***
«Иногда наступает период, когда не знаешь, что делать. Ты находишься в полном отчаянии из-за невозможности как-нибудь хоть чем-нибудь помочь. И хуже всего, когда ты бессилен рядом с близкими. Порою судьба бывает слишком жестока и ничего с этим не сделать. Люди страшно болеют, попадают в аварии, сходят с ума, заканчивают жизнь самоубийством, тонут, падают, разбиваясь на асфальте... Рано или поздно, но жизнь заканчивается. Если человек должен покинуть мир, то он его покинет. Вы можете бесконечно много лить слёз, оплакивая родного человека, но толку от этого будет мало, потому что он никоим образом не вернётся, а вы себе заработаете только лишнюю головную боль. Как бы больно вам не было, просто отпустите человека,» — казалось бы, такие непримечательные слова, прочитанные ею в одной из книг. На тот момент она даже не придала им значения. Подумала что-то о том, что в книге говорят слишком очевидные вещи, пролистала быстренько страницы, а после закрыла произведение, оставив его пылиться на одной из книжных полок. О, если бы она могла предположить, что однажды сама столкнётся с тем, о чём написано в книге. Не отложила бы она её тогда в сторону, а дочитала произведение до конца. Может, тогда бы она смогла найти выход из пучины отчаяния. — Люси, стоп! Что это сейчас было? Где твои эмоции, где вся страсть? — кричал мужчина лет тридцати на свою подопечную. Его длинные кудрявые волосы постоянно лезли ему в глаза, поэтому он имел привычку постоянно трясти своей головой. Ноздри его раздувались от гнева, а взгляд так и пылал злостью. — У нас на носу премьера спектакля, ты играешь главную роль! Буквально вчера ты изумительно показала характер своей героини, а что же случилось сегодня? Молодая девушка девятнадцати лет печально вздохнула, опустив глаза. Её блондинистые волосы закрыли грустные карие глаза от десятки взоров. Она сжала руками подол своего длинного платья, а после решительно подняла взгляд. — Прошу простить меня, Даир. Я совсем не желаю что-либо портить. Не знаю, что со мной происходит, ужасно плохое предчувствие мучает меня с самого начала этого дня. Давайте сделаем небольшой перерыв, я соберусь с силами и достойно покажу себя. Обещаю! — карие глаза были действительно серьёзны, а брови нахмурены. Все актёры вокруг зашептались, но решение было принято безмолвно и единогласно. — Хорошо. Пять минут отдыха, а потом ты должна выложиться на все сто. Постарайся выкинуть беспочвенные переживания из своей головы. Покажи себя с лучшей стороны, иначе твою роль я отдам Кларе. Тяжело, когда у тебя нет театрального образования, и всё приходится добиваться собственными силами. Люси любит детей, поэтому часто со своими друзьями она устраивала спектакли для детей из детских домов. Они называли себя «Хвостом Феи». Вот только время идёт, все взрослеют, у каждого появляется своя семья, каждый начинает свой собственный путь. Люси не хотела прощаться с театром, и ей очень повезло, потому что на одно из представлений заявился мистер Кенади, который разглядел в ней талант и пригласил работать в его театре. Так старые друзья остались в прошлом, а карьера актрисы вышла на главное место для Люси Хартфелии. Да, своих друзей она не видела уже более полугода. Дойдя до гримёрной, где лежат все её вещи, Люси без сил опустилась в кресло. На самом деле, эта девушка — ходячая энергия. Она успевает всегда и везде, всем помогает и советы раздаёт, на её лице постоянно красуется улыбка. Вот только сегодня день никакой, а блондинка привыкла верить своему шестому чувству. Глубоко задумавшись на тему того, что пора уже взять выходные, кареглазая не сразу заметила, что ей звонят. Подорвавшись с места, девушка отыскала свой телефон, удивилась неизвестному номеру, а после взяла трубку. — Доброго дня, мисс. Прошу прощения, что отвлекаю, — раздался звонкий женский голос. — Вы дочь Джудо Хартфелия? — Да, я. А что, собственно говоря, случилось? По какому вопросу мне звонят? — нервно спрашивала Люси, начиная мелко дрожать от плохого предчувствия. — Вздохните поглубже и постарайтесь принять эту новость. Ваш отец попал в автомобильную аварию… — Он жив? — это прозвучало очень резко, а голос сорвался на хрип. Выронив телефон из осабевшей руки, Люси упала на колени и отчаянно заплакала. Ей не нужно было ждать ответа врача, она уже знала, что ей скажут. Он мертв. Ужасный приговор, которого он не заслуживал. Где же эта пресловутая справедливость, когда она так нужна? Не в силах больше терпеть, кареглазая вцепилась себе в волосы, запрокинув говову, а после отчаянно закричала. — Аааааа… На её крики тут же сбежались все, но девушке не было никакого до них дела. Она усилием воли поднялась на ноги, схватила свою сумку с телефоном, а после побежала прочь из театра, расталкивая всех на ходу. Слёзы застилали ей глаза, Люси ничего не видела, ни о чём не думала. Сейчас больше всего она желала увидеть своего отца. Выбегая на проезжую часть, она совершенно не думала о том, что сейчас горит не тот цвет светофора. Заметила она это только тогда, когда раздался оглушительный сигнал машины. Хартфелия остановилась на месте, медленно поворачивая голову и ужасаясь происходящему. А затем она почувствовала резкий удар и то, как она падает на дорогу. Мужчина выбежал из машины, матерясь на всю округу из-за бестолковых блондинок. Опустившись стремительно на колени, голубоглазый проверил пульс девушки и внешние повреждения. Ничего, кроме ушибов и ссадин, он не заметил. Надо отдать должное его машине и реакции мужчины, который успел вовремя затормозить, совсем слегка задев дурёху. Подняв девушку на руки, он посадил её на заднее сидение, пристегнув ремнём, а сам поехал в больницу, по телефону отложив важное собеседование на потом. Во время поездки Лексус часто смотрел на недосуицидницу и размышлял над ситуацией. «Почему она в столь странном прикиде? Из дурдома, что ли, сбежала?! Не похожа она на сумасшедшую, её глаза перед столкновением были ясны и полны страха, значит, умирать она тоже не собиралась. Что же с ней приключилось? Девчонка-то красивая…»***
Уже второй час он сидит около двери её палаты, блондинка так и находится в обмороке. Насильно её в сознание решили не приводить. У неё был напряжённый день, врачи решили, что лучше ей отдохнуть морально, немного поспав. Серьёзных повреждений не оказалось, только ссадины, поэтому парень смог выдохнуть спокойно. Данного молодого человека зовут Лексус Дреер, ему двадцать пять лет, он является самым молодым процветающим бизнесменом в данном городе, холост, родителей нет, только дед, который когда-то руководил «Хвостом Феи». А он-то думал, откуда ему знакомо это миловидное личико, а это Люси оказалась, про которую когда-то давно ему дед все уши протрезвонил. Да, красивая она, но безбашенная. Жалко её стало. Отец — это единственный близкий человек, который был у Люси. «Помочь ей, что ли, с похоронами?» — мелькнула мысль в его голове, когда он услышал стон боли из палаты. Резко встав, Дреер зашёл в палату, помог сесть девушке в постели, а после подал ей стакан воды. — И что ж ты по сторонам не смотришь? А если бы тогда ехал не я, а кто-нибудь другой, кто не успел бы вовремя затормозить? Решила отправиться на тот свет за отцом? — его голос был пугающе спокойным, но очень суровым. Лексус сложил руки на груди и сердито посмотрел на девушку. Люси, услышав об отце, совершенно забыла про незнакомца и разревелась, уткнувшись в свои колени. — И зачем ты сырость разводишь? — Тебе не понять меня! Папа погиб! У меня больше совершенно никого нет! Как мне дальше жить? Ответь! — она резко подняла на него свой взгляд. Карие глаза из-за слёз стали медного оттенка, в них было столько ярости, столько боли и отчаяния, что невольно хотелось спрятаться. Вот только блондину был знаком этот взгляд. Он также озлобленно смотрел на всех и огрызался на «утешителей», когда умерла его мама. — Как и раньше, — равнодушно бросил он и, развернувшись, пошёл прочь. Люси поражённо смотрела ему вслед не в силах что-либо сказать.***
Похороны были назначены на выходные. Пришло очень много людей. Отец был известным бизнесменом, имел свою нефте-фабрику. Ей и не пришлось всё делать самой, коллеги с его работы сделали основную часть дела. Люси же рыдала сутки напролёт, принимая чужие соболезнования. Мысли никак не желали собираться в одну кучку, чтобы успокоиться, принять решение и отпустить отца навсегда. Глупое сердце никак не желало дать свободу родному человеку. Глубоко вздохнув и умывшись, Люси принялась собираться на похороны. Волосы заделала в простой элегантный пучок, надела черное платье до колен с длинными рукавами, а на ноги — черные лодочки на небольшом каблуке. Взглянув в последний раз на своё отражение, девушка отправилась к моргу.POV Лексус
Я прибыл на кладбище с небольшим опозданием. Дед, когда узнал, что приключилось с его «внученькой», мигом сказал купить мне цветы и отправиться на кладбище. И с ним было не поспорить. Стоя немного в стороне, я наблюдал, как Джудо закапывают в земле. Вот уже и памятник именной установили. Люди расходятся, а Люси так и продолжает неподвижно стоять около могилы и ронять свои слёзы. Ох, сколько же их у тебя, девчонка? Нет, так дело не пойдёт. Пора вытягивать тебя из этого отчаяния. Я подошёл к могиле, положил лилии к другим цветам, поклонился, а после повернулся к Люси. Она медленно и заторможенно переводила взгляд с отцовской фотографии на меня. Глаза её постепенно расширялись в удивлении. Не думала, что я приду на похороны? Ты, наверное, уже и забыла про тот случай, когда я сбил тебя.END POV Лексус
Она чувствовала себя разбито и потерянно. Весь мир казался в чёрно-белом цвете. Вот она последний раз увидела своего отца, а вот он уже лежит в холодной земле. Одно мгновение. Всё заканчивается. Пустота. Страх. Непонимание. Люси уже почти потонула в этих чувствах, как вдруг увидела его. Медленно до неё доходило, кто перед ней стоит, и Люси всё больше удивлялась тому, что он здесь делает. Блондинка покачала головой, сбрасывая оцепенение. — Что ты здесь забыл? — голос был слега хриплым из-за долгого молчания, поэтому девушка прокашлялась. Бросив тоскливый взгляд на могилу, кареглазая отвернулась, обняла себя за плечи и отправилась прочь, проходя мимо большого количества могил к выходу. — Тебя не приглашали. Если ты по поводу того происшествия, то не волнуйся, заявление я писать не буду. — Знаешь, а я всё-таки понимаю тебя, — задумчиво начал Дреер, также отворачиваясь от могилы и ступая следом за девушкой. Глупое предположение с её стороны он решил пропустить мимо ушей. — Когда-то у меня умерла мама. Болезнь долго и мучительно забирала её. Мне было больно и тошно на это смотреть, а я ведь был тогда ещё подростком. Твои действия — это полное отражение моих действий более десяти лет назад. Так что да, я тебя понимаю. А ещё я понимаю, что нужно постараться оставить это всё в прошлом. Да, это до безумия сложно, но не невозможно. Жизнь не стоит на месте для тех, кто жив. А ты — живая, Люси! Пошли, прокатимся по городу, может, отвлечёшься от ненужных мыслей. Блондинка решила ничего не отвечать на его слова, неожиданно вспомнив те далёкие когда-то слова из книги. Она молча села в машину и погрузилась в свои мысли. Дреер не отвлекал её, только мельком разглядывал этот красивый образ, пусть и печальный сейчас. Очнулась Хартфелия только тогда, когда поняла, что пейзажи перестали сменять друг друга. Они остановились на месте. Повернув голову в сторону Лексуса, кареглазая заметила, какой вид открывается из его окна. Как завороженная, она вышла из машины, обошла её и стала спускаться с трассы по небольшой травяной горке. Они оказались на пляже. Золотой песок красиво переливался на солнце и был ещё немного тёплым. Люси не удержалась и сняла свою обувь, зарываясь пальцами в песок. Море было безмятежным и таким притягательным, лишь небольшие волны появлялись из-за порыва ветра. А небо было ярко-алым с розовым оттенком. Да, день пролетел, и ночь начала вступать в свои полные права. Как же она любила в детстве смотреть на закат вместе с отцом. Эта мысль заставила её вновь заплакать, горько улыбнувшись. Лексус вздохнул, нормально припарковал машину, а после отправился за Люси, которая уже успела подойти к кромке воды. Он осторожно приобнял её за плечи, позволяя ей облокотиться на свою грудь. — Чего ты опять ревёшь, дурёха? — недовольно проворчал парень, прижимая девушку к себе и также устремляя свой взгляд на закат. — Прошло уже часа три с момента похорон, а ты всё не можешь успокоиться. Отпусти его уже, Люси. — Легко тебе говорить, сам-то сколько времени пытался отпустить маму? — на это колкое заявление он решил ничего не отвечать, понимая, что она польностью права. — Вот видишь. Помолчи лучше. Слёзы не желали останавливаться, поэтому, всхлипнув, кареглазая резко развернулась и уткнулась лицом в рубашку Лекса. Тот осторожно стал гладить её по волосам и спине. — Почему… почему… почему… Папочка… — шептала Люси, сжимая в своих кулачках его рубашку. Её слова и действия вызывали у него странное желание защитить Люси и утешить. Поддавшись какому-то порыву, Дреер осторожно приподнял голову девушки за подбородок и, наклонившись к её лицу, осторожно поцеловал. Поцелуй был нежный и ненастойчивый. Своими действиями Лексус будто просил перестать Люси грустить. Девушка обмякла в его руках и ответила на поцелуй, а Лексус вдруг почувствовал вкус солёной карамели, которую пробовал давным давно, когда мама ещё была жива. — Ммм… Карамель? — вопросительно спросил парень, облизывая свои губы. Блондинка мило покраснела, пробормотав что-то типа «помада…», а после обняла голубоглазого за талию продолжая смотреть на закат, но уже стараясь не думать о плохом. В этот миг она поняла, что всё ещё будет хорошо. А что Лексус? Он только сильнее прижал её к себе, зарываясь лицом в волосы девушки. Он отчётливо понял, что не позволит ей грустить и сделает всё, чтобы защитить Люси от всех напастей. После того вечера он полюбил солёную карамель, ведь её послевкусие было так похоже на вкус её слёз на припухших и сладких девичьих губах.