and i get to kiss you, baby, just because i can

Тэхён чувствует, как в такие моменты все внутри него холодеет. Он сидит дома с шести часов, все еще в рабочей одежде из офиса, уставившись в телевизор и прижав руки к губам. Возле парка Намсан случился огромный пожар, и Чонгук занимается им с четырех часов. Он посылал сообщения, держа его в курсе, когда только мог. Но сообщения стали замедляться, когда жилые кварталы начали загораться. Все началось с завода напротив парка и распространилось как настоящий дикий огонь. В новостях постоянно говорят, что это один из самых больших пожаров, которые Сеул видел за последние пятьдесят лет, и все пожарные Сеула собрались, чтобы остановить его. В такие моменты Тэхён действительно чертовски ненавидит работу Чонгука. Потому что его парень в опасности, его малыш, его человек, черт возьми, и это ужасно. Он знает, что Чонгук любит свою работу, любит помогать другим, любит не только быть пожарным, но и быть частью сообщества и, боже, Тэхёну не хватит пальцев двух рук, чтобы посчитать, сколько раз его парень ходил в школы, приюты для бездомных и к людям, у которых были трагедии, связанные с пожарными инцидентами. Чонгук ангел, и как бы эгоистично это ни было, Тэхён иногда хотел бы, чтобы он не был таким хорошим человеком. Но это глупо, потому что одна из причин, по которой он так сильно его любит, — это именно то, что он такой хороший человек. Но ему позволено быть эгоистичным в такие моменты, потому что ему страшно, а такие случаи не редкость — люди теряют своих партнеров из-за работы все время, когда случаются инциденты. Это последствия подобного рода деятельности, просто риск, который вы должны принять, чтобы быть тем, кем хотите. Он не получал сообщений от Чонгука с половины восьмого, а сейчас уже почти час ночи. Каждый раз, когда его телефон звонит, требуя внимания, какая-то оптимистичная часть его молится, чтобы это был его мальчик, но этого не происходит. Обычно это один из их друзей или его родителей, или родителей Чонгука, которые надеются получить новости, спрашивают его, все ли в порядке. Трудно не разозлиться, не злиться, что это не Чонгук, но он напоминает себе, что все они так же обеспокоены и напуганы. Тэхен сидит в квартире, которая внезапно кажется слишком большой, слишком открытой, как будто с нее сорвали крышу. Медведь прячется под их с Чонгуком кроватью, потому что он тоже напуган, он чувствует панику в комнате, и это заставляет его нервничать. Тэхён весь на взводе, он ощущает неприятный вкус во рту, неуютное напряжение в комнате и чувствует, что находится примерно в трех секундах от того, чтобы сломаться. Смотрит телевизор и видит неприятные кричащие желтые огни и ярко-красные пожарные машины, которые то и дело попадают в кадр. Он отчаянно ищет Чонгука в толпе пожарных, ищет проблеск его лица, хоть что-то, что-нибудь, что даст Тэхёну знать, что его парень в порядке. И всякий раз, когда новости заканчиваются на одном канале, он хватается за пульт, чтобы найти другую передачу. Сейчас он вне себя от отчаяния. К четырем утра у него было три панические атаки, и в один момент он почти потерял сознание, внезапно испугавшись звонка телефона: испугавшись, что кто-то скажет ему, что Чонгук не выжил, и ему нужно прийти опознать тело. Каждая тикающая минута напоминает ему о том, как он и его парень обычно лежат в кровати в это время, или на диване, или сидят на кухне, перебирая свой небольшой запас еды. Он не может войти в их спальню, не может переодеться, выпить, поесть, не может делать ничего нормального. Он просто ждет, ждет, ждет, и это все, что он способен делать прямо сейчас, пока не получит какую-то информацию о своем Чонгуке. Тэхён не может точно сказать, почувствовал ли он облегчение или испугался, когда его телефон зазвонил, но на экране высветился городской номер, а не номер Чонгука. Блять, блять, блять. Он не знает, сможет ли это сделать. Тэхён отвечает на звонок немедленно, и, когда слышит голос, который не принадлежит его парню, его лицо теряет цвет. Но он знает, чей это голос. Это капитан Чонгука, и он вскакивает на ноги, и когда капитан Пак Ли говорит ему, что его парень в больнице, его сердцебиение такое громкое, что почти оглушает. — Тэхён? Тэхён, ты еще здесь? Он снова встает по стойке смирно, откидывает челку с лица и делает дрожащий вдох, чувствуя, как его кости застывают. — Да, я здесь, сэр. Извините. Я просто. Это была долгая ночь беспокойства о нем. Так он в порядке? — Он получил несколько незначительных травм, но с ним все будет в порядке. Его осматривают прямо сейчас, если ты… — Я сейчас приеду. Тэхён не ждет ответа, прежде чем повесить трубку, его пальто все еще на нем, и он выходит из дома через секунду. Он как агент на задании, и если кто-то даже подумает помешать ему добраться до своего мальчика, то он разорвет их на гребаные клочки. Пять минут спустя он в пути, и через пятнадцать минут езды, — он отдал водителю такси все до последней копейки, чтобы добраться туда как можно быстрее, — он бежит вверх по ступенькам больницы и врывается внутрь, и, должно быть, он выглядит как сумасшедший, потому что люди смотрят на него настороженно. Смотреть на него с опаской в гребаной больнице? Они что, идиоты? — Где он? Где находится Чон Чонгук? — требует Тэхён на стойке регистрации, и он теряет терпение, когда его спрашивают, является ли он семьей, каковы их отношения, и ему нужно что-то заполнить, и он в двух секундах от того, чтобы перелезть через стойку. Но прежде чем он рискует быть задержанным, капитан Пак кладет руку ему на плечо и уверяет секретаршу, что он с их отрядом, и его ведут по коридору туда, где находится его парень. Как только он входит в смотровую, и его взгляд останавливается на Чонгуке, сидящем на кровати — у него измеряют кровяное давление, и он весь грязный от сажи — Тэхён начинает плакать некрасивыми и крупными слезами, которые катятся по его щекам, пока он наблюдает, как его парень стряхивает плечом повязку со своей руки, когда видит его. — Тэхён, — выдыхает он, плотно сдвинув брови, и подходит к нему двумя большими шагами. — Ты идиот! — восклицает Тэхён, яростно вытирая щеки, прежде чем дотронуться руками до лица Чонгука, хмурясь. — Я так волновался за тебя. Он поворачивает голову Чонгука из стороны в сторону: его лицо покрыто коркой грязи, глаза налиты кровью, а щеки выглядят обгоревшими под слоем грязи. Тэхён внимательно оглядывает его. Он одет в повседневную униформу, кроме штанов, его темно-синяя футболка была порвана и обуглена, открывая воспаленную, темно-красную кожу под ней. Это заставляет его плакать еще сильнее, рука тянется к затылку Чонгука, и он утыкается лицом в его шею, другой рукой обнимая его за плечи, не в силах продолжать злиться, когда он так чертовски рад. — Боже, я так рад, что ты в порядке. — Я в порядке, честно, — почти шепчет Чонгук в место между шеей и плечом, руками так крепко обхватывая его талию, достаточно, чтобы причинить боль. Но Тэхёна это не волнует. Это напоминание ему, что его парень здесь, он жив, он дышит и рядом с ним. — Мне так жаль, что я не мог держать тебя в курсе, ты, наверное, был так напуган. Черт, если бы это был я, я бы… Тэхён успокаивает его, прижимаясь поцелуем к его разгоряченному виску, рука гладит его слипшиеся от пота волосы, распрямляя их в его естественные волны. — Я знаю. Я знаю, милый. Ты не виноват. Он не знает, как долго они там стоят, но медсестра в конце концов настаивает, что она почти закончила проверять Чонгука, и как только она закончит, он сможет уйти. Поэтому Тэхён стоит рядом с ним, гладит его по лицу, приглаживает волосы, потирает спину, когда его парень кашляет темной, пугающе выглядящей мокротой. Он ждет, не отводя от Чонгука взгляда на дольше, чем это необходимо, обнимая его одной рукой, даже когда подписывает бумаги о выписке. Чонгук в порядке, с ним все хорошо, все могло быть намного хуже, и каждый раз, когда Тэхён вспоминает об этом, он снова начинает плакать. Когда они возвращаются домой, Тэхён заставляет Чонгука принять прохладную ванну и опускается на колени на пол, осторожно ополаскивая его, проводя мягкой губкой по коже, пока кожа постепенно не очищается. Чонгуку доставалось и похуже раньше, у него все еще есть грубый шрам на плече с того случая, когда на него упала балка в прошлом году. Вода в конце ванны мутно-черная, поэтому он заставляет Чонгука стоять, пока ополаскивает его, и каждый раз, когда его парень вставляет, что он в порядке, Тэхён посылает ему взгляд, взгляд, который говорит даже не пытайся избежать этого. Как только он выходит из ванны, Тэхён покрывает его кремом после загара и ожогов и одевает Чонгука в самую мягкую, свободную одежду, которую только может найти, состоящую из свитера и флисовых спортивных штанов Тэхёна. И он не дает Чонгуку сидеть на диване, укладывая прямо в постель и заставляя выпить столько воды, сколько сможет. Может, Тэхён и переборщил, но, черт с этим, ему можно. Медведь более ласков, чем обычно, обнюхивает Чонгука и ведет себя нежно с ним, положив голову ему на грудь и осторожно облизывая его руки. Они с Тэхёном работают в команде, присматривая за своим мальчиком до утра, оба внимательно следят за ним, поднимая головы всякий раз, когда Чонгук шевелится во сне или кашляет в подушку. Они оба напряжены всю ночь, но не в плохом смысле, они просто хотят позаботиться о своем человеке. Утром Тэхён хочет остановить Чонгука, когда видит, как тот готовится к работе, смотрит, как он надевает свою синюю футболку и брюки. Чонгук любит свою работу, и ничто не помешает ему делать то, что он делает, и Тэхёну приходится смириться с этим. Он всегда будет рядом, с успокаивающим бальзамом, мягкой одеждой и трепещущим сердцем.