and i get to kiss you, baby, just because i can

Было три часа ночи, Тэхён и его парень свернулись калачиком на диване, приклеенные к нему тяжестью вязкой сонливости, пока рекламные ролики тихо играли по телевизору, а Медведь храпел в углу на своей «кровати». Он научился ценить такие ночи, как эта, когда пальцы его ног под бедрами Чонгука, а голова его парня у него на груди, и он перебирает пальцами чонгуковы все еще влажные волосы после их душа. Он чувствует фантомную пульсацию в бедрах при воспоминании, как они оба устали и завелись, но Тэхён не был готов к полноценному сексу. Так что его прекрасный парень — будучи интеллектуалом, которым он является — предложил трахнуть его между бедрами. Это было прекрасно, и его ноги дрожали, а руки тряслись на протяжении всего процесса. Они думали, что это будет для них последней каплей, после уже окутавшей их усталости оргазм должен был сбить их с ног. Но вот они все еще здесь, их сонные, налитые кровью глаза на экране телевизора, тяжелые конечности, обнимающие друг друга, и сна, как оказалось, ни в одном глазу. Они не разговаривали несколько часов, кроме случайного как ты думаешь, этот пылесос действительно может высосать пятна из ковра? Нам надо купить его и нет, мы не купим еще один блендер, ты не используешь тот, который я подарил тебе на Рождество. Но им комфортно, нет необходимости в затянутых разговорах, чтобы заполнить тишину. Они уже давно прошли этот этап, когда поддерживали беседу только ради этого. Тэхён думает, что разговоры часто переоценивают, и шесть лет назад он бы никогда не подумал, что сможет дойти до такого, прежде чем милый Чон Чонгук забрался к нему на колени. — К Ву? — К Ву. И вот так, двое вылезли из своего дивана с отпечатанными на нем телами и просто вставили ноги в ближайшую пару обуви, которую они смогли найти. Это было что-то вроде рутины для них — идти в круглосуточный магазин в безбожные часы утра, когда оба они слишком устали, чтобы спать, с жаждой чего-то холодного и сладкого. Это теплая ночь, поэтому они одеваются легко, Чонгук в толстовке, а Тэхён сжимает мягкий бомбер, который Намджун оставил в последний раз, когда был у них. Одна из многих привилегий жизни над продовольственным магазином означала, что вы могли буквально спуститься вниз по лестнице и удовлетворить любую потребность, возникшую в три часа ночи. Всего через пару минут они входят в слабо освещенный магазин, их пальцы легко переплетены, а ноги волочатся по кафельному полу. Они кивают в знак приветствия парню, работающему в ночную смену за прилавком, прежде чем Чонгук тащит его в секцию замороженных продуктов. Его парень знает его, что Тэхён может сказать. — Чего мы хотим? — спрашивает Чонгук, вытягивая Тэхёна перед собой, чтобы закинуть подбородок ему на плечо, и они оба смотрят в свежезаправленный морозильник — еще одна привилегия сладкоежек, объедающихся ночью. — Я хочу мятное с шоколадной крошкой. — Отличный выбор, — хвалит его парень, не потрудившись отодвинуться от него, когда открывает дверь, и Тэхён протягивает руку и хватает пинту мороженого прямо сзади, где холоднее всего. Совет для вас: все, что находится в задней части морозильной камеры, всегда самое холодное. А еще то, что лежит в самом низу. Чонгук мычит, когда Тэхён протягивает ему мороженое, зажатое в одной ладони, в то время как другая поглаживает его подбородок. — Ты хочешь острые Читос, — говорит ему Тэхён. — Я хочу острые Читос. Такие совместные вылазки напоминают Тэхёну обо всех случаях, когда они с Чонгуком делали что-то подобное в колледже. Может, когда они вваливались в магазин в те ночи, когда оба были достаточно пьяны, чтобы хотеть съесть что-то совершенно нездоровое, или времена, когда они ссорились, и Тэхён хотел носиться и хватать вещи наугад, несмотря на то, что Чонгук говорил ему, что ему не нравится эта марка или этот тип мюсли. Трудно злиться на кого-то, кто отпускает случайные замечания, которые напоминают вам о том, как сильно вы их обожаете. Но все же Тэхён может быть упрямым, поэтому это могло продолжаться какое-то время. И всегда заканчивалось тем, что он относил назад четыре коробки кошачьего корма для кошки, которой у него даже не было. Пятнадцать минут спустя они оба вываливают охапку нездоровой пищи на прилавок, молча делая вызов кассиру, чтобы тот посмел прокомментировать, потому что это был бы не первый раз, когда мелкий пиздюк говорил что-то вроде ух ты, у вас вечеринка? или а вы, ребята, не слишком стары, чтобы есть пудинг? Отвечая на его второй вопрос — нет. Нет. Совсем не стары. Они даже не добираются до своей квартиры, прежде чем разрывают чипсы со вкусом креветки и сладкие сливовые конфеты, давая друг другу попробовать. Тэхён пытается бросить кусочек конфеты в рот Чонгука, говоря своему парню, чтобы он открыл рот пошире, но тот просто смотрит на него с полузакрытыми глазами, и Тэхён задается вопросом, не далеко ли зашла их летаргия. Поэтому он просто кивает, бросает ему круто поймал, на что Чонгук хмыкает, и они продолжают идти. Они оба знают, что должны взять свои закуски с собой в постель, потому что, когда они в конечном итоге заснут, по крайней мере, они будут на чем-то более устойчивом, но Чонгук не сопротивляется, когда Тэхен случайно спотыкается и падает на диван, просто присоединяясь к нему и сбрасывая сандалии. — Нам нужны ложки, — бормочет Чонгук, лежа на кушетке вниз головой, с ногами Тэхёна на животе. Тэхён смотрит на кухню через всю комнату и думает, что он не справится с этим, это просто слишком далеко, и, в конце концов, использует свое образование инженера по назначению, делает ложку из крышки мороженого и дает своему парню первому откусить. Чонгук мычит, глядя на их ложку, прежде чем его глаза снова закрываются, хотя есть вверх ногами — это очень опасная игра. — Как мне нравится твой мозг. Еще пара часов поедания сахара и хруста углеводов, и они оба находятся на грани невозврата. Все же Тэхёну немного лучше, чем его мальчику, поэтому когда он поднимает свою тяжелую голову, чтобы посмотреть на Чонгука, все еще свисающего головой вниз над полом, несмотря на то, как Тэхён устал, он просто не может… Не может… Он не может позволить Чонгуку снова потянуть спину. — Иди сюда, детка, — наполовину невнятно бормочет Тэхен, то ли от сна, то ли от избытка рафинированного сахара в крови, это неважно. Важно то, что его малышу потенциально придется вернуться к хиропрактику и ненавидеть каждую минуту этого, и в конечном итоге Чонгук заставит Тэхёна просто ходить по его спине, несмотря на то, насколько ему отвратительны звуки хруста суставов и костей. Он протягивает руку, хватает сзади толстовку Чонгука и использует ее, чтобы поднять сначала его голову, затем спину и тащит на себя, поворачивая на девяносто градусов, пока тот не лежит между его ног. — Хён позаботится о тебе, — стонет он, как только устраивается, со вздохом откидываясь на подушку, пока Чонгук храпит — Тэхен принимает это как бессознательную благодарность. Он недостаточно святой, чтобы уложить их обоих в постель, и он определенно недостаточно святой, чтобы пойти и положить их наполовину съеденное мороженое в морозилку. Они делают отвратительный мятный шоколадный смузи во второй половине дня, чтобы унять свое сахарное похмелье, с гарниром в виде кексов тирамису.