***
— Билл, чего ты так напрягся? Красивый ты, красивый, — мать звонко рассмеялась, наблюдая за сыном, поправляющим черные брюки с заправленной рубашкой, надеясь понравиться одному человеку, которого видит крайне редко. — Просто сегодня день… такой, — немного с запинкой, посмотрев в окно, отвечает. За окном идет дождь и ему должно быть не до улыбки, ведь такая погода не радует юношу, но не сейчас, когда его сердце готово выпрыгнуть из груди. — Ладно, милый, пошли поможешь, — Билл лишь кивает, уходя с матерью на кухню, успев поправить отрастающие волосы после его эксперимента с внешностью. На лице легкий макияж, который не выделялся особо, при этом как-то дополняет весь образ омеги-мечты любого альфы. Помогая матери с тарелками, попутно слушая ругательства отца, пытающегося справиться с галстуком, который так и не хотел поддаваться. Все же женщина сжалилась над супругом и помогла ему, да так, что тому первоначально было тяжело дышать, после ослабив «удавку». Билл же посмеялся, продолжая расставлять тарелки, которых на этот раз было семь, потому что у друзей родителей родился еще ребенок — снова альфа, которому сейчас три года, а им с Томом — пятнадцать. Услышав звонок в дверь, Билл постарался успокоить сердцебиение и дыхание, выходя в прихожую и вновь лицезрел семью Трюмперов, улыбаясь им, а точнее, Тому, который похорошел, как показалось омеге. Его вновь обнимали родители альф, даже ребенок не постеснялся, а вот Том… Он был какой-то отстраненный, словно не из мира сего. — Как добрались? — и с этого начался безудержный разговор родителей и ребенка, а парни стояли в стороне и мысленно наслаждались друг другом. Билл стоял и нагло разглядывал Тома, пока тот в ответ, и оба молчали, не нуждаюсь в словах, как и в прошлую встречу; им было и так хорошо, обстановка расслабленная и умиротворенная. — Ты вырос, Билл, и похорошел… — начал Альфа, опуская взгляд в пол, немного смущаясь всего этого. — Ты тоже, Том… — ответ был чуть тише, ведь родители говорили ему с самого детства, что рядом с Альфой нельзя повышать голос или же просто говорить громко. — Пошли пока за стол? — Том тихо усмехнулся, бережно взяв куклу за руку, уводя сначала в ванную, а после и в столовую, помогая присесть и после сам сел. Они смотрели друг на друга, не обращая внимание на младшего брата альфы, на родителей двух сторон, просто переглядываясь и застывая на месте, не в силах устоять друг перед другом. Родители видели ту связь между ними, не собираясь препятствовать, прекрасно зная характеры своих сыновей, способных перевернуть все так, что только они окажутся в плюсе. — Мы пойдем ко мне в комнату, посидим… — неловко произнес Билл, опуская голову смущенно, чувствуя сильную руку на колене. — Я с вами пойду, — взбодрился Маркус, рассказывающий про то, как ходили в зоопарк с родителями на прошлой неделе, а Том не пошел. — Маркус, ты же не хочешь пропустить десерт? — матери тут же начали занимать ребенка разговорами, видя, что старшим детям нужно поговорить и просто побыть наедине. Поднявшись в комнату, увешанную плакатами и кое-где висели рамки с фотографиями, на которых был Билл и еще люди, парни тут же прошли к двуспальной кровати, садясь на нее. Дверь была закрыта и они могли не сдерживаться, но что-то внутри так и жмет на педаль тормоза, заставляя наслаждаться тишиной и их запахами которые постепенно смешивались, создавая уютную атмосферу. — Никогда не думал, что мята и зеленое яблоко так приятно слышатся одновременно, — нарушил тишину Том, приближаясь к оробевшему омеге, которого это все возбуждало эмоционально. Так приятно и тепло, а еще странное ощущение там, в груди, где сердце. — Никогда не думал, что альфы могут быть такими красивыми, — не подумав, ответил Билл, краснея, но не пугаясь реакции парня. Сильные теплые руки прижали к не менее сильному телу. — Никогда не думал, что мне так хорошо будет с омегой, которую вижу всего второй раз за всю свою жизнь, — шепот куда-то в шею, ближе к ключицам, заставляющий юношу встрепенуться и покрыться мурашками. Уткнувшись в шею в ответ, тихо вдыхал приятный мятный запах, прикрыв глаза, а альфа и не против. — Давай видеться чаще? Созваниваться, гулять, ходить друг к другу в гости? — с надеждой, такой слепой верой говорит юноша, отстраняясь слегка от сильного тела. — Билл, мы с родителями переезжаем, — заглядывает в злато-карий омут, убирая прядь, упавшую на такое красивое личико. — Куда? Не далеко же, правда? — В Штаты… навсегда, — каждое слово все тише и тише, что убивает их обоих. — Я так поздно проявил желание встретиться с тобой… возможно, в последний раз, но я могу оставить тебе свой скайп, а после напишу новый номер телефона… — тихий шепот уже в губы, которые так и манили поцеловать. — Хорошо… Хорошо… — вздыхает прямо в губы Трюмперу, непроизвольно повалил его на кровать, укладываюсь на него и просто целовал. Между ними не было ни страсти, ни похоти, ни еще чего, а только нежность, проявляющаяся и в медленных поглаживаниях спины омеги и объятиях со стороны Каулитца. — Почему мы не начали общаться раньше? — все же разрывает поцелуй гость, прижимая к своей груди голову податливого парнишки, зарываясь носом в мягкий волосы, вдыхая запах цитрусового шампуня. — Давно был бы моим и я не стал бы улетать, придумал бы что-нибудь. — Подожди, Том, я не могу так… Давай просто полежим молча? — не оправдываясь, Билл просто ложится рядом, прикрывая глаза, стараясь перестать думать о манящих губах. — Это, возможно, последняя наша встреча… — Не гони вперед паровоза.***
Проснувшись утром рано от каких-то криков снизу, Билл потянулся, впервые пробуждаясь от подобного. Он не мог понять суть разговора, но точно знал, что ссорятся родители, да причем так громко, что разбудили парня, лежащего на втором этаже. Поднявшись и нырнув в черные тапочки, проснувшись в пижаме, вышел тихо из комнаты, начиная потихоньку различать слова и понимать их суть по мере приближения. — Я не отдам его в руки этого алкоголика! — это голос матери, которая, похоже, плакала. Что за алкоголик? Кому кого отдавать будут? Билл совершенно не понимал. — Я должен Гордону помочь, так как он сам меня не раз выручил! — а это уже отец, который впервые закричал на Симону за все двадцать лет, которые они женаты. — Билл — не игрушка, и мы должны учитывать и его мнение, и его желание жить с этим… этим… — тут послышался глухой шлепок, а после слезы и слова извинения. Быстро спустившись, Билл увидев в зале родителей, сидящих на полу. — Что происходит? Почему мама плачет? — он тут же подошел к ним, садясь на колени и обнял маму, потянувшуюся к нему. — Звонил Гордон, предлагал отцу такое… — Симона продолжала плакать, прижимая Омегу к себе. — А ничего что он мне с Биллом тоже помогал, как и Том ему? — уже тише говорит глава семьи, чувствуя свою вину перед ними. — Что-то с Томом?! Я обязан ему помочь! — тут же выпалил Вильгельм, ошарашено глядя на родителей. — Он запил… Говорят, что месяца два не выходит из запоя; не хочет ничего, кроме как присосаться к очередной бутылке с пивом или виски, ходить по клубам и тусовкам, — кое-как произнесла Симона, все также прижимаясь к сыну. — И Гордон попросил, чтобы ты пожил с Томом, зная, что ты влияешь на него в лучшую сторону, да и забота о ком-то образумит. — Но для этого существуют животные. Например, собаки или кошки, рыбки, хомячки, — нет конечно Билл готов помочь другу, но, черт из этой ситуации есть такой легкий выход или ему что-то не договаривают? — Вот именно, что есть, но он не хочет их видеть в своем доме, пару раз отдав собак и кошек обратно в питомники, а тут человек, так еще и омега, — уже говорил отец. — То есть, мне нужно с ним связаться, чтобы он не пил больше, в то время, как он может меня спокойно выпнуть из дома, потаскав за волосы хорошенько? — Каулитц-младший отошел от родителей, глядя на них со злостью. — Хорошо, я поживу с вашим Томом, но если он меня ударит или еще что — тут же купите мне билет обратно, — хмурится, кукожится, уходя в ванную. В голове не укладывается то, как они могли его вот так вот просто взять и отдать Тому. Ладно, мать поплакала, но даже не попыталась остановить сына, что его взбесило и обидело. — Вот попал, а, — оглядывает себя, пытаясь понять почему согласился. Чувство долга? Однозначно. — Точно потаскает за волосы, побьет, так еще и оскорбит как-нибудь, — фыркает, умываясь ледяной водой, приходя в себя. Уйдя после на кухню, молча сварил кофе и взял завтрак, направляясь в комнату, так как за одним столом с родителями сидеть не хотелось. Поставив поднос с тарелкой и кружкой на кровать, взял ноутбук и запустил его, вводя быстро пароль и открыл Скайп. Позвонив Тому, ждал, когда тот ответит, не общаясь с ним месяца три точно. «Наверное, изменился, причем в худшую сторону, — думает, попивая кофе, — еще и не отвечает!» — Чего надо? — на экране появилась помятая рожа когда-то красивого и бритого Альфы. — Эй, это же я… Билл… — говорит с надеждой, что Том просто перепутал с кем-то и привык, что ему звонят и донимают кто-то другой. — Ну, и? Тоже будешь мораль читать или же просто на мозги покапаешь? — Я просто хотел сказать, что собираюсь прилететь к тебе… В Нью-Йорк, — голос дрожит, а кусок яичницы в горло не лезет. — Приятного аппетита, — хмыкает Трюмпер, приподнявшись и поставил ноут на колени. — Прилетай, если хочешь, только толку от этого? — Я соскучился по тебе безумно, а тут такой удачный момент — каникулы летние… Пять лет не виделись, — с надеждой на лучшее говорит, приблизившись к экрану и просто изучал бородатую рожу побитого парня-студента. — Хорошо, прилетай, я не против, но если заговоришь насчет алкоголизма — вышвырну и не пожалею, — усмехается, прикуривая сигарету, зажатую между губами, тут же делая несколько коротких и одну длинную затяжку. — Приеду, побрею тебя и будешь курить для меня, — тихо усмехается, с неким интересом разглядывая сей процесс. — Хорошо-хорошо, как скажешь. Они еще долго общались, но тут у Тома появились срочные дела, удивил этим Билла и попрощался с ним, сказав, что не переехал никуда, а адрес у Каулитца есть. Достав чемодан, вышел из комнаты и вернулся к родителям с посудой и разговором. — Том согласился на то, чтобы я приехал, но при одном условии: никакого разговора о том, что с ним происходит, иначе я окажусь на улице, — оглядывает мать с отцом, которые до этого сидели в полной тишине. — Билеты уже куплены… У тебя вылет послезавтра ночью, — спокойно говорит отец, пока мать не поднимала головы, сдерживая слезы. Не этого «счастья» она хотела для сына. — Хорошо. Пошел собирать вещи, — возвращается к себе и закрывается, тут же начиная скидывать все, что попадется в руку в чемодан, при этом аккуратно складывая, чтобы ничего не помялось. — Ноутбук соберу завтра, как и все остальное, — тихо говорит, кивая самому себе, когда вещи уже были в чемодане и оставалось упаковать электронные приборы.***
В аэропорту Билла встретил Гордон, на котором лица не было, а в глазах читалась одна вина. Сев на заднее сиденье, он настоял на том, чтобы все сумки были в салоне, так как не собирался ни на минуту оставаться в этой машине и рядом с ней, когда приедут, так еще и с этим… Предатель, отправивший невинную Омегу на «корриду», в которой он тореадор, а Том — его бык, которого придется повалить, относясь к нему с уважением и помня что каждый «бык» запоминает тактику боя. Он думал о том, что их встреча будет в менее не комфортных условиях. Но ему придется сделать все, чтобы альфа, которого он хотел больше всего видеть рядом с собой остался здоровым и бодрым, не навредив себе еще сильнее. — Переживаешь? — Билл в ответ кивает, на удивление сразу услышав вопрос. Наверное, его слух слишком сильно напряжен, чтобы упустить хоть одно слово. Когда они приехали, их встретил небоскреб в центре города, где и жил алкоголик. Билл с каждой секундой желал выпрыгнуть из машины и убежать, но вместо этого ждал, когда Гордон припаркуется, уже после, быстро взяв чемоданы, буквально убегает к подъезду, желая поскорее укрыться от мужчины, с которым неприятно находиться рядом. Набрав номер квартиры Тома, он нервно кусал губу, глядя на мужчину, который приближался. Сказав, что это он, тут же вбежал подъезд, когда послышался сигнал о том, что дверь открыта, закрывая ее за собой сразу. Поднявшись на лифте на тридцатый этаж, остановился перед дверью, тут же нажимая на звонок, радуясь, что мужчина не успел за ним, теперь ожидая, когда откроется финишная прямая. — Проходи, — хриплый голос, а Билл буквально ворвался в квартиру, ставя чемоданы в угол и крепко обнял Тома, тихо всхлипнув. Ему было плевать на то, что от него несет за три версты, а внешний вид далеко не идеален, ведь это его альфа, который спас от предателя, подтолкнувшего Омегу к этому трудном, но и такому легком шагу. — Я так соскучился, — шепчет куда-то в шею, тихо заплакав, понимая только сейчас, что торопился не от плохого дядьки, а желал поскорее увидеть мужчину, стоящего перед ним и так сильно прижимающего к себе. — Родной, милый, красивый, вонючий, бородатый… — Ты мне делаешь комплимент или оскорбляешь? — удивляется альфа, изогнув бровь с вопросом, спускаясь руки с плеч на талию, осознавая свои действия и контролируя, словно протрезвев. — Ну все, мой мальчик, хватит плакать, — приподнимает голову омеги, заглянув ему в глаза, но взгляд предательски опустился на пухлые и манящие губы.