* * *
— А? — удивленно хлопает ресничками эта мягкая и теплая булочка с офигенным вишнёвым запахом. — Хёнджон вечеринку устраивает? И мне ничего не сказал, паразит мелкий. — Хён, ты идёшь? — тут же подключается к разговору тот альфа, которому Го недавно руки хотел в одно место засунуть и с удовольствием засунул, если бы эта токийская башня не приходилась двоюродным братом вишнёвой булочке. — Янан и Чангу тоже идут, да и Юто с Хёнгу тоже обещали придти. Пошли, нечего дома сидеть! — Можно, — качает головой обладатель дурманящего запаха, обращая всё внимание на Шинвона. — Что ж, можешь передать Хёнджону, что я тоже там буду? И пусть запасется апельсиновым соком, иначе я его лично в ближайший супермаркет за апельсинами отправлю. Да, блять, да, чуть ли не на всю территорию этого сраного института готов визжать Го, когда видит эту милую улыбочку и глазки щелочки, и он даже мимо ушей пропускает слова о фрукте, которому принадлежит его запах. Главное, что его милая булочка с вишней будет там, а на остальные раздражители, такие как токийская башня, что собственническим жестом закинула руку на плечо его миниатюрной омеги, ему было уже все равно. Да, Шинвон самовлюбленный эгоист и если он поставил себе цель, то он ее добьется. Только на этот раз цель он выбрал реально недосягаемую. Отличник, активист, немного спортсмен, занимается в театре, участвует в мюзиклах и постоянно выкладывает на YouTube свои каверы. И Шинвон готов плавиться и совсем не по-мужски визжать каждый раз, когда слышит голос своего маленького представителя слабого пола. А еще Го откровенно так раздражает этот высокий альфа — Чон Усок и он бы реально ему руки обломал и заткнул бы их в одно место, только знает он, что это никак не обрадует Чо Джинхо — предмет его совсем не детских снов и мечтаний. Шинвона реально так подбешивает существование этой шпалы размером с фонарный столб рядом с его маленьким и миниатюрным хёном. Вишнёвая булочка с безумно милым именем Джинхо на прощание машет ручкой Шинвону и улыбается так мило и сладко, что у самого Го лицо готово треснуть о такой улыбочки. Попрощавшись с альфой, вишенка, как уже не раз в своей голове называл Джинхо Шинвон, тут же начинает вести бурный диалог с Чон, чтоб у него ноги укоротились, Усоком.* * *
В Шинвоне горит ревность. Просто блядская, огненная ревность, которую не в состоянии потушить даже холодные воды Северного полюса. Его сжирает запредельная ревность, которую не то что усмирить, уже даже погасить нельзя, когда он видит своего маленького и милого хёна в объятьях четырех альф, которые раза в два больше, а некоторые и в три, в габаритах, чем сам Джинхо. Одного из альф он вообще ну никак не ожидает увидеть среди квартета токийских башен, которые окружают миниатюрного омежку. Ян Хонсок ну никаким образом не вписывается в круг общения милой вишневой булочки, он скорее был завсегдатаем дома Хёнджона, где они постоянно пропивали свою жизнь. Нет, эти двое не алкоголики, просто пить они умеют и пьянеют крайне не скоро, поэтому в большинстве случаев они всегда остаются последними, кто еще соображает к концу попойки. Шинвон не понаслышке знает, сам с ними пил и пьёт постоянно. Схватив друга за воротник, Го тащит его на второй этаж подальше от чужих глаз если всё же произойдет убийство. Свидетели Шинвону ну никак не нужны. — Какого хуя блять, Ян, твою душу за ногу, Хонсок?! — рассерженной гадюкой шипит Шинвон, припечатывая альфу к стене. — Что за нахуй, блять!? — Так, эй, плайбой... нет, плойбо... да блять! неуда.. ик!..чник, — пьяно перебирает своё мозговое вещество уже изрядно наклюкавшийся Ян, стараясь не путать слова, что выходит очень плохо. Это ж с какого времени они тут с Хёнджоном чаи высокоградусные выпивают, что его друг уже нифигашеньки не соображает? — Т-там на твой... твоя.. блять... твою оме.. ик!..гу никто не приентен.. блять... не смотрит даже. — Я видел, пьянь ты этакая! — все еще шипит Шинвон, слегка встряхнув лучшего друга. — Какого хера клешни свои распускаешь, пьянь? — Так де.. ик! де.. ик! Да твою за ногу! День рождение у хё... ик! Уф, блять, я ус...устал, — продолжает пьяно бормотать Ян, постоянно икая и запинаясь в словах. — Короче, блять. У Джинхо-хена день рожден... ик! Да-а-а, блять! Дэрэ короче! Именно по этому поводу и... ик! бух.. ик! аем! Го буквально чувствует, как у него из под ног земля уходит. Со всей этой ебучей учёбой( оказывается Шивон не просто самовлюбленный болван, так еще и с мозгами), со всеми этими глупым спорами с Хонсоком он совершенно забыл о дне рождении своего вишнёвого хёна. Отпустив мелкую пьянь, Шин тут же несётся по лестнице вниз, надеясь, что Чо его ещё не заметил и у него есть шанс слинять за подарком. На шестой по счёту ступеньке Го врезается в одного из альф, с которым обнимался Чо и улавливает слабоватый запах своей и чужой омеги. Тихо чихнув, Шинвон припоминает, что у прошедшего мимо китайца парень есть и на душе спокойней становиться, как говориться, минус один соперник. Идея свалить за подарком моментально улетучивается, когда он видит действительно счастливый и радостный взгляд главного виновника данного праздника — Джинхо. И от этого взгляда все летит к чертям, так же как и спокойствие Шинвона. Чо сидит теперь уже на диване в милой шапке с мордочкой мишки в окружении Хвитэка и еще одной омеги. На столе стоят два бокала с алкоголем, почему-то Шинвон думает, что это простое вино и, о Господи, стакан апельсинового сока. Го вообще не сомневается, что последний напиток принадлежит Джинхо. Вишневая булочка не пьёт, он это знает лучше всех. Да он почти всё о Чо Джинхо знает. Нет, Шинвон не сталкер, просто по самые уши влюбленный альфа, хотя он лучше бы признался, что он сталкер и нравятся ему исключительно мальчики с вишневым запахом. — Привет, — улыбается виновник очередной попойки Хонсока и Хёнджона, когда Хвитэк натягивает на голову именинника дурацкий колпак вместо медвежьей шапки. — Я рад, что ты пришел. Эм, присаживайся... где-нибудь не рядом с Хёнджон-и... Он слишком буйный сегодня... — Это все из-за алкоголя. Хонсок уломал его сделать коктейль "река крови", а там и водка, и серебряная текила, и австралийский пряный ром.. Короче, они завтра оба отхватят, — фыркает Хвитэк, смотря на своего альфу. — Вот угораздило же, а... Джинхо тихо смеется со слов друга и лукаво смотрит на высокого альфу с приятным апельсиновым запахом, кивая на освободившееся местечко рядом. Блять, просто похороните Шинвона в цветочном горшочке в спальне Джинхо. Го клятвенно обещает, что все цветы будут расти и цвести как по заказу. Вишнёвый Чо слишком милый и вообще полный краш и фетиш Го Шинвона. Альфа аккуратно присаживается рядом с омегой и тает о такой близости маленького тельца и дурманящего запаха, в голове Го уже давно прокручивал все свои мокрые сны с участием этого вишнёвого чуда.* * *
Шинвон вообще нихера не понимает как он оказался в этой комнате с предметом своих мечтаний, но продолжает вжимать хрупкое тело в стену и оставлять на нежной, фарфоровой коже свои отметки. Хо тихо скулит и млеет от резкого контраста горячих поцелуев и прохладной стены за спиной, теснее прижимаясь к младшему от которого пахло самыми любимыми фруктами Чо - апельсинами. Ужасно хотелось отдаться этому альфе целиком и полностью, чувствовать эти губы по всему телу и задыхаться от резкого запаха. Го буквально упивается сладкой и спелой вишней, целуя нежную кожу шеи и плеч, Шинвон был абсолютно уверен, что маленький и милый хён вкусный везде. Чо видел его взгляды каждый день в институте, но в виду своего тихого и скромного характера боялся подходить и знакомиться с привлекательным альфой. Чангу, он же знаменитая сплетница всего учебного заведения, много чего плохого рассказывал своему старшему о самовлюбленном придурке с самомнением размером с весь земной шар. А ну а что? Чангу просто пересказывал всё то, что слышал от остальных. Джинхо не верил. Нет, Чангу хороший друг и вообще отличный парень, просто ну не похож был Шинвон на конченного ублюдка, у которого самомнение выше, чем у напыщенных омег их института. Хвитэк лишь пожимал плечами и говорил, что друг из него просто офигенный, а про остальное говорил как-то загадочно. — Шин... Шинвон-а, — совсем тихо хрипит Чо, пытаясь оторвать от своей шеи губы альфы. — Я... мне.. нужно.. — Прости.. но, — Шинвон мимолетно целует старшего в мочку уха, руками мягко поглаживая худые бока. — Никуда я тебя не отпущу. Ты сейчас слишком сильно возбуждён. Твой запах сейчас намного резче, чем раньше, так что я не намерен отпускать тебя туда, где слишком много незнакомых мне альф. Вообще-то всех альф из окружения старшего он знал. А еще знал, кто кем ему приходиться и состоит ли в отношениях, и нет, он совсем не сталкер. Ну, разве что совсем чуть-чуть. Его безумно радовал факто того, что половина альф, а именно Юто и Янан уже с парами и вроде как не претендуют на милого хёна, а Усоку просто нельзя, он же его младший, пусть и двоюродный, брат. Джинхо еле слышно всхлипывает от тихого шепота на ушко и теснее прижимается к телу альфы, закусывая губу. Шинвон довольно усмехается, нежно и аккуратно подхватывая Чо под бедра и утаскивая его к кровати, кажется кого-то из обитателей дома. Скорее всего это кровать Хёнджона и Хвитэка, но Го это вообще никак не волнует, его волнует только безумно милый и трогательный омега, что теснее жмется к Шину и утыкается носиком в ложбинку между ключиц. Го аккуратно ставит старшего ступнями на мягкий матрац и тут же впивается поцелуем в покрасневшие и сладкие губы. Господи, боже, как же долго он ждал этого момента, этого поцелуя. Шинвон мягко и нежно терзает губы старшего, то аккуратно посасывая сначала нижнюю, а после и верхнюю губу, то еле ощутимо покусывая их. Джинхо плавится от таких действий, словно сливочное мороженое на солнце, тесно прижимаясь к младшему и несмело отвечая на его поцелуй, с некой опаской запуская пальчики в медные волосы Шинвона. Казалось, что альфа сейчас исчезнет подобно мираж в пустыне, испариться как злая шутка воображения. Чо этого не хотелось. — Блять, я этого два года ждал, — в губы омеги выдыхает Шинвон, моментально избавляя его от легкой футболки, апрель же на дворе, ну. Теперь настало время плавиться Шинвону, разглядывая аккуратное и стройное тело прямо перед собой. Огромное обилие родинок на хрупком теле просто сводит с ума, как и острые ключицы, как и небольшие бусинки розоватых сосков. Господи, один сплошной ходячий фетиш. Го тут же начинает покрывать тонкую шею аккуратными и мокрыми поцелуями, акцентируя особое внимание на чуть бледноватых родинках и совсем еле заметных веснушках на плечах. Руки с прохладными от волнения пальцами плавно скользят по тонкой талии и ребрам, так и норовя пересчитать каждое. Джинхо тихо мычит от такой ласки, подгибая пальчики на ногах и слегка сжимая между пальцев волосы альфы. Горячие губы Шинвона и его прохладные кончики пальцев просто сводят и так смущенного этим всем Джинхо с ума. — Шин-шинвон-а, — хрипло выдыхает Чо, когда Го не сильно прикусывает кожу на ключицах. — П-пожалуйста.. Омега и сам не понимает о чем просит, но чувствует, как в паху начинает пульсировать от резкого запаха альфы и его действий, а противная смазка течёт по бедрам, которые всё ещё были обтянуты немного узковатыми джинсами, что приносило дискомфорт и вообще смущало жутко. Шинвон тихо рычит из-за усилившегося запаха вишни, Джинхо слегка дергается от неожиданности и отступает на небольшой шажок, слегка запутываясь в шелковой простыни ногами. Го утыкается носом в плоский животик старшего и невесомо касается его сухими губами, придерживая его под поясницей, чтобы Чо не упал. — Что мне сделать, вишенка? — мурлычет Шинвон, перемещая руки на лопатки старшего и начиная большими пальцами играться с розовыми бусинками сосков. — Твой запах такой сладкий... Хён, я так тебя люблю... Всего. Целиком и полностью. Правда-правда. Чо смущенно прикрывает руками щеки и глаза, стараясь не смотреть на то, что творит этот альфа. Все его действия безумно смущали омегу, но самое страшное, что его смущало еще больше, так это то, что ему это нравилось. Нравились действия альфы, его голос, запах, даже то, как он его целовал и обнимал. Да и сами Шинвон, чего уж греха таить, очень сильно нравился Джинхо. Но все его действия сейчас вводили бедного омегу в тупик. Он никогда раньше не находился с альфой в такой непозволительной близости, да и целовался только один раз и тот был на спор. — Э—это смущает, — тихо шепчет Чо, закусывая покрасневшую губу. Шинвон выпрямляется, нежно проведя кончиками пальцев по щеке омеги и невесомо касается чужого носа своими губами. Омега слегка морщится от такого слишком милого и нежного жеста и слегка переступает с ноги на ногу. Го усмехается и тянет руки к пряжке ремня, продолжая внимательно всматриваться в глаза омеги. Чертовски красивые глаза, стоит заметить. В паху уже давно всё ныло и болело, было тесно и хотелось скорее раздеть омегу и овладеть ей так, как никем ранее. У Джинхо голос сильный, он знает. Шинвон не пропускал ни одного релиза его каверов, омега просто потрясающе берет высокие ноты. Легко расправившись с пряжкой ремня и с молнией на чуть узковатых джинсах, Шинвон прижимается губами к быстро бьющейся от волнения венке на шее и слегка приспускает уже ненавистные ему джинсы примерно до колен. Комнату моментально наполняет запах спелой вишни и Шинвон сдавленно выдыхает, услышав довольный полустон старшего. Единственное, от чего сейчас хотел избавиться Джинхо - боксеры, которые неприятно давили на возбужденный и чувствительный орган. Го примерно также разделял его желания, аккуратно подхватывая на руки и укладывая разгоряченное тело на прохладную шелковую простынь. Омега вздрагивает и по его телу тут же начинают расползаться тысячи маленьких мурашек от яркого контраста его кожи с простынями. Шинвон нависает сверху, все еще в легкой белой рубашке и черных зауженных брюках, от которых он избавился бы с удовольствием. Джинхо вновь закусывает губу, и несмело тянет ручки к небольшим белым пуговкам на такой же белой рубашке. Шинвон ждёт. Он не давит и не заставляет, просто ждёт, когда тонкие пальчики подденут пуговичку и вытащат её из петельки. Сначала одну, затем вторую, потом третью. И на четвёртой Джинхо останавливается, смущенно потупив взгляд и прожигая им оставшиеся пару пуговиц. Го опирается одной рукой о матрац, а другой берет руку Чо в свою, тут же поднося её к губам. Джинхо поднимает смущённый взгляд на младшего и громко сглатывает вязкую слюну, когда альфа мягко целует сначала один, а затем и остальные пальчики старшего. — Я не кусаюсь, хён, — тихо шепчет Шинвон, лукаво улыбаясь. — Только в некоторых случаях. — У меня, — Чо запинается, стоит только чужим губам коснуться его кадыка, и тихо выдыхает сквозь зубы. — У меня нет опыта.. — Просто верь мне, вишенка, — а после кусает, оставляя на плече старшего свою собственную метку. — Я постараюсь не делать тебе больно. — Это больно? — тут же задает глупый вопрос Чо, чуть морщась от неприятной боли в плече. В нос тут же ударяет намного услившийся запах апельсинов и Чо шумно вдыхает его в себя, проведя языком по губам. Нет, он вовсе не соблазняет, да он вообще не знает, что это значит, просто запах сочного фрукта так сильно дурманил голову, что губы омеги пересохли от некого волнения и предвкушения чего-то большего, чем просто поцелуи. Внизу живота всё беспощадно тянуло, в голове был туман, перед глазами всё плыло от возбуждения и предчувствия. Шинвон загадочно улыбается и наконец снимает с себя это глупую белую рубашку. Джинхо не может отвести наконец-то сфокусированный взгляд от чуть загорелой кожи и стройного, подтянутого тела. Го самодовольно ухмыляется, он знает, что красивый. Альфа берет ручки омеги в свои и прислоняет к широким плечами, Джинхо издает какой-то странный полу выдох, полу стон и снова сглатывает вязкую слюну. У младшего тело куда лучше, чем у самого Хо, да и выше него причём намного. Поборов своё смущение, старший не спеша ведёт руками по широким плечами и накаченной груди, вызывая у Шина тихий, почти утробный рык. Останавливает руки Чо только возле кромки брюк, слегка проведя небольшими ноготками по прессу альфы. Шинвона пиздецки так ведет, что он не сдерживает тихого и безумно пошлого стона, из-за чего Чо снова испуганно дёргается, думая что что-то сделал не так. Шинвон слегка улыбается и тянется своими руками к пряжке на брюках, внимательно смотря в глаза Чо. Старший тушуется под этим взглядом и переводит свой взор на руки Го, где очень хорошо и заметно выделялись проступающие вены. Это безумно заводит и очень нравится Джинхо. Шинвон расстёгивает ширинку брюк и снова упирается руками в матрац по обе стороны от головы Джинхо. Смотрит долго и внимательно, разглядывая каждый миллиметр лица, шеи, плеч, а потом снова примыкает к губам старшего своими, мягко целуя, параллельно с этим начиная поглаживать голую кожу гладких бёдер омеги. Джинхо в очередной раз всхлипывает от действий младшего и запускает пальчики в его волосы, чуть оттягивая их в сторону. — Просто потерпи немного, — в вишнёвые губы выдыхает Шин, соблазнительно подмигивая. — Я буду очень нежен. Хо несмело кивает, чуть прикусив тыльную сторону ладони, и прикрывает глаза, стоит только руке Шинвона начать плавно скользить от груди вниз, ближе к паху. У Го большие и и слегка шероховатые ладони, которые доставляли особый кайф Чо. Рука альфы останавливается у самой кромки белья и тут же ложится на небольшой бугорок, который уже вовсю сочился смазкой. Джинхо застонал в свою ладонь, тут же поддаваясь тазом вперед под руку младшего. Го безумно нравится такой омега. Смущенный своим желанием, откровенно ищущий ласки альфы, а самое главное его. Пока еще не полностью, но это так, мелочи. Шинвон усмехается на действие омеги и слегка сжимает руку на достоинстве старшего и начинает легонько массировать головку большим пальцем. Чо мечется на кровати, подмахивая бедрами и тихо постанывая в ладонь, в другой руке сжимая между пальцами мягкую ткань простыни. Запах апельсина приятно бил по носу, проникал под кожу и оседал где-то в лёгких. Хотелось еще, хотелось больше. Джинхо вымученно стонет, когда наконец Шинвон стаскивает с него боксеры. Всё, можно выносить Шинвона. Его омега милый даже там, внизу. Небольшой, аккуратный и пиздецкий красивый член омеги слегка подрагивал, сочился смазкой и привлекал внимание Шинвона всё больше. Джинхо смущенно выдыхает, слегка сводя ноги вместе от неловкости, и, убирая руку от своего лица, подносит её к щеке младшего, несмело касаясь пальцами сначала скулы, потом линии челюсти, а после и мягких губ. Шинвон ловит губами пальчик омеги и слегка прикусывает кожу на подушечке, накрывая возбуждение своего маленького хёна рукой. Чо снова неосознанно подается бедрами вперед, отчаянно краснея от своих действий, а Шинвона кроет. Он бесстыдно раздвигает бедра омеги в стороны и наваливается на него всем телом, яро терзая чужие губы, а руками исследуя хрупкое тело. Мозг отшибает ещё из-за одной мысли о том, что это тело никто не трогал так, как трогает его сейчас сам Шин. От этого член еще больше начинает ныть, а собственник в голове призывает взять тело под собой и иметь так, чтобы до звёзд в глазах, до звона в ушах, чтобы до хрипоты в голосе. Шинвон скользит по позвоночнику и ниже, пальцами массируя поясницу, а потом достигает заветного места. Чо протестующе мычит, чуть приподняв бёдра, и больно впивается зубками в плечо младшего. Шинвон тихо шипит на действие омеги и начинает поглаживать дырочку старшего указательным пальцем, пытаясь поцелуями в шею успокоить вишнёвую омежку. Чо соврёт, если скажет, что ему это не нравится, ему это безумно нравится. Длинные пальцы, трогающие там, где никто прежде не трогал, губы, которые целую там, где никто прежде. Это просто срывает крышу. Го буквально чувствует как нервничает Чо, как тот неуверенно прижимается телом к сильной руке Шина, которая всё также терзала член омеги. Шинвон тихо шепчет на ушко омеги какие-то пошлые глупости, в которые Чо вообще никак не вникает, и тихонько давит пальцем на тугое колечко мышц, входя в омегу по фалангу пальца. Джихно сводит брови к переносице и теснее жмётся к младшему, чувствуя не самые приятные ощущения. Шинвон мягко целует омегу за ушком и не спешит продвигать палец дальше, давая привыкнуть к новым ощущениям. Природная смазка, стекающая по бедрам, немного уменьшала боль, но не избавляла от нее вовсе. Чо слегка качнул бедрам, давая понять младшему, что тот может приступать дальше, и смущенно прикрыл пылающий щеки руками. Альфа ухмыляется и резким движением вводит палец до конца, моментально натыкаясь на небольшой комок нервов. Старший тихо скулит от неприятных ощущений и двигает бедрами, пытаясь хоть немного поменять положение. Го ухмыляется как-то странно и не сильно надавливает на простату, начиная мягко ее поглаживать. Чо просто задыхается в очередном стоне, пытаясь закусить костяшку пальца, лишь бы не стонать так громко и так пошло. У Шинвона очень длинные пальцы, а еще безумно горячие губы, которые снова начинают исследовать шею омеги мокрыми поцелуями. Джинхо тихо всхлипывает, стоит только младшему начать двигать пальцем в мокрой и слишком горячей дырочке. Чо соврёт, если скажет, что ему не нравится. Это совершенно отличается от того, как он проводит свою долбанную течку, сгибаясь пополам от боли и жуткого зуда в заднице. Течка у Джинхо закончилась дня три назад, но последствия остались. Шинвон чуть прикусывает нежную кожу на ключицах и оставляет яркое красное пятно рядом с таким же ярким засосом, пытаясь отвлечь старшего от неприятных ощущений и аккуратно вводит второй палец, тут же начиная поглаживать горячие и тугие стеночки омеги. Джинхо громко и звонко стонет, когда оба пальца проезжаются по простате, и прикрывает глаза от наслаждения, прогибаясь в позвоночнике словно кошка. Шин тут же просовывает руку между поясницей омеги и простынями, теснее прижимая к себе, буквально заставляя Чо уткнуться носом в широкую грудь Го. Альфа двигает пальцами аккуратно, не спеша, детально исследуя пальцами стеночки и простату старшего. Омега мечется в сильных руках парня, изнывая от нетерпения и возбуждения. Хотелось ощутить этого альфу в себе, так глубоко, насколько его сможет принять сам Чо. Шинвон вынимает пальцы из ануса старшего и подносит руку к своим губам, медленно слизывая природную смазку омеги и смакуя ее. Джинхо смущенно выдыхает, стараясь не смотреть на младшего. — Будет немного больно, — убирая со лба омеги взмокшую чёлку, выдыхает Шинвон. — Если будет очень больно, - тяжело дыша, шепчет Чо, смотря в глаза альфы. — Я тебя укушу. Шинвон тихо смеется и наконец-то избавляется от ненужных брюк и боксеров, блаженно выдыхая. Джинхо закусывает губу и громко сглатывает слюну, стараясь побороть своё любопытство посмотреть вниз. И это ему удается, но только до тех пор, пока го не подхватывает лодыжку Чо и не ведёт мелкими поцелуями по гладкой коже ног вверх, к бёдрам, к паху, потом к животу и вот, альфа достигает губ Хо. Это был простой отвлекающим манёвр, пока Чо задыхался от нехватки воздуха из-за поцелуя, Шинвон начал постепенно входить в хрупкое тело старшего, трепетно поддерживая его под поясницей. Омега застонал от неприятных ощущений, тут же впиваясь небольшими ноготками в плечи Го и напрягаясь всем телом. В уголках глаз старшего начали собираться хрустальные капельки слёз, которые Чо пытался сморгнуть, но получилось не очень удачно. Шинвон отрывается от губ омеги и начинает целовать глаза, нос, скулы, лоб, подбородок и снова глаза, тем самым пытаясь успокоить своего маленького хёна. С остальными своими пассиями Го никогда не был нежен, но Джинхо другой. Абсолютно отличающихся от всех, с кем когда-либо спал Шинвон. Альфа входит ровно наполовину, давая старшему время на то, чтобы он привык к новым ощущениям, параллельно покрывая лицо омеги успокаивающими поцелуями. Внутри омеги до звёзд в глазах горячо и узко, влажно и пиздец как хорошо. Поцелуи Го действительно немного помогают, Чо расслабляется, и, уже не так сильно сжимая в себе достоинство младшего, несмело запускает пальцы в медные, немного слипшиеся от влаги, волосы. Хо непроизвольно двигает бедрами, тем самым давая зеленый свет Шину, принуждая его к действиям. А тот только этого и ждал. Шинвон входит до конца, резко и быстро, не давая Чо опомниться и тут же накрывает его губы своими, горячо и влажно целуя. Чо вскрикивает в поцелуй, оставляя на плечах младшего небольшие полумесяцы от ноготков. Шинвон снова начинает шептать какие-то пошлые глупости, аккуратно придерживая омегу под поясницей, и неспешно делает первый толчок, который аккурат упирается в небольшой комочек нервов. Джинхо стонет, громко, певуче, сжимая в себе член младшего и прикрывает глаза не то от наслаждения, не то от дискомфорта. Шинвон двигается медленно, аккуратно и нежно, стараясь причинять старшему как можно меньше боли.И стоит только Чо неуверенно качнуть бедрами навстречу Го, как у последнего сносит всякие тормоза. Шинвон делает движения резче и быстрее, свободной рукой играясь с розовыми сосками, а губами терзая шею старшего, оставляя на ней все возможные метки. Джинхо ноготками скребет по деревянной спинке кровати, и закусывает губы, стараясь подавлять в себе рвущиеся наружу стоны. В комнате стало просто невыносимо влажно и, кажется, даже сам воздух принял в себя аромат их далеко не детской шалости. С виска Iинвона скатывается капелька пота, ниже, к кадыку, позже к ключицам, а потом её ловит губами Джинхо, слегка прогибаясь в спине на очередном толчке младшего. Шинвон изводил старшего качественно и с особым азартом. Играясь с ним, словно с ручным котёнком, довольно милым ручным котёнком. Звонкий голос омеги приятно ласкал слух и вообще безумно нравился Го, особенно когда тот был готов к разрядке, мило сводя брови вместе и прикусывая губы. Это по-настоящему офигительное зрелище. Кончает омега с высоким, громким стоном, пачкая пресс младшего и свой живот. В голове Хо всё плыло также, как и перед глазами, во рту пересохло, по телу начала расползаться приятное чувство лёгкости. И от такого крышесностного зрелища Шинвон кончает где-то глубоко внутри омеги, заполняя его своим семенем полностью, примыкая зубами к месту соединения плеча и шеи, и оставляет еще одну свою метку, уже официально заявляя права на этого миленького и маленького вишнёвого хёна.* * *
С момента грандиозной попойки Хонсока с Хёнджоном и охринительного секса с Джинхо проходит примерно недели две, которые Шинвон целиком и полностью посвятил милому хёну. Даже вечно крутящимся рядом альфам, а именно Усоку, Юто и Янану, пришлось смириться с существованием этого неугомонного альфы. Если они сидели в кафетерии института, то Шинвон обязательно сидел рядом с Джинхо, держал его руку в своей и, о Господи, постоянно шептал старшему какие-то глупости из-за которых щёки омеги постоянно приобретали пунцовый оттенок. Юто и Янану вроде как вообще пофиг было и рады они были за своего хёна, но вот Усок постоянно ожидал какого-то подвоха со стороны рыжего лиса. Пиздец подкрался неожиданно и оттуда, откуда не ждали. Го не успел даже порог института переступить, когда в него на всей космической скорости летел рюкзак Джинхо. И всё бы ничего, если следом за вещью на альфу не бежал размахивающий руками и что-то громкоговорящий Чо. Милый Чо в безумно милой водолазке поверх которой был накинут пиджак. Го ловит рюкзак своей омеги, а после и самого Хо в свои объятья, тут же утыкаясь носом в макушку, приятно пахнущую вишнёвым шампунем. Омега упирается руками в грудь младшего и протестующе бурчит, обещая убить этого придурка, который своё держать при себе не может. — Успокойся, я ничего не понимаю, что ты там бурчишь, — хмыкает Шинвон, замечая убийственный взгляд Усока. Так, вот это уже серьёзно. — Клянусь печенкой Хёнджона, я тебя ненавижу! Из-за тебя я теперь не смогу играть в спектакле через четыре месяца! Придурок! Идиот! Самовлюбленный козёл! — продолжал осыпать ругательствами альфу Хо, колотя кулачками по широкой груди. - Дурак! Козёл! Да чтоб тебя Хёнгу покусал! Ненавижу тебя! Шинвон конкретно так ничего не понимает, и вообще въезжать не хочет, но взгляд младшего альфы говорит о многом. Например о том, что его раз пятнадцать медленно убивали, столько же воскресали и столько же расчленяли. Шинвон тяжело вздыхает и берет личико старшего в свои ладони, внимательно смотря в глаза, а после целует. Нежно, мягко, аккуратно сминая чужие губы. На глазах всего института. Омега удивленно хлопает пушистыми ресничками, прекращая барабанить по груди Го, и тихонько отвечает на поцелуй. — Успокоился? А теперь объясни мне пожалуйста, почему твой брат меня убивает взглядом и почему ты кричишь на меня, хотя я вроде ничего не делал, — совершенно спокойно произносит Шинвон, мягко поглаживая щёку омеги большим пальцем. — А ещё я жду объяснений по поводу изменения твоего запаха. — Ты козёл, — трогательно всхлипывает Чо, обиженно смотря на альфу. — У меня спектакль должен был быть через четыре месяца, я к нему уже полгода готовлюсь! А из-за тебя у меня ничего не получится! Я не смогу сыграть свою роль с животом! Ты придурок, Го Шинвон! Полученная информация до недавно проснувшегося мозга доходит медленно. На переработку и ее принятие уходит еще добрых тридцать секунд. "Сыграть роль с животом!". Всё. Это занавес, господа. Несите Шинвону белые тапочки и такой же халат, потому что он сейчас действительно умрёт от такой новости. Его омега. Милая, маленькая, вечно пахнущая вишней омега беременна. От него. От Шинвона. Альфа смешно моргает, а после впивается в алые губы омеги в собственническом поцелуе, крепко прижимая к себе. Чо протестует, дергается и вырывается, а после сдается, обмякнув в чужих и крепких руках. — Я козёл, признаю, — Го слышит усоково "Да ты что, тоже мне новость!" и показушно фыркает, показывая своё отношение к комментарию младшего. — Прошу прощения за это и за то, что ты не сможешь участвовать в своем спектакле, но Господи. Я так сейчас счастлив, что не знаю, что мне делать. Точнее я знаю, но не думаю, что Усок одобрит мою идею. — А моё мнение тебя не волнует? — хмурится Чо, фыркая. — Переедешь ко мне?