Три слова

Единственное, что действительно хотелось услышать Леонидову от Макса было, пожалуй… А много что было, зависит от степени наглости мыслей и состояния Алексея: в буднях, за каким-нибудь там рабочим столом максимум что могло появиться в его голове, (да и то только если делать было совсем нечего), — это желание услышать, хотя бы раз, от Максима то, что он волновался за друга, (непременно хотелось именно так, «друга», слово радовало); в горячке драки или погони, после того, как огреешь по голове очередного бандита и выдаётся минутка подумать, думалось и более смелое, хотелось услышать, что Леонидов Максу нужен, что потом тоже казалось бредом — Максу? Нужен? Чушь; а было и такое, что Алексей вообще не любил вспоминать, а если и вспоминал, то только жутко краснея. Как правило, посещали его подобные мысли ночами, когда жена уже спала, но свет фар проезжающих машин не давал сомкнуть глаз. Если честно, детектив не знал, почему в такие моменты к нему приходили размышления именно о Максе: начиналось все с «люблю» отнюдь не Лениным голосом, потом как-то плавно вырисовывался образ друга, потом слово «друг» исчезало и губы двух мужчин встречались, что, к его же ужасу, не вызывало в Леонидове ни малейшего отвращения. Потом поток его фантазии направлялся в крайне странное русло, на котором детектив предпочитал засыпать. Вот и сейчас Леонидов сидел и с тоскливым видом постукивал ручкой по столу, размышляя о происхождении своих фантазий. Ему иногда казалось, что это уже похоже на психическое расстройство. Мимо прошёл Леонов, попытался было предложить коллеге чаю, да махнул рукой - последнее время с Алексеем было неладно и докричаться до него, когда он погружался в мысли было невозможно. А Леонову не очень-то и надо. Припёрся Гнездилов, пытался было что-то снова выкинуть о том, что дело раскрыл, а потом посмотрел на лицо Леонидова и, видимо, в глазах прочитал, что тот и понятия не имеет, о каком деле речь, потому что заткнулся. Но не окончательно: как самый "прогрессивный" из оперативников он просто не мог не уточнить у Леонова, а что же, собственно, с Лёшей. Ответа, конечно же, не получил. А потом за дверью раздался лай, на пороге появился Пёс, а с ним и его хозяин. -Так, Леонов, ты номер пробил? - Без лишних "здрасте" и "извините" с порога поинтересовался Макс. -Да, вот держи, - ответили ему и протянули распечатку. -Ой, - поднял палец вверх вновь прибывший, а потом им же указал на Леонидова, - а это у вас что за спящая красавица? Давно он так? Эй, Лёш, это уже просто не культурно, мы тут всё о тебе и о тебе, а ты молчишь. - Он оперся на стол перед другом, помахал перед его глазами рукой. -А? - Отозвался Лёша. -С добрым утром. - Широко улыбается Максимов, с истинно его издёвкой. -Очень смешно, - фыркает Алексей, потирая глаза,- что? -Истинно прошу прощения, - изобразил Макс поклон, прикладывая руку к груди,- что нарушил ваш сон раньше, чем раскрыл дело, но ваша помощь мне б не помешала. Вставай, поедем навестим кое-кого. -Не макси, Тупилов! - Вклинился было Гнездилов, с очередной версией. - Сидупник престит у нас в вопросной! -Не максю. - Покорно согласился Макс. -И, к сожалению, уже не престит. - Добавил Алексей, поднимаясь и чувствуя, как становится весело. На месте, в которое их притащил Макс, никого не оказалось. Типичное такое место для гнезда преступников, старый подвал, прилично пропахший плесенью, сырой и освещённый одной лишь тусклой лампочкой. Леонидов осмотрелся. Обвёл взглядом стены, когда-то тщательно покрашенные, а сейчас осыпающиеся, какие-то грабли и тяпки в углу, а потом в глазах потемнело и он скорее услышал, чем почувствовал удар по голове. Макс сидел и ждал уже минут двадцать. Изредка за дверью раздавался скулёж Пса и приходилось на него шикать, а Леонидов всё не приходил в себя. Зачем Максимов притащил друга именно в больницу, а не просто к Лене, он и сам не знал. Лена, кстати, звонила уже два раза и говорила о том, что застряла в пробках, и обещала убить бывшего за несохранность настоящего. А Максу оставалось только сидеть и ждать, как сказали ему две санитарки. Наконец, Алексей дернулся, а потом и вовсе разлепил глаза, озираясь. -В больнице, - опережая вопрос, ответил Максимов, подпирая щёку рукой, - с пробуждением, а то я уж думал будить тебя как принцессу из сказки прямо не дожидаясь Лены. -Ну, раз Лены пока нет, позвольте возместить вам поцелуй, который не удался из-за моего скоропостижного прихода в себя. - Улыбается Алексей, приподнимаясь на локте, и Максимов никогда-никогда не узнает, что пришёл в себя Леонидов действительно слишком рано и услышал самую длинную фразу Макса, обращённую к нему лично, полностью, пусть даже и к предположительно бессознательному: "Эк же тебя угораздило, не зря я всё-таки за тебя волновался. Нет, надо было попасть прям под деревяшку этому придурку, надо ж было! Ты ведь мне всё-таки нужен, потому что люблю я тебя, господи прости".