Карты

Я гордо подняла голову и молчала. Нет, для него я играть не буду. Слишком много чести. — Играй, — приказал парень. Я решила проигнорировать. Закрыв крышку рояля, я встала и надменно посмотрела в глаза Кастиэля. У него были серые, точно буря, бушующая над морем. Буря, которая бушует так сильно и, скорее всего, так долго, что уже снесла все каменные границы. От такого взгляда мне стало не по себе. Его взгляд оказался слишком сильный и проницательный, чтобы я смогла выдержать его. Я потупила взгляд. Кастиэль прижал меня к стенке рояля. Мое сердце жутко больно и быстро забилось о грудную клетку, словно птица, рвущаяся на волю. Лицом я уперлась его грудь. Сквозь одежду, кожу я слышала, как бьется его сердце. Спокойно и, верно, пропуская удары. Он загнал меня в тупик. В физическом и моральном смысле. Мысли совершенно спутались. — Такая маленькая… — он снова прикоснулся к моей голове. Его пальцы теребили мои волосы. — Такая хрупкая… — он говорил тихо и низко. Его успокаивающий голос взбудоражил все внутри меня. Он приподнял мое лицо за подбородок. — Такая непослушная. Я махнула головой, чтобы сбросить его руку со своего подбородка, толкнула плечом и прошла к кровати. Сейчас бы ее высота могла бы помочь мне, но мой маленький рост видно так не думал. Я наступила на тумбочку и все-таки залезла на постель. Забившись к самой стенке, я уставилась на парня. Он стоял спиной ко мне. Его руки так и остались лежать на стенке рояля. Он ударил по крышке кулаком и стремительным шагом с разъяренным лицом вышел из моей комнаты. Я часто заморгала. Что сейчас только что произошло? Что это с Кастиэлем? Задавая себе кучу риторических вопросов, я накинула на себя шелковый нежно-розовый халат и пошла прогуляться. Инстинкт самосохранения вопил, что не стоит этого делать, но любопытство было сильнее. Мне было интересен этот дом с архитектурной точки зрения. Я спустилась вниз по лестнице и юркнула в первый попавшийся поворот. Что ж, это оказался еще один зал. Только меньше. Там были такие же кирпичные колонны, как и на кухне, но на этих вместо картин висели цветы в длинных горшках. Я подошла к одной из рассад и посмотрела на растение. Это была азалия. Когда-то давно я увлекалась садоводством. Мы с мамой ходили по цветочным гипермаркетам и тратили тысячи на цветы, а потом я заставляла папу батрачить в моей комнате, вешая горшки. Когда они засохли, папа просто пожал плечами и с охреневшим видом ушел пить чай. Я развернулась и окинула взглядом комнату. Маленький аккуратный диван стоял посередине комнаты, возле него был кофейный столик с кучей журналов. Напротив дивана был камин, над ним висела большая плазма. Собственно, это все. Этот зал был таким унылым, что мой внутренний архитектор зарыдал навзрыд. Чтобы его хоть как-то успокоить, я вышла из комнаты и направилась прямо по коридору. Обои здесь были разрисованы под стены старинного замка. На них висели репродукции картин знаменитых художников. «Звездная ночь» Ван Гога, «Мона Лиза» да Винчи и, моя любимая, «Сотворение Адама» Микеланджело. Я на секунду остановилась. Эта картина вызывала у меня бурю эмоций. Эта картина всегда вдохновляла меня на создание собственной музыки. Чувствуя настроение этого произведения, мне хотелось его передать в нотах. Когда у меня был творческий кризис и я сидела с тупым взглядом перед клавишами моего фортепиано, все время поднимала голову, смотря на свой собственную копию Микеланджело, на меня накатывала огромная волна вдохновения. Но любопытство заставило меня оставить любование картиной и идти дальше. Пройдя коридор, я встала перед какой-то дверью. Она была чуть приоткрыта. И тут мой интерес просто полился через край. Дрожащей рукой я взялась за ручку и медленно открыла дверь. В комнате оказался жуткий беспорядок. Кровать не застелена, везде валяется одежда. Но все-таки меня что-то подтолкнуло туда зайти. С опаской я перешла порог и плотно закрыла за собой дверь. Я чувствовала, что не должна здесь находиться. Глубоко вздохнув, я принялась исследовать комнату. Конечно, в жутком хаосе здесь было мало что интересного, однако… Над кроватью висела полка, а на ней в одиночестве стоял серебряный волк. Его передние лапы были подняты. Казалось, что он сейчас вот-вот оживет и прыгнет мне прямо на плечо. Работы бала сделана так тонко и кропотливо, что никаких чувств, кроме восхищения, у меня не вызывала. Только я хотела прикоснуться к этому волку, как где-то вдали коридора что-то упало. Ладно, пора уже перестать испытывать судьбу и уходить. Я открыла дверь и пошла в обратном направлении. На сегодня я уже находилась, мои ноги начали болеть. Я начала подниматься по лестнице, но кто-то схватил меня за запястье и прижал к стене. Что дальше? Кто-то прижмет меня к кухонной стойке или к кафелю в ванной? — Детка, мы еще не успели поближе познакомиться? — это оказался Дейк. Он ехидно улыбался. Я старалась не смотреть ему в глаза и вообще казаться бесчувственной статуей. А вдруг прокатит? — Ты бы не хотела подняться ко мне? Уверен тебе понравиться, — своей рукой он провел по моему плечу, отодвигая халат и мою пижаму. Я продолжала сохранять молчание и самообладание, которое у меня уже было на исходе. Сначала Кас, теперь Дейк, остается вся надежда на Лизандра. — Я устала и хочу спать. — Не волнуйся, ты обязательно отдохнёшь, но при этом тебе будет хорошо. — Я предпочту отдохнуть в своей комнате и без посторонних, — благословляя свой маленький рост, который помог мне выпутаться из объятий Дакоты, я побежала в свою комнату. — Ты еще пожалеешь! Не сомневаюсь, но пока он мне не интересен. Я закрылась в своей комнате и присела на стул от рояля. После встречи с Дейком мне стало плохо. Хотя, скорее всего, это не из-за парня, а из-за голода. За весь день я и крошки в рот не взяла. Ах да, у меня же голодная забастовка. — Привет! — комната в дверь открылась, и я вздрогнула, ожидая увидеть Дейка или Каса. Но нет. В дверном проеме была белокурая девушка. Ее желтые глаза так и искрились радостью. Она мне напоминала Лизандра. Наверное, его сестра. — Я Розалия. Можешь называть меня Роза, — легкой непринуждённой походкой она вошла в мою комнату и присела рядом со мной. — Лизандр мне про тебя рассказывал. Мне очень хотелось с тобой познакомиться. Я застенчиво улыбнулась. — Я Бернадетт. Можно просто — Бетти или Бет. — Ты какая-то зашуганная. Видно Кастиэль не очень хорошо обошелся с тобой, — Признаюсь, он меня малость напугал, но не ничего плохого мне делал. Девушка схватила меня за локоть и повела вон из комнаты. Мы прошли лестницу, коридор, еще лестницу и оказались в винном погребе. Роза, как бабочка, начала порхать среди стеллажей, выбирая вино. Я же стояла, как ошалелая, и смотрела на все это. Была бы здесь моя мама… Будучи владелицей маленького винного магазина и большой поклонницей этого вида алкоголя, она бы просто запищала от радости, увидев это. Через какое-то время вернулась Роза с тремя бутылками вина. Она поставила вино на стол рядом со стеной, под форточкой, и жестом пригласила сесть. Она открыла первую бутылку и налила небольшое количество в два бокала. — А Кас не будет против? — я покрутила бокал. — Не будет, потому что не узнает, — с хитрым взглядом она отпила вино. — Но мне только семнадцать. — О Боже! Забудь об этом и насладись прекрасным «Каберне Совиньон». Я недоверчиво посмотрела на мою новую подругу и отпила вина. Сначала оно показалось мне горьким и даже противным, но потом, после того, как проглотила, оставило прекрасное послевкусие каких-то конфет, которое я любила кушать в детстве. Я залпом выпила вино и принялась наливать еще. Мне снова и снова хотелось почувствовать вкус любимых конфет. Мне стало жарко. Я сняла халат. Бокалов через пять я почувствовала, как кружится моя голова. Но меня не тошнило. Мне было хорошо. Мне хотелось смеяться. Я взялась за вторую бутылку, но Розалия схватила меня за руку и прижала ее к столу. — Так, видно ты уже в тапки пьяна. Тебе уже хватит. Пошли, я отведу тебя в твою комнату, — она хотела помочь мне встать, но я оттолкнула ее. — Нет, — мой язык заплетался. Говорить было сложно, — я стекла, как трезвышко. — Боже карающий… — тихо проговорила девушка. Она прижала меня к себе и начала спокойно поглаживать мою макушку. Ее объятья напомнили мне моменты, когда я была сильно расстроена, а мама меня успокаивала. Она все время находила нужные слова, чтобы поднять мне настроение и выведать у меня причины моего плохого настроения. Хотя, ей даже не приходилось этого делать. Я сама ей все рассказывала. — Мама… я скучаю, — сонно проговорила я. Меня подняли и повели наверх. Мои ноги заплетались, я боялась упасть. Но Роза меня поддерживала. Она спокойно мне что-то говорила, я ее даже не слушала, мне просто нравилось слушать ее голос. Он такой спокойный, нежный, как урчание котенка. Роза уложила меня на кровать и накрыла одеялом. Я обняла девушку за талию и прижалась к ней лицом. Нет, я не хочу, чтобы она уходила. Она такая добрая и веселая. Она как Лизандр, только девушка. — Не уходи… — прошептала я. Я проснулась от жуткой боли в голове. Мой череп будто залили тонну бетона. Кряхтя, я села на кровати и посмотрела в окно. Как всегда, дождь. Как всегда, ливень. Я спрыгнула с постели. О мои ноги начала тереться Лилит. Она довольно мурлыкала. От этого мне стало немного легче. Я начала искать свой халат. Посмотрела под кроватью, на рояле, на стуле, в шкафу — его нигде не было. Плюнув на это, я просто переоделась в обычную одежду. Я надела зеленую свободную рубашку и синие узкие джинсы. Полностью забыв про обувь, я пошла вниз. Все-таки день голодовки дал о себе знать. Мне жутко хотелось кушать. Я пришла в столовую и начала искать что-нибудь вкусненькое. Но служанки уже практически все унесли, оставив только пару бутербродов с солями и несколько коробок сока. Я принялась, как монстр, сметать всю еду на столе. Пришла очередная служанка, чтобы забрать ту тарелку с бутербродами. Она с сожалением посмотрела на меня. Наверное, испугалась, что я потолстею. Не волнуйтесь, у меня хороший обмен веществ. — Мне очень жаль, мисс, — она забрала пустую тарелку и ушла. Я недоуменно на нее посмотрела и пошла искать Розу. Первым делом я пошла в зал. Там был включен телевизор. По нему шел повтор вчерашних новостей. Я присела на диван и сделала погромче. Девушка стояла на набережной Бранли и холодный стальным голосом вещала последние новости. — Сегодня ночью в кустах на набережной Бранли был найден мертвый мужчина. Предполагаемый возраст — около сорока. Как сообщают наши судмедэксперты мужчине было нанесено пятнадцать колотых ран, из-за которых он потерял много крови и скончался уже через двадцать минут, — в углу появилась фотография папы. В тот же миг у меня внутри все похолодело. Я вскочила с дивана и попятилась назад, но натолкнулась на что-то мягкое. Я развернулась. Это был Кас. Он смотрел грустным взглядом на телевизор. Внезапно, меня пронзила жуткая ярость. — Это ты виноват!!! Это твой отец!!! Это вы убили моего отца!!! — я начала бить Кастиэля по груби. По моим щекам потек град слез. Мне было больно. Очень. Будто у меня отрезали руку. — Бернадетт… — Нет!!! Это вы виноваты!!! — я продолжала повторять эти слова, как какую-то молитву. — Бернадетт… — Бернадетт!!! Проснись!!! — Я подскочила в холодном поту. Передо мной стоял Лизандр. Он держал меня за плечи и с ошалелым взглядом смотрел на меня. — Наши комнаты находятся рядом. Я услышал, как ты кричала. Я начала плакать. Хоть это был сон, но он был жутко реалистичный. Парень прижал меня к себе, я уткнулась носом ему в шею. — Успокойся. Это был только сон, — он гладил меня по спине. Знаете, от его слов не легче. У меня на сердце, словно огромная гора, стоит и давит обида. Обида на отца, на Каса, даже на Лизандра. — Только сон. Ты напилась и от похмелья тебе снятся кошмары. Не придавай этому значения. — Лиз, отвези меня домой, пожалуйста…