждалась в его помощи для поддержания реальных иллюзий. Но при этом она по-прежнему нуждалась в нем. Всегда звала. Не на помощь, а просто – к себе. Она его любила. Мукуро знал о ее любви, но старался не думать. Гнал прочь мысли о любых чувствах. Она была всего лишь его милой Хром, его лучшим медиумом, не больше. Но сейчас, когда он наблюдал за ней, было больно. В груди что-то щемило, словно пыталось прогрызть себе путь наружу, прямо через грудную клетку. И Мукуро кривился от этой боли, так не похожей на боль. Ему до остервенения хотелось дотронуться до бледной кожи, провести кончиками пальцев по лбу, убирая неаккуратно рассыпавшуюся чёлку. И в то же время ему казалось – дотронься, и она разобьется в вдребезги, превратится в серую пыль. Или пепел, потому что его прикосновения могли сжечь ее дотла. Зачем он вообще здесь? Белая палата, режущий глаза свет, писк и монотонное жужжание приборов. Разве тут он должен был быть? Хром никогда не интересовала его. Ни как человек, ни как женщина. Как медиум – да. Но Мукуро никогда не жалел ее по-настоящему, не сочувствовал ей, да и вообще старался поменьше думать о Хром Докуро. Но он все еще здесь. Хотя время посещений давно прошло, да и ему самому пора. А Хром должна была остаться. Беззащитной, сломленной, опутанной проводами и трубками. Но, вопреки собственным мыслям, Мукуро не хотел оставлять ее одну. Хотя от его присутствия ничего не изменилось бы. Никогда. Она всегда была – его. Принадлежала – ему. Жила – им. Словно это было прописано в жизненных настройках по умолчанию. А он просто принимал это как должное. Может быть, где-то в глубине души любил, но недостаточно, чтобы остаться рядом с ней. Ему нравились другие женщины: сильные, рискованные, вызывающие. Хром не подходила ни под один из пунктов. Да, она была сильной... с профессиональной точки зрения, а ему этого было мало. Но все равно раздражало то, как она краснела, смотря на него, то, каким умоляющим был ее взгляд. Еще она молчала. Всегда. Ее немая и бесконечная любовь отзывалась в Мукуро тоскливым чувством и злостью на себя. Иногда ему хотелось до боли сжать ее плечи, встряхнуть как следует и заорать, выплеснув все, что творилось в нем под ее взглядом. «Я не могу любить тебя!» «Я не хочу любить тебя!» «Я не хочу любить никого!» От Хром его словно выворачивало наизнанку, и ему казалось иногда, что он весь на ее ладони. Что она знала все его мысли, все его чувства. Жалела и принимала. Тихо и покорно. Как же Мукуро это ненавидел. И все равно сидел в ее палате. – Милая Хром, – его голос прозвучал неожиданно гулко, – прости, но ты все-таки проиграла. Да, она проиграла его страхам, его одиночеству, его показному веселью. Она проиграла его демонам, над которыми оказалась не властна любовь. – Мне пора, – он медленно встал с кресла. Воздух казался тяжёлым и густым, как кисель. Словно был против того, чтобы он уходил. Мукуро посмотрел на часы, стрелки которых замерли на пятнадцати минутах после полудня, недовольно тряхнул рукой, но тут же бросил затею завести севшие батарейки. Ручка двери показалась Мукуро обжигающе холодной. Или это ему было жарко? Мукуро оглянулся через плечо, кидая последний взгляд на Хром, и улыбнулся. – Прости меня, – произнёс он и шагнул в сияющий белый коридор. Хром выныривает из сна, как из воды. Задыхается, давясь воздухом, пропахшим медикаментами. Затекшее от неудобной позы, тело болит. Она смотрит, как под тонким белоснежные одеялом, в такт работы ИВЛ, вздымается и опадает грудь Мукуро. Смотрит и не может отвести взгляд, хотя глаза уже горят и все вокруг начинает затягивать мутная плена. Слезы. Хром плачет, вспоминая ужасный сон. Вспоминая неуверенную любовь Мукуро, которой так и не суждено расцвести полным цветом. Она не может удержать его здесь. Никто не может. Демоны Мукуро забрали его с собой. А ей осталось только тело. Пустая оболочка, которую уже, спустя несколько месяцев, нужно отключить от ИВЛ. Рокудо Мукуро с ней больше нет. Нигде его больше нет. И ни для кого. Она проиграла. Все они. Хром зовёт медсестру и, не глядя, подписывает бумаги об остановке аппарата жизнеобеспечения. Слезы падают вниз и расплываются по бумаге. Мукуро не прав. У нее достаточно сил, чтобы сделать это. Отпустить душу, которую все равно не может удержать. Она отчётливо понимает, что и так сделала все, что могла. Хром поднимает глаза к потолку и сглатывает комок в горле. Она станет еще сильнее. Он будет ей гордиться. И обязательно полюбит. Время смерти: двенадцать часов, пятнадцать минут после полудня.